Воскресенье , 22 июня 2025

Московская клетка” для лидера нации (Часть четвертая)

  Donskoe_K 

«Мос­ков­ский пери­од», про­дол­жав­ший­ся 15 лет, с декаб­ря 1922 года по сен­тябрь 1937 года — еще один пери­од жиз­ни и дея­тель­но­сти Али­ха­на Букей­ха­на. Его пре­бы­ва­ние в Москве может пока­зать­ся про­яв­ле­ни­ем забо­ты новых вла­стей о покое и здо­ро­вии непри­ми­ри­мо­го борь­ца с само­дер­жа­ви­ем и лиде­ра казах­ско­го наци­о­наль­но-осво­бо­ди­тель­но­го дви­же­ния Алаш.

 

Одна­ко за этой «забо­той» Совет­ской вла­сти скры­ва­лась ее попыт­ка изо­ли­ро­вать А.Букейхана от сво­е­го наро­да, сте­реть его имя из наци­о­наль­ной исто­рии и памя­ти наро­да. Совет­ская власть опа­са­лась его чрез­вы­чай­ной попу­ляр­но­сти и незыб­ли­мо­го авто­ри­те­та перед мно­го­мил­ли­он­ным казах­ским наро­дом и из-за стра­ха поте­рять свою власть в Казах­стане.   

 

ИЛИ НЕИЗВЕСТНЫЕ МОМЕНТЫ «МОСКОВСКОГО ПЕРИОДА» ЖИЗНИ А.Н.БУКЕЙХАНА

Этот пери­од А.Букейхана таит в себе так­же нема­ло неиз­вест­ных, если не ска­зать зага­доч­ных эпи­зо­дов. Тем не менее более вни­ма­тель­ное изу­че­ние уже име­ю­щих­ся под рукой архив­ных мате­ри­а­лов, наря­ду с новы­ми исто­ри­че­ски­ми доку­мен­та­ми, обна­ру­жен­ны­ми в послед­ние годы в архи­вах Моск­вы, С.-Петербурга, Сама­ры и дру­гих горо­дов Рос­сии, а так­же вос­по­ми­на­ния род­ных и близ­ких лиде­ра Алаш поз­во­ля­ют соста­вить вполне целост­ную кар­ти­ну послед­не­го пери­о­да жиз­ни А.Букейхана, про­ве­ден­но­го в дали от род­ных степей.

Дан­ную тему необ­хо­ди­мо начать с поис­ка отве­та на вопрос: после при­хо­да Совет­ской вла­сти в Казах­стан, поче­му гла­ва авто­но­мии Алаш-Орда А.Букейхан не эми­гри­ро­вал в Тур­цию или, еще луч­ше, во Фран­цию, как свой же уче­ник и член Народ­но­го сове­та авто­но­мии Алаш-Орда Муста­фа Шокай или как боль­шин­ство наи­бо­лее извест­ных поли­ти­че­ских дея­те­лей Рос­сии пери­о­да до и после Фев­раль­ской рево­лю­ции и граж­дан­ской вой­ны 1917–1920 годов? Посколь­ку подоб­но­го вопро­са зада­ва­лись как в 20‑е годы про­шло­го сто­ле­тия, так и сей­час, спу­стя 95 лет со дня веро­лом­но­го захва­та вла­сти боль­ше­ви­ка­ми в быв­шей импе­рии и обра­зо­ва­ния Авто­но­мии Алаш-Орда.

Alikhan_MoskvaВ пер­вые годы Совет­ской вла­сти ряд пред­ста­ви­те­лей новой, уже совет­ской вол­ны казах­ской интел­ли­ген­ции попы­та­лись отве­тить на этот вопрос. Само воз­ник­но­ве­ние подоб­но­го вопро­са сра­зу после при­зна­ния лиде­ра­ми Алаш-Орды Совет­ской вла­сти сви­де­тель­ству­ет о том, что нака­нуне при­со­еди­не­ния к боль­ше­ви­кам перед гла­вой Алаш-Орды дей­стви­тель­но сто­я­ла такая дилем­ма: «уехать или остать­ся». Нель­зя исклю­чать и еще боль­шую веро­ят­ность того, что подоб­ная прось­ба или даже тре­бо­ва­ние эми­гри­ро­вать исхо­ди­ла от сво­их сорат­ни­ков по Народ­но­му сове­ту или пра­ви­тель­ству Алаш-Орда. А при­чин и моти­вов для эми­гра­ции А.Букейхана к тому момен­ту нако­пи­лось вели­кое мно­же­ство. Взять хотя бы его дея­тель­ность в рядах рус­ско­го масон­ства до Фев­раль­ской рево­лю­ции 1917 года, основ­ной целью и зада­чей кото­ро­го заклю­ча­лась не толь­ко свер­же­ние цар­ско­го само­дер­жа­вия, но и «про­ти­во­дей­ствие шай­ке Лени­на и Брон­штей­на (более извест­но­го как Троц­кий. Прим. авто­ра), явля­ю­щей­ся сата­ни­ста­ми и вла­де­ю­щей тай­ны­ми зна­ни­я­ми по управ­ле­нию людь­ми и исполь­зу­ю­щей их во зло, кото­рую наня­ли на служ­бу вра­ги Рос­сии». Об этом в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях напи­сал некто Алек­сандр Елшин, сек­ре­тарь самар­ской груп­пы Кон­сти­ту­ци­он­но-демо­кра­ти­че­ской пар­тии «Народ­ной свободы».

Мало того, взгля­ды, убеж­де­ния и основ­ные цели казах­ско­го лиде­ра отно­си­тель­но буду­ще­го поли­ти­ко-эко­но­ми­че­ско­го устрой­ства Казах­ста­на и быв­шей коло­ни­аль­ной Рос­сий­ской импе­рии в целом, его отно­ше­ние к наро­ду и наро­до­вла­стию всту­пи­ли в непри­ми­ри­мые про­ти­во­ре­чия со взгля­да­ми и прак­ти­че­ски­ми дей­стви­я­ми вла­сти боль­ше­ви­ков. И эти про­ти­во­ре­чия ярко выра­зи­лись в обра­ще­нии Али­ха­на Букей­ха­на  к кре­стья­нам, рабо­чим и сол­да­там («Памят­ка  кре­стья­нам, рабо­чим и сол­да­там») 1‑го декаб­ря 1917 года, то есть спу­стя чуть более меся­ца после веро­лом­но­го захва­та вер­хов­ной вла­сти в Рос­сии сто­рон­ни­ка­ми Вла­ди­ми­ра Лени­на. В этом обра­ще­нии лидер каза­хов обли­ча­ет «чер­но­со­тен­ную сущ­ность» новой вла­сти, а Лени­на, вождя боль­ше­ви­ков, срав­ни­ва­ет со сверг­ну­тым само­держ­цем Нико­ла­ем ІІ‑м:

«Улья­нов-Ленин, Пред­се­да­тель Народ­ных Комис­сар, рас­по­ря­жа­ет­ся еди­но­лич­но, как царь Нико­лай, не жела­ет давать отче­та ни перед кем, кон­троль наро­да над рас­по­ря­же­ни­я­ми пра­ви­те­лей назы­ва­ет «бур­жу­аз­ным предрассудком».

Без­от­вет­ствен­ность пра­ви­те­лей мы виде­ли при царе Нико­лае. Боль­ше­вист­кий пред­се­да­тель Улья­нов-Ленин, как Нико­лай, рас­по­ря­жа­ет­ся само­дер­жав­но.  Улья­нов-Ленин, как Нико­лай, счи­та­ет народ за без­с­ло­вес­ное живот­ное. …Боль­ше­ви­ки власть наро­да счи­та­ют «бур­жу­аз­ным предрассудком».

Боль­ше­ви­ки закры­ва­ют газе­ты, раз­го­ня­ют собра­ния. Комис­сар боль­ше­ви­ков Ова­не­сов, рань­ше соби­рав­ший объ­яв­ле­ния для бур­жу­аз­ных газет, сво­бо­ду собра­ния, сво­бо­ду сло­ва назвал «бур­жу­аз­ным предрассудком».

Боль­ше­вик, нико­му неве­до­мый рань­ше, Воло­дар­ский объ­явил, что боль­ше­ви­ки не стра­да­ют пар­ла­мент­ским кретинизмом.

Пре­кло­не­ние наро­да перед реше­ни­ем народ­ной свя­ты­ни – Учре­ди­тель­но­го собра­ния, кото­ро­му долж­на при­над­ле­жать власть наро­да, Воло­дар­ский счи­та­ет глу­по­стью, «бур­жу­аз­ным предрассудком».

Боль­ше­ви­ки заяви­ли, что они раз­го­ня­ют само Учре­ди­тель­ное собра­ние, избран­ное все­об­щим пря­мым, тай­ным голо­со­ва­ни­ем наро­да. 28-го октяб­ря, в день откры­тия Учре­ди­тель­но­го собра­ния, боль­ше­вист­кие депу­та­ты не яви­лись на заседание.

Боль­ше­ви­ки само Учре­ди­тель­ное собра­ние счи­та­ют «бур­жу­аз­ным предрассудком».

Запом­ни­те, кре­стьяне, рабо­чие и сол­да­ты, боль­ше­ви­ки счи­та­ют: 1) Ответ­ствен­ность перед наро­дом Пра­ви­те­лей, 2) Сво­бо­ду сло­ва, сво­бо­ду печа­ти, сво­бо­ду собра­ния, 3) Все­об­щее, пря­мое, тай­ное голо­со­ва­ние, 4) Непри­кос­но­вен­ность граж­дан депу­та­тов, 5) Власть наро­да – Бур­жу­аз­ным предрассудком!

Боль­ше­ви­ки осво­бо­ди­ли из тюрь­мы гла­ву «Сою­за рус­ско­го наро­да» Дуб­ро­ви­на, чер­но­со­тен­ца, слу­гу Николая…

Запом­ни­те, кре­стьяне, рабо­чие и сол­да­ты, с лица боль­ше­ви­ка спа­ла крас­ная мас­ка рево­лю­ци­о­не­ра и обна­жи­ла его сущ­ность чер­но­со­тен­ца!».3

 

Отме­чу, что лидер каза­хов не изме­нил этим сво­им взгля­дам о сущ­но­сти Совет­ской вла­сти до кон­ца сво­ей жиз­ни, в чем мы убе­дим­ся в кон­це дан­но­го материала.

В сен­тяб­ре 1918 года А.Н.Букейхан, уже будучи гла­вой пра­ви­тель­ства авто­но­мии Алаш-Орда, учре­жда­ет «спе­ци­аль­ный казах­ский суд и след­ствен­ную комис­сию для раз­бо­ра дел казах­ских большевиков».

Но уже и этих при­ме­ров было более чем доста­точ­но, что­бы понять: гла­ве Казах­ской авто­но­мии Алаш-Орда оста­ва­лось лишь без­огляд­но эми­гри­ро­вать в зару­беж. Одна­ко его твер­дое реше­ние остать­ся в стране, на пер­вый взгляд, может пока­зать­ся нело­гич­ным, немо­ти­ви­ро­ван­ным без­рас­суд­ством и эта­ким рево­лю­ци­он­ным роман­тиз­мом, и по сей день вызы­ва­ет мас­су вопросов…

Кош­ке Кеме­ге­ров, один из вид­ных дея­те­лей нача­ла 20-го века, исто­рик, писа­тель и дра­ма­тург, в сво­ем очер­ке «Из исто­рии каза­хов» («Қазақ тарихы­нан»), отказ лиде­ра казах­ской нации от эми­гра­ции моти­ви­ро­вал его «без­гра­нич­ной любо­вью к сво­е­му наро­ду» [В ориг.: «Басқа жұрт­тың бас­шы­ла­ры тырым-тырақай болып шет пат­ша­лы­қтарға шығып кет­кен­де, Әли­хан­ның қоныс аудар­май қалуы да – елін сүй­ген­дік­ке дәлел»]. Но любовь и при­вя­зан­ность к сво­е­му наро­ду, род­ной зем­ле и оте­че­ству, и про­дол­жать борь­бу за его осво­бож­де­ние теперь уже от ком­му­ни­сти­че­ско­го ига мож­но было, а может быть, даже и необ­хо­ди­мо было нахо­дясь дале­ко за пре­де­ла­ми сво­ей стра­ны, на при­ме­ре М.Шокая.

Заме­чу, что Х.Кеменгерулы преж­де чем издать свой очерк в 1924 году в Цен­траль­ном изда­тель­стве наро­дов СССР в Москве, пере­дал руко­пись само­му А.Букейхану для заме­ча­ний, попра­вок или пред­ло­же­ний. Одна­ко имен­но вопрос  и ответ о при­чи­нах сво­е­го отка­за от эми­гра­ции лидер Алаш оста­вил без каких-либо попра­вок или дополнений.

Все же ответ, пред­ло­жен­ный К.Кеменгеров, дале­ко не полон и не объ­яс­ня­ет основ­ных моти­вов поступ­ка А.Букейхана. Более того он не вос­поль­зо­вал­ся и дру­ги­ми более позд­ни­ми воз­мож­но­стя­ми выехать из стра­ны, как это сде­лал, напри­мер, Заки Вали­дов (позд­нее Заки Вали­ди Тоган), быв­ший гла­ва Баш­кир­ской авто­но­мии, сбе­жав­ший в Тур­цию уже после сво­е­го при­зна­ния Совет­ской вла­сти. А исхо­дя из дея­тель­но­сти казах­ско­го лиде­ра в годы Совет­ской вла­сти и его вза­и­мо­от­но­ше­ний с вождя­ми боль­ше­ви­ков напра­ши­ва­ет­ся и дру­гое объ­яс­не­ние – куда более слож­ное и мно­го­гран­ное. Преж­де все­го, в отли­чие от того же З.Валидова, кото­рый в 1919–1920 годах актив­но сотруд­ни­чал с боль­ше­вист­кой вла­стью, а затем под­нял воору­жен­ную борь­бу про­тив нее, А.Букейхан, при­зна­вая и при­со­еди­ня­ясь к сове­там в кон­це 1919 года, впо­след­ствии не вына­ши­вал идею воору­жен­ной борь­бы про­тив нее. Но отнюдь не из люб­ви к боль­ше­вист­кой идее или строю, а исхо­дя из мак­си­маль­но трез­вой, реаль­ной оцен­ки сил и воз­мож­но­стей перед новы­ми вла­стя­ми юной Казах­ской авто­но­мии и его наро­да, обес­кров­лен­но­го еще в пери­од сти­хий­но­го вос­ста­ния 1916 года, под­верг­ну­то­го несрав­ни­мо боль­шей раз­ру­хе, гра­бе­жу и истреб­ле­нию в пери­од граж­дан­ской вой­ны 1917–1919 годов. Здесь очень труд­но не согла­сить­ся с выво­дом иссле­до­ва­те­лей из цен­тра изу­че­ния Сред­ней Азии Окс­форд­ско­го уни­вер­си­те­та: «Лиде­ры Алаш-Орда при­ня­ли это реше­ние с неко­то­рой тре­во­гой: Ленин и боль­ше­ви­ки были мень­шим злом, а ситу­а­ция в сте­пях достиг­ла такой ста­дии, когда нель­зя было доль­ше для каза­хов сидеть в сто­роне и наде­ять­ся на удо­вле­тво­ри­тель­ный исход».

К это­му выво­ду бри­тан­ских уче­ных нелишне доба­вить не без­осно­ва­тель­ное пред­по­ло­же­ние. Еще одним важ­ным моти­вом, руко­вод­ству­ясь кото­рым лидер Алаш-Орды А.Букейхан остал­ся в Казах­стане, являл­ся то, что он пожерт­во­вал собой, что­бы слу­жить… гаран­ти­ей того, что ала­шор­дин­цы не будут бороть­ся про­тив Совет­ской вла­сти с ору­жи­ем в руках. Посколь­ку после чере­ды изну­ри­тель­ных, а порой даже уни­зи­тель­ных пере­го­во­ров с оче­ред­ны­ми само­про­воз­гла­шен­ны­ми «все­рос­сий­ски­ми пра­ви­тель­ства­ми» — Кому­чем, Сибир­ской авто­но­ми­ей, Уфим­ской дирек­то­ри­ей и Вер­хов­ным пра­ви­те­лем Рос­сии адми­ра­лом Кол­ча­ком (имен­но в такой после­до­ва­тель­но­сти воз­ни­ка­ли и исче­за­ли эти пра­ви­тель­ства. Прим. авто­ра), боль­ше­ви­ки явля­лись един­ствен­ной вла­стью, кото­рая впер­вые офи­ци­аль­но при­зна­ла есте­ствен­ное пра­во каза­хов на наци­о­наль­ное само­опре­де­ле­ние. Это воз­зва­ние лиде­ра Алаш-Орды было озву­че­но офи­ци­аль­но в ходе пере­го­во­ров с боль­ше­ви­ка­ми в Москве и Сара­то­ве в 1918 году. Оста­вив свои непри­ми­ри­мые идео­ло­ги­че­ские и поли­ти­че­ские про­ти­во­ре­чия с вождя­ми боль­ше­ви­ков во имя сохра­не­ния и при­зна­ния поли­ти­че­ской леги­тим­но­сти авто­ном­ной госу­дар­ствен­но­сти сво­е­го наро­да, лидер Алаш-Орды, про­явив поли­ти­че­скую гиб­кость, праг­ма­тич­ность и даль­не­вид­ность, при­нял такое, надо пола­гать, нелег­кое для себя решение.

ПЛАН ПО «ЛИКВИДАЦИИ НЕЛОЯЛЬНОЙ ЧАСТИ АЛАШ-ОРДЫ»

Теперь перей­дем к теме о том, поче­му, по какой при­чине или по чьей воле А.Букейхан ока­зал­ся в Москве. Что это озна­ча­ло — оче­ред­ной поли­ти­че­ской ссыл­кой, про­яв­ле­ни­ем забо­ты боль­ше­ви­ков о здо­ро­вье и бла­го­по­лу­чии казах­ско­го лиде­ра или же откро­вен­ная изо­ля­ция из-за опа­се­ния его без­услов­но­го авто­ри­те­та перед соб­ствен­ным наро­дом и без­гра­нич­но­го его вли­я­ния на общество?

Ряд исто­ри­че­ских доку­мен­тов, предо­став­лен­ных Рос­сий­ским госу­дар­ствен­ным архи­вом соци­аль­но-поли­ти­че­ской исто­рии (РГАСПИ), поз­во­ля­ет убе­дить­ся в том, что были вес­кие осно­ва­ния для всех пере­чис­лен­ных вопросов.

Если попо­дроб­нее оста­но­вить­ся на самих доку­мен­тах, предо­став­лен­ным РГАСПИ, в поряд­ке или по хро­но­ло­гии их появ­ле­ния на свет, то пер­вым из них явля­ет­ся теле­грам­ма заме­сти­те­ля Тур­ке­стан­ско­го Цен­траль­но­го испол­ни­тель­но­го коми­те­та (Тур­ЦИК) Сул­тан­бе­ка Ход­жа­но­ва и пред­се­да­те­ля Тур­ке­стан­ско­го Сове­та народ­ных комис­са­ров (Турк­Сов­нар­ком) Тура­ра Рыс­ку­ло­ва на имя Иоси­фа Ста­ли­на. Теле­грам­ма отправ­ле­на из Таш­кен­та. Судя по над­пи­си на штам­пе полу­ча­те­ля дан­ной теле­грам­мы, в дан­ном слу­чае это Бюро Сек­ре­та­ри­а­та ЦК РКП (б), она полу­че­на и заре­ги­стро­ва­на 31 октяб­ря 1922 года. А дата отправ­ки в самой теле­грам­ме не ука­за­на. Содер­жа­ние теле­грам­мы гово­рит само за себя (текст пуб­ли­ку­ет­ся с необ­хо­ди­мы­ми поправками):

«Москва. ЦК РКИ . Сталину.

Из Таш­кен­та  4757  76   23  15  40 a ?

Рас­по­ря­же­ни­ем вла­стей Кир­рес­пуб­ли­ки 14 октяб­ря в Кар­ка­ра­лин­ске аре­сто­ван Али­хан Букей­ха­нов. При­ни­мая во вни­ма­ние декрет об амни­стии Алаш-Ордин­цам, сла­бую связь Соввла­сти с мас­сой корен­но­го насе­ле­ния Кир­ги­зии, атмо­сфе­ру, создав­шу­ю­ся в резуль­та­те работ послед­не­го съез­да Сове­тов Кир­ги­зии, а так­же учи­ты­вая воз­мож­ность небла­го­при­ят­но­го отра­же­ния это­го сооб­ще­ния в мас­сах кир­на­се­ле­ния, счи­та­ем необ­хо­ди­мым про­сить Вас вме­шать­ся в это дело и в слу­чае отсут­ствия осно­ва­ния, пред­ло­жить немед­лен­но осво­бо­дить Букей­ха­но­ва из под арест.

