КАК Я ПРИШЕЛ В КИНО

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №14 (331) от 07 апре­ля 2016 г.

 

Рас­ска­зы из жизни

 

Кажет­ся, было это летом. В сере­дине восьмидесятых.

Отпра­ви­ли меня от редак­ции «Ленин­ской сме­ны», была такая зна­ме­ни­тая моло­деж­ная газе­та (ныне «Экс­пресс» К. – Ред.), дале­ко в область. Писать о живот­но­во­де. Так и ска­за­ли: «Нужен очерк о герое тру­да». Дали мне коман­ди­ро­воч­ное удо­сто­ве­ре­ние, выпи­са­ли суточ­ные, ну и поже­ла­ли «твор­че­ских узбеков».

При­ез­жаю, зна­чит. Област­ной актив уже весь в сбо­ре. Ждут. Пре­ду­пре­ди­ли. Тогда с этим стро­го было. Рес­пуб­ли­кан­ская газе­та все-таки. А их в то вре­мя было все­го-то четы­ре на всю стра­ну. Две цен­траль­ные – ком­му­ни­сти­че­ские. Ну, и две моло­деж­ные. И тираж у «ЛС» был тогда за три­ста тысяч. Не то, что сей­час. А какие люди в ней рабо­та­ли! Легенды…

Ну вот, при­ез­жаю. Захо­жу в обком пар­тии. Меня встре­ча­ют на уровне пер­во­го сек­ре­та­ря. Серий­ные пуза­тые дядь­ки в тра­фа­рет­ных пиджа­ках с карманами.

Объ­яс­няю: так, мол, и так. Нужен герой. Живот­но­вод. Хоро­шо бы – чабан. Жела­тель­но с тру­до­вы­ми заслу­га­ми. Ну, и что­бы семья­нин, «обли­ко мора­ле» и всё такое прочее.

Началь­ни­ки поду­ма­ли-поду­ма­ли, потом загу­де­ли в один голос:

– О‑о-о, это вам к Эпе­ке надо! Толь­ко к Эпе­ке. Мамырбаеву.

– Он у нас как раз такой. Образцовый.

– И шер­сти госу­дар­ству сда­ет боль­ше всех, и мяса, и овце­мат­ки у него – про­сто пре­лесть какие труженицы…

Сло­вом, кан­ди­да­ту­ра хоть для «Прав­ды».

Поса­ди­ли меня в шесть­де­сят девя­тый «УАЗик» и – с ветер­ком на жай­ляу. Со мной еще два инструк­то­ра для под­стра­хов­ки. Они мне по доро­ге всё про Эпе­ке подроб­но­сти рас­ска­зы­ва­ют. А доро­га до-о-олгая. Пылим себе потихонечку.

А меня всё под­мы­ва­ет спро­сить: «Что это еще за Эпе­ке такое?».

Дело в том, что у нас, у каза­хов, нет муж­ско­го име­ни на «Э». Ну, я, во вся­ком слу­чае, не слы­хал. Встре­ча­ют­ся, конеч­но, роди­те­ли с фан­та­зи­я­ми. И потом, мы, каза­хи, ужас, как детей любим. Вот и сорев­ну­ем­ся в чадо­лю­бии. А потом живут люди с гово­ря­щи­ми име­на­ми. И ниче­го уже не поделаешь.

Пом­нит­ся, был у нас такой весель­чак и бала­гур, душа ком­па­нии. Зва­ли Ком­байн. Через дом от него жила Шай­нек-апа. У ней и в пас­пор­те так было запи­са­но. Дочь у них была – Пердыгуль.

А еще в уни­ве­ре на фило­ло­ги­че­ском учи­лась сту­дент­ка, хоро­шень­кая такая. Пима­гуль звали.

Сосед наш по лест­нич­ной пло­щад­ке, тихий, интел­ли­гент­ней­ший чело­век. По-мое­му, про­фес­сор био­ло­гии. Всю жизнь с ним рас­шар­ки­вал­ся: Аре­ке да Аре­ке. А потом выве­си­ли спи­сок долж­ни­ков за свет в подъ­ез­де, так он, ока­зы­ва­ет­ся – Аргазм.

В посел­ко­вой строй­ча­сти бух­гал­те­ром рабо­тал Ишан­бек Сра­но­вич. Бри­га­ди­ром был там же – Муто­ляп. Жена его – Кар­лы­гаш Кабановна…

Где-то на гла­за попа­да­лось имя – Акпан­ток­пан­ту­рар­ко­жа. Про­сто страш­но за его детей. Куда с таким отчеством?

