Высшие чины страны с пеной у рта докладывают главе государства и мировому сообществу: экономика Казахстана растет ежегодно. Однако парадокс: при этом «росте» простому народу становится все тяжелее жить. С одной стороны, чиновники, по-своему, правы: по официальной статистике, есть рост экономики, если рассматривать ее в целом. С другой, при детальном анализе, – в структуре экономики наблюдается очень большой перекос. Наша экономика мало того, что экстенсивна, она «безжизненна». Об этом предлагаемая ниже авторская статья.
Через несколько дней Казахстан будет отмечать день Первого президента страны. Несомненно, в этот праздничный день пройдут торжественные мероприятия по всей стране. Будут звучать слова поздравлений, речи государственных деятелей пестреть достижениями в сфере социально-экономического развития и планами на будущие, еще более значимые победы, достижения и великие свершения во благо народа Казахстана.
Конечно, будут и торжественные речи о новых реформах президента. Куда ж без них? Мало ли у нас было реформ за годы независимости, о которых сегодня даже не вспоминают. А некоторых даже стыдятся. Из-за большого числа государственных программ, которые рождаются в недрах Акорды и которые не каждый государственный служащий упомнит, впору говорить не о реформации, а деформации экономики.
Сколько государственных программ сегодня реализуется в Казахстане, возможно, могут ответить в наших министерствах. Но не факт.
Навскидку можно, по меньшей мере, перечислить порядка пятнадцати-восемнадцати госпрограмм, реализуемых в настоящее время якобы во благо народа Казахстана: это – программы индустриально-инновационного развития, инфраструктурного развития, жилищного строительства, развития агропромышленного комплекса, поддержки и развития бизнеса, цифровизации, развития регионов, развития сферы услуг, развития продуктивной занятости и массового предпринимательства, развития образования и науки, развития здравоохранения, развития и функционирования языков, по противодействию религиозному экстремизму и терроризму, привлечения инвестиций, экспорта и т.д.
А ведь, кроме государственных программ, требуют своего исполнения различные стратегические планы развития, национальные планы, операционные планы и даже просто ежедневные или еженедельные рабочие планы. А есть еще поручения: отдельные поручения, особые поручения вышестоящих государственных органов и руководителей этих самых вышестоящих государственных органов.
Государственные служащие не то, чтобы исполнить, не всегда прочитать их успевают. Но если на центральном уровне чиновничий аппарат худо-бедно успевает отписаться (именно отписаться, а не исполнить) о проделанной работе, то представляете, что творится на местном уровне?
Представьте: все эти государственные программы, стратегии, планы и поручения спускаются в сельский или поселковый акимат, где всего три-четыре специалиста, включая акима, для исполнения. И что удивительно, они «исполняют», потому что по-другому быть не может. По-другому они не будут здесь работать. Поэтому программу могут не читать, но «исполнить» они обязаны. Другого им не дано. Тут, как говорили бандиты в девяностых, – без вариантов.
В результате такого «исполнения» и получается не реформация, а деформация экономики и общественного сознания. Только кто виноват: местный аким, который не успевает исполнять, или центральные государственные органы вместе с парламентом, которые не устают писать, – остается открытым.
Такой перекос в сфере государственного управления, когда верхи пишут, а низы не успевают читать, прямым образом отражается на качестве реализации программных документов и, как следствие, отражается на развитии экономики страны, то бишь на качестве жизни простого народа.
Чтобы не быть голословным относительно степени влияния бумаготворческой работы на это самое качество, обращусь к официальной статистической информации.
Так, по данным органов статистики РК, на заре независимости – в 1991 году в структуре валового внутреннего продукта (ВВП) Казахстана на долю промышленности приходилось 27,2 процента, сельского хозяйства, не поверите, – 29,5, строительства – 9,2, торговли – 8,1.
Чего мы достигли к 2018 году? По итогам 2017 года на долю промышленности приходится 26,8, сельского хозяйства, опять же не поверите, – 4,3, строительства – 5,5 (и это при строящейся Астане!), торговли – 15,9 процента.