564 —

Зам пред­се­да­те­ля Тур­ЦИ­Ка Ходжанов.

Пред­се­да­тель Сов­нар­ко­ма Рыскулов».

Читая эту теле­грам­му мож­но убе­дить­ся, что пер­вые казах­ские совет­ские руко­во­ди­те­ли Казах­ста­на – в те годы еще Кир­гиз­ской и Тур­ке­стан­ской АССР – в лице С.Ходжанова и Т.Рыскулова пред­при­ни­ма­ли посиль­ные меры с целью огра­дить лиде­ра нации А.Букейхана от без­осно­ва­тель­ных пре­сле­до­ва­ний и аре­стов. И самое важ­ное – их аргу­мен­ты были при­ня­ты во вни­ма­ние в Крем­ле, о чем сви­де­тель­ству­ют сле­ду­ю­щие архив­ные доку­мен­ты из фон­да РГАСПИ.

Пер­вый из них – пункт 39 про­то­ко­ла засе­да­ния Сек­ре­та­ри­а­та ЦК РКП (б) от 2 нояб­ря 1922 года с реко­мен­да­ци­ей запро­сить КирОб­Ком и ГПУ о при­чи­нах аре­ста А.Букейхана, вто­рым же доку­мен­том явля­ет­ся ответ под гри­фом «стро­го сек­рет­но» на этот запрос из КирОб­Ко­ма за под­пи­сью его сек­ре­та­ря, неко­е­го Коро­сты­ле­ва, от 11 нояб­ря 1922 года.

Аргу­мен­ты Коро­сты­ле­ва, при­ве­ден­ные в этой сек­рет­ной теле­грам­ме в поль­зу аре­ста казах­ско­го наци­о­наль­но­го лиде­ра, если исхо­дить из извест­ных исто­ри­че­ских фак­тов и све­де­ний, вызы­ва­ют по край­ней мере опре­де­лен­ные сомне­ния, но в то же вре­мя вполне соот­вет­ству­ют мето­дам рабо­ты совет­ской кара­тель­ной систе­мы нача­ла 20‑х годов про­шло­го века. Далее вчи­тай­тесь в эти строки:

«Стро­го секретно.

Москва. ЦК еРКаПе.

Вашу 17742–6127/? Арест Букей­ха­но­ва вызван систе­ма­ти­че­ским непод­чи­не­ни­ем рас­по­ря­же­ни­ям КЦИК, наме­ре­ни­ем бежать в Тур­ке­стан, лик­ви­да­ци­ей руко­во­дя­щей нело­яль­ной части Алаш-Орды в Семи­па­ла­тин­ской губер­нии, име­ю­щей связь с Мон­го­ли­ей, раз­ла­га­ю­щей кир­гиз­скую моло­дежь № 75.

Сек­ре­тарь Кироб­ко­ма       /Коростылев/.

«11» нояб­ря – 22 г. гор. Орен­бург, Совет­ская ул. № 37. «КирОб­Ком» .

Ложь сек­ре­та­ря КирОб­Ко­ма заклю­ча­лась в том, что в пери­од до и после учре­ди­тель­но­го съез­да Кир­гиз-Казах­ской АССР, состо­яв­ше­го­ся 4–12 октяб­ря 1920 года в Орен­бур­ге, Али­хан Букей­хан пусть даже непро­дол­жи­тель­ное вре­мя, при­мер­но до осе­ни 1921 года, был занят «на адми­ни­стра­тив­ных и хозяй­ствен­ных рабо­тах» в Орен­бур­ге. Об этом гово­рит­ся и в биб­лио­гра­фи­че­ской справ­ке об А.Букейхане в кни­ге «Госу­дар­ствен­ная Дума Рос­сий­ской импе­рии: 1906–1917. Энцик­ло­пе­дия», издан­ной в 2009 году в Москве, и в ряде дру­гих архив­ных спра­вок из Казах­ста­на и Рос­сии. И в этот пери­од заме­тить «систе­ма­ти­че­ское непод­чи­не­ние рас­по­ря­же­ни­ям КЦИК» [име­ет­ся в виду Казах­ско-Кир­гиз­ский Централь­ный Испол­ни­тель­ный Коми­тет. Прим. авто­ра.] в дей­стви­ях Али­ха­на Букей­ха­на крайне слож­но, нель­зя обна­ру­жить ниче­го подоб­но­го и вплоть до его аре­ста 14 октяб­ря 1922 года. И вот почему.

По вос­по­ми­на­ни­ям Сма­ха­на торе, род­но­го млад­ше­го бра­та лиде­ра нации, в свя­зи с рез­ким ухуд­ше­ни­ем здо­ро­вья супру­ги Еле­ны Яко­влев­ны, в 1921 году А.Букейхан сроч­но вер­нул­ся из Орен­бур­га в Семи­па­ла­тинск, где застал супру­гу уже тяже­ло боль­ной. По рас­ска­зам Гуль­нар апай, доче­ри Миря­ку­ба Дула­то­ва, А.Букейхан свою вер­ную спут­ни­цу жиз­ни похо­ро­нил в Семи­па­ла­тин­ске по-хри­сти­ан­ски, при­гла­сив пра­во­слав­но­го свя­щен­ни­ка, без­уко­риз­нен­но выпол­нив, тем самым, ее пред­смерт­ную просьбу.

Судя по даль­ней­ше­му раз­ви­тию собы­тий, он воз­вра­тил­ся в род­ные края надол­го. По край­ней мере для утвер­жде­ния или пред­по­ло­же­ния о том, что А.Букейхан вер­нул­ся Орен­бург, похо­ро­нив близ­ко­го чело­ве­ка, нет ника­ких осно­ва­ний. Сма­хан торе же утвеж­да­ет, что из Семи­па­ла­тин­ске А.Букейхан напра­вил­ся в род­ной аул, рас­по­ло­жен­ный в Токра­ун­ской воло­сти Кар­ка­ра­лин­ско­го уез­да Семи­па­ла­тин­ской обла­сти, в родо­вой зимов­ке Жел­тау, где про­вел в кру­гу сво­их род­ных впер­вые прак­ти­че­ски целый год – с кон­ца 1921 до октяб­ря 1922 года.

Вер­сия Сма­ха­на торе о том, что лидер Алаш-Орды аре­сто­ван 10 октяб­ря 1922 года, при­бли­зи­тель­но сов­па­да­ет с теле­грам­мой Ход­жа­но­ва и Рыс­ку­ло­ва, где как дата аре­ста ука­за­на 14 октяб­ря. Но эти два источ­ни­ка рез­ко рас­хо­дят­ся при ука­за­нии непо­сред­ствен­но­го места его аре­ста: если Сма­хан торе, как все его род­ные и близ­кие, утвер­жда­ет об аре­сте бра­та пря­мо в род­ном ауле и даль­ней­шей достав­ке в Кар­ка­ра­лы, то в теле­грам­ме Ход­жа­но­ва и Рыс­ку­ло­ва гово­ри­лось об аре­сте в Каркаралы.

Хотя, спра­вед­ли­во­сти ради сто­ит отме­тить, что прин­ци­пи­аль­но­го про­ти­во­ре­чия в этих источ­ни­ках нет, посколь­ку в корот­кой пра­ви­тель­ствен­ной теле­грам­ме два выс­ших руко­во­ди­те­ля Казах­ско-Тур­ке­стан­ской АССР как дату аре­ста лиде­ра Алаш-Орды мог­ли ука­зать имен­но день достав­ки его в Кар­ка­ра­лы под кон­во­ем — 14 октяб­ря 1922 года.

Если А.Букейхан с июля 1920 года, то есть с момен­та при­ня­тия поста­нов­ле­ния ВЦИК от 3 июля 1920 года «о допус­ке быв­ших чле­нов пра­ви­тель­ства Алаш-Орды к совет­ской рабо­те и кате­го­ри­че­ском запре­те пре­сле­до­ва­ния их за про­шлую дея­тель­ность» (фото № 3), и до осе­ни 1921 года при­вле­кал­ся к адми­ни­стра­тив­ным и хозяй­ствен­ным рабо­там в Орен­бур­ге, а с осе­ни 1921 до октяб­ря 1922 года нахо­дил­ся в род­ном ауле не выез­жая, то обви­не­ние сек­ре­та­ря Кироб­ко­ма Коро­сты­ле­ва о его «систе­ма­ти­че­ском непод­чи­не­нии» и «наме­ре­нии бежать в Тур­ке­стан» явля­ет­ся выдум­кой и откро­вен­ной ложью.

Одна­ко из его теле­грам­мы несрав­ни­мо боль­ший инте­рес дол­жен вызвать ее после­ду­ю­щие стро­ки. И если при этом  исхо­дить из «стро­го сек­рет­но­го» харак­те­ра подоб­ных доку­мен­тов, то ни в коем слу­чае нель­зя забы­вать, что каж­дое сло­во, каж­дый знак пре­пи­на­ния — точ­ка, запя­тая или тире или циф­ры, фигу­ри­ру­е­мые в них, а уж тем более непо­нят­ные для непо­свя­щен­ных постро­е­ние того или ино­го пред­ло­же­ния и т.д. несет в себе боль­шую, но скры­тую смыс­ло­вую нагрузку.

Так если вни­ма­тель­но вчи­тать­ся в каж­дое сло­во и каж­дую стро­ку теле­грам­мы Коро­сты­ле­ва, явля­ю­щей­ся без­услов­но важ­ным исто­ри­че­ским доку­мен­том, то из ее содер­жа­ния нетруд­но не заме­тить зло­ве­щую тень сгу­ща­ю­щи­ей­ся тучи над лиде­ром Алаш-Орды, да и над все­ми его сорат­ни­ка­ми по пра­ви­тель­ству авто­но­мии, мас­со­вых поли­ти­че­ских репрес­сий. В теле­грам­ме преж­де все­го насто­ра­жи­ва­ет сле­ду­ю­щая фор­му­ли­ров­ка: «Арест Букей­ха­но­ва вызван… лик­ви­да­ци­ей руко­во­дя­щей нело­яль­ной части Алаш-Орды в Семи­па­ла­тин­ской губер­нии». Здесь не оста­ет­ся сомне­ний в том, что под «лик­ви­да­ци­ей» под­ра­зу­ме­ва­ет­ся имен­но «физи­че­ское лик­ви­да­ция», «устра­не­ние» или «уни­что­же­ние» путем аре­ста с после­ду­ю­щим рас­стре­лом, каз­нью и т.д. Под «руко­во­дя­щей частью Алаш-Орды в Семи­па­ла­тин­ской губер­нии» автор сек­рет­ной теле­грам­мы и ее полу­ча­те­ли име­ли в виду так назы­ва­е­мое «Восточ­ное отде­ле­ние Алаш-Орды» под руко­вод­ством непо­сред­ствен­но А.Букейхана, кото­рое в мар­те 1918 года пере­ба­зи­ро­ва­лось из Орен­бур­га в Семи­па­ла­тинск, точ­нее в Зареч­ную Сло­бод­ку, кото­рая, соглас­но поста­нов­ле­нию Вто­ро­го все­ка­зах­ско­го съез­да в Орен­бур­ге от 13 декаб­ря 1917 года, про­воз­гла­ше­на сто­ли­цей авто­но­мии и будет впредь назы­вать­ся горо­дом «Алаш».

Не вда­ва­ясь в подроб­но­сти и при­чи­ны раз­де­ле­ния в 1918 году авто­но­мии Алаш-Орда на «запад­ную» и «восточ­ную» части, отме­чу, что в совет­ских доку­мен­тах пери­о­да 1919–1920 годов руко­вод­ство «Восточ­ной Алаш-Орды» фигу­ри­ро­ва­ло как «груп­па Букей­ха­но­ва» и имен­но эта груп­па вызы­ва­ла наи­боль­шее опа­се­ние у боль­ше­вист­кой вла­сти как в Крем­ле, так и в Казах­стане. В этом мож­но убе­дить­ся из сле­ду­ю­щей цита­ты из про­то­ко­ла засе­да­ния пре­зи­ди­у­ма ВЦИК 6 созы­ва № 28 от 4 апре­ля 1919 года, в кото­ром было утвер­жде­но поста­нов­ле­ние нар­ко­ма по наци­о­наль­но­стям И.Сталина о созы­ве все­ка­зах­ско­го съез­да: «Раз­ре­шить созыв Все­кир­гиз­ско­го съез­да в  г. Орен­бур­ге, обес­пе­чив лич­ную непри­кос­но­вен­ность всем кир­ги­зам, не исклю­чая груп­пы Букей­ха­но­ва, боров­шим­ся с ору­жи­ем в руках про­тив Совет­ской вла­сти».

Из теле­грам­мы Коро­сты­ле­ва мож­но уло­вить, что арест А.Букейхана в октяб­ре 1922 года не явля­ет­ся лич­ной ини­ци­а­ти­вой сек­ре­та­ря Кироб­ко­ма, он лишь испол­ни­тель, по всей веро­ят­но­сти, точ­но тако­го же сек­рет­но­го ука­за­ния Цен­тра, точ­нее – нар­ко­ма по наци­о­наль­но­стям И.Сталина о «лик­ви­да­ции руко­во­дя­щей нело­яль­ной части Алаш-Орды в Семи­па­ла­тин­ской губер­нии».

Одна­ко «лик­ви­да­ция» лиде­ра Алаш-Орды не состо­я­лась, т.е. он аре­сто­ван, но не лик­ви­ди­ро­ван, но и не отпу­щен на сво­бо­ду: почему?

Ответ мы най­дем в выше­при­ве­ден­ной теле­грам­ме Ход­жа­но­ва и Рыс­ку­ло­ва. Веро­ят­нее все­го боль­ше­вист­ких вождей в Крем­ле и Казах­стане отрез­ви­ло, более того — выну­ди­ло пере­не­сти осу­ществ­ле­ние сво­е­го зло­ве­ще­го пла­на о лик­ви­да­ции казах­ско­го лиде­ра на более позд­ний пери­од сле­ду­ю­щие стро­ки теле­грам­мы: «При­ни­мая во вни­ма­ние… сла­бую связь Совет­ской вла­сти с мас­сой корен­но­го насе­ле­ния Кир­ги­зии, атмо­сфе­ру, создав­шу­ю­ся в резуль­та­те работ послед­не­го съез­да Сове­тов Кир­ги­зии». В теле­грам­ме осо­бен­но сле­ду­ю­щая фор­му­ли­ров­ка зву­чит уже явным пре­ду­пре­жде­ни­ем о веро­ят­ных неже­ла­тель­ных послед­стви­ях сооб­ще­ния об аре­сте лиде­ра нации Али­ха­на Букей­ха­на: «воз­мож­ность небла­го­при­ят­но­го отра­же­ния это­го сооб­ще­ния в мас­сах кир­на­се­ле­ния».

И пока лидер Алаш-Орды еще нахо­дил­ся под аре­стом в Кар­ка­ра­лы, И.Сталин при­ни­ма­ет совсем иное реше­ние о его даль­ней­шей судь­бе — дер­жать его под кол­па­ком и как мож­но даль­ше от род­ных сте­пей во избе­жа­ние неже­ла­тель­ных для Сове­тов послед­ствий. До более под­хо­дя­ще­го момента.

И.СТАЛИН: «НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ НА РОДИНУ И НЕ ВЫЕЗЖАЙТЕ В СТЕПЬ»

При сво­ем аре­сте в род­ном ауле или нака­нуне знал ли или дога­ды­вал­ся сам Али­хан Букей­хан: какую судь­бу ему уго­то­ви­ла новая власть?

На это име­ет­ся одно­знач­ный ответ – да! Посколь­ку А.Букейхан был в кур­се заяв­ле­ния вождя совет­ской вла­сти В. И. Лени­на 1922 года «о невоз­мож­но­сти пре­кра­ще­ния тер­ро­ра и необ­хо­ди­мо­сти его зако­но­да­тель­но­го уре­гу­ли­ро­ва­ния». И оно про­озву­ча­ло уже после бра­то­убий­ствен­ной граж­дан­ской вой­ны, закон­чив­шей­ся пол­ной побе­дой боль­ше­ви­ков. Дога­ды­вал­ся о замыс­лах И.В.Сталина, забо­тив­ше­го­ся лишь об упро­че­нии сво­ей соб­ствен­ной вла­сти, гото­во­го во имя этой цели идти на любые пре­ступ­ле­ния, неустан­но и исте­ри­че­ски повто­ряв­ше­го при­зы­вы сво­е­го вождя, В.И.Ленина, как аре­сто­вать, рас­стре­лять, пове­сить..

Поэто­му казах­ский лидер нисколь­ко не сомне­вал­ся в том, что ни Ленин и тем более Ста­лин, оба мани­а­каль­но мсти­тель­ные, нико­гда не про­стят ему за про­шлую дея­тель­ность. К тому же у каж­до­го из них уже имел­ся свой лич­ный счет (!) к лиде­ру Алаш-Орды. Но, судя по поступ­кам А.Букейхана, он был готов к любо­му раз­ви­тию собы­тий: имея связь с Мон­го­ли­ей и воз­мож­ность побе­га в Тур­ке­стан, как утвер­ждал об этом в сво­ей теле­грам­ме Коро­сты­лев, но не вос­поль­зо­вал­ся ими. За то зная аван­тю­рист­кую сущ­ность боль­ше­вист­кой вла­сти и ее вождей, его очень тре­во­жи­ла судь­ба сво­е­го наро­да. Пред­чув­ствие надви­га­ю­щей­ся наци­о­наль­ной тра­ге­дии его не обма­нет. Об этом сви­де­тель­ству­ет неболь­шой эпи­зод, опи­сы­ва­е­мый в вос­по­ми­на­ни­ях Сма­ха­на торе Букейханова.

По вос­по­ми­на­ни­ям, когда в аул яви­лись крас­но­ар­мей­цы для аре­ста и достав­ки А.Букейхана в Кар­ка­ра­лы, он, собрав всех аул­чан, доступ­ны­ми сло­ва­ми объ­яс­нил соро­ди­чам, что ско­ро в стране нач­нут­ся кру­тые пере­ме­ны и что­бы пере­жить их с наи­мень­ши­ми поте­ря­ми и стра­да­ни­я­ми, необ­хо­ди­мо изба­вить­ся от лиш­не­го пого­ло­вия ско­та и перей­ти как мож­но ско­рее к зем­ле­дель­че­ско­му реме­с­лу – сеять зер­но, тянуть ары­ки, стро­ить мель­ни­цы, дома, школы…

По сви­де­тель­ству того же Сма­ха­на торе, в нояб­ря из Кар­ка­ра­лы лиде­ра нации со сле­за­ми и пла­чем про­во­жа­ла вся казах­ская обще­ствен­ность города.

А.Букейхан был достав­лен не в Орен­бург, где буд­то бы поме­щен в тюрь­му вме­сте с М.Дулатовым и где его еже­днев­но допра­ши­ва­ли по 5–6 часов,как утвер­жда­ет автор одной ста­тьи. Он был под кон­во­ем достав­лен напря­мую в Москву.

А.Букейхан при­бы­ва­ет в Моск­ву при­мер­но в пер­вой дека­де декаб­ря 1922 года и пря­ми­ком попа­да­ет в каби­нет И.Сталина в Крем­ле. Это лиш­нее сви­де­тель­ство того, по чье­му ука­за­нию он был аре­сто­ван и достав­лен в Москву.

Далее мож­но при­ве­сти цита­ту из ста­тьи А.Зубова «Несги­ба­е­мый Али­хан», опуб­ли­ко­ван­ной в 2009 году в газе­те «Стра­на и Мир». Ряд эпи­зо­дов, при­во­ди­мый в этом мате­ри­а­ле, очень бли­зок к истине не толь­ко пото­му, что автор исполь­зо­вал фраг­мен­ты из кни­ги «Нель­зя о про­шлом поза­быть» С.Букейханова, вну­ча­то­го пле­мян­ни­ка лиде­ра Алаш, еще и пото­му, что в бесе­де со Ста­ли­ным казах­ский лидер исполь­зу­ет притчу.