А как вам таб­лич­ка на две­ри в поли­кли­ни­ке: «Уро­лог-анд­ро­лог Сек­сем­ба­ев А.М.»?

Про рево­лю­ци­он­ные и соци­а­ли­сти­че­ские име­на не буду силь­но рас­про­стра­нять­ся. Все слы­ша­ли и знают.

Мне лич­но нра­вят­ся Куку­ца­поль – Куку­ру­за цари­ца полей. И Пер­во­сра­ка – Пер­вая совет­ская раке­та. Есть еще вари­ант – Пер­ко­срак, то есть Пер­вая кос­ми­че­ская раке­та. Име­ет­ся тема­ти­че­ское про­дол­же­ние – Урюрв­кос («Ура! Юра в космосе»).

Да боже мой, у сосе­дей наших, в Кир­ги­зии, живет чело­век по име­ни Биллклин­тон­бек! Лич­но знакомился.

У таджи­ков есть имя – Додо­джон. У армян – Маньяк. «Оже­ре­лье» озна­ча­ет. И Панос – в зна­че­нии «уди­ви­тель­ный», «свет­лый». (Тоже случается).

У даге­стан­цев и азер­бай­джан­цев доволь­но рас­про­стра­не­но имя – Пир­даз. У неко­то­рых сла­вян­ских наро­дов есть Буди­ло – вста­ю­щий рано, значит.

На Укра­ине мож­но встре­тить людей по фами­лии Нестре­ляй и Нена­до. Пола­гаю, вполне акту­аль­но нын­че звучат.

Встре­ча­ют­ся еще Дур­но­пей­ка, Бздюк, Отю­тюн­чик, Шма­ро­воз и Сухозад.

У фран­цу­зов есть имя Минет. «Коте­нок» в лас­ка­тель­ной форме.

У шве­дов – Пук и Пиппи.

У пор­ту­галь­цев – Кака.

У инду­сов – Анал. У пер­сов – Каку­ли и Какулия.

У испан­цев – Хули и Крысан.

У нем­цев – Куни­гун­да. Сокра­щен­но – Куни.

У ара­бов – Биляд и Насри.

У афган­цев – Ган­дал и Шиза…

Сра­зи­ло напо­вал имя Еби­ни­зер. У него есть про­из­вод­ные фор­мы: Еби, Еби­нер, Еби­зер, Ебер, Ебень, Эбень, Эби, Эбби, Эбинер.

У япон­цев есть имя Дай­су­ке. Озна­ча­ет «пре­вос­ход­ный помощ­ник». И Ботан – пион, значит.

У гре­ков – Пер­ди­та и При­мус. Есть еще Сос­си. А еще – Она­ний и Повси­ка­кий. И жен­ское – Фео­гни­да. Вполне себе древ­ние имена.

Про евре­ев гово­рить не буду. Они что угод­но могут пре­вра­тить в фами­лию. Даже у нас на теле­ви­де­нии рабо­тал опе­ра­тор – Сруль Никита.

На Хай­нане меня сопро­вож­дал гид с бей­джи­ком на гру­ди: «Dzin Hui». Голос у него еще был такой звонкий-звонкий.

В Сирии у меня остал­ся друг. Уче­ный-мам­лю­ко­вед. По наци­о­наль­но­сти он ира­нец. Зовут Доста­ли. Друг у него есть – Нафик. Жену дру­га зовут Хана. Сча­стье, зна­чит, оби­лие и блаженство.

Но что-то я отвлек­ся. Про­сто тема бла­го­дар­ная. И бес­ко­неч­ная. Луч­ше вер­нем­ся к Эпеке.

 

Едем мы по изви­ли­стой тряс­кой доро­ге. Раз­го­во­ры раз­го­ва­ри­ва­ем. А меня все догад­ки раз­ные муча­ют. Ну не Эду­ард же, в кон­це кон­цов? Вряд ли – Элвис. И уж точ­но не Эдмонд.

К обе­ду добра­лись нако­нец. Выхо­дим из машины.

И… Кар­ти­на мас­лом! Ну, чистый Лувр, твою мать! Красота!

