Он сражался за Родину

На засе­да­нии Сена­та 2 декаб­ря жур­на­ли­сты зада­ли вице-мини­стру куль­ту­ры и инфор­ма­ции Айбе­ку Сыды­ко­ву про­стой, на пер­вый взгляд, вопрос: будет ли Казах­стан пытать­ся вер­нуть череп Кене­са­ры хана из Рос­сии.

– Я сей­час вам затруд­ня­юсь отве­тить, – начал Сыды­ков, и даль­ше речь пошла в при­выч­ном дипло­ма­ти­че­ском сти­ле укло­не­ний. – Мы не рас­по­ла­га­ем кон­крет­ной инфор­ма­ци­ей, где имен­но нахо­дит­ся голо­ва Кене­са­ры… С 2004 года у нас были спе­ци­аль­ные поис­ко­вые про­грам­мы, рабо­та­ли наши учё­ные, выез­жа­ли за гра­ни­цу, изу­ча­ли музеи, архи­вы, биб­лио­те­ки… Мно­гое было достав­ле­но в Казах­стан, хоть и копии доку­мен­тов, но иссле­до­ва­ния продолжаются.

В общем, отве­та «да, вер­нём» или «нет, не вер­нём» не прозвучало.

Тем вре­ме­нем речь идет не о рядо­вом арте­фак­те. Кене­са­ры Касы­мұ­лы (1802–1847) – послед­ний хан Казах­ско­го хан­ства и лидер наци­о­наль­но-осво­бо­ди­тель­но­го вос­ста­ния про­тив Рос­сий­ской импе­рии. Чело­век, пытав­ший­ся вер­нуть казах­ским зем­лям неза­ви­си­мость и став­ший одним из цен­траль­ных сим­во­лов сопро­тив­ле­ния в исто­рии страны.

Исто­рия, кото­рую Рос­сии неудоб­но вспо­ми­нать

Казах­стан дав­но и настой­чи­во под­ни­ма­ет вопрос воз­вра­ще­ния релик­вии. Жур­на­ли­сты, исто­ри­ки, обще­ствен­ные дея­те­ли, пред­при­ни­ма­те­ли, пре­по­да­ва­те­ли – все про­си­ли вла­сти добить­ся от Моск­вы пере­да­чи остан­ков. За эти годы назы­ва­лись раз­ные места воз­мож­но­го хра­не­ния голо­вы: Госу­дар­ствен­ный исто­ри­че­ский музей Рос­сии, Эрми­таж, кра­е­вед­че­ский музей Куй­бы­ше­ва, Ленин­град­ская кунст­ка­ме­ра, даже НИИ про­ис­хож­де­ния чело­ве­ка АН СССР.

Офи­ци­аль­ные запро­сы и ноль резуль­та­та. Даже Иман­га­ли Тас­ма­гам­бе­тов, будучи пре­мье­ром, не смог про­бить сте­ну рос­сий­ской бюрократии.

И тут важ­но отме­тить одну деталь: стра­те­ги­че­ский союз­ник Казах­ста­на – Рос­сия – ведёт себя в этой исто­рии не слиш­ком достой­но. Под раз­ны­ми пред­ло­га­ми Москва года­ми отка­зы­ва­ет вер­нуть то, что при­над­ле­жит Казах­ста­ну по пра­ву. Сна­ча­ла ссы­ла­лись на зако­но­да­тель­ство о музей­ных фон­дах («не можем выда­вать экс­по­на­ты»). Затем вне­зап­но воз­ник­ла вер­сия, что голо­ва… поте­ря­лась. Удоб­но и про­ве­ре­но временем.

Как погиб послед­ний хан

Борь­ба Кене­са­ры рас­тя­ну­лась на деся­ти­ле­тие. Он пытал­ся лик­ви­ди­ро­вать стро­я­щи­е­ся в казах­ской сте­пи кре­по­сти, вос­ста­но­вить власть казах­ских родов и оста­но­вить про­дви­же­ние импе­рии. Но силы были слиш­ком нерав­ны­ми. К 1846 году, поки­нув Сары-Арку, он ушел на юг в надеж­де собрать союз­ни­ков. Но казах­ская знать опа­са­лась Рос­сии, а кыр­гыз­ские мана­пы пред­по­чли не всту­пать в кон­фликт с импе­ри­ей и Кокандом.

Самое оже­сто­чён­ное столк­но­ве­ние про­изо­шло у Май­то­бе близ Ток­ма­ка. Око­ло пяти­сот сар­ба­зов ока­за­лись в окру­же­нии мно­го­крат­но пре­вос­хо­дя­щих сил. Почти все погиб­ли. Само­го хана пле­ни­ли, пыта­ли и обез­гла­ви­ли. Его голо­ву вме­сте с бое­вы­ми тро­фе­я­ми отпра­ви­ли в Петер­бург. Голо­вы его сорат­ни­ков – коканд­ско­му эмиру.

После рево­лю­ции вопрос о воз­вра­ще­нии пра­ха даже не обсуж­дал­ся. Пер­вый про­блеск надеж­ды появил­ся в 1943 году, когда исто­рик Ерму­хан Бек­ма­ха­нов опуб­ли­ко­вал фун­да­мен­таль­ное иссле­до­ва­ние вос­ста­ния Кене­са­ры. Сна­ча­ла труд выдви­ну­ли на Ста­лин­скую пре­мию, но затем объ­яви­ли «наци­о­на­ли­сти­че­ским» и «оши­боч­ным».