Ост­ро­умие и обшир­ное зна­ние народ­ной муд­ро­сти не толь­ко Восто­ка, но и рус­ской, запад­но­ев­ро­пей­ской и антич­ной эпо­хи, была харак­тер­ной чер­той А.Букейхана, кото­рый в сво­их бес­чис­лен­ных очер­ках, ста­тьях и замет­ках, опуб­ли­ко­ван­ных как при цариз­ме, так и при Совет­ской вла­сти, а так­же в пере­пис­ке с дру­зья­ми осо­бен­но в мос­ков­ский пери­од жиз­ни, часто и с успе­хом при­бе­гал к помо­щи прит­чей, посло­виц и пого­во­рок. И в ста­тье А.Зубова при­во­дит­ся харак­тер­ный эпи­зод бесе­ды лиде­ра Алаш с И.Сталиным:

- Бесе­да была дол­гой. Сам Али­хан рас­ска­зы­вал с улыб­кой о том, как он ста­рал­ся избе­гать пря­мо­ли­ней­но­сти в сво­их суж­де­ни­ях. Он про­сто не знал, как пове­дет себя нар­ком­нац. И вот зада­ет­ся каверз­ный вопрос: «Како­во поло­же­ние ком­му­ни­стов в ваших местах?» Букей­ха­нов немно­го поду­мал и отве­тил: «Вы же зна­е­те, что на Восто­ке при­ня­то рас­ска­зы­вать прит­ча­ми. Поз­воль­те и мне рас­ска­зать одну. Конеч­но же, вы зна­е­те о Ход­же Насред­дине. Одна­жды он при­ез­жа­ет на одно сбо­ри­ще и дер­жит в руках под­ко­ву. Его ста­ли спра­ши­вать: «Что это у тебя в руках?» Насред­дин отве­ча­ет: «Это же под­ко­ва к мое­му иша­ку. Теперь для осу­ществ­ле­ния меч­ты мне не хва­та­ет толь­ко еще трех под­ков и одно­го иша­ка». Вот так бы и я оха­рак­те­ри­зо­вал поло­же­ние ком­му­ни­стов в Казахстане».

Ста­лин оце­нил восточ­ный юмор и немно­го пого­дя ска­зал: «Побудь­те пока в Москве. Я дал пору­че­ние това­ри­щу Торе­ку­ло­ву, что­бы он подыс­кал для вас квар­ти­ру и рабо­ту. У меня к вам одно тре­бо­ва­ние: не воз­вра­щай­тесь на роди­ну и не выез­жай­те в степь».16

 

По иро­нии судь­бы, нака­нуне Фев­раль­ской рево­лю­ции 1917 года Назир Торе­ку­лов рабо­тал в Ино­род­че­ском отде­ле Зем­гор­со­ю­за на Запад­ном фрон­те под руко­вод­ством А.Букейхана, а после его назна­че­ния комис­са­ром Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства по Тур­гай­ской обла­сти, Н.Торекулов ока­зал­ся уже в Тур­гае. И здесь вопрос о том, не слу­жил ли он в аппа­ра­те област­но­го комис­са­ра А.Букейхана, не пока­жет­ся неуместным.

Да, Н.Торекулов, кото­рый начи­ная как раз с 1922 года до 1928 воз­глав­лял прав­ле­ние Цен­траль­но­го изда­тель­ства наро­дов СССР, выпол­нил пору­че­ние Ста­ли­на и при­нял А.Букейхана на рабо­ту в Цен­тр­из­дат. В отзы­ве о рабо­те А.Букейхана в ЦИН СССР при­во­дит­ся точ­ная дата при­е­ма на рабо­ту и уволь­не­ния: «Гр. А.Н.Букейханов слу­жил с 14 декаб­ря 1922 г. по 1 октяб­ря 1927 г. лите­ра­тур­ным сотруд­ни­ком Казак­ской сек­ции Цен­траль­но­го Изда­тель­ства Наро­дов С.С.С.Р. в Москве».

Пер­вые пять лет неволь­но­го пре­бы­ва­ния в Москве жизнь у «Сына сте­пей» была доста­точ­но насы­щен­ной и весь­ма пло­до­твор­ной в науч­но-иссле­до­ва­тель­ской, про­све­ти­тель­ской, пуб­ли­ци­сти­че­ской сфе­рах и даже в педа­го­ги­ке. И в Москве, и в Ленин­гра­де имел чрез­вы­чай­но широ­кий круг обще­ния, куда вхо­ди­ли пред­ста­ви­те­ли науч­ной и твор­че­ской интел­ли­ген­ции – извест­ные уче­ные, писа­те­ли, пев­цы и арти­сты, чле­ны цен­траль­ных орга­нов пар­тии и госу­дар­ства. При­чем со мно­ги­ми из них лидер Алаш был зна­ком еще до рево­лю­ции и сохра­нил теп­лые, дру­же­ские или рабо­чие отно­ше­ния и в совет­ский пери­од. Напри­мер, с ака­де­ми­ка­ми С.Ф.Ольденбургом, С.Швецовым, Л.Чермаком, чле­ном Сов­нар­ко­ма А.Цюрупой и другими.

Напом­ню, А.Цюрупа являл­ся в 1922–1923 годах заме­сти­те­лем пред­се­да­те­ля Сов­нар­ко­ма и СТО (Сове­та тру­да и обо­ро­ны) РСФСР, СССР, в 1923–1925 годах – пред­се­да­тель Гос­пла­на СССР, в 1925–1926 — нар­ко­мом внеш­ней и внут­рен­ней тор­гов­ли СССР, то есть как раз в пер­вые годы пре­бы­ва­ния А.Букейхана в Москве.

Име­ет­ся очень любо­пыт­ный факт: в 1905–1917 годах А.Цюрупа рабо­тал управ­ля­ю­щим фамиль­ны­ми име­ни­я­ми кня­зя В.Кугушева в Уфим­ской губер­нии. С 1908 до Фев­раль­ской рево­лю­ции 1917 года, в пер­вой сво­ей ссыл­ке в Сама­ре, А.Букейхан вме­сте с семьей жил как раз в доме кня­зя В.Кугушева. К это­му фак­ту еще вер­нем­ся чуть ниже.

Важ­но так­же отме­тить, что из чис­ла так назы­ва­е­мых «ста­рых боль­ше­ви­ков» было нема­ло и тех, кто с Али­ха­ном был зна­ком еще со сту­ден­че­ских лет и по марк­сист­ким круж­кам в С.-Петербурге, о чем подроб­но речь шла во ІІ части. И одним из них был сам В.И.Ленин — осно­ва­тель и вождь Совет­ской вла­сти. С ним, когда он еще был про­сто Воло­дей Улья­но­вым, Али­хан экс­тер­ном сдал экза­ме­ны на юри­ди­че­ский факуль­тет С.-Петербургского уни­вер­си­те­та в один год – в нояб­ре 1891 года.

По вос­по­ми­на­ни­ям Алим­ха­на Ерме­ко­ва, одно­го из быв­ших чле­нов Алаш-Орды, в один из поез­док казах­ской деле­га­ции в Моск­ву в 1920 году, ее при­нял сам Ленин. После встре­чи Букей­хан и Ленин оста­лись наедине в его каби­не­те. Воз­мож­но поми­мо теку­щих дел у них было что вспом­нить о сту­ден­че­ских лет в С‑Петербурге.

Вслед за этой встре­чи про­изо­шел весь­ма при­ме­ча­тель­ный эпи­зод, кото­рый, воз­мож­но, поз­же сыг­ра­ет роко­вую роль в даль­ней­шей судь­бе лиде­ра Алаш-Орды.

Когда А.Букейхан вышел из каби­не­та В.Ленина, дожи­дав­ши­е­ся его в кори­до­ре Крем­ля чле­ны казах­ской деле­га­ции, одним из них был сам А.Ермеков, пред­ло­жи­ли ему зай­ти к Ста­ли­ну, комис­са­ру по делам наци­о­наль­но­стей. Но, услы­шав это, Али­хан как-то холод­но отре­а­ги­ро­вал: «Да что он может нам ска­зать, что он реша­ет?» и напра­вил­ся к выхо­ду. Изум­лен­ная деле­га­ция спеш­но после­до­ва­ла за ним.

Об этом эпи­зо­де А.Ермеков рас­ска­зал репор­те­ру казах­ско­го радио уже после воз­вра­ще­ния из ста­лин­ско­го лаге­ря в Кара­ган­ды в 1960 годах. В 1992 году его интер­вью казах­ско­му радио вышло из печа­ти отдель­ной бро­шю­рой в Жезказгане.

Были и ста­рые боль­ше­ви­ки, кото­рые счи­та­ли Али­ха­на, и не без осно­ва­ния, зна­то­ком эко­но­ми­че­ско­го мате­ри­а­лиз­ма марк­сиз­ма и луч­шим про­па­ган­ди­стом этой идеи в Сиби­ри, о чем подроб­но рас­ска­жет С.Швецов в сво­ей ста­тье «Омская газе­та «Степ­ной край» и поли­ти­че­ская ссыл­ка», опуб­ли­ко­ван­ной в 1930 году. И один таких боль­ше­ви­ков потом осво­бо­дит лиде­ра Алаш из тюрь­мы. Но об этом речь чуть ниже.

Да, после преж­де­вре­мен­ной кон­чи­ны супру­ги Еле­ны Яко­влев­ны в 1921 году в Семи­па­ла­тин­ске, А.Букейхан до кон­ца сво­их дней остал­ся верен сво­ей един­ствен­ной и вер­ной спут­ни­це жиз­ни, кото­рая пере­жи­ла вме­сте с ним все гоне­ния, тюрь­мы и ссыл­ки в годы само­дер­жа­вия. Но в Москве он был неоди­нок. Рядом с отцом нахо­ди­лись уже повзрос­лев­шие дети — дочь Ели­за­ве­та и сын Октай (по пас­пор­ту Сер­гей). При­мер­но в 1925 году его семья попол­нит­ся еще и пер­вым вну­ком (жиен – внук от доче­ри) Искан­де­ром – сыном четы Ели­за­ве­ты и Сма­гу­ла Сад­ва­ка­со­вых, с кото­рым любил понян­чить­ся как дед .

Мос­ков­ская ком­му­наль­ная ком­на­та по адре­су Б.Кисловский пере­улок, дом 4, квар­ти­ра № 15, «щед­ро» предо­став­лен­ная совет­ским пра­ви­тель­ством в лице нар­ко­ма по наци­о­наль­но­стям И.Сталина, никак не могут срав­нить­ся с усло­ви­я­ми жиз­ни и быта того же А.Букейхана, когда он нахо­дил­ся в пер­вой дли­тель­ной поли­ти­че­ской ссыл­ке в Самаре.

Напом­ню, в Сама­ре лидер казах­ско­го наци­о­наль­но-осво­бо­ди­тель­но­го дви­же­ния Алаш в тече­ние 9 лет – с 1908 по 1917 год — вме­сте с семьей жил в доме кня­зя В.Кугушева, кото­рый сохра­нил­ся до сего дня (фото № 7–8. Из кол­лек­ции М.Сдыкова, док­то­ра исто­ри­че­ских наук, про­фес­со­ра, дирек­то­ра Запад­но-Казах­стан­ско­го цен­тра исто­рии и архео­ло­гии. Уральск, 2012 г.). И это про­ис­хо­ди­ло при нена­вист­ном все­ми само­дер­жав­ном цариз­ме, на свер­же­ние кото­ро­го он посвя­тил доб­рую поло­ви­ну сво­ей жиз­ни. Напра­ши­ва­ет­ся логи­че­ский вывод: монар­хи­че­ский цар­ский режим отно­сил­ся к сво­им непри­ми­ри­мым иstrong закля­тым вра­гам куда более гуман­но и ува­жи­тель­но, неже­ли новая про­ле­тар­ско-сол­дат­ская власть к сво­им, каза­лось бы, про­сто идео­ло­ги­че­ским оппонентам.

Тем вре­ме­нем, кро­хот­ная мос­ков­ская ком­му­нал­ка, где ютил­ся со сво­и­ми детьми леген­дар­ный воль­ный «Сын сте­пей», неред­ко была пол­на гостья­ми не толь­ко из чис­ла мест­ных «доре­во­лю­ци­он­ных» дру­зей, зна­ко­мых и кол­лег. Чаще загля­ды­ва­ли вид­ный руко­во­ди­тель Казах­ста­на и буду­щий зять С.Садуакасов, будучи сту­ден­та­ми ленин­град­ских вузов М.Ауэзов, А.Маргулан и дру­гие, реже – из род­ных сте­пей — свои род­ные и близ­кие, быв­шие сорат­ни­ки по Алаш-Орде, напри­мер, А.Байтурсынов, Дж.Досмухамедов, Х.Кеменгеров и дру­гие. К 1930‑м годам неред­ко встре­чал­ся и под­дер­жи­вал теп­лые отно­ше­ния с Т.Рыскуловым, Н.Нурмаковым, зани­мав­шим к тому вре­ме­ни высо­кие пар­тий­ные и госу­дар­ствен­ные посты в Москве. Уже в 1930‑х годах мос­ков­ская ком­мул­ка лиде­ра Алаш-Орды неволь­но «слу­жи­ла» неким «пере­ва­лоч­ным пунк­том» для род­ных и близ­ких сво­их быв­ших сорат­ни­ков по авто­но­мии, А.Байтурсынулы, М.Дулатулы, Маг­жа­на Жума­бай­у­лы и др. Жены и дети осуж­ден­ных ала­шор­дын­цев обыч­но оста­нав­ли­ва­лись у А.Букейхана на ноч­лег, что­бы затем сле­до­вать либо в лагерь, либо — после лаге­ря – в Казах­стан. Об этом сви­де­тель­ству­ет корот­кое пись­мо А.Букейхана от 26 сен­тяб­ря 1934 года, адре­со­ван­ное М.Дулатулы в Тун­гут­ское отде­ле­ние [Соло­вец­кий лагерь осо­бо­го назна­че­ния, где он в октяб­ре 1935 года скон­чал­ся в Цен­траль­ном лаза­ре­те. Прим. автора]:

«Тун­гут­ское отд.

Цен­траль­ный Лазарет

Мир-Яку­бу Дулатову

Род­ной мой Мади­яр! Гая, Аль­тай, после двух ноче­вок, сего­дня выеха­ли. Про­во­див их, пишу тебе об этом…».

К это­му пись­му мы чуть ниже вер­нем­ся еще раз. Пока же про­дол­жим повествование.

По мере воз­мож­но­сти А.Букейхан вел ожив­лен­ную пере­пис­ку со сво­и­ми быв­ши­ми сорат­ни­ка­ми по Алаш-Орде, даже тогда, когда они нахо­ди­лись в совет­ских ГУЛА­Гах, раз­бро­сан­ных по окра­и­нам совест­кой импе­рии. Пред­при­ни­мал все­воз­мож­ные попыт­ки оправ­дать и осво­бо­дить их, или хотя бы облег­чить их нака­за­ния или помочь им про­дук­та­ми и всем, чем было мож­но, отправ­ляя им из Моск­вы посылки.

Меж­ду тем жизнь и дея­тель­ность само­го «Сына Алаш» в пери­од с декаб­ря 1922 по октябрь 1927 года не огра­ни­чи­ва­лись помо­щью сво­им сорат­ни­кам или лишь рабо­той в Цен­тр­из­да­те. Науч­но-иссле­до­ва­тель­ская, про­све­ти­тель­ская, пуб­ли­ци­сти­че­ская и педа­го­ги­че­ская дея­тель­ность, кото­рой А.Н.Букейхан зани­мал­ся парал­лель­но рабо­те в Ценр­т­р­из­да­те, была очень насы­щен­ной и весь­ма пло­до­твор­ной. По вос­по­ми­на­ни­ям ака­де­ми­ка Аль­кея Мар­гу­ла­на, опуб­ли­ко­ван­ных в 1994 году, в 1925–1926 годах Али­хан Букей­хан пре­по­до­вал в долж­но­сти про­фес­со­ра в Ленин­град­ском госу­дар­ствен­ном университете.

По реко­мен­да­ции С.П.Швецова, С.Ольденбурга и ряда дру­гих извест­ных уче­ных, ака­де­ми­ков АН СССР, в июле 1926 года член пре­зи­ди­у­ма АН СССР и пред­се­да­тель Осо­бо­го коми­те­та по иссле­до­ва­нию союз­ных и авто­ном­ных рес­пуб­лик ака­де­мик А.Ферсман при­гла­ша­ет А.Букейхана в состав это­го коми­те­та «на пра­вах посто­ян­но­го экс­пер­та по вопро­сам казах­стан­ской экспедиции».

Летом 1926 года в соста­ве антро­по­ло­ги­че­ской экс­пе­ди­ции Осо­бо­го коми­те­та АН СССР он направ­ля­ет­ся в Адай­ский уезд Казах­ста­на, ныне Ман­гы­ста­ус­кая и Аты­ра­ус­кая обла­сти, воз­гла­вив ее отряд по эко­но­ми­че­ским исследованиям.

Меж­ду тем ито­ги и объ­ем про­де­лан­ной им рабо­ты в пери­од все­го лишь 5‑летней дея­тель­но­сти в каче­стве лите­ра­тур­но­го сотруд­ни­ка Казах­ской сек­ции ЦИН СССР нагляд­но пока­жет пора­зи­тель­ную рабо­то­спо­соб­ность «Сына сте­пей» и его стрем­ле­ние во что бы то ни ста­ло слу­жить сво­е­му народу.

В 1923 году орга­ни­зу­ет изда­ние казах­ско­го лите­ра­тур­но-пуб­ли­ци­сти­че­ско­го жур­на­ла «Темірқа­зық» («Поляр­ная звез­да»), кото­рый по неиз­вест­ной при­чине был закрыт после выхо­да тре­тье­го номе­ра. По его пред­ло­же­нию и настой­чи­во­сти с авгу­ста 1925 года в Кызыл-Орде начал выхо­дить «Жаңа мек­теп» («Новая шко­ла») — педа­го­ги­че­ский и науч­но-мето­ди­че­ский жур­нал для учи­те­лей сред­них школ и вузов, кото­рый про­дол­жа­ет выхо­дить и сего­дня под назва­ни­ем «Қаза­қстан мек­тебі», с янва­ря 1926 года появил­ся пер­вый номер обще­ствен­но-поли­ти­че­ско­го и лите­ра­тур­но-худо­же­ствен­но­го жур­на­ла для казах­ских жен­щин «Әйел теңді­гі» («Рав­но­пра­вие жен­щин»), кото­рый про­дол­жа­ет поль­зо­вать­ся попу­ляр­но­стью сре­ди казах­ских жен­щин как «Қаза­қстан әйелдері».Сам А.Н.Букейхан актив­но сотру­ди­ча­ет со все­ми эти­ми изда­ни­я­ми, часто высту­пая в роли их веду­ще­го авто­ра. В целом в пери­од с 1922 по 1927 года на стра­ни­цах прак­ти­че­ски любо­го казах­ско­го пери­о­ди­че­ско­го изда­ния мож­но было обна­ру­жить ста­тью, пере­вод худо­же­ствен­но­го про­из­ве­де­ния или дру­гих важ­ных мате­ри­а­лов, лите­ра­тур­ную кри­ти­ку или хотя бы замет­ку за под­пи­сью «Қыр бала­сы» («Сын сте­пей»), «Ғ.Б.» (Г.Б. или Гали­хан Букей­хан) или «V».

С 1923 по 1926 год сов­мест­но с А.Байтурсынулы и дру­ги­ми изда­ет луч­шие образ­цы казах­ско­го уст­но­го народ­но­го твор­че­ства – эпо­сы «Ер Сай­ын», «Ер Тарғын»,один из вари­ан­тов «Қозы Көр­пеш – Баян сұлу», запи­сан­но­го В.Радловым, «Жиыр­ма үш жоқтау» («23 причитания»).

Из пере­во­дов худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­ры сто­ит пере­чис­лить повесть «Хаджи-Мурат», рас­сказ «Кав­каз­ский плен­ник» Л.Толстого, «77 басень» Тол­сто­го и Эзопа и др., издан­ные отдель­ны­ми кни­га­ми в Цен­тр­из­да­те в Москве. «Сын сте­пей» так­же пере­вел на казах­ский язык мно­го­чис­лен­ные рас­ска­зы для детей И.Тургенева, В.Короленко, Д.Мамина-Сибиряка, из пред­ста­ви­те­лей запад­ной лите­ра­ту­ры – Ги де Мопас­са­на, О.Уайлда и дру­гих, кото­рые были опуб­ли­ко­ва­ны в 1923–1927 годах в газе­тах и жур­на­лах Казахстана.

Али­хан Букей­хан в этот же пери­од так­же пере­во­дит и изда­ет школь­ные учеб­ни­ки и науч­но-попу­ляр­ную лите­ра­ту­ру по аст­ро­но­мии, исто­рии про­ис­хож­де­ния зем­ли, живот­но­го и рас­ти­тель­но­го мира.

