Известный философ Валихан Тулешов на своей странице в социальной сети опубликовал критический разбор взглядов Андрея Девятова – российского писателя, публициста, политолога и бывшего сотрудника спецслужб, известного как военный китаевед. Автор показывает, что Девятов остается заложником советской имперской парадигмы и оценивает Казахстан через бинарную логику «вассал — центр». В противоположность этому он утверждает идею Казахстана как самостоятельной Срединной цивилизации и ключевого медиатора между различными культурными и геополитическими мирами.
Когда за деревьями не видно леса
Девятов постоянно твердит, что Казахстан ушел под Китай, что у Казахстана нет проектности. Старый коммунист-разведчик, у которого есть идеологическая слепая зона, и она связана не с анализом, а с матрицей, в которой он сформировался. Он – продукт советской стратегической школы, заточенной под бинарное мышление: кто под кем, кто чей «доминант», кто «прикрытие», кто «тыл».
Так мыслит разведчик империи, а не мыслитель новой цивилизации.
Отсюда четыре его постоянных искажённых тезиса:
- «Казахстан ушел под Китай» – это проекция имперской логики. Для Девятова любое государство либо «вассал», либо «центр», других ролей он не видит.
Но Казахстан не вассал и не периферия. Казахстан – это узловая Срединная цивилизация, которая работает как текстурный медиатор между Китаем и Турцией, между Россией и исламским миром, между Востоком и Западом и между континентальными и морскими структурами.
В понятиях моего текстурализма это не «под кем», а в центре пересечений. Это то, чего Девятов не способен увидеть, потому что его метод не цивилизационный, а оперативно-разведывательный. - «У Казахстана нет проектности» – это его основная ошибка, связанная с тем, что он не различает проект и геотекстуру. Проект – это идеология модерна, это когда государство действует по заранее прописанной доктрине, как СССР или маоистский Китай.
Но в XXI веке работают не проекты, а текстуры. И Казахстан мыслит не проектно, а текстурно, большими форматами: идея Срединной Азии, идея Тюркской интеграции, построение трансконтинентальных коридоров, многовекторность как новая форма мультилатеральности, позиция цивилизационного медиатора между разными мирами и так далее. Это уже надпроектный уровень.
Для Девятова этого уровня просто не существует, потому что его философия – это восточное евразийство старого типа, а не современная цивилизационная теория. - Он мыслит категориями XIX–XX веков: империя, влияние, подчинение.
Девятов рассуждает так: если Россия ослабла, значит, Казахстан «уйдет» туда, где сила. Если Китай усилился, значит, Казахстан «под ним». А США очень хитры – значит, они хотят Казахстан «перехватить». Это язык геополитики прошлого века, где всё сводится к борьбе центров силы.
Но сегодня мир устроен иначе. Мир XXI века – это мир узлов, связей, потоков, текстур, цивилизационных контуров, а не вертикальной иерархии. Казахстан как раз и является образцовым узлом новой постглобальной архитектуры. - Его собственная идеологическая рамка не позволяет ему признать Казахстан самостоятельным цивилизационным субъектом.
Для советского разведчика Китай – древняя цивилизация, Россия – империя, США – империя, а вот Казахстан… «бывшая окраина СССР». Это глубоко встроенный паттерн, а не аналитика.
Девятов не способен увидеть Казахстан как цивилизационный центр Срединного мира, который объединяет тюрок, Центральную Азию, Исламский Восток, китайские и тюркские коридоры, евразийские транспортные оси и формирующуюся доктрину цивилизационного медиаторства. И это гораздо выше любого «уйдёт – не уйдёт».
Наш текстуралистский вывод: Девятов мыслит миром империй. Мы мыслим миром цивилизаций и текстур. Поэтому он всегда будет говорить, что Казахстан «не субъект», что Казахстан «не проектен», что он «уходит под Китай» или «втягивается в чужой контур».
Но на самом деле Казахстан формирует новый контур – Срединную цивилизацию. И он становится медиатором цивилизационной честности между Китаем, Турцией, Россией и Западом.
Это то, что Девятов просто не способен увидеть, потому что это выше его онтологической модели. Хотя у него есть понимание восточной этики. Он говорит, что этика ислама сердца никак не противоречит православию и конфуцианству. Что это взаимно приемлемые религии. Что это в целом этика Орды: духовное выше материального, справедливость выше закона, общее выше частного, служение выше владения, власть выше собственности и так далее.
Действительно, в глубинных слоях Евразии существует единое духовно-этическое ядро, которое не зависит от конкретной догматики и не сводится к религиозной идентичности. Это этика сердца, проявляющая себя в разных традициях: в исламе как искренность намерения (ихсан), в православии как внутреннее преображение (метанойя), в конфуцианстве как культивирование правильного сердца-разума (心, xin), и в Орде как код степной справедливости и служения.
Несмотря на кажущиеся различия, эти традиции выражают один и тот же тип цивилизационной этики, сформированной в огромном пространстве от Кавказа до Жёлтого моря.
Эта этика – пример глубинной текстуры, которая пережила империи, режимы и идеологии. В мире растущего постглобального распада именно такие глубокие текстуры формируют новые цивилизационные узлы, где возможно взаимопонимание и взаимодействие.
И Срединная тюркская цивилизация поэтому становится медиатором между исламом и православием, мостом между конфуцианством и европейской этикой и носителем степного кодекса справедливости, который позволяет интегрировать разнородные миры. А Казахстан как раз и является сердцем этой цивилизации. Это и есть этический фундамент Срединной цивилизации, которым мы уже фактически управляем как идеологическим архитектором.
Валихан Тулешев, F
