Прокурор в поисках убежища

Быв­ший руко­во­ди­тель Анти­кор­руп­ци­он­но­го бюро Тал­гат Тату­ба­ев и экс-началь­ник служ­бы спец­про­ку­ро­ров Ген­про­ку­ра­ту­ры Оле­ся Кек­сель неожи­дан­но ока­за­лись по раз­ные сто­ро­ны решет­ки, но в похо­жих исто­ри­ях. Зам­ген­про­ку­ро­ра Галым­жан Кой­гель­ди­ев сооб­щил жур­на­ли­стам в кулу­а­рах Мажи­ли­са, что оба они ста­ли фигу­ран­та­ми почти ана­ло­гич­ных уго­лов­ных дел.

«Это раз­ные дела, но фак­ту­ра у них схо­жая, речь идет о пыт­ках», – отме­тил Койгельдиев.

Тату­ба­ев уже нахо­дит­ся под аре­стом. В отно­ше­нии Кек­сель меру пре­се­че­ния пока не избра­ли, посколь­ку у нее есть груд­ной ребенок.

Оба счи­та­ют­ся бли­жай­ши­ми людь­ми Кай­ра­та Кожам­жа­ро­ва, быв­ше­го гла­вы фин­по­ла, экс-ген­про­ку­ро­ра и сена­то­ра. Их карье­ры дол­гое вре­мя шли в уни­сон с карье­рой шефа: Тату­ба­е­ва назы­ва­ли его «пра­вой рукой», Кек­сель «пуб­лич­ным про­ек­том». Теперь их име­на сно­ва зву­чат вме­сте, толь­ко уже не в кад­ро­вых назна­че­ни­ях, а в уго­лов­ных сводках.

Сам Кожам­жа­ров пока оста­ет­ся на сво­бо­де, но и над ним сгу­ща­ют­ся тучи: про­тив него воз­буж­де­но уго­лов­ное дело, идет досу­деб­ное рас­сле­до­ва­ние. Каким имен­но фигу­ран­том он про­хо­дит, в Ген­про­ку­ра­ту­ре пред­по­чи­та­ют не уточ­нять. «Будет решать­ся по ходу след­ствия», – ушел от отве­та Койгельдиев.

Тем вре­ме­нем дру­гой при­бли­жён­ный Кожам­жа­ро­ва, быв­ший транс­порт­ный про­ку­рор Мак­сат Дуй­се­нов, пере­брал­ся в Гер­ма­нию и запро­сил там поли­ти­че­ское убе­жи­ще. Изна­чаль­но казах­стан­ские вла­сти утвер­жда­ли, что его задер­жа­ли в горо­де Фюр­те, но это ока­за­лось не так.

Орга­ни­за­ция Transparency International Deutschland в интер­вью пор­та­лу Orda.kz под­твер­ди­ла: Дуй­се­нов дей­стви­тель­но нахо­дит­ся в Гер­ма­нии под стра­жей, но это часть стан­дарт­ной про­це­ду­ры для про­си­те­лей убе­жи­ща. По сло­вам Асель Теми­ро­вой, чле­на немец­ко­го отде­ле­ния орга­ни­за­ции, его судь­бу теперь решит Выс­ший земель­ный суд Баварии.

«Воз­мож­ное осво­бож­де­ние будет зави­сеть от реше­ний немец­ких судеб­ных орга­нов. Сей­час его инте­ре­сы пред­став­ля­ют адво­ка­ты сра­зу по двум направ­ле­ни­ям: экс­тра­ди­ция и про­це­ду­ра предо­став­ле­ния убе­жи­ща», – пояс­ни­ла Темирова.

Она так­же под­твер­ди­ла, что пла­ни­ру­ет встре­тить­ся с Дуй­се­но­вым. «Цель визи­та я не могу рас­кры­вать, посколь­ку она свя­за­на с вопро­са­ми, кото­рые име­ют цен­ное зна­че­ние для меж­ду­на­род­ных анти­кор­руп­ци­он­ных рас­сле­до­ва­ний. Мы пола­га­ем, что гос­по­дин Дуй­се­нов может рас­по­ла­гать цен­ной инфор­ма­ци­ей», – доба­ви­ла она и даже пока­за­ла пись­мо от немец­ко­го прокурора.

Гер­ман­ские ведом­ства тра­ди­ци­он­но ску­пы на ком­мен­та­рии. Bundespolizei веж­ли­во отка­за­лась обсуж­дать казах­стан­ца. Минюст Гер­ма­нии в ответ на запрос Orda.kz огра­ни­чил­ся общим заяв­ле­ни­ем: «Подроб­но­сти о запро­сах на экс­тра­ди­цию раз­гла­шать не можем. Это свя­за­но с прин­ци­па­ми меж­ду­на­род­но­го сотруд­ни­че­ства в уго­лов­ных делах, где важ­на кон­фи­ден­ци­аль­ность». Ген­про­ку­ра­ту­ра ФРГ отве­ти­ла в том же духе.

А вот сам Дуй­се­нов мол­чать не стал. Он уже вошел в роль жерт­вы поли­ти­че­ских репре­сий и высту­пил на ранее неиз­вест­ном кана­ле ARGA с раз­об­ла­че­ни­я­ми в адрес КНБ, не обо­шел вни­ма­ни­ем Гене­раль­ную про­ку­ра­ту­ру и поды­то­жил свою пла­мен­ную речь клас­си­че­ской фор­му­ли­ров­кой «вре­мя всё рас­ста­вит по сво­им местам».

Казах­стан­ские вла­сти, судя по все­му, вос­при­ня­ли это болез­нен­но: сило­ви­ки доби­ва­ют­ся бло­ки­ров­ки роли­ка на YouTube.

Теперь всё зави­сит от немец­ко­го суда. Если Дуй­се­но­ву предо­ста­вят убе­жи­ще, о его экс­тра­ди­ции в Казах­стан мож­но будет забыть.

И тут важ­но пони­мать, поче­му Евро­па гото­ва при­ютить даже людей со столь сомни­тель­ным бэк­гра­ун­дом. Поли­ти­че­ское убе­жи­ще в Гер­ма­нии и дру­гих стра­нах Евро­пы это не награ­да за чисто­плот­ность, а защи­та от поли­ти­че­ско­го или судеб­но­го про­из­во­ла. Даже если чело­век подо­зре­ва­ет­ся в кор­руп­ции на родине, он может полу­чить защи­ту, если смо­жет убе­дить суд, что у него нет шан­са на чест­ное рас­сле­до­ва­ние дома. Ины­ми сло­ва­ми, если пра­во­су­дие исполь­зу­ет­ся как инстру­мент дав­ле­ния или мести, Евро­па ска­жет: «Подо­жди­те, здесь свои правила».

Поэто­му быв­ший про­ку­рор с ком­про­ма­том может ока­зать­ся под защи­той зако­на, даже если никто не сомне­ва­ет­ся в его про­шлых гре­хах. С точ­ки зре­ния евро­пей­ских судов, важ­нее пра­во на спра­вед­ли­вое рас­сле­до­ва­ние, а не био­гра­фия просителя.

Хотя имен­но это может сде­лать поло­же­ние Кай­ра­та Кожам­жа­ро­ва еще более шат­ким: часть его коман­ды в тюрь­ме, дру­гая на чуж­бине с ком­про­ма­том, а меж­ду­на­род­ные анти­кор­руп­ци­он­ные меха­низ­мы начи­на­ют дей­ство­вать неза­ви­си­мо от казах­стан­ской власти.

Қай­рат Қайкенұлы,«D»