Соб­ствен­но из науч­но-иссле­до­ва­тель­ских тру­дов уче­но­го-энцик­ло­пе­ди­ста А.Букейхана мож­но при­ве­сти очер­ки «1916−1926», «Каза­ки Ада­ев­ско­го уез­да» и «Сель­ское хозяй­ство Кара-Кал­пак­ской обла­сти». Пер­вый очерк был посвя­щен 10-летию воору­жен­но­го вос­ста­ния казах­ско­го наро­да 1916 года про­тив при­зы­ва на тыло­вые рабо­ты Запад­но­го фрон­та, вто­рой – напи­сан по мате­ри­а­лам антро­по­ло­ги­че­ской экс­пе­дии АН СССР в Адай­ском уез­де Казах­ста­на и издан в сбор­ни­ке тру­дов экс­пе­ди­ции и, нако­нец, тре­тьи очерк появил­ся после изу­че­ния сель­ско­го хозяй­ства Кара­кал­пак­ской обла­сти Казах­ской АССР в тече­ние 1927 года.

Важ­но отме­тить, что все это еще дале­ко не пол­ный пере­чень работ, про­де­лан­ных и издан­ных А.Букейханом с 1922 по 1927 годы.

ЖИЗНЬ В «МОСКОВСКОЙ КЛЕТКЕ»

И судя по раз­но­об­раз­ной, насы­щен­ной и пло­до­твор­ной дея­тель­но­сти «Сына сте­пей» в Москве, может сло­жить­ся впе­чат­ле­ние, что его жизнь вда­ли от род­ных сте­пей про­те­ка­ла без­об­лач­но, что его нисколь­ко не тяго­ти­ло пре­бы­ва­ние в дале­кой Москве. Но его счи­тан­ные пись­ма, сохра­нив­ши­е­ся лишь в архи­вах НКВД-КГБ-КНБ Казах­ста­на и ФСБ Рос­сии, что лег­ко объ­яс­ни­мо, напи­сан­ные в раз­ные годы и адре­со­ван­ные как сво­им преж­ним сорат­ни­кам по Алаш-Орде, так и дру­гим. Эти пись­ма поз­во­ля­ют хотя бы слег­ка при­от­крыть внут­рен­ний мир «Сына сте­пей»: как себя чув­ство­вал, что тре­во­жи­ло, над чем раз­мыш­лял или к чему стре­мил­ся? При­ве­ду несколь­ко цитат из них без комментариев.

 

Из пись­ма в адрес Дин­ше Аби­лу­лы от июля 1923 года:

«Род­ной Дин­ше! Поче­му не пишешь в «Шол­пан» и «Темірқа­зық»?33 Если не ты, такой обра­зо­ван­ный, так кто же будет писать? Нам поз­во­ле­но слу­жить Ала­шу лишь обу­чая детей, пуб­ли­ку­ясь в жур­на­лах и газе­тах или напи­сав и издав учеб­ни­ки на казах­ском. Ведь иной путь для нас же закрыт!».

 

Из пись­ма в адрес Ахме­та Бай­тур­сы­ну­лы от 23 июня 1925 года:

«Тов. Мен­де­шев нака­тал жало­бу на меня о том, что «Букей­ха­нов пишет ста­тьи в «Еңбек­ші қазақ». 15 июня его жало­ба посту­пи­ла в изда­тель­ский отдел при ЦИК. По этой жало­бе тата­ры, сидя­щие в том отде­ле, про­пу­сти­ли меня слов­но сквозь сито. Мос­ков­ские ком­му­ни­сты всю­ду тре­зво­нят, что «каза­хи наци­о­на­ли­сты», что сами каза­хи доно­сят на сво­их же каза­хов, и насмехаются».

 

 

Из пись­ма в адрес М.Дулатова в Соло­вец­кий лагерь осо­бо­го назна­че­ния от 26 сен­тяб­ря 1934 года:

«Гая, Аль­тай, после двух ноче­вок, сего­дня выеха­ли. Про­во­див их, пишу тебе. Супруг М‑а в Алма­ты. Что тол­ку от мир­ной жиз­ни в стране, если соб­ствен­ные сапо­ги жмут. В мысль при­шла имен­но эта поговорка».

Эти и дру­гие пись­ма А.Букейхана, а так­же ред­кие вос­по­ми­на­ния его род­ных и близ­ких сви­де­тель­ству­ют, что лидер Алаш-Орды в 1923–1925 годах неод­но­крат­но при­ез­жал в род­ной аул вме­сте с детьми, несмот­ря ни на какие запре­ты или при­хо­ти совет­ских вождей. По рас­ска­зу ныне покой­но­го Раим­жа­на Букей­ха­но­ва, род­но­го пле­мян­ни­ка «Сына сте­пей», одна­жды он при­е­хал из Моск­вы вме­сте с одним вид­ным чле­ном Сов­нар­ко­ма [по вос­по­ми­на­ни­ям Сма­ха­на торе, это был пред­по­ло­жи­тель­но Н.Брюханов, по све­де­ни­ям жур­на­ли­ста и писа­те­ля Жаи­ка Бек­ту­ро­ва —  А.Цюрупа. Об этом ныне покой­ный Ж.Бектуров подроб­но напи­сал в сво­ей ста­тье «Үш Әле­кең», опуб­ли­ко­ван­ной в 1989 году в кара­ган­дин­ской област­ной газе­те «Орта­лық Қаза­қстан»], тяже­ло боль­но­му сыну кото­ро­го потре­бо­ва­лось – чистый сухой воз­дух и кумыс.

Послед­ний его при­езд в род­ной аул дати­ру­ет­ся летом 1925 года — июль-август месяц, что потвер­жда­ет­ся сра­зу дву­мя источ­ни­ка­ми. Если Сма­хан торе кон­ста­ти­ру­ет, что послед­ний раз род­ные виде­лись с Али­ха­ном летом 1925 года,то в пись­ме А.Байтурсынулы от 23 июня 1925 года «Сын сте­пей» сооб­щал, что 30 июня выез­жа­ет в Казахстан.

Судя по дру­го­му пись­му, дати­ро­ван­но­му уже 2‑м октяб­ря 1925 года и адре­со­ван­но­му народ­но­му комис­са­ру зем­ле­де­лия Казах­ста­на Алиа­ска­ру Али­бе­ко­ву, А.Букейхан не про­сто спе­шил на сви­да­ние с род­ны­ми, но преж­де все­го изыс­ки­вал любую мало-маль­скую воз­мож­ность окон­ча­тель­но вер­нуть­ся в род­ной Казахстан:

«Това­рищ. Али!

Ты от име­ни Каз­нар­ком­зе­ма напи­ши мне бума­гу с при­гла­ше­ни­ем в Кзыл-Орду к 15 октяб­ря. На осно­ва­нии этой бума­ги я постав­лю перед ЦИЗвопрос об осво­бож­де­нии. Без тако­го осно­ва­ния ЦИЗ [Цен­тр­ИЗ­дат] меня не отпус­ка­ет. А так я буду осво­бож­ден, вопре­ки его жела­ния. И, таким обра­зом, наши вза­и­мо­от­но­ше­ния опре­де­лят­ся, тем более, что задер­жи­вать меня и для меня и для него нет необходимости.

Если напи­шешь такую бумаж­ку, то пошли ее мне через Сма­гу­ла Саду­а­ка­сов».

Соблю­дал ли лидер Алаш тре­бо­ва­ние И.Сталина «не воз­вра­щать­ся на роди­ну и не выез­жать в степь»? Архив­ные доку­мен­ты, лич­ная пере­пис­ка, а так­же вос­по­ми­на­ния род­ных и близ­ких А.Букейхана не остав­ля­ет ника­ких сомне­ний в том, что лидер мно­го­мил­ли­он­но­го наро­да не счи­тал это тре­бо­ва­ние чем-то обя­за­тель­ным к испол­не­нию. Посколь­ку, во-пер­вых, оно не име­ло чет­ких вре­мен­ных рамок. Во-вто­рых, тре­бо­ва­ние это было не более чем лич­ной при­хо­тью нар­ком­на­ца Ста­ли­на и поэто­му он озву­чил его ско­рее как насто­я­тель­ную прось­бу с под­тек­стом, что неис­пол­не­ние может иметь тяже­лые послед­ствия, в чем поз­же убе­дит­ся «Сын сте­пей». В‑третьих, лич­ное тре­бо­ва­ние Ста­ли­на еще не реше­ние нар­ко­ма­та по наци­о­наль­но­стям или поста­нов­ле­ние ВЦИК.

Никак нель­зя сбра­сы­вать и такой исто­ри­че­ски факт. Ста­лин образ­ца 1922 года, образ­ца 1926–1929 и образ­ца после 1937 года – это были фигу­ры абслют­но раз­ных поли­ти­че­ских «весо­вых кате­го­рий» и влияния.

Услы­шав из уст Ста­ли­на подоб­ное при пер­вой мос­ков­ской встре­че, А.Букейхан, по всей веро­ят­но­сти, оспа­ри­вать это или тре­бо­вать в замен какие-то при­ви­ле­гии и мате­ри­аль­ное бла­го, посчи­тал уни­же­ни­ем соб­ствен­но­го достойн­ства. Воз­мож­но, это было еще одной роко­вой ошиб­кой казах­ско­го лиде­ра. Но он, как и его сорат­ни­ки по Алаш-Орде, ни при цариз­ме, ни при новой дик­та­ту­ре нико­гда и ни перед кем не заис­ки­вал, не уго­ждал, тем более для лич­но­го благополучия.

Как мож­но убе­дить­ся из при­во­ди­мых здесь при­ме­ров, при лич­ных встре­чах со Ста­ли­ным, да и со все­ми осталь­ны­ми боль­ше­вист­ки­ми вождя­ми, начи­ная с Лени­на, А.Букейхан был все­гда под­черк­ну­то веж­лив, ни чем не выка­зы­вая свое истин­ное отно­ше­ние к нему или свое мне­ние о нем. А о его истин­ном отно­ше­нии к лич­но­сти Ста­ли­на, как одно­му из вождей совет­ской вла­сти, мы узна­ли из выше­при­ве­ден­но­го рас­ска­за А.Ермекова. Чуть ниже убе­дим­ся в этом еще раз.

Пока допод­лин­но неиз­вест­но, что кон­крет­но отве­тил нар­ком­зем Казах­ста­на Али­бе­ков на пись­мо лиде­ра Алаш от 2 октяб­ря 1925 года. Но судя по пока­за­ни­ям С.Каратлеуова, допрос кото­ро­го состо­ял­ся от 6 июля 1929 года в Алма­ты, «отно­си­тель­но при­гла­ше­ния Букей­ха­но­ва в Нар­ком­зем на рабо­ту были раз­го­во­ры».

Ф.ГОЛОЩЕКИН И ТРЕВОЖНОЕ ПРЕДЧУВСТВИЕ «СЫНА СТЕПЕЙ»

 

Воз­мож­но пер­вая реши­тель­ная попыт­ка А.Букейхана вер­нуть­ся в Казах­стан была так или ина­че свя­за­на с «избра­ни­ем» осе­нью 1925 года на пост пер­во­го сек­ре­та­ря ЦК Ком­пар­тии Казах­ской АССР Ф.Голощекина, в послед­ствии ини­ци­а­то­ра и про­вод­ни­ка чудо­вищ­ной опе­ра­ции под назва­ни­ем «Малый октябрь», поста­вив­ше­го более 6 мил­ли­он­ный казах­ский народ на грань исчезновения.

А.Букейхан знал, что Ф.Голощекин «став­лен­ник» И.Сталина, зате­яв­ше­го оче­ред­ное ковар­ное «поли­ти­че­ское игри­ще» с заме­ной пар­тий­ных руко­во­ди­те­лей ряда союз­ных и авто­ном­ных рес­пуб­лик на «сво­их» с одной лишь целью – сохра­нить за собой пост Гене­раль­но­го сек­ре­та­ря един­ствен­ной пра­вя­щей пар­тии. Живя в Москве и под­дер­жи­вая связь со «ста­ры­ми боль­ше­ви­ка­ми», лидер Алаш сле­дил за ходом и послед­стви­я­ми внут­ри­пар­тий­ной борь­бы в Крем­ле, уси­лив­шей­ся осо­бен­но после смер­ти Лени­на. Хоро­шо раз­би­ра­ясь в «поли­ти­че­ской кухне» Крем­ля, зная о вла­сто­лю­бии и ковар­ных замыс­лах И.Сталина, бла­го­да­ря кото­рым стре­ми­тель­но наби­рал весь и вли­я­ние в пар­тии и по всей стране, лидер Алаш пред­чув­ство­вал, что можеть гро­зить Казах­ста­ну с при­хо­дом его став­лен­ни­ка Голо­ще­ки­на, одно­го из орга­ни­за­то­ров чудо­вищ­но­го рас­стре­ла цар­ской семьи. Исто­рик рево­лю­ции В.Бурцев, знав­ший Голо­ще­ки­на лич­но, харак­те­ре­зу­ет его как «типич­но­го ленин­ца», кото­ро­го кровь не оста­но­вит:  «палач, жесто­кий, с неко­то­ры­ми эле­мен­та­ми дегенерации».

Забе­гая впе­ред напом­ню, что в резуль­та­те послед­них «игр» И.Сталин добил­ся жела­е­мо­го — на оче­ред­ном пле­ну­ме пар­тии 1 янва­ря 1926 года он сно­ва утвер­ждён на посту Ген­се­ка ЦК ВКП(б).

Кста­ти, А.Букейхан сле­дил за собы­ти­я­ми, про­ис­хо­дя­щи­ми в род­ном Казах­стане по газе­там, кото­рых полу­чал регу­ляр­но, пись­мам и по рас­ска­зам чле­нов ком­пар­тии Казах­ста­на, часто при­ез­жав­шим в Моск­ву. Напри­мер, в пись­ме, адре­со­ван­но­му А.Байтурсынулы от 23 июня 1925 года, он высме­и­ва­ет неук­лю­жие попыт­ки «новых каза­хов» похо­дить на Лени­на. И, как обыч­но, исполь­зуя прит­чу, в этот раз древ­не­гре­че­скую, о быке, меч­тав­шим стать богом Юпи­те­ром: «В рус­ских кни­гах, ока­зы­ва­ет­ся, часто цити­ру­ют ста­тьи Лени­на. В наших казах­ских кни­гах подоб­ных вещей ни у кого нет, кро­ме бед­но­го Саке­на [Сей­фул­ли­на]. Об этом мне недав­но рас­ска­зал один из ком­му­ни­стов. Я напом­нил ему одну прит­чу, как одна­жды Юпи­тер в обра­зе быка спу­стил­ся на зем­лю и как обыч­ный бык заду­мал стать богом. И когда я его спро­сил: — Если казах­ские ком­му­ни­сты жела­ют стать Лени­ным, ска­тер­тью им доро­га. Но как каза­хи-ком­му­ни­сты, боль­ше похо­жие на того быч­ка, могут ли стать Лени­ным? Мой «торе» серьез­но рас­стро­ил­ся и даже обиделся».

Пер­вая и все после­ду­ю­щие попыт­ки лиде­ра Алаш вер­нуть­ся  в Казах­стан с тем, что­бы как-то повли­ять на даль­ней­ший ход собы­тий, хотя и не увен­ча­лись успе­хом, но он все же побы­вал в Кызыл-Орде, при­чем имен­но нака­нуне 5‑й пар­тий­ной кон­фе­рен­ции, состо­яв­шей­ся в декаб­ре 1925 года в новой сто­ли­це рес­пуб­ли­ки (Кызыл-Орда).

О при­ез­де А.Букейхана в Кызыл-Орду потвер­дил тот же Салим­ге­рей Карат­ле­уов, кото­рый на допро­се от 2 июля 1929 года заявил, что «Шве­цов ска­зал мне, что он при­вез с собой в К‑Орду Букей­ха­но­ва А. Это было перед пятой парт­кон­фе­рен­ци­ей в 1925 году».

В сво­их пока­за­ни­ях М.Дулатулы, кото­рый был допро­шен сле­до­ва­те­ля­ми НКВД бук­валь­но на сле­ду­ю­щий день, 3 июля, несколь­ко уточ­ня­ет цель при­ез­да лиде­ра нации: «в  1925 году, во  вре­мя  при­ез­да  Букей­ха­но­ва и Шве­цо­ва,  мы  были у АКААВА?  в гостях. Пом­ню один слу­чай при­гла­ше­ния нас Ход­жа­но­вым. Были: я, Дула­тов, Букей­ха­нов, Бай­тур­су­нов, Кадырбаев».

Даже по этим отры­выч­ным све­де­ни­ям неслож­но понять, с какой важ­ной целью лидер Алты Алаш стре­мил­ся и спе­шил в Кызыл-Орду. Основ­ной его целью была не рабо­та в нар­ком­зе­ме или в любой иной долж­но­сти, нет, и даже не окон­ча­тель­ное воз­вра­ще­ние в стра­ну. Хотя, конеч­но, А.Букейхан ведь отка­зал­ся от эми­гра­ции, что­бы слу­жить и при­не­сти поль­зу сво­е­му юно­му госу­дар­ству, хоть на высо­ком посту или хозяй­ствен­ной рабо­те. А так­же слу­жить гаран­том того, что ала­шор­дин­цы не будут бороть­ся про­тив сове­тов с ору­жи­ем в руках.

Его воз­вра­ще­ния с нетер­пе­ни­ем жда­ли и в выс­шем пайр­тий­но-госу­дар­ствен­ном руко­вод­стве рес­пуб­ли­ки. Где-то скры­то, где-то откры­то содей­ство­ва­ли его ско­рей­ше­му воз­вра­ще­нию, в чем убе­дим­ся чуть ниже. Посколь­ку его авто­ри­тет как под­лин­но­го лиде­ра нации сре­ди выс­ше­го совет­ско­го руко­вод­ства рес­пуб­ли­ки и даже сре­ди тех, кто видел в нем «лиде­ра бур­жу­аз­ных наци­о­на­ли­стов», по преж­не­му был очень высок и незыб­лим. О его чрез­вы­чай­ной попу­ляр­но­сти в наро­де даже не сто­ит напо­ми­нать. Об этом очень хоро­шо зна­ли в Крем­ле и лич­но Ста­лин. Вспом­ним теле­грам­му Ход­жа­но­ва и Рыс­ку­ло­ва. Ни один из ком­му­ни­сти­че­ских лиде­ров Казах­ста­на не смел пере­чить ему в лицо. И мно­гие из них, при при­ез­де в Моск­ву или живя там, счи­тал за честь попри­вет­ство­вать лиде­ра Алты Алаш. И это поз­же будут инкри­ми­ни­ро­ва­ны им как пре­ступ­ле­ние и сотруд­ни­че­ство с контр­ре­во­лю­ци­он­ны­ми цен­тра­ми в Москве и Казах­стане. Лишь ред­кие карье­ри­сты, на подо­бие С.Мендешева, тай­но или явно будут доно­сить на него в Кремль.

К при­ме­ру, казах­ский совет­ский писа­тель Сабит Мука­нов, один из самых огол­те­лых «идео­ло­ги­че­ских» оппо­нен­тов идеи Алаш и актив­ный инфор­ма­тор-донос­чик НКВД, в Москве вме­сто со сво­ей женой Мари­ям, зага­доч­ным обра­зом попал на про­цесс кре­ма­ции тела Сма­гу­ла Сад­ва­ка­со­ва, умер­ше­го в крем­лев­ской боль­ни­це в 1933 году. Он был зятем лиде­ра А.Букейхана. Мари­ям Мука­но­ва, жена, каза­лось бы, непри­ми­ри­мо­го вра­га ала­шор­дин­цев, уви­дев его един­ствен­ный раз в 1933 году, в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях, издан­ных отдель­ной кни­гой в 2000 году, с нескры­ва­е­мым вос­хи­ще­ни­ем напи­шет: «Букей­ха­нов ока­зал­ся при­вле­ка­тель­ным чело­ве­ком… Внеш­ний вид его мне пока­зал­ся цар­ствен­ным. Высо­ко­мер­ный, с непро­ни­ца­е­мым лицом».

К этим вос­по­ми­на­ни­ям М.Мукановой необ­хо­ди­мо доба­вить, что покой­ный С.Садвакасов являл­ся род­ным зятем А.Букейхана, мужем доче­ри Лиза­жан, как он ее неж­но назы­вал в сво­их пись­мах, адре­со­ван­ных А.Байтурсынулы, и отцом пер­во­го и един­ствен­но­го на тот момент вну­ка Кен­ки (так лас­ко­во назы­ва­ли Искан­де­ра в семей­ном кругу).

