В конце прошлой недели в Алматы в редакции журнала «Жалын» под председательством поэта Мухтара Шаханова состоялся Круглый стол, посвященный продолжению дискуссии о предложенной властями Доктрине национального единства и разработанной представителями, в основном, казахской интеллигенции в противовес ей Концепции национальной политики.
Казалось бы, бурные споры вокруг Доктрины стали утихать, но ее разработчики вольно или невольно всколыхнули спящее до этого гражданское общество, в основном казахское, как в свое время «декабристы разбудили Герцена». В Доктрине вновь краеугольным камнем выступает тезис о создании «казахстанской нации», предложенный Нурсултаном Назарбаевым еще на заре свалившейся на наши головы независимости. Но если до этого запускались лишь пробные шары, то теперь все облачено в идеологическую концепцию, которая и стала будильником для разных гражданских сил. Стоит сказать «спасибо» властям и лично президенту за пробуждение ставшего инертным казаха, который до этого был всецело поглощен выживанием и не обращал внимания на то, в кого его хотят превратить.
Особенностью прошедшего Круглого стола было то, что на него, наверное, впервые специально пригласили представителей русскоязычной прессы, акцентируя внимание на русскоязычных журналистах-казахах. Мухтар Шаханов и некоторые участники встречи до сих пор считают, что ряд СМИ недостаточно широко освещает альтернативный проект или же оценивает его не в той мере, в какой хотелось бы его инициаторам. В предложенной резолюции по обсуждению нас удивил пункт, призывающий не называть разработчиков Концепции национальной политики «национал-патриотами»(?!), а величать их «активистами гражданского общества». Вот как раз об этом хотелось бы поговорить чуть подробнее.
Термины «национальные патриоты» или «национал-патриоты», хоть и возникли не так давно, тем не менее, являются устойчивыми выражениями всех политических словарей. И, наверное, только от человека или конъюнктуры зависит, какой смысл кто в него вкладывает. На наш взгляд, такое словоупотребление соответствует традиционному значению в русском языке слов «нация», «национальный», «националистический», которое всегда носило оттенок принадлежности к этносу. А поскольку почти на 100 процентов за сохранение казахской нации в качестве государствообразующей радеют именно казахи, то нет никакого греха называть их «национал-патриотами». Да, в 90‑е годы прошлого века благодаря этническим националистам российских кругов – «Памяти» и журналу «Наш современник» – термин подчас стал носить негативный оттенок, особенно принимая во внимание провозглашаемые этими организациями лозунги откровенно националистического, ксенофобского характера. Вследствие многочисленных злоупотреблений определениями «национал-патриотический» и «национал-патриоты» в СМИ и в политической дискуссии их первоначальное более узкое внутреннее содержание размазалось, и в зависимости от страт и властвующей идеологии в них вкладывается позитивное или же отталкивающее значение. Но мы предлагаем под национал-патриотами понимать все же казахских (или же, если угодно, казахстанских) государственников, но никак не националистов, нацистов, обособляющих себя от других народов.
Особое значение национал-патриотизм приобретает в условиях, когда государство и нация переживают тяжелые времена, времена упадка и деградации. Глядя на то, что творится у нас в политике, экономике и культуре, с уверенностью можно сказать, что эти времена у нас наступили, и осталось совсем немного до «окаянных дней». И именно в этих условиях и наступает время наиболее активных действий для национал-патриотов – людей, не безразличных к судьбе родной страны и народа. Национал-патриотизм – не вражда и разрушение, а защита и созидание, это социальное явление общества.
С другой стороны, на Круглом столе прозвучала тема космополитизма, присущая якобы русскоязычным казахам. Но если мне не нравится, к примеру, группа «Дос Мукасан», а я предпочитаю слушать Bee Gees, если телешоу «Екi жулдыз» я считаю китчем и профанацией понятия «шоу», если мне не нравится бешбармак, особенно на ночь, а я предпочитаю хорошую пиццу, если я не читаю Акима Тарази, а наслаждаюсь Джоном Стейнбеком и т.п., то перестаю ли я быть от этого менее казахом и патриотом страны? И кто принесет больше пользы для возрождения национал-патриотического движения в Казахстане: я, казах, говорящий по-казахски с акцентом, но способный на том же русском донести до более широких слоев идеи движения, или же самый что ни на есть «казахский казах», смачно харкающийся в присутственном месте или выплевывающий лузгу от семечек из окна трамвая, не задумывающийся о том, что это просто некультурно? С каким из этих представителей государствообразующей нации захотят жить дальше другие этносы, при условии, что к тому времени у меня исчезнет акцент на пока не родном языке? Надо наряду с призывами к всеобщему изучению казахского языка (что полностью закономерно и более чем оправданно), параллельно вести работу и по возрождению сначала бытовой культуры, которая неизбежно должна обрести более широкие свои проявления. И это касается не только казахов, но и всех, живущих бок о бок, – ведь привычку плеваться имеют все.
Таковы, шешен, весьма вкратце, наблюдения текущего момента.
Алмат АЗАДИ