Несмот­ря на то, что стра­на жила в усло­ви­ях вой­ны, в апре­ле 1944 года в Москве всё же про­ве­ли спе­ци­аль­ное сове­ща­ние совет­ских исто­ри­ков. Его ито­гом ста­ла резо­лю­ция с харак­тер­ны­ми для той эпо­хи уста­нов­ка­ми: исто­рию коло­ни­аль­ных тер­ри­то­рий нуж­но рас­смат­ри­вать исклю­чи­тель­но в связ­ке с Рос­си­ей; сопро­тив­ле­ние мест­но­го насе­ле­ния коло­ни­аль­но­му нажи­му мож­но при­зна­вать про­грес­сив­ным, но при этом нель­зя допус­кать «роман­ти­за­ции» лиде­ров наци­о­наль­но-осво­бо­ди­тель­ных движений.

Доку­мент, при всей его внут­рен­ней про­ти­во­ре­чи­во­сти, не выгля­дит неожи­дан­ным, если пом­нить, кто кури­ро­вал меро­при­я­тие: за про­цес­сом вни­ма­тель­но сле­ди­ли сек­ре­та­ри ЦК ВКП(б) Мален­ков и Андре­ев. В уже сфор­ми­ро­ван­ном после этих реше­ний каноне – в сбор­ни­ке «Исто­рия Казах­ской ССР» – роль послед­не­го казах­ско­го хана была пред­став­ле­на в «исправ­лен­ной» интер­пре­та­ции. Там говорилось:

«Кене­са­ры Касы­мов. В 1837–1847 годах воз­глав­лял реак­ци­он­ное фео­даль­но-монар­хи­че­ское дви­же­ние, направ­лен­ное на отде­ле­ние Казах­ста­на от Рос­сии. Уста­но­вил жесто­кий дес­по­ти­че­ский режим, обло­жил насе­ле­ние чрез­мер­ны­ми побо­ра­ми, бес­по­щад­но пре­сле­до­вал недо­воль­ных… При­ня­тие каза­ха­ми в XVIII – нача­ле XIX веков рус­ско­го под­дан­ства, несмот­ря на коло­ни­аль­ную поли­ти­ку цариз­ма, было исто­ри­че­ски про­грес­сив­ным шагом».

После тако­го сам иссле­до­ва­тель ока­зал­ся под уда­ром: Бек­ма­ха­но­ва обви­ни­ли в измене родине и в 1952 году поса­ди­ли на чет­верть века.

В кон­це 2006 года граф Пётр Шере­ме­тьев, пото­мок Алек­сандра Нев­ско­го, неожи­дан­но заявил, что готов помочь Казах­ста­ну вер­нуть голо­ву Кене­са­ры и достой­но её похо­ро­нить. Одна­ко даль­ше кра­си­вых слов дело не пошло – Рос­сия по-преж­не­му ссы­ла­лась на музей­ные зако­ны или же на таин­ствен­ное «мы сами не зна­ем, где она».

Поче­му Рос­сия не хочет воз­вра­щать остан­ки?

При­чи­на лежит на поверх­но­сти: Кене­са­ры – неудоб­ная фигу­ра. Он сим­вол сопро­тив­ле­ния само­дер­жа­вию, чело­век, кото­рый деся­ти­ле­ти­я­ми бил­ся про­тив импер­ской маши­ны. Для совре­мен­ной Рос­сии с её болез­нен­ной реак­ци­ей на исто­ри­че­ские неза­ви­си­мые сюже­ты это имя зву­чит как вызов.

Извест­ный путе­ше­ствен­ник Семё­нов-Тянь-Шан­ский назы­вал Кене­са­ры «отваж­ным Мит­ри­да­том Казах­ской сте­пи». Имен­но поэто­му Москва, похо­же, и не торо­пит­ся с отве­том. Отда­вать голо­ву это зна­чит при­зна­вать, что борь­ба каза­хов про­тив импе­рии была спра­вед­ли­вой. А это в нынеш­ней поли­ти­че­ской атмо­сфе­ре зву­чит почти крамольно.

Память, кото­рую не вер­нуть?

В сен­тяб­ре 2002 года на малой родине име­ни­то­го чин­ги­зи­да, в Кок­ше­тау, на госу­дар­ствен­ном уровне отме­ти­ли его 200-летие. В горо­де про­шли юби­лей­ные меро­при­я­тия, в Астане на набе­реж­ной Еси­ля воз­двиг­ли памятник.

Совет­ская исто­рио­гра­фия дол­го пыта­лась сде­лать из него «реак­ци­он­но­го фео­да­ла», Есен­бер­лин вынуж­ден был изоб­ра­жать хана в «Кочев­ни­ках» чрез­мер­но суро­вым, что­бы уло­жить­ся в рам­ки соц­ре­а­лиз­ма. Но народ все­гда хра­нил память о нём как о пра­ви­те­ле стро­гом, но справедливом.

И сего­дня вопрос сто­ит всё так же ост­ро: смо­жем ли вер­нуть хана домой, если его голо­ву ищут уже почти сто­ле­тие? И готов ли стра­те­ги­че­ский союз­ник вести себя как союз­ник, а не как стра­на, кото­рая «поте­ря­ла» чужую релик­вию и дела­ет вид, что не зна­ет, где она находится?

Қай­рат Қай­кенұ­лы, «D»