Сего­дня в ака­де­ми­че­ском спра­воч­ни­ке о нем напи­са­но: «Неор­ди­нар­ная и талант­ли­вая лич­ность, обла­дав­шая непо­ко­ле­би­мы­ми жиз­нен­ны­ми прин­ци­па­ми и пре­крас­ны­ми каче­ства­ми харак­те­ра, Сма­гул Сад­ва­ка­сов  вобрал в себя талант ярко­го пуб­ли­ци­ста, неза­у­ряд­но­го писа­те­ля и кри­ти­ка, дея­те­ля куль­ту­ры, орга­ни­за­то­ра казах­ско­го теат­ра, ора­то­ра-три­бу­на и настав­ни­ка молодежи».

В 1925 году в 25-лет­нем воз­расте став нар­ко­мом про­све­ще­ния Казах­ста­на, С.Садвакасов в 1926 году одним из пер­вых всту­па­ет в рез­кую кон­фран­та­цию с Ф.Голощекиным, новым пар­тай­ге­нос­се рес­пуб­ли­ки. Их раз­но­гла­сия каса­лись как раз вопро­сов насиль­ствен­но­го пере­во­да каза­хов к осед­ло­сти, про­ве­де­ния мас­со­вой кол­лек­ти­ви­за­ции казах­ско­го аула с кон­фис­ка­ци­ей иму­ще­ства у зажи­точ­ных семей в аулах, как того выдви­гал Голощекин.

Заме­чу, что непри­ми­ри­мая кон­фрон­та­ция меж­ду Сад­ва­ка­со­вым и Голо­ще­ки­ным явля­лась еще и неви­ди­мым и без­молв­ным про­ти­во­сто­я­ни­ем двух лич­но­стей – лиде­ра Алаш А.Букейхана и вождя боль­ше­вист­кой вла­сти И.Сталина, борь­бой добра и зла. Если одни из них дей­ство­ва­ли исхо­дя из корен­ных инте­ре­сов сво­е­го наро­да и во бла­го кото­ро­го были гото­вы на само­по­жерт­во­ва­ние, то дру­гие — руко­вод­ство­ва­лись аван­тюр­ны­ми, анти­че­ло­ве­че­ски­ми замыс­ла­ми, опи­ра­ясь на на мощь и кара­тель­ную систе­му огром­ной импе­рии. Поэто­му судь­ба про­ти­во­сто­я­ния Сад­ва­ка­со­ва с Голо­ще­ки­ным, рав­но и лиде­ра Алаш с вождем ком­му­ни­сти­че­ской импе­рии, была изна­чаль­но обре­че­на, посколь­ку за спи­ной послед­не­го мая­чи­ла фигу­ра само­го Ген­се­ка ЦК ВКП (б) И.Сталина.

В ито­ге в 1928 году С.Садвакасова отзы­ва­ют в рас­по­ря­же­ние ЦК ВКП(б) в Моск­ву, где быв­ше­го нар­ко­ма Казах­ста­на зачис­ля­ют в сту­ден­ты пер­во­го кур­са Мос­ков­ско­го инсти­ту­та инже­не­ров желез­но­до­рож­но­го транс­пор­та. Вслед за ним акку­рат в Моск­ву будет ото­зван и Н.Нурмаков. Теперь и быв­ший пред­се­да­тель Сов­нар­ко­ма зачис­лен так­же на «уче­бу» в ком­му­ни­сти­че­ский уни­вер­си­тет при ЦК ВКП(б). Сто­ит ли напо­ми­нать: кто за всем этим сто­ял, если после окон­ча­ния инсти­ту­та С.Садвакасов по лич­но­му рас­по­ря­же­нию Ста­ли­на направ­лен на стро­и­тель­ство желез­ной доро­ги Москва-Дон­басс. Рабо­тая в рай­оне Воро­не­жа, осе­нью 1933 года зять лиде­ра Алаш, по офи­ци­аль­ной вер­сии, зара­зил­ся брюш­ным тифом и 16 декаб­ря того же года умер в мос­ков­ской боль­ни­це. После кре­ма­ции его прах до 2011 года будет нахо­дить­ся в Дон­ском клад­би­ще в Москве. Там, спу­стя несколь­ко лет, появит­ся «брат­ская моги­ла», в кото­ром будет тай­но похо­ро­нен и прах род­но­го тестя.

Но все эти собы­тия про­изой­дут чуть позднее.

Пока же вер­нем­ся к глав­ной теме. Если исхо­дить из пока­за­ний М.Дулатулы и С.Каратлеуова от июля 1929 года, то уча­стие А.Букейхана в декабр­ской парт­кон­фе­рен­ции в Кызыл-Орде, при­е­хав­ше­го в город нака­нуне и имен­но с целью попасть на нее, не пока­жет­ся уже чистым вымыс­лом. Судя по тому, что лиде­ру Алаш предо­ста­ви­ли место в пре­зи­ди­у­ме, о чем сви­де­тель­ству­ет слу­чай­но обна­ру­жен­ная в Казах­стане в 2011 году кино­хро­ни­ка из того пар­тий­но­го фору­ма, пар­тий­но-госу­дар­ствен­ное руко­вод­ство Казах­ста­на если и не жда­ло его при­бы­тия на кон­фе­рен­цию, то уж точ­но отно­си­лись к нему с боль­шим ува­же­ни­ем. Но выступ­ле­ние на пар­тий­ном фору­ме Ф.Голощекина, заявив­ше­го, что «до его при­ез­да в рес­пуб­ли­ке ника­кой совет­ской вла­сти не было», пре­вза­шло самые пес­си­ми­сти­че­ские пред­чув­ствия лиде­ра казахов.

Одна­ко даль­ней­шие собы­тия, раз­вер­нув­ши­е­ся уже по дик­та­ту и сце­на­рию став­лен­ни­ка И.Сталина, сви­де­тель­ству­ют, что за счи­тан­ные дни пре­бы­ва­ния в Кызыл-Орде лиде­ру Алаш не уда­лось добить­ся жела­е­мо­го – пре­одо­ле­ние раз­но­гла­сий и раз­ла­да меж­ду казах­ски­ми руко­во­ди­те­ля­ми стра­ны, раз­де­лен­ны­ми груп­по­вы­ми про­ти­во­сто­я­ни­я­ми, а зна­чит предот­вра­тить надви­га­ю­щи­е­ся гоне­ния и репрес­сий. Голо­ще­кин еще боль­ше спо­соб­ство­вал это­му раз­ла­ду, натрав­ли­вая эти груп­пы друг про­тив дру­га и уме­ло исполь­зу­ет их раз­но­гла­сия для рас­пра­вы над ними поочередно.

«КАРАТЕЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ СТАЛИНА»

Летом сле­ду­ю­ще­го года, в 1926 году, А.Букейхан пред­при­нял вто­рую попыт­ку при­ми­ре­ния и объ­еди­не­ния рядов казах­ских ком­му­ни­стов в пар­тий­но-госу­дар­ствен­ном руко­вод­стве стра­ны. В Кызыл-Орду в этот раз он при­е­хал вме­сте с С. Руден­ко, вос­поль­зо­вав­шись сво­ей поезд­кой в Адай­ский уезд в соста­ве антро­по­ло­ги­че­ской экс­пе­ди­ции Осо­бо­го коми­те­та АН СССР. Он воз­глав­лял груп­пу по эко­но­ми­че­ско­му иссле­до­ва­нию уез­да, всей экс­пе­ди­ци­ей руко­во­дил С.Руденко, уче­ный из Лениграда.

Нет смыс­ла гадать, с кем он встре­чал­ся в Кызыл-Орде и какие зада­чи или про­бле­мы с ними обсуж­дал. Неза­мед­ли­тель­ная и кара­тель­ная реак­ция И.Сталина сви­де­тель­ству­ет, что лиде­ру Алаш в ходе этой поезд­ке уда­лось добить­ся опре­де­лен­ных успе­хов. По воз­вра­ще­нии в Акто­бе А.Букейхан был аре­сто­ван и, как в 1922 году, под кон­во­ем достав­лен в Моск­ву и сра­зу заклю­чен в Бутырку.

AlikhanIn_ButyrkaДаль­ней­шая судь­ба лиде­ра Алаш теперь пол­но­стью зави­се­ла от настро­е­ния и при­хо­ти И.Сталина, став­ше­го уже почти пол­но­власт­ным хозяй­ном Крем­ля и всей стра­ны. Не исклю­че­но, что И.Сталин в этот момент при­шел к мыс­ли, что насту­пил дол­го­ждан­ный час, что­бы, нако­нец, осу­ще­ствить план октяб­ря 1922 года по «лик­ви­да­ции руко­во­дя­щей нело­яль­ной части Алаш-Орды». В этом слу­чае А.Букейхан нахо­дил­ся в одном шаге от вер­ной смерти.

Боял­ся ли он смер­ти? Его после­ду­ю­щие дей­ствия твер­дят, что нет. Его боль­ше все­го тре­во­жи­ла судь­ба сво­ей стра­ны и наро­да, кото­рых, как пред­чув­ство­вал лидер нации, в неда­ле­ком буду­щем ожи­да­ют неслы­хан­ные испы­та­ния. И в кото­рый раз самые тре­вож­ные пред­чув­ствия его не обма­ну­ли. Уже пер­вое выступ­ле­ние намест­ни­ка И.Сталина в Казах­стане, Ф.Голощекина, сви­де­те­лем кото­ро­го он сам стал в декаб­ре про­шло­го года, и пер­вые дей­ствия ново­го пар­тай­ге­нос­се в 1926 году, обви­нив­ше­го самых моло­дых и талант­ли­вых руко­во­ди­те­лей стра­ны в лице пред­се­да­те­ля Сов­нар­ко­ма Н.Нурмакова и нар­ко­ма про­све­ще­ния С.Садвакасова в «наци­о­нал-укло­низ­ме» и «сад­ва­ка­сов­щине», ниче­го доб­ро­го не пред­ве­ща­ли. Вслед за ними под­верг­лись гоне­ни­ям, каза­лось бы, самые «пре­дан­ные» ком­му­ни­сты, как С.Сейфуллин, М.Мурзагалиев, С.Мендешев, кото­рый бук­валь­но год назад донес на лиде­ра нации во ВЦИК, и другие.

Тем вре­ме­нем дочь А.Букейхана, с мла­ден­цем на руках, малень­ким Искан­де­ром, была бес­силь­на что-либо сде­лать, что­бы осво­бо­дить отца, когда вся власть в стране, в том чис­ле и судеб­ная, была сосре­до­то­че­на в руках одно­го человека.

И все же в этот раз ее отца спас­ла счаст­ли­вая слу­чай­ность. Слу­чай­но­стью это было или нет, это не так важ­но. Но об этом слу­чае авто­ру этих строк рас­ска­зал Раим­жан Букей­ха­нов, пле­мян­ник лиде­ра нации, не раз гостив­ший у дяди в Москве.

Когда Лиза при­шла к сво­ей подру­ге еще со сту­ден­че­ских лет, что­бы поде­лить­ся с постиг­шим ее семью горем, ее отец, услы­шав плач, вме­шал­ся в раз­го­вор двух подруг. Отцом подру­ги ока­зал­ся один из «ста­рых боль­ше­ви­ков», Васи­лий Андре­евич Шел­гу­нов, кото­рый вслед­ствие дол­го­го пре­бы­ва­ния в ссыл­ке в Сиби­ри ослеп. Но он узнал в Лизе дочь леген­дар­но­го про­па­ган­ди­ста идеи эко­но­ми­че­ско­го мате­ри­а­лиз­ма марк­сиз­ма А.Букейхана по ее голо­су и лицу, погла­див его. Ста­рый боль­ше­вик тут же вызвал­ся ей помочь и немед­лен­но напро­сил­ся на при­ем к И.Сталину. При­сут­ство­ва­ла ли Лиза при бесе­де ста­ро­го боль­ше­ви­ка со Ста­ли­ным, сопро­вож­дав­шая сле­по­го стар­ца в его похо­де в Кремль, допод­лин­но неиз­вест­но. Но в ста­тье Ж.Бектурова от 1989 года опи­сы­ва­ют­ся неко­то­рые подроб­но­сти этой встре­чи. Допод­лин­но извест­но, что в тот момент В.Шелгунов ока­зал­ся одним тех ста­рых боль­ше­ви­ков, кто Ста­ли­на назы­вал еще по пар­тий­ной клич­ке «Коба».

Вой­дя в каби­нет Ста­ли­на, ста­рый боль­ше­вик с поро­га набро­сил­ся на него: — Коба, ты хоть зна­ешь, кого аре­сто­вал? Он же убеж­ден­ный марк­сист! Это ведь он нас учил марк­сиз­му. Немед­лен­но при­ка­жи осво­бо­дить его!

Свер­хо­сто­рож­ный Ста­лин, види­мо, осоз­но­вал, что его пози­ция на посту Ген­се­ка Полит­бю­ро ЦК ВКП(б) еще не столь все­мо­гу­ща и надеж­на, куда толь­ко в нача­ле года пере­из­брал­ся, что­бы про­игно­ри­ро­вать мне­ние ста­ро­го боль­ше­ви­ка из так назы­ва­е­мой «ленин­ской гвар­дии». И по теле­фо­ну рас­по­ря­дил­ся осво­бо­дить А.Букейхана из Бутыр­ки и доста­вить его в свой кабинет.

Вто­рая встре­ча и бесе­да лиде­ра Алаш со Ста­ли­ным про­шла в гне­ту­щей обста­нов­ке. В этот раз И.Сталин пред­стал не в обра­зе нар­ко­ма по наци­о­наль­но­стям, а гла­вы госу­дар­ства и тон его раз­го­во­ра был подо­ба­ю­щим. Он напом­нил сво­е­му виза­ви о сво­ем пер­вом тре­бо­ва­нии, кото­ро­го повто­рил еще раз, но уже в тоне, не тер­пя­щим воз­ра­же­ний и тем более неисполнения.

По раз­го­во­ру И.Сталина нетруд­но было дога­дать­ся, что перед этой встре­чи хоро­шо обду­мал, о чем гово­рить. Вдруг он, хит­ро при­щу­рив гла­за и слег­ка улы­ба­ясь, ска­зал: — Если вы ску­ча­е­те по сво­им кон­ским блю­дам и кумысу, поче­му бы вам не поехать в Баш­ки­рию? Там ведь упо­треб­ля­ют те же блю­да и кумыс?

Этим самым он еще дал понять сво­е­му собе­сед­ни­ку о сво­ей пре­крас­ной осве­дом­лен­но­сти. Но, судя архив­ным доку­мен­там, даже в этом слу­чае, несмот­ря на свое дав­ле­ние, И.Сталин не смог заста­вить лиде­ра Алаш пере­смот­реть свое реше­ние вер­нуть­ся в Казах­стан, что похо­же не раз вызы­ва­ло раз­дра­же­ние, а ино­гда и ярость «отца всех наро­дов». Ярким потвер­жде­ни­ем тому могут слу­жить новые архив­ные доку­мен­ты, предо­став­лен­ные РГАСПИ в 2010 году. Более того эти доку­мен­ты сви­де­тель­ству­ют и о том, что несколь­ко меся­цев спу­стя гла­ва огром­ной импе­рии вынуж­ден лич­но сам занять­ся тру­до­устрой­ством… А.Букейхана.

Из двух образ­цов одной и той же сек­рет­ной теле­грам­мы, судя по над­пи­сям на них, под­ле­жа­щих отправ­ке в шиф­ро­ван­ном виде, боль­ший инте­рес пред­став­ля­ет пер­вый из них. Посколь­ку и отли­чие их как раз состо­ит в том, что пер­вый обра­зец теле­грам­мы (фото № 12) – руко­пис­ный, состав­лен­ный и под­пи­сан­ный лич­но рукой И.Сталина, вто­рой — отпе­ча­тан­ный на машин­ке (фото № 13). Теле­грам­ма, адре­со­ван­ная Ф.Голощекину и Н.Нурмакову, дати­ру­ет­ся 17 мая 1927 года.

Если вни­ма­тель­но изу­чить теле­грам­му не толь­ко по содер­жа­нию, но и чисто визу­аль­но, то и по ее содер­жа­нию, и по раз­ма­ше­сто­му почер­ку нетруд­но уло­вить настро­е­ние ее соста­ви­те­ля. Она состав­ле­на чело­ве­ком, нахо­див­шим­ся в состо­я­нии раз­дра­жен­но­сти или даже яро­сти. Возь­мем толь­ко содержание:

«Сооб­щи­те немед­ля: воз­ра­жа­е­те ли про­тив вре­мен­ной поезд­ки Букей­ха­но­ва в Казах­стан или посто­ян­ной его рабо­ты у вас. № 11064/с – 3837/ш

 

                                                                                                                             СТАЛИН».

А теперь обра­тим вни­ма­ние на то, как тон­кий пси­хо­лог И.Сталин сфор­му­ли­ро­вал вопрос: «ВОЗРАЖАЕТЕ ЛИ?» — как буд­то дик­ту­ет сво­им адре­са­там пред­по­чти­тель­ный ответ на него: «ДА». В слу­чае пра­виль­ной поста­нов­ки вопро­са: «НЕ ВОЗРАЖАЕТЕ ЛИ?» – веро­ят­нее все­го, после­до­вал бы неже­ла­тель­ный для Ста­ли­на ответ: «НЕТ, НЕ ВОЗРАЖАЕМ».

Теперь что каса­ет­ся лич­но­сти адре­са­тов ста­лин­ской шиф­ро­ван­ной теле­грам­мы и их веро­ят­но­го отве­та на нее.

Ф.Голощекин в этот момент сек­ре­тарь Казах­ско­го край­ко­ма ВКП(б), Н.Нурмаков – с 1924 года пред­се­да­тель Сов­нар­ко­ма Казах­ской (Кир­гиз­ской) АССР и оста­вал­ся им до апре­ля 1929 года.

Ответ­ные теле­грам­мы Ф.Голощекина и Н.Нурмакова за шиф­ро­ван­ный запрос И.Сталина от 17 мая 1927 года обна­ру­жить пока не уда­лось. Но оче­ред­ные архив­ные доку­мен­ты и справ­ки сви­де­тель­ству­ют о том, что Н.Нурмаков опе­ре­дил «отца всех наро­дов» И.Сталина в «забо­те» о тру­до­устрой­стве казах­ско­го лиде­ра. Вполне допу­сти­мо, что пря­мо под носом у Ф.Голощекина, Н.Нурмаков при­гла­сил А.Букейхана из Моск­вы и при­нял на рабо­ту в нар­ком­зем. «Под носом» гово­рит­ся услов­но, посколь­ку будучи сек­ре­та­рем Казах­ско­го край­ко­ма ВКП(б) с 1924 по 1933 гг., Ф.Голощекин, по всем иссле­до­ва­ни­ям и спра­воч­ни­кам, «цар­ство­вал» (сар­каз­мом Льва Троц­ко­го в его адрес: «Что, бар­чук, все цар­ству­ешь?») в Казах­стане сидя в теп­лом и уют­ном Алма­ты, тогда как все цен­траль­ные орга­ны вла­сти рес­пуб­ли­ки нахо­ди­лись в Кызыл-Орде. Но реше­ние Н.Нурмакова, при­няв­ше­го А.Букейхана на рабо­ту без согла­сия Ф.Голощекина и одоб­ре­ния И.Сталина было чрез­вы­чай­ной сме­ло­стью и свя­за­но с боль­шим риском.

«РАБОТА В НАРКОМЗЕМЕ КАЗАХСТАНА В ОБХОД СТАЛИНА»

Меж­ду тем пись­мо «вре­мен­но испол­ня­ю­ще­го дел» нар­ком­зе­ма [ВРИД.НАРКОМЗЕМ] КазАССР за под­пи­сью Букей­ха­но­ва, адре­со­ван­ное в Совет народ­ных комис­са­ров КазАССР, то есть Н.Нурмакову, потвер­жда­ет тот факт, что лидер Алаш по край­ней мере в июне 1927 года уже зани­мал в нар­ком­зе­ме ответ­ствен­ную долж­ность не ниже заме­сти­те­ля нар­ко­ма. Из пись­ма так­же сле­ду­ет, что Букей­ха­нов испол­ня­ет обя­зан­но­сти нар­ко­ма Сул­тан­бе­ко­ва вре­мен­но в свя­зи с его нахож­де­ни­ем в Москве и про­сит «раз­ре­ше­ние на выезд в Моск­ву 6‑го июля сего года и воз­ло­жить вре­мен­ное испол­не­ние обя­зан­но­стей Нар­ко­ма на Чле­на Кол­ле­гии Нар­ком­зе­ма тов. Алим­ба­е­ва». Как вид­но из пись­ма, в нем год не ука­зан, но то, что оно напи­са­но в июле 1927 года, потвер­жда­ет­ся ниже­сле­ду­ю­щи­ми документами.