Другими словами, мы стали больше торговать, но при этом меньше производить товаров. Видимо, воздух можно не только сотрясать, но и продавать. Парадокс, если не сказать большее, торгуем импортным товаром как своим. И все в шоколаде, вернее – чиновничий аппарат.
Сельское хозяйство после десятилетий реформ, побед и новых свершений деформировалось с 29,5 процента доли в ВВП в 1991 году до 4,3 процента в 2017‑м. Но это сельское хозяйство. У отдельных, особо продвинутых специалистов есть мнение, что аграрное производство является одним из отсталых сегментов экономики. А то, что казахстанские аграрии приносят миллиарды долларов не только в свой карман, но и в бюджет таких «отсталых» в своем развитии стран, как Канада, Австралия, США, отдельные аналитики или предпочитают умалчивать, или же просто об этом не знают.
Обратимся к промышленности. На первый взгляд, дела здесь обстоят намного лучше. Так, согласно официальной статистике, доля промышленности в ВВП страны в 2017 году составила 26,8 процента против 27,2 в 1991 году. То есть снизилась всего на 0,4 процентных пунктов.
Учитывая развал промышленности и разрыв экономических связей на первом этапе постсоветского периода, это можно даже считать успехом и занести в актив бессменно действующей власти. Кстати, бессменность в экономическом анализе имеет свои преимущества. Рассматривая развитие экономики в динамике эдак лет за тридцать, не надо делать поправки на изменение политической ситуации и влияние фактора прихода к власти в стране новых лиц.
Так вот, рассматривая структуру промышленного производства РК, необходимо отметить преобладание в 1991 году обрабатывающего сектора, то есть там, где получают не только продукцию более высоких переделов с добавленной стоимостью, но и прежде всего дополнительные рабочие места, знания и технологии.
Так, доля обрабатывающего сегмента промышленности в общем объеме промышленной продукции в 1991 году составляла 83,4 процента против 41,2 в 2017 году. При этом доля производства продуктов питания в 1991 году в общем объеме обрабатывающей промышленности достигала 35,2 процента, легкая промышленность – 15,9 процента против 16,2 и 1 процента соответственно в 2017 году.
Если это не деформация экономики в сторону примитивизма, то, как говорил один классик советской литературы, «можете плюнуть мне в лицо, если, конечно, ты сам не верблюд».
Однако справедливости ради следует отметить, что 41,1 процента обрабатывающего сектора в общем объеме промышленного производства тоже не мало. Откуда же берется столь высокая доля обрабатывающей промышленности при незначительном присутствии собственных промышленных товаров, продуктов питания и одежды?
Статистика подсказывает: деформация промышленности происходит за счет увеличения доли металлургической отрасли, которая достигает 43,4 процента в 2017 году против 15,2 процента в 1991‑м в общем объеме обрабатывающей промышленности. То есть наша обрабатывающая промышленность держится в основном за счет производства чугуна, стали, ферросплавов и проката. Той продукции, которая не многим отличается от сырьевых ресурсов.
В этой связи напрашивается вывод: современная экономика Казахстана держится не на проводимых реформах, а на продаже сырьевых ресурсов. Факторами устойчивого экономического развития страны является производство и продажа нефти, угля и металлов. Так, к примеру, доля горнодобывающей промышленности в общем объеме промышленности Казахстана с 10,3 процента в 1991 году возросла до 50,8 процента в 2017‑м.
Доля первичного сектора промышленности в общем объеме промышленного производства в развитых странах составляет 8–12 процентов, в странах с переходной экономикой 15–20, в развивающихся странах 30–50 процентов. Учитывая данные пропорции, Казахстан трудно отнести к странам с переходной экономикой. Ему бы удержаться в группе стран с развивающейся экономикой. А для этого, может, хватит на-гора принимать различные государственные программы, стратегии, планы и «кошмарить» рядовых государственных служащих. Тем более, что толку от этого мало.
Данат ШАРИП