У под­но­жья вели­че­ствен­ных гор с бело­снеж­ны­ми маков­ка­ми мир­но щип­лет трав­ку ота­ра ове­чек. По сине­му-сине­му небу плы­вут пуши­стые обла­ка. Чуть поодаль сто­ит акку­рат­нень­кая юрта. Рядом – навы­тяж­ку чабан. Уже выря­дил­ся. Костюм надел с орде­на­ми и меда­ля­ми. Навер­ня­ка тоже успе­ли пре­ду­пре­дить. Жена в плат­ке и кам­зо­ле с узо­ра­ми. Ну, и дети чабан­ские. Куч­ка. Помы­тые по слу­чаю. Выстро­е­ны по росту.

Я под­хо­жу, про­тя­ги­ваю руку:

– Асса­ла­у­ма­лей­кум, аға! Ермек менің атым (Ермек меня зовут).

– Уага­лей­ку­мас­са­лам! – отве­ча­ет заслу­жен­ный чело­век и, гля­дя в гла­за, про­сто­душ­но так добав­ля­ет: – Эпизод.

Ну, вот. Лар­чик, ока­зы­ва­ет­ся, про­сто откры­вал­ся. А я‑то голо­ву ломал…

Что ж, думаю, Эпи­зод так Эпи­зод. Хотя, если под­на­ту­жить­ся и поскре­сти в памя­ти, так дале­ко наша роди­мая казак­пай­ская фан­та­зия еще не заходила.

Поси­де­ли. Чаю попи­ли. Беш поели. Милые, про­стец­кие люди. Насто­я­щие. От земли.

Запи­сал я, зна­чит, рас­ши­рен­ное интер­вью (дик­то­фо­нов тогда еще не было). Чув­ство­ва­лось, что Эпи­зод-ага – чело­век опыт­ный. Отта­ра­ба­нил свою часть орде­но­нос­ной био­гра­фии, как по писа­но­му, и замолк. Повис­ла корот­кая пау­за. И тут он скло­ня­ет­ся ко мне и с улыб­кой так заго­вор­ще­ски спрашивает:

– Ну и?

– Чего?

– Поче­му не зада­ешь свой глав­ный вопрос?

Я ему тоже с улыбкой:

– Ну, и почему?

И он рассказывает.

Дед его, Мамыр­бай, был чаба­ном. И отец его, Саяк, тоже был чаба­ном. И как-то одна­жды, когда отец в оче­ред­ной раз выгнал на выпас сво­их бара­нов, в степь наве­да­лась гор­ла­стая шум­ная ком­па­ния. Отец из любо­пыт­ства подъ­е­хал бли­же. Ока­за­лось – кинош­ни­ки. При­е­ха­ли сни­мать нату­ру. В годы вой­ны «Мос­фильм» пере­вез­ли в Алма-Ату. А вме­сте с ним и мно­гих зна­ме­ни­тых дея­те­лей искусства.

Весь день до само­го вече­ра Саяк кру­тил­ся рядом с эти­ми забав­ны­ми людь­ми. Вер­нул­ся толь­ко к ночи. И тут выска­ки­ва­ют к нему навстре­чу бабонь­ки с криками:

– Суюн­ши, Саяк! Суюн­ши! Жена твоя роди­ла сына! Деся­то­го! Как назовешь?

А чего тут думать? Понра­ви­лось Сая­ку зага­доч­ное сло­во – Эпизод.

Вот и всё, собственно.

Не стал я спра­ши­вать Эпи­зод-агу, а что было бы, если б отцу понра­ви­лось, ска­жем, какое-нибудь дру­гое необыч­ное сло­во? Хло­пуш­ка, напри­мер? Или шта­тив? Камер­ва­ген? Да и вооб­ще, на съе­моч­ной пло­щад­ке иной раз такие сло­ва мож­но услы­шать, что не дай бог… Как потом с таки­ми име­на­ми жить? Даже пред­ста­вить страшно.

Но исто­рия име­ет про­дол­же­ние. Дело в том, что у само­го Эпи­зо­да-ага – девять детей, и послед­не­го – млад­ше­го, люби­мо­го – назва­ли Қадір. Понят­но, кто назвал. В ито­ге полу­чи­лось – Кадр Эпи­зод-улы Мамырбай.

Вот что зна­чит вол­шеб­ная сила искус­ства! И вы еще спра­ши­ва­е­те, как я в кино попал…

А очерк я тогда напи­сал. Хва­ли­ли на планерке.

 

Ермек

ТУРСУНОВ