В част­но­сти, справ­ка, предо­став­лен­ная в свое вре­мя ЦГА МВД КазССР в рас­по­ря­же­ние НКВД СССР, потвер­жда­ет, что Букей­ха­нов выехал в Моск­ву и участ­во­вал на засе­да­ни­ях про­филь­но­го коми­те­та ВЦИК:

1/ «в мате­ри­а­лах фон­да «Народ­ный комис­са­ри­ат зем­ле­де­лия Казах­ской АССР» в «про­то­ко­ле засе­да­ния рабо­чей комис­сии по выра­бот­ке норм земель­но­го обес­пе­че­ния по Казах­ской АССР, выра­бо­тан­ных на осно­ва­нии Поло­же­ния о сплош­ном зем­ле­устрой­стве Казах­ской АССР» от 2–3/VIIІ-1927 г. про­хо­дит Букей­ха­нов, как пред­ста­ви­тель Казах­ской АССР»;

2/ «В «про­то­ко­ле засе­да­ния пре­зи­ди­у­ма Феде­раль­но­го коми­те­та по земель­но­му делу при пре­зи­ди­у­ме ВЦИК от 24/ VIIІ-1927 года про­хо­дит Букей­ха­нов, как пред­ста­ви­тель Казахстана».

Име­ет­ся и чет­вер­тый доку­мент из того же фон­да «Народ­ный комис­са­ри­ат зем­ле­де­лия Казах­ской АССР» – пись­мо в адрес Сыр-Дарьин­ско­го ГЗУ от 1927 года, под кото­рым сто­ит под­пись «Букей­ха­но­ва» как «Нач. Центр. Упр. Зем-ства» («Началь­ник Централь­но­го Управле­ния Землеустройства». Прим. автора).

В пись­ме ука­зан лишь 1927 год, день и месяц состав­ле­ния пись­ма отсут­ству­ет, поэто­му слож­но опре­де­лить, когда лидер Алаш зани­мал долж­ность «Нач. Центр. Упр. Зем-ства» — до поезд­ки в Моск­ву или после.

Пока так­же оста­ет­ся загад­кой, до како­го года А.Букейхан рабо­тал в нар­ком­зе­ме Казах­ста­на, при каких обсто­я­тель­ствах уволен.

К при­ме­ру, 1 октяб­ря 1927 года «Сыну сте­пей» был выдан «отзыв» о его рабо­те в Казах­ской сек­ции ЦИН СССР, где сооб­ща­ет­ся, что уво­лен с 1 октяб­ря того же года «в виду обще­го сокра­ще­ния шта­тов». Но исклю­чи­тель­но поло­жи­тель­ный харак­тер отзы­ва скло­ня­ет к мыс­ли, что уволь­не­ние А.Букейхана про­изо­шло все же по его соб­ствен­но­му жела­нию. Отно­си­тель­но его рабо­ты в нар­ком­зе­ме Казах­ста­на в пери­од, когда он еще чис­лил­ся лите­ра­тур­ным сотруд­ни­ком Казах­ской сек­ции ЦИН СССР, осо­бых вопро­сов нет, так как еще до нар­ком­зе­ма он парал­лель­но и весь­ма успеш­но пре­по­до­вал про­фес­со­ром в Ленин­град­ском уни­вер­си­те­те, при­вле­кал­ся в каче­стве экс­пер­та в рабо­те Осо­бо­го коми­те­та АН СССР, выез­жал на науч­ную экс­пе­ди­цию. Во всех этих слу­ча­ях А.Букейхан мог попро­сить отпуск «без содер­жа­ния» на дли­тель­ный срок, что широ­ко прак­ти­ко­ва­лось в твор­че­ских орга­ни­за­ци­ях СССР.

Порож­да­ют мас­су вопро­сов при­чи­ны его уволь­не­ния из ЦИН СССР имен­но в октяб­ре 1927 года, а не поз­же или рань­ше, напри­мер, когда его при­гла­си­ли на рабо­ту в нар­ком­зем Казах­ста­на, о чем он убе­ди­тель­но про­сил нар­ком­зе­ма А.Алибекова в пись­ме еще от 2 октяб­ря 1925 года. Было ли это уволь­не­ние свя­за­но с его наме­ре­ни­ем окон­ча­тель­но вер­нуть­ся в род­ную степь или появив­шей­ся, нако­нец, воз­мож­но­стью для это­го – оста­ет­ся загад­кой. Хотя, если исхо­дить из содер­жа­ния шиф­ро­ван­ной теле­грам­мы И.Сталина, такой вопрос все же сто­ял в повест­ке дня Ген­се­ка ВКП (б) и, похо­же, он его серьез­но рас­смат­ри­вал, пред­ва­ри­тель­но про­щу­пав точ­ку зре­ния Голо­ще­ки­на и Нур­ма­ко­ва [шиф­ро­ван­ной теле­грам­мой от 17.05.1927 г.].

Более того, ака­де­мик С.Швецов, сорат­ник «Сына сте­пей» еще по рево­лю­ци­он­но­му дви­же­нию в Сиби­ри и Степ­но­го края, а так­же кол­ле­га по науч­ным экс­пе­ди­ци­ям 1904 и 1927 годов, в янва­ре 1928 года напи­сал харак­те­ри­сти­ку на А.Букейхана, дав высо­кую оцен­ку его науч­но-иссле­до­ва­тель­ской дея­тель­но­сти начи­ная с 1896 до 1928 года. На харак­те­ри­сти­ка, дати­ро­ван­ной 5 янва­ря 1928 года, про­став­ле­на печать Посто­ян­но­го пред­ста­ви­тель­ства КазАССР в Москве.

Исклю­чи­тель­но поло­жи­тель­ный отзыв с после­ду­ю­щим уволь­не­ни­ем от ЦИН СССР и харак­те­ри­сти­ка, кото­рую сме­ло при­ни­мать и за реко­мен­да­цию, с высо­кой оцен­кой сво­ей науч­но-иссле­до­ва­тель­ской дея­тель­но­сти от дей­стви­тель­но­го чле­на, ака­де­ми­ка АН СССР – для каких целей они пона­до­би­лись А.Букейхану: для защи­ты науч­ной дис­сер­та­ции или для воз­вра­ще­ния и заня­тия высо­кой долж­но­сти в Казах­стане? Есть одно­знач­ный ответ на то, что и отзыв и харак­те­ри­сти­ка были пред­на­зна­че­ны для поезд­ки в Казах­стан. Но для чего? – Это очень важ­ный и боль­шой вопрос, на кото­рый по сей день нет убе­ди­тель­но­го ответа.

Нель­зя обой­ти такой весь­ма суще­ствен­ный момент. Рабо­тая отрыв­ка­ми в струк­ту­рах народ­но­го комис­са­ри­а­та зем­ле­де­лия Казах­ста­на в 1920–1921 и 1927 годах, А.Букейхан успе­ва­ет изу­чить состо­я­ние и пер­спек­ти­вы сель­ско­го хозяй­ства неко­то­рой части сво­ей стра­ны, ранее мало­изу­чен­ной им самим, напри­мер, как Кара­кал­пак­ская авто­ном­ная область, кото­рая, как извест­но, была отде­ле­на от Казах­ской АССР лишь в мар­те 1930 года и пере­да­на в состав Узбе­ки­ста­на в 1936 году. Его науч­но-ана­ли­ти­че­ский очерк под харак­тер­ным заго­лов­ком «Сель­ское хозяй­ство Кара-Кал­пак­ской обла­сти» был опуб­ли­ко­ван в «Народ­ное хозяй­ство Казах­ста­на» в 1928 году в Кызыл-Орде. В нем А.Букейхан дает реко­мен­да­цию на акцен­ти­ро­ван­ное раз­ви­тие в Кара­кал­па­кии «интен­сив­но­го полив­но­го зем­ле­де­лия с укло­ном в сто­ро­ну хлоп­ко­вод­ства и семен­но­го люцер­но­вод­ства», а из тра­ди­ци­он­но­го живот­но­вод­ства, он видит нали­чия всех усло­вий для раз­ви­тия кара­ку­ле­вод­ства: «Толь­ко нуж­но по отно­ше­нию его [кара­ку­ле­вод­ства. Прим. авто­ра] иметь систе­му меро­при­я­тий про­тек­ци­о­нист­ко­го харак­те­ра, как и в отно­ше­нии хлоп­ка», — отме­ча­ет ученый.

Тем вре­ме­нем, сме­лый посту­пок пред­се­да­те­ля Сове­та народ­ных комис­са­ров Казах­ской АССР или, выра­жа­ясь совре­мен­ным язы­ком, пре­мьер-мини­стра Казах­ста­на Ныг­ме­та Нур­ма­ко­ва, при­гла­сив­ше­го А.Букейхана на рабо­ту в народ­ный комис­са­ри­ат зем­ле­де­лия без согла­сия на то Ф.Голощекина и одоб­ре­ния И.Сталина, имел для него само­го и лиде­ра Алаш серьез­ные послед­ствия. Заме­чу, что его посту­пок был лишь пово­дом – не будь это­го, непре­мен­но нашел­ся бы дру­гой. И в апре­ле 1929 года он был осво­бож­ден от зани­ма­е­мо­го поста и ото­зван в Моск­ву в рас­по­ря­же­ние ВКП(б) под пред­ло­гом уче­бы в Ком­му­ни­сти­че­ском уни­вер­си­те­те при ЦК ВКП(б). А уже в мае меся­це А.Букейхан при­гла­шен на допрос в Алма­ты. Един­ствен­ный допрос состо­ял­ся  27 мая 1929 года, в про­то­кол кото­ро­го зане­сен корот­кий ответ лиде­ра Алаш: «О дея­тель­но­сти «Алаш-Орды» со вре­ме­ни ее орга­ни­за­ции и до рас­па­да я давал пока­за­ния т. Каши­ри­ну».

В этом году были аре­сто­ва­ны боль­шин­ство его сорат­ни­ков по пра­ви­тель­ству Алаш-Орда во гла­ве с А.Байтурсынулы. При их допро­сах сле­до­ва­те­ли НКВД осо­бо инте­ре­со­ва­лись и обсто­я­тель­ства­ми при­гла­ше­ния А.Букейхана на рабо­ту в Осо­бый коми­тет АН СССР и его уча­стия в антро­по­ло­ги­че­ской экс­пе­дии АН СССР в Адай­ском уез­де. В этом мож­но убе­дить­ся из пока­за­ния С.Каратлеуова от 2 июля 1929 года: «Когда Ака­де­мия при­ня­ла рабо­ту от Казах­ста­на, она сра­зу же через Шве­цо­ва при­гла­си­ла на рабо­ту хоро­шо зна­ко­мо­го Шве­цо­ва – Букей­ха­но­ва как исклю­чи­тель­но­го зна­то­ка Казах­ста­на».

На допро­се от 6 июля тот же С.Каратлеуов дал сле­ду­ю­щее пока­за­ние: «В какой сте­пе­ни вли­ял Букей­ха­нов на экс­пе­ди­цию, мне не извест­но, но знаю, что Букей­ха­нов вли­ять мог».

Из этих доку­мен­тов вид­но, что без­жа­лост­ная кара­тель­ная систе­ма, выстро­ен­ная совет­ской вла­стью и лич­но И.Сталиным, серьез­но взя­лась за лиде­ра каза­хов А.Букейхана. Тем более к 1929 году лидер­ство и власть И.Сталина в пар­тии и стране настоль­ко укре­пи­лись, что поз­во­ля­ло ему дей­ство­вать уже без огляд­ки на боль­ше­ви­ков «ленин­ской гвар­дии». Уже не оста­лось людей, назы­вав­шие его по клич­ке «Коба», за то нача­ли появ­лять­ся, кто назы­вал его «хозяй­ном», хотя еще толь­ко за его спиной.

СТРАХ СТАЛИНА: БЕЗГРАНИЧНЫЙ АВТОРИТЕТ ЛИДЕРА АЛАШ

Что спас­ло быв­ше­го осно­ва­те­ля и гла­ву Наци­о­наль­но-тер­ри­то­ри­аль­ной авто­но­мии Алаш-Орда А.Букейхана от пер­вой вол­ны мас­со­вых репрес­сий 1928–1929 годов, когда прак­ти­че­ски все его быв­шие сорат­ни­ки во гла­ве с А.Байтурсынулы, М.Дулатулы Х.Габбасовым аре­сто­ва­ны и нес­ли раз­лич­ные сро­ки нака­за­ния в ста­лин­ских лаге­рях? На так­же нет одна­знач­но­го отве­та. Веро­ят­нее все И.Сталин нере­шил­ся на «кру­тые меры» в отно­ше­нии лиде­ра Алаш, опа­са­ясь в послед­ствий в Казах­стане. Ино­го объ­яс­не­ния нере­ши­тель­но­сти «вождя всех наро­дов» в отно­ше­нии А.Букейхана про­сто не суще­ствут. Посколь­ку, с пода­чи сво­е­го став­лен­ни­ка Ф.Голощекина, он вла­дел дос­ко­наль­но инфор­ма­ци­ей об истин­ной ситу­а­ции в Казах­стане, шат­ком поло­же­нии ком­му­ни­сти­че­ско­го прав­ле­ния в стране. Он так­же, как никто дру­гой, был хоро­шо осве­дом­лен о сохра­ня­ю­щим­ся без­гра­нич­ном и без­упреч­ном авто­ри­те­те и ничем неза­пятн­ной репу­та­ции А.Букейхана перед сво­им наро­дом и в целом в стране как под­лин­но­го вождя, лиде­ра каза­хов. Допод­лин­но извест­но, что в наро­де его назы­ва­ли «ұлт көсе­мі», «Алты Алаш көсе­мі», «біздің ханы­мыз» [«вождь нации», «вождь Шести Алаш», «наш хан»]. Более того в сре­де каза­хо­языч­ной твор­че­ской интел­ли­ген­ции совре­мен­но­го Казах­ста­на по сей деннь при­ня­то назы­вать А.Букейхана «ұлт көсе­мі» и даже «нағыз тұңғыш президент».

Пре­тен­до­вав­ший в те годы на роль «вождя всех наро­дов», И.Сталин, вни­ма­тель­но отсле­жи­вал из сек­рет­ных доне­се­ний НКВД, как каж­дый, пусть даже и ред­кий, при­езд лиде­ра Алаш в Казах­стан сопро­вож­дал­ся лико­ва­ни­ем и подъ­емом настро­е­ния про­сто­го наро­да во всех реги­о­нах стра­ны без исклю­че­ния. Напри­мер, в 1926 году в Адай­ском уез­де, на запа­де Казах­ста­на, ныне Аты­ра­ус­кая и Ман­ги­ста­ус­кая обла­сти, как адай­ская обще­ствен­ность с тор­же­ством и лико­ва­ни­ем встре­ти­ла и пот­че­ва­ла А.Букейхана как «под­лин­но­го вождя нации» («ұлт көсе­мі»), когда он при­е­хал с Антро­по­ло­ги­че­ской экс­пе­ди­ци­ей в уезд. Об этом слу­чае поз­же напи­шет ака­де­мик Аль­кей Мар­гу­лан в сво­ем днев­ни­ке, опуб­ли­ко­ван­ном лишь в 1994 году. Он был оче­вид­цем этой слав­ной встре­чи, будучи чле­ном Антро­по­ло­ги­че­ской экс­пе­ди­ции, и в сво­ем днев­ни­ке выра­зит искрен­нюю бла­го­дар­ность адай­цам за то, что они не забы­ли заслу­ги лиде­ра Алаш перед народом.

Весь­ма любо­пыт­но, что деся­тью года­ми рань­ше, в 1916 году, вожди рода Адай встре­ча­ли А.Букейхана вос­тор­жен­но, со зна­ме­нем и воз­гла­са­ми: «Явил­ся наш хан!» В ответ лидер «Ала­ша» потре­бо­вал пре­кра­тить вос­ста­ние.  Тогда А.Букейхан при­е­хал с целью разъ­яс­не­ния наро­ду бес­смыс­лен­но­сти и губи­тель­но­сти без­оруж­но­го вос­ста­ния про­тив совре­мен­ных регу­ляр­ных войск вою­ю­щей импе­рии, да еще несу­щей тяже­лые поте­ри в Пер­вой миро­вой войне. Эти и дру­гие его аргу­мен­ты ока­за­лись неоспо­ри­мы­ми и он убе­дил вождей рода Адай под­чи­нить­ся ука­зу рус­ско­го царя «25 июня» и отпу­стить джи­ги­тов от 19 до 35 года на фронт, пообе­щав им быть с ними. И сам, как все­гда, неукос­ни­тель­но выпол­нит свое обе­ща­ние, отпра­вив­шись вслед за ними на Запад­ный фронт.

И весь­ма печаль­но, что уче­ные-исто­ри­ки и обще­ствен­ность Казах­ста­на до сих пор так и не выбра­лись из пле­на таких мифов, как, напри­мер, о вос­ста­нии 1916 года яко­бы «под пред­во­ди­тель­ством Аман­гель­ды Има­ну­лы (Има­но­ва)», создан­но­го с лег­кой руки писа­те­ля Г.Мусрепова. Под­лин­ным же пред­во­ди­те­лем вос­ста­ния в Тур­гае являл­ся вовсе не Аман­гель­ды Има­ну­лы, извест­ный в сте­пи коно­крад и голо­во­рез, а Абду­гап­пар, кото­рый был мест­ны­ми рода­ми избран ханом. Совет­ская исто­рио­гра­фия, осно­ван­ная в основ­ном на мифо­тво­ре­че­стве, лов­ко обхо­ди­ла его имя толь­ко пото­му, что он был из рода торе-сул­та­нов (чин­ги­зи­дов).

Более печаль­ный факт в том, что совре­мен­ные идео­ло­гии Казах­ста­на не спе­шат вос­ста­но­вить исти­ну наци­о­наль­ной исто­рии все­го-то 100-лет­ней дав­но­сти. И это про­ис­хо­дит при нали­чии неопро­вер­жи­мых исто­ри­че­ских фак­тов и архив­ных документов.

Одним из оче­вид­ных фак­тов явля­ет­ся то, что вес­ной 1917 года А.Букейхан, будучи  комис­са­ром Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства в Тур­гай­ской обла­сти, при­гла­сит к себе хана Абду­гап­па­ра и Аман­гель­ды Има­ну­лы на бесе­ду. И убе­див их в том, что рус­ский царь свер­жен, про­тив кого они под­ня­ли бунт, а пред­сто­я­щее Учре­ди­тель­ное собра­ние уста­но­вит в стране под­лин­ное наро­до­вла­стие. В ответ оба бун­та­ря обя­зу­ют­ся боль­ше не будо­ра­жить народ. Доку­мен­таль­ные сви­де­тель­ства об этой встре­че хра­нят­ся в госу­дар­ствен­ном архи­ве Казах­ста­на. Но свое обя­за­тель­ство нару­шит лишь один из них – Амангельды.

Тем вре­ме­нем И.Сталин не решал­ся на арест и тем более физи­че­скую лик­ви­да­цию «Сына сте­пей» еще и по тем осно­ва­ни­ям, кото­рых пере­чис­ля­ет Ф.Голощекин, сек­ре­тарь Казах­ско­го кра­е­во­го коми­те­та ВКП (б) в 1925–1933 годах, в ста­тье, опуб­ли­ко­ван­ной в жур­на­ле «За пар­тию» в нача­ле 1930 года: «Это вре­мя [1920–1925 гг.] харак­тер­но не пар­тий­ным стро­и­тель­ством, а гос­под­ством груп­пи­ро­вок, гос­под­ством идео­ло­гии Ала­шор­ды вне пар­тии, гос­под­ством идео­ло­гии ход­жа­нов­щи­ны, рыс­ку­лов­щи­ны и сад­во­ка­сов­щи­ны, отра­жав­ших тогда ала­шор­дин­скую идео­ло­гию внут­ри пар­тии. Это вре­мя, когда руко­вод­ство было в руках всех этих груп­пи­ро­вок наци­о­на­ли­стов… Я утвер­ждаю, что в то вре­мя труд­но было най­ти ком­му­ни­ста-каза­ха, кото­рый не при­над­ле­жал бы к какой-либо груп­пи­ров­ке…».

Если про­сле­дить за логи­кой и ходом дей­ствий И.Сталина и дата­ми собы­тий в Казах­стане, то заме­тим, что все казах­ские ком­му­ни­сты Т.Рыскулов, С.Садвакасов, Н.Нурмаков, С.Ходжанов и дру­гие, обви­нен­ные Ф.Голощекиным в «наци­о­нал-укло­низ­ме» [обви­ни­тель­ны­ми тер­ми­на­ми, как «троц­кизм», «зино­вьев­щи­на-каме­нев­щи­на», спер­ва поль­зо­вал­ся И.Сталин, позд­нее под­хва­чен­ные Ф.Голощекиным для рас­пра­вы в 1926–1933 годах над казах­ски­ми лиде­ра­ми: «ход­жа­нов­щи­на», «сад­ва­ка­сов­щи­на», «нур­ма­ков­щи­на» и т.д.], будут ото­зва­ны в Моск­ву под «бла­го­род­ным» пред­ло­гом – уче­бы. Но несколь­ко лет спут­ся всех их ожи­дал более изощ­рен­ный ста­лин­ский метод неми­ну­е­мой смерт­ной кары, за исклю­че­ни­ем С.Садвакасова.

Послед­ний арест и закю­че­ние в Бутыр­ку лиде­ра Алаш А.Букейхана про­изо­шел 26 июля 1937 года, о чем сви­де­тель­ству­ет ордер за № 3640 (фото № 15). И арест после­до­вал акку­рат после появ­ле­ния на свет резо­лю­ции «Об анти­со­вет­ских эле­мен­тах», под­пи­сан­ной И.Сталиным 2 июля 1937 года, на осно­ва­нии кото­рой 30 июля 1937 года новый гла­ва НКВД Н.Ежов под­пи­сал опе­ра­тив­ный при­каз НКВД № 00447 «Об опе­ра­ции по репрес­си­ро­ва­нию быв­ших кула­ков, уго­лов­ни­ков и дру­гих анти­со­вет­ских элементов».

Для уско­рен­но­го рас­смот­ре­ния тысяч дел широ­ко и повсе­мест­но ста­ли при­ме­нять­ся вне­су­деб­ные репрес­сив­ные орга­ны, т. н. «комис­сия НКВД и гене­раль­но­го про­ку­ро­ра СССР» (в нее вхо­дил сам нар­ком внут­рен­них дел Н.Ежов) и тра­ги­че­ски извест­ная «трой­ка» НКВД СССР на уровне союз­ных, авто­ном­ных рес­пуб­лик и областей.

До сво­е­го тре­тье­го и послед­не­го аре­ста в Москве, в 1928–1937 годах, «Сын сте­пей», судя по ред­ким и отры­выч­ным све­де­ни­ям, основ­ное вре­мя про­во­дил в сво­ей ком­му­наль­ной квар­ти­ре, вос­пи­ты­вая сво­е­го вну­ка Искан­де­ра. В декаб­ре 1933 года поте­рял сво­е­го един­ствен­но­го зятя С.Садвакасова, на похо­ро­нах кото­ро­го при­сут­ство­ва­ли Т.Рыскулов, Н.Нурмаков, зани­мав­шие тогда высо­кие пар­тий­но-госу­дар­ствен­ные посты в Москве, писа­тель С.Муканов с супру­гой и другие.

Пер­вый раз с мар­та 1930 года до пер­во­го аре­ста в июле того же года, во вто­рой раз с 1935 года вплоть до сво­е­го послед­не­го аре­ста в июле 1938 года, из быв­ших лиде­ров Авто­но­мии Алаш-Орды, руко­во­див­ший Запад­ным отде­ле­ни­ем Алаш-Орды с 1917 по 1919 годы вклю­чи­тель­но, а так­же являв­шим­ся заме­сти­те­лем пред­се­да­те­ля все­рос­сий­ско­го мусуль­ман­ско­го сове­та с мая по ноябрь 1917 года, в Москве про­жи­вал и Джан­ша (Джа­ган­ша) Досму­ха­ме­ду­лы. Из его пока­за­ния сле­до­ва­те­лю НКВД от 7 июля 1938 года сле­ду­ет, что он пер­вый раз пере­ехал в Моск­ву по при­гла­ше­нию род­ной сест­ры сво­ей супру­ги, Надеж­ды Кон­стан­ти­нов­ны, кото­рая в то вре­мя была заму­жем за Тура­ром Рыскуловым.

Как извест­но, Т.Рыскулов с 1926 по 1937 годы зани­мал пост заме­сти­те­ля пред­се­да­те­ля Сове­та народ­ных комис­са­ров РСФСР и он имел все воз­мож­но­сти устро­ить сво­е­го сво­я­ка Дж.Досмухамедулы на при­лич­ную рабо­ту и обес­пе­чить его достой­ным жильем, о чем сооб­щи­ла ему «бал­дыз» [сест­ра супру­ги] в теле­грам­ме, полу­чен­ной им в Таш­кен­те, где без­успеш­но пытал­ся най­ти работу.

Встре­чал­ся ли он с А.Букейханом при пер­вом пере­ез­де в Моск­ву или нет, об этом он не сооб­ща­ет. Но в сво­их пока­за­ни­ях сле­до­ва­те­лю НКВД от 2 июня 1938 года, быв­ший руко­во­ди­тель Запад­ной Алаш-Орды рас­ска­зал: «Очень ред­ко, в два-три меся­ца, а ино­гда в пол­го­да раз захо­дил ко мне Букей­ха­нов, с кото­рым мы про­сто бол­та­ли; он хоро­ший ост­ро­ум­ный рас­сказ­чик; забав­лял остро­та­ми».55 На допро­се от 4 июня того же года Дж.Досмухамедулы рас­ска­зал более подроб­нее о сво­их встре­чах с «Сыном сте­пей»: «После мое­го воз­вра­ще­ния из ссыл­ки в 1935 году мы с ним изред­ко встре­ча­лись у меня на квар­ти­ре и у него. Послед­ний раз я с ним встре­тил­ся в фев­ра­ле м‑це 1937 г. С его слов мне извест­но, что он не аре­сто­вы­вал­ся, несмот­ря на то[,] что был одним из актив­ных участ­ни­ков нашей к‑р[контрреволюционной] орга­ни­за­ции, и до это­го был руко­во­ди­те­лем и лиде­ром «Алаш-Орды». А на допро­се от 7 июня 1938 года он доба­вил, что встре­чал­ся с А.Букейханом «в тече­ние 1935–1937 годов».

В этих пока­за­ни­ях Дж.Досмухамедулы пере­чис­лил так­же име­на всех быв­ших ала­шор­дин­цев, с кото­ры­ми имел встре­чи в Москве в 1935–1937 годах. Это Халил Дос-Муха­ме­до­ов, Мир­за­га­зи Испу­лов, Абду­рах­ман Монайт­ба­сов, Муста­фа Бурал­ки­ев, Мух­тар Мур­зин, а так­же при­ез­жав­шие в Моск­ву Сан­жар Асфин­ди­я­ров, Алпы­с­бай Каль­ме­нов, С.Акаев и дру­гие [ПО запи­си в про­то­ко­ле допро­са. Прим. авто­ра]. Нель­зя исклю­чить, что все пере­чис­лен­ные ала­шор­дин­цы пер­вом делом спе­ши­ли встре­тить­ся имен­но с быв­шим пред­се­да­те­лем Алаш-Орды, лиде­ром нации — А.Букейханом.

ТРИ ПИСЬМА КАК СВИДЕТЕЛЬСТВО 10‑И ЛЕТ ЖИЗНИ

Сохра­ни­лись все­го три пись­ма, дати­ро­ван­ные 1934 годом. Авто­ром-отпра­ви­те­лем пер­во­го из них, дати­ро­ван­но­го 27 фев­ра­ля 1934 года, явля­ет­ся В.Бонч-Бруевич, близ­кий сорат­ник «вождя про­ле­та­ри­ев» В.Ленина, в тот год дирек­тор Цен­траль­но­го музея худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­ры, кри­ти­ки и пуб­ли­ци­сти­ки (ЦМЛ). В пись­ме Бонч-Бру­е­вич про­сит А.Букейхана помочь в «орга­ни­за­ции лите­ра­тур­ных фон­дов» ЦМЛ (фото № 16). Поис­ки как сле­дов само­го ЦМЛ, так и «помо­щи» А.Букейхана в орга­ни­за­ции его фон­да, как об этом про­сил Бонч-Бру­е­вич, в виде «писем, вза­им­ной пере­пис­ки, днев­ни­ков, запис­ных кни­жек, мему­а­ров и вся­ких вос­по­ми­на­ний, руко­пи­сей, книг, фото­кар­то­чек, ред­ких уни­каль­ных книг, книг, запре­щен­ных цен­зу­рой или изда­вав­ших­ся в крайне огра­ни­чен­ном коли­че­стве» и мно­го дру­го­го, пока не увен­ча­лись успе­хом. ЦМЛ, нахо­див­ший­ся изна­чаль­но по адре­су: Москва, 31, Рож­де­ствен­ка, дом 5, 1‑й этаж, дав­но лик­ви­ди­ро­ван, все его фон­ды рас­пре­де­ле­ны меж­ду дру­ги­ми музе­я­ми и архи­ва­ми Моск­вы, зна­чи­тель­ная часть фон­дов доста­лось РГАСПИ.

Два дру­гих пись­ма напи­са­ны самим «Сыном сте­пей», одно из кото­рых дати­ру­ет­ся 26 сен­тяб­ря 1934 года и адре­со­ва­но быв­ше­му сорат­ни­ку М.Дулатулы, отбы­ва­ю­ще­му нака­за­ние в Соло­вец­ком лаге­ре осо­бо­го назна­че­ния, кото­рый спу­стя бук­валь­но 10 дней тра­ги­че­ски скон­чал­ся в Цен­траль­ном лаза­ре­те. Он был пер­вым из лиде­ров Алаш-Орды, погиб­шим в ста­лин­ских лаге­рях или застен­ках, но — не последним.

И, нако­нец, послед­нее пись­мо, напи­сан­ное 17 октяб­ря того же года, уже после гибе­ли М.Дулатулы, адре­со­ва­но Ель­де­су Ома­ру­лы. Оно было обна­ру­же­но в лич­ном архи­ве Сар­се­на Аман­жо­ло­ва, что сви­де­тель­ству­ет о том, что адре­сат полу­чил его. Из содер­жа­ния пись­ма мож­но ясно понять, что А.Букейхан про­дол­жал зани­мать­ся над науч­ны­ми тема­ми, в част­но­сти темой исто­рии каза­хов и Казах­ста­на, в чем обя­зал­ся еще в 1913 году.Однако ни одна из его руко­пи­сей пери­о­да 1928–1937 годов не сохра­ни­лась. Веро­ят­нее все­го они были кон­фис­ко­ва­ны при его аре­сте и уни­что­же­ны после рас­стре­ла. Руко­пи­си его ран­них лите­ра­тур­ных пере­во­дов (1922−1927 гг.), хра­ня­щи­е­ся в насто­я­щий момент в фон­де быв­шей Цен­траль­ной науч­ной биб­лио­те­ки НАН РК, впро­чем как и руко­пись одно­го неза­кон­чен­но­го рома­на С.Садвакасова, мог­ли попасть в Казах­стан через М.Ауэзова, кото­рый неред­ко бывал в ком­му­наль­ной квар­ти­ре лиде­ра Алаш в Москве до 1937 года. Руко­пись рома­на обна­ру­жил в доме-музее М.Ауэзова и издал в сбор­ни­ке собра­нии сочи­не­ний С.Садвакасулы про­фес­сор Д.Камзабекулы.

Эпи­зод, опи­сы­ва­е­мый С.Букейхановым, вну­ча­тым пле­мян­ни­ком «Сына сте­пей», в кни­ге «Нель­зя о про­шлом поза­быть» о том, что для аре­ста А.Букейхана при­был наря­дом сотруд­ни­ков НКВД во гла­ве с самим Н.Ежовым, име­ет все осно­ва­ния быть исти­ной, если иметь в виду при­страст­ность чеки­ста № 1 при­сут­ство­вать при допро­сах и пыт­ках извест­ных лич­но­стей. В сво­ем рабо­чем сто­ле Н.Ежов хра­нил пули, еще одна страсть, кото­ры­ми были рас­стре­ля­ны лич­ные вра­ги И.Сталина, кото­рые были изъ­яты впо­след­ствии при обыс­ке у него.

Но то, что дочь А.Букейхана «учи­лась с ним [Н.Ежовым] в гим­на­зии» дале­ко не бес­спо­рен. Иссле­до­ва­тель его био­гра­фии А.Павлюков уста­но­вил, что в годы про­жи­ва­ния семьи Ежо­вых в Мари­ам­по­ле (ныне Рес­пуб­ли­ка Лит­ва) Коля Ежов отучил­ся три года в началь­ном учи­ли­ще, а в 1906 году, живя у род­ствен­ни­ка в Петер­бур­ге, учил­ся порт­няж­но­му реме­с­лу. И это все обра­зо­ва­ние буду­ще­го кро­ва­во­го нар­ко­ма НКВД.

Куда инте­рес­нее дру­гой факт, что за 10 лет до сво­е­го назна­че­ния гла­вой НКВД Н.Ежов рабо­тал в Казах­стане: в 1925–1926 годах под нача­лом Ф.Голощекина он зани­мал долж­ность заме­сти­те­ля ответ­ствен­но­го сек­ре­та­ря Казах­ско­го край­ко­ма ВКП(б). Вполне прав­до­по­доб­но, что в эти-то годы он мог загля­ды­вать в ком­му­нал­ную квар­ти­ру к лиде­ру Алаш, как обэтом пишет С.Букейханов в сво­ей книге.

ЛИДЕР АЛАШ: «СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ НЕ ЛЮБИЛ, НО ПРИЗНАЛ

Если верить заме­сти­те­лю началь­ни­ка ЦОС КГБ СССР А.Карбаинова, кото­рый, в сво­ем ответ­ном пись­ме от 26 сен­тяб­ря 1991 года на запрос авто­ра этих строк, утвер­ждал, что «после аре­ста Букей­ха­нов на един­ствен­ном допро­се, еще до предъ­яв­ле­ния ему обви­не­ния, при­знал себя винов­ным, а в суде потвер­дил свои пока­за­ния, дан­ные на пред­ва­ри­тель­ном след­ствии». Не под­вер­гал­ся ли лидер казах­ской сте­пи «на един­ствен­ном допро­се» пыт­кам в при­сут­ствии Н.Ежова, об этом не сооб­ща­ет­ся. Но фото­кар­точ­ка А.Букейхана из Бутыр­ки, при­ло­жен­ная к ответ­но­му пись­му ЦОС КГБ СССР от 26.09.1991 года, луч­ше любо­го ответа.

Из это­го пись­ма так­же сле­ду­ет, что «обви­не­ние Букей­ха­но­ва в анти­со­вет­ской дея­тель­но­сти было осно­ва­но лишь на его пока­за­ни­ях на пред­ва­ри­тель­ном след­ствии, где Букей­ха­нов в общей фор­ме ука­зы­вал о про­во­ди­мой им рабо­те в наци­о­на­ли­сти­че­ских целях».

По при­зна­нию ЦОС КГБ СССР, «сви­де­те­ли на след­ствии и в суде не допра­ши­ва­лись, не име­ет­ся в деле и иных объ­ек­тив­ных дан­ных, сви­де­тель­ство­вав­ших о нали­чии в Казах­стане и в горо­де Москве так назы­ва­е­мо­го тер­ро­ри­сти­че­ско­го цен­тра».

В то же вре­мя было бы невер­ным утвер­ждать об абсо­лют­ной «без­вин­но­сти» лиде­ра Алаш-Орды перед Совет­ской вла­стью. Если взять на исти­ну пока­за­ния ряда быв­ших руко­во­ди­те­лей Авто­но­мии Алаш-Орда, то после заво­е­ва­ния совет­ской Крас­ной арми­ей Буха­ры и Хивы и уни­что­же­ния их само­управ­ле­ния, казах­ская наци­о­наль­ная эли­та не без осно­ва­ния опа­са­лась того, что Совет­ская власть непре­мен­но лик­ви­ди­ру­ет и авто­ном­ную само­сто­я­тель­ность Казах­ста­на и пре­вра­тит его в свою коло­нию. Как утвер­ждал Джан­ша Досму­ха­ме­ду­лы в сво­их пока­за­ни­ях на допро­се сле­до­ва­те­ля управ­ле­ния НКВД по мос­ков­ской обла­сти от 4 июня 1938 года, ала­шор­дин­цы счи­та­ли, что Совет­ская власть ведет ту же заво­е­ва­тель­ную поли­ти­ку, кото­рую осу­ществ­лял царизм, назы­вая эту поли­ти­ку «крас­ным импе­ри­а­лиз­мом». Клят­вен­ные заве­ре­ния вождей совет­ской вла­сти и поли­ти­ку боль­ше­вист­кой пар­тии о само­опре­де­ле­нии наций вплоть до отде­ле­ния — ала­шор­дин­цы счи­та­ли не более чем «поли­ти­че­ским манев­ром». Но, не без пово­да опа­са­лись они, по мере укреп­ле­ния сво­ей сво­ей вла­сти боль­ше­ви­ки уни­что­жат само­сто­я­тель­ность наци­о­наль­ных рес­пуб­лик. «Эти мыс­ли бро­ди­ли в голо­вах быв­ших Алаш-ордин­цев в тече­ние 1921 г.», — утвер­ждал Дж.Досмухамедулы в июне 1938 года.

Эти опа­се­ния под­толк­ну­ли быв­ших ала­шор­ди­цев создать в 1922 году в Таш­кен­те казах­скую наци­о­наль­ную орга­ни­за­цию, ядро кото­рой долж­на была соста­вить интел­ли­ге­ния Алаш. Ини­ци­а­то­ром и глав­ным идео­ло­гом этой орга­ни­за­ции, извест­ной как «Алка» [букв. «меда­льон», «обе­рег». Прим. авто­ра], являл­ся как раз А.Букейхан, вопро­са­ми орга­ни­за­ции зани­ма­лись М.Дулатулы, М.Есполулы и М.Ауэзулы. Про­ект плат­фор­мы «Алка» был раз­ра­бо­тан тем же М.Дулатулы, а так­же М.Тынышбайулы и Дж.Досмухамедулы. Про­ект плат­фор­мы затем был согла­со­ван с А.Букейханом, нахо­див­шим­ся в тот момент еще в Орен­бур­ге, кото­ро­му ее доста­вил Уали­хан Ома­ру­лы [Валид­хан Омаров].

Под­черк­ну, что «Алка» не явля­лась под­поль­ной или поли­ти­че­ской струк­ту­рой, пре­сле­ду­ю­щей какие-то поли­ти­че­ские цели и зада­чи, как об этом утвер­ждал Дж.Досмухамедулы в сво­их пока­за­ни­ях в июне 1938 года, а созда­ва­лась вполне откры­то и была при­зва­на осу­ществ­лять свою дея­тель­ность исклю­чи­тель­но в науч­но-обра­зо­ва­тель­ной и про­све­ти­тель­ской сфе­ре вполне легаль­но. Посколь­ку даже по дей­ство­вав­шим в тот момент совет­ским зако­нам, созда­ние подоб­ных орга­ни­за­ций не вос­пре­ща­лось. Неопро­вер­жи­мым дока­за­тель­ством это­го может слу­жить тот факт, что когда плат­фор­ма «Алка» была уже раз­ра­бо­та­на и разо­сла­на во все обла­сти Казах­ста­на для озна­ком­ле­ния, созда­ния област­ных фили­а­лов из мест­ных казах­ских интел­ли­ген­тов Алаш, совет­ские вла­сти не пред­при­ни­ма­ли ника­ких кара­тель­ных мер в отно­ше­нии лиде­ров этой орга­ни­за­ции, чле­нов и про­сто при­част­ных к ней. Еще и пото­му, что орга­ни­за­ция «Алка», как тако­вая, так и не состо­я­лась. Судя по все­му, по той при­чине, что лидер Алаш-Орды А.Букейхан, глав­ный ее вдох­но­ви­тель и идео­лог, в декаб­ре 1922 года, был уда­лен в Москву.

Но несмот­ря на это бли­же к 1930‑м годам «Алка» попа­ла в раз­ра­бот­ке ОГПУ-НКВД как «под­поль­ная контр­ре­во­лю­ци­он­ная наци­о­на­ли­сти­че­ская повстан­че­ская орга­ни­за­ция ала­шор­дин­цев», кото­рая, важ­но под­черк­нуть, послу­жи­ла лишь пово­дом для обви­не­ния и пре­сле­до­ва­ния не толь­ко быв­ших лиде­ров и чле­нов Авто­но­мии Алаш-Орда, но всех вид­ных наци­о­наль­ных интел­ли­ген­тов и казах­ских совет­ских руко­во­ди­те­лей Казах­ста­на в целом.

Хотя, нель­зя исклю­чить, что изна­чаль­но при созда­нии «Алка» ее осно­ва­те­ли ста­ви­ли и поли­ти­че­ские цели и зада­чи, напри­мер, как «под­го­тов­ка кад­ров и насе­ле­ние к воору­жен­но­му выступ­ле­нию про­тив Совет­ской вла­сти в слу­чае угро­зы наци­о­наль­ной само­сто­я­тель­но­сти Казах­ста­на». Для поста­нов­ки таких целей интел­ли­ген­цию Алаш мог­ли под­толк­нуть ее опа­се­ния тай­ных замыс­лов вождей Совест­кой вла­сти по уни­что­же­нию авто­ном­ной само­сто­я­тель­но­сти наци­о­наль­ных рес­пуб­лик, преж­де все­го Казах­ста­на. И как пока­за­ла даль­ней­шая прак­ти­ка, подоб­ные опа­се­ния были дале­ко не без­поч­вен­ны. Эти опа­се­ния быв­ших ала­шор­дин­цев пол­но­стью раз­де­лял Муста­фа Шокай, так­же быв­ший ала­шор­ди­нец, нахо­див­ший­ся с лета 1921 года уже в Париже.

Пред­по­ло­гать и тем более дока­зать, что М.Шокай эми­гри­ро­вал во Фран­цию исхо­дя из соб­ствен­ных поли­ти­че­ских сооб­ра­же­ний и дей­ство­вал исклю­чи­тель­но из соб­ствен­но­го виде­ния ситу­а­ции в Казах­стане и Тур­ке­стане в целом, было бы непро­сти­тель­ным заблуж­де­ни­ем. Те скуд­ные и отрыв­ча­тые све­де­ния, дошед­шие до сего­дняш­не­го дня, сви­де­тель­ству­ют о том, что он в тече­ние 1920–30‑х годов под­дер­жи­вал связь с неко­то­ры­ми быв­ши­ми лиде­ра­ми Алаш-Орды и, преж­де все­го, со сво­им поли­ти­че­ским учи­те­лем и настав­ни­ком, кем являл­ся для него Али­хан Букей­хан. Об этом сви­де­тель­ству­ет их пере­пис­ка 1925 года через Амре Кашау­бай­у­лы, попу­ляр­но­го дом­бри­ста и пев­ца, кото­рый в том году не без уча­стия лиде­ра Алаш-Орды побы­вал в Пари­же, где бле­стя­ще высту­пил на этно­гра­фи­че­ском кон­цер­те на Все­мир­ной выстав­ке деко­ра­тив­но­го искус­ства. Оче­вид­но, А.Кашаубайулы был не един­ствен­ным кана­лом свя­зи уче­ни­ка в Пари­же с настав­ни­ком, нахо­див­шим­ся до декаб­ря 1922 года в Казах­стане, после вплоть до сен­тяб­ря 1937 года – в Москве. Похо­же, что глу­бо­ко закон­спи­ри­ро­ван­ная связь меж­ду М.Шокаем и А.Букейханом была, надо пола­гать, не частой, как хоте­лось бы, но доста­точ­но ста­биль­ной и устой­чи­вой. Нель­зя так­же исклю­чить боль­шую веро­ят­ность осу­ществ­ле­ния этой свя­зи через посоль­ство Фран­ции в Москве. Бла­го, дипло­ма­ти­че­ские отно­ше­ния меж­ду Фран­ци­ей и СССР были уста­нов­ле­ны в октяб­ре 1924 года, то есть через два года после пере­ез­да А.Букейхана в Москву.

Нель­зя отбра­сы­вать былую тес­ную связь фран­цуз­ской масон­ской ложи «Вели­кий Восток» с рос­сий­ской масон­ской ложей «Поляр­ная звез­да». Напом­ню, что «Поляр­ная звез­да», куда вна­ча­ле, при­мер­но в 1906 году, всту­пил А.Букейхан, была откры­та в при­сут­ствии деле­га­тов из Пари­жа как фили­ал фран­цуз­ско­го масон­ско­го сооб­ще­ства. Веро­ят­ность свя­зи через фран­цуз­ских дипло­ма­тов уве­ли­чи­ва­ет­ся еще тем фак­том, прав­да, пока еще не потвер­жден­ным, что в кон­це 1920 и нача­ле 1930‑х годах лидер Алаш сотруд­ни­чал с вли­я­тель­ной фран­цуз­ской газе­той «Фига­ро». Оче­вид­но, что сотруд­ни­че­ство осу­ществ­ля­лось тай­но. Об этом фак­те дочь А.Букейхана, Ели­за­ве­та Букей­ха­но­ва-Сад­ва­ка­со­ва, всколзь упо­мя­ну­ла в раз­го­во­ре с Р.Букейхановым, пле­мян­ни­ком лиде­ра Алаш.

И попыт­ка М.Шокая в 1934–1935 годах устро­ить М.Дулатулы побег из Соло­вец­ко­го лаге­ря осо­бо­го назна­че­ния, когда туда зашло тор­го­вое суд­но из Фран­ции, явля­ет­ся лиш­ним дока­за­тель­ством нали­чия у А.Букейхана и М.Шокая посто­ян­ной и устой­чи­вой свя­зи. Об аре­сте и месте отбы­ва­ния нака­за­ния М.Дулатулы в Солов­ках, М.Шокай мог узнать толь­ко от сво­е­го настав­ни­ка А.Букейхана, посколь­ку из всех быв­ших ала­шор­дин­цов лишь он один пока еще нахо­дил­ся на сво­бо­де, хотя и под неусып­ным кон­тро­лем НКВД. Но, оче­вид­но, что ему как нель­зя при­го­дил­ся бога­тей­ший опыт кон­спи­ра­тив­ной дея­тель­но­сти при цар­ском режи­ме, осо­бен­но в рядах рус­ско­го масон­ско­го ордена.

Без­услов­но, дея­тель­ность М.Шокая в эми­гра­ции и его вза­и­мо­дей­ствие с сорат­ни­ка­ми по авто­но­мии Алаш-Орда в пери­од с 1919 вплоть до кон­ца 1930‑х годов тре­бу­ет еще более скур­пу­лез­но­го иссле­до­ва­ния и объ­ек­тив­но­го ана­ли­за. И весь­ма печаль­но, что совре­мен­ные уче­ные-исто­ри­ки Казах­ста­на всю дея­тель­ность в эми­гра­ции быв­ше­го гла­вы Тур­ке­стан­ско­го мух­та­ри­а­та, более извест­но­го как Коканд­ская авто­но­мия, и одно­го из чле­нов пра­ви­тель­ства – Народ­но­го сове­та Наци­о­наль­но-тер­ри­то­ри­аль­ной авто­но­мии Алаш-Орда, склон­ны рас­смат­ри­вать в отры­ве от про­ис­хо­дя­щих в Казах­стане собы­тий в этот пери­од, в отры­ве от дея­тель­но­сти дея­тель­но­сти интел­ли­ген­ции Алаш и быв­ших ала­шор­дин­цев. Это непро­сти­тель­ное заблуждение.

Если же вер­нуть­ся к опа­се­ни­ям быв­ших ала­шор­дин­цев отно­си­тель­но наци­о­наль­ной поли­ти­ки Совет­ской вла­сти, то так­же оче­вид­но, что М.Шокай сле­дил за раз­ви­ти­ем собы­тий в Казах­стане не толь­ко по совет­ской или запад­ной прес­се, но еще и по зара­нее уста­нов­лен­ным на местах кана­лам свя­зи. И каж­дое свое дей­ствие, каж­дый свой ост­рый раз­об­ла­чи­тель­ный мате­ри­ал о про­во­ди­мой Совет­ской вла­стью поли­ти­ке в Казах­стане и дру­гих рес­пуб­ли­ках Сред­ней Азии, М.Шокай по воз­мож­но­сти согла­со­вы­вал с А.Букейханом, воз­мож­но, А.Байтурсынулы и дру­ги­ми. В зави­си­мо­сти от ситу­а­ции и веро­ят­но­го раз­ви­тия собы­тий в Казах­стане в кон­тек­сте наци­о­наль­ной поли­ти­ки Крем­ля, М.Шокай созда­ет мощ­ный инфор­ма­ци­он­ный фон сво­и­ми мно­го­чис­лен­ны­ми выступ­ле­ни­я­ми и лек­ци­я­ми перед запад­ной обще­ствен­но­стью, ста­тья­ми в запад­ной прес­се, а так­же кни­га­ми, пыта­ясь как-то повли­ять на дей­ствия Совет­ской вла­сти и ее поли­ти­ки в наци­о­наль­ных рес­пуб­ли­ках. Попыт­ки и уси­лия Совет­ской вла­сти обез­вре­дить, под лич­ным кон­тро­лем И.Сталина, еще луч­ше физи­че­ски устра­нить М.Шокая, крас­но­ре­чи­во сви­де­тель­ству­ют о том, что его попыт­ки повли­ять на наци­о­наль­ную поли­ти­ку Крем­ля были не напрасны.

Что же каса­ет­ся цели орга­ни­за­ции «Алка» по «под­го­тов­ка повстан­че­ских кад­ров и насе­ле­ние к воору­жен­но­му выступ­ле­нию про­тив Совет­ской вла­сти в слу­чае угро­зы наци­о­наль­ной само­сто­я­тель­но­сти Казах­ста­на», то не исклю­че­но, что эти цели и зада­чи, ест­вест­вен­но, не были отра­же­ны в офи­ци­аль­но обна­ро­до­ван­ной плат­фор­ме, над кото­рой рабо­та­ли М.Дулатулы, М.Тынышбайулы и Дж.Досмухамедулы. При состав­ле­нии плат­фор­мы в 1922 году учи­ты­вал­ся тот факт, что боль­шая часть быв­ших ала­шор­дин­цев зани­ма­ли руко­во­дя­щие посты в совет­ском и пар­тий­ном аппа­ра­тах Казах­ской и Тур­ке­стан­ской АССР и, как пред­по­ло­га­лось, через них вли­ять на их поли­ти­ку в сто­ро­ну защи­ты инте­ре­сов казах­ско­го наро­да с уче­том его наци­о­наль­ных особенностей.

Важ­но под­черк­нуть, что настро­е­ние и взгляд А.Букейхана к Совет­ской вла­сти, как и у всех осталь­ных быв­ших лиде­ров и чле­нов Алаш-Орды, в раз­ные пери­о­ды меня­лись. Но с 1929 года его взгляд к боль­ше­вист­кой вла­сти изме­нил­ся корен­ным обра­зом в свя­зи с насиль­ствен­ным пере­во­дом каза­хов к осед­ло­сти и про­ве­де­ни­ем мас­со­вой кол­лек­ти­ви­за­ции в Казах­стане, а так­же пре­сле­до­ва­ни­я­ми казах­ских совет­ских руко­во­ди­те­лей рес­пуб­ли­ки. С момен­та при­хо­да Ф.Голощекина в Казах­стан в каче­стве пер­во­го пар­тий­но-госу­дар­ствен­но­го руко­во­ди­те­ля, об объ­еди­не­нии наци­о­наль­ной интел­ли­ген­ции в еди­ную орга­ни­за­цию напо­до­бие «Алка», тем более интел­ли­ген­ции Алаш, назы­ва­е­мой совет­ской вла­стью «наци­о­наль­но-бур­жу­аз­ной интел­ли­ген­ци­ей», не мог­ла быть и речи по опре­де­ле­нию. К 1930 годам Совет­ской вла­сти уда­лось рас­сре­до­то­чить, раз­дро­бить и без­вре­дить казах­скую наци­о­наль­ную эли­ту в лице выда­ю­щей­ся интел­ли­ген­ции Алаш, где-то даже запу­гать. Луч­шим сви­де­тель­ством тому может слу­жить пока­за­ние Дж.Досмухамедулы от 8 июня 1938 года: «Встре­ча­ясь с участ­ни­ка­ми казах­ской наци­о­на­ли­сти­че­ской повстан­че­ской орга­ни­за­ции в раз­ное вре­мя как до ссыл­ки, так и после ссыл­ки, а так­же встре­ча­ясь с казах­ски­ми наци­о­на­ли­ста­ми мы гово­ри­ли о том, что в резуль­та­те кол­лек­ти­ви­за­ции почти поло­ви­на казах­ско­го наро­да вымер­ла, вспо­ми­на­ли наши алаш-ордын­ские дела, о том, что в слу­чае вой­ны про­тив Совест­ко­го Сою­за будут про­ис­хо­дить мас­со­вые аре­сты… Гово­ри­ли о том, что каза­хи друг к дру­гу боль­ше не ходят, не обща­ют­ся, ибо боят­ся орга­нов НКВД, т.к. про­ис­хо­дит слеж­ка за каж­дым, гово­ри­ли о мас­со­вых аре­стах в Казах­стане, в част­но­сти, об аре­сте нар­ко­мов-каза­хов, выска­зы­ва­ли по этим вопро­сам свое недо­воль­ство, нас удив­ля­ли про­ис­хо­дя­щие аре­сты нар­ко­мов».

Но вот сле­ду­ю­щая стро­ка из это­го пись­ма вызы­ва­ет недо­уме­ние и сомне­ние: «Изъ­ятая при аре­сте лич­ная пере­пис­ка Букей­ха­но­ва уте­ря­на». Если эта пере­пис­ка была под­ши­та к делу А.Букейхана в каче­стве ули­ки его пре­ступ­ной дея­тель­но­сти, то как она мог­ла быть вооб­ще «уте­ря­на»?

Более того, судя по копи­ям про­то­ко­ла засе­да­ния Воен­ной Кол­ле­гии Вер­хов­но­го Суда СССР от 27 сен­тяб­ря 1937 года, где рас­смат­ри­вал­ся дело А.Букейхана, утвер­жде­ние ЦОС КГБ СССР о том, что обви­ня­е­мый «при­знал себя винов­ным, а в суде потвер­дил свои пока­за­ния, дан­ные на пред­ва­ри­тель­ном след­ствии», не потвер­жда­ет­ся. Копий про­то­ко­ла были предо­став­ле­ны уже ФСБ РФ (в том году еще ФСК РФ – Феде­раль­ная служ­ба контр­раз­вед­ки Рос­сий­ской Феде­ра­ции. Прим. авто­ра) в мар­те 1995 года. Соглас­но это­му про­то­ко­лу, в сво­ем послед­нем сло­ве, предо­став­лен­ное обви­ня­е­мо­му судом перед огла­ше­ни­ем сво­е­го поста­нов­ле­ния, А.Букейхан при­знал лишь: «СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ НЕ ЛЮБИЛ, НО ПРИЗНАЛ»!

Вслед за эти­ми сло­ва­ми лиде­ра Алаш Воен­ная Кол­ле­гия Вер­хов­но­го Суда СССР огла­си­ла свой стан­дарт­ный вер­дикт, по кото­ро­му он при­знан винов­ным по всем пунк­там предъ­яв­лен­но­го обви­не­ния и при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни через рас­стрел. При­го­вор при­ве­ден в испол­не­ние в тот же день – 27 сен­тяб­ря 1937 года, о чем сви­де­тель­ству­ет справ­ка, предо­став­лен­ная ФСБ РФ.

В этот день был выне­сен смерт­ный при­го­вор в отно­ше­нии еще одно­го ярко­го пред­ста­ви­те­ля Казах­ста­на – Ныг­ме­та Нур­ма­ко­ва, быв­ше­го пред­се­да­те­ля Сове­та народ­ных комис­са­ров Казах­ста­на в 1924–1929 годах, кото­рый будет рас­стре­лен в тот же день.

Здесь труд­но не согла­сить­ся с мне­ни­ем уче­ных Обще­ства иссле­до­ва­ния иссле­до­ва­ния Цен­траль­ной Азии Осфорд­ско­го уни­вер­си­те­та, кото­рые в 1985 году утвер­жда­ли: «Эта выда­ю­ща­я­ся казах­ская эли­та того пери­о­да исчез­ла  в кро­ва­вой пур­ге 30‑х годов, вме­сте с боль­шин­ством казах­ских ком­му­ни­стов, вклю­чая тех, кто были жесто­ко­ми вра­га­ми Алаш-Орды».

Все же в это утвер­жде­ние иссле­до­ва­те­лей Окс­форд­ско­го уни­вер­си­те­та необ­хо­ди­мо вне­сти неболь­шую, но очень важ­ную кор­рек­ти­ров­ку. В мас­со­вых репрес­си­ях 1930 годов из чис­ла ала­шор­дин­цев выжи­ли двое. Один из них Алим­хан Ерме­ков, кото­рый, прав­да, вплоть до 1950 годов под­вер­гал­ся гоне­ни­ям, и Мух­тар Ауэ­зов. Пер­вый из них впо­след­ствии ста­нет пер­вым казах­ским про­фес­со­ром мате­ма­ти­ки, вто­рой – лау­ре­а­том Ленин­ской пре­мии за роман-эпо­пею «Путь Абая».

Одна­ко ни в пись­ме ЦОС КГБ СССР от 1991 года, ни в доку­мен­тах, при­слан­ных ФСБ РФ, явля­ю­щей­ся пра­во­при­ем­ни­цей КГБ СССР, не сооб­ща­лось подроб­но­сти того, где похо­ро­нен лидер казах­ско­го наро­да нача­ла ХХ века после рас­стре­ла. Место веч­но­го покоя леген­дар­но­го «Сына сте­пей», наци­о­наль­но­го лиде­ра казах­ско­го наро­да нача­ла ХХ века обна­ру­жит­ся спу­стя 80 лет со дня его рас­стре­ла слу­чай­но, бла­го­да­ря настой­чи­вым поис­кам потом­ков Н.Нурмакова. Им при помо­щи фон­да «Мемо­ри­ал» уда­лось выяс­нить, что А.Букейхан и Н.Нурмаков не толь­ко осуж­де­ны и рас­стре­ле­ны в один и тот же день, но и похо­ро­не­ны, точ­нее их пра­хи поко­ят­ся вме­сте в брат­ской моги­ле на Дон­ском клад­би­ще в Москве.

Али­хан Букей­хан вел скром­ный, аске­тич­ный образ жиз­ни как при цариз­ме, так и при новых вла­стях. После его аре­ста и рас­стре­ла, доче­ри Ели­за­ве­те и вну­ку Искан­де­ру из «рос­ко­ши» доста­лись – одна ком­на­та в ком­му­наль­ной квар­ти­ре в Москве, кни­ги, фото­аль­бом, неко­то­рые руко­пи­си и… кисет с насы­ба­ем, кото­рый сей­час хра­нит­ся у вну­ча­то­го пле­мян­ни­ка С.Букейханова в Алматы.

Лидер Алаш поль­зо­вал­ся непре­ре­ка­е­мым авто­ри­те­том как в Рос­сии, так и Казах­стане, даже сре­ди тех, кто счи­тал его «клас­со­вым вра­гом» или «бур­жу­аз­ным наци­о­на­ли­стом». Вызы­вал искрен­нее ува­же­ние, а ино­гда и вос­хи­ще­ние и трепет.

По вос­по­ми­на­ни­ям Сма­ха­на-торе, в кру­гу род­ных Али­хан неред­ко гово­рил, что после смер­ти ему доста­точ­но три арши­на («Өлген­де 2,5 кез жер керек»), что­бы быть похо­ро­нен­ным в род­ной земле.

Одна­ко, ни отцу – при­знан­но­му лиде­ру нации, ни его доче­ри, ни вну­ку Искан­де­ру не суж­де­но было най­ти веч­ной покой на зем­ле пред­ков. Всем трем поко­ле­ни­ям Букей­ха­на не нашлась клоч­ка зем­ли в бес­край­них сте­пях каза­хов. Они нашли ее в Москве.

Где поко­ит­ся сын Октай (по пас­пор­ту Сер­гей), кото­рый к 1937 году успел про­явить себя как талант­ли­вый уче­ный и руко­во­ди­тель про­мыш­лен­но­сти Казах­ста­на и сто­ял у исто­ков осво­е­ния Жез­каз­ган­ско­го место­рож­де­ния цвет­ных метал­лов, до сих пор неиз­вест­но. По све­де­ни­ям ныне покой­но­го Ж.Бектурова, жур­на­ли­ста-иссле­до­ва­те­ля жиз­ни и дея­тель­но­сти А.Букейхана, Сер­гей Октай Али­ха­ну­лы ушел из жиз­ни при­мер­но в 1944 году при зага­доч­ных обстоятельствах.

Сул­тан-Хан АККУЛЫ

Республиканский еженедельник онлайн