К вечеру 1 Мая бои на улицах Берлина в основном стихли. Мы, солдаты, во время ужина отметили двойной праздник – водружение Знамени Победы над Рейхстагом и день 1 Мая. Было у нас чем отметить эти замечательные события. Поверженный Берлин, столица фашистского рейха, куда свозились богатства почти всей Европы и оккупированных областей Советского Союза, теперь находился в руках советского солдата.
В это время я занимал должность командира отделения миноискателей, одновременно работал неосвобожденным комсоргом нашей воинской части. Парторгом части был капитан Василий Иванов из города Ленгер Шымкентской области, хорошо знавший казахский язык. После ужина он забрал меня с собой ночевать на 5-й этаж дома. Наша часть располагалась в малоразрушенном районе Берлина. Дома были целые. Почти не было видно следов разрушений и бомбежек. На участках вокруг домов были декоративные и плодовые деревья.
Парторг В. Иванов обладал замечательным качеством – умением располагать людей к себе, был внушительным, добрым ко всем, а ко мне относился по-отечески, земляку и как к помощнику по работе среди молодых воинов.
Когда мы спали, среди ночи услышали шум моторов и возбужденные голоса людей. Посмотрев в окно, мы увидели, что грузятся на машины штабные и складские ящики, люди торопливо вооружаются. Быстро одевшись, мы спустились вниз. Здесь были командиры, штабные и хозяйственные работники и бойцы подразделений нашей части. Нам сообщили, что вырываются из окружения какие-то группы, в направлении к нам идут танки и машины, надо быстрее подготовиться к бою.
Ситуация для нас была неизвестна. Кто идет и куда, сколько их и какая сила – мы не знали. Все это было неожиданно, хотя на войне всегда все совершается неожиданно. Связь с другими частями не смогли установить. Все это требовало особой осторожности и внимания.
Издали слышали шум моторов и отдельные выстрелы. В эти тревожные часы мы всюду видели заместителя командира по политчасти майора Михаила Алексеевича Шифа. Своим хладнокровием, твердостью принимаемых решений он уверенно руководил людьми. Каждому указал место для занятия обороны. Машины убрал с улицы, приказал доставить их в укрытия за домами. Он умело организовал встречу идущего на нас врага. Когда наши силы были рассредоточены по местам, он вызвал меня к себе и приказал: «Старший сержант Сеитов, возьмите двух бойцов, быстро и тихо разведайте участок слева», – и показал мне направление разведки.
Я взял с собой своего друга, рядового Александра Соколова, и еще одного солдата, фамилию которого сейчас забыл, и мы быстро побежали в указанном направлении.
Начало светать. Мы пошли по садам. Чувствовалось особое напряжение, тревожная тишина. Шли медленно, маскируясь за деревьями, оглядываясь по сторонам. Пройдя 150–200 метров в направлении к центру Берлина, мы заметили немцев. Их было очень много, не было времени их считать. Мы быстро повернули назад, бегом, соблюдая предосторожности, чтобы немцы не заметили, вернулись к месту расположения части. Я сразу же доложил майору Шифу об увиденном. Михаил Алексеевич дал команду занять оборону и приготовиться к бою.
Шум моторов приближался. Издали по улице, где мы стояли, вырисовался силуэт танка, идущего тихим ходом без зажженных фар. К счастью, у нас было противотанковое ружье (ПТР), сохранившееся со времен Сталинградской битвы. Под Сталинградом наша часть была истребителем танков.
Капитан Власенко, имя и отчество его сейчас не помню, начальник боевого питания части, быстро взял ПТР, находившееся на машине, установил по середине улицы, по которой шел танк. Взоры всех были устремлены на капитана Власенко с ПТР. Власенко, не спеша, но уверенно ждал, когда танк приблизится на допустимое расстояние. Когда немецкий танк стал хорошо виден, прямой наводкой выстрелил по нему. Танк сразу остановился, загородив улицу. Так был подорван идущий впереди группы немецкий танк. За ним шли машины и пехота. После этого слышны были взрывы, шум, крики, испуганные немецкие речи. За танком творилась какая-то паника. Немцы, идущие между домами, вступили с нами в бой, но, встретив упорное сопротивление, быстро разбежались по домам.
В этом небольшом и очень важном бою героически и мужественно, в полном смысле этих слов, вели себя майор Шиф и капитан Власенко. Шиф был героем легендарной Сталинградской битвы, участник смертельных схваток с немецко-фашистскими захватчиками на Мамаевом Кургане. В то время он был военным комиссаром 28-го отделения отряда истребителей танков, входившего в состав 62-й армии генерала В. И. Чуйкова. Он пользовался большой любовью у всех нас. Особенно любили его солдаты и сержанты за заботу о них, принципиальность в решении вопросов и справедливость требований. Мы называли его душевно и возвышенно – «Наш комиссар». В боях он всегда находился рядом с нами.
Даже тяжелые дни Сталинградской битвы, при штурме станции Зимновники, в памятных боях на Миуе – реке и других сражениях никому не позволял без надобности бросать людей в атаку, он их оберегал. С командиром части стремился с малой кровью добиваться безусловного выполнения поставленной боевой задачи.
Михаил Алексеевич был образцом того военного комиссара, которого принято называть душой солдата. Природа щедро одарила его и внешностью, и умом. Высокого роста, пропорционального телосложения со спортивной и военной подтянутостью, он заметно выделялся среди других. Открытое и доброжелательное его лицо всегда притягивало людей к нему, располагало к задушевному разговору. Его ровная речь с приятной бархатной дикцией отличалась железной логикой. В народе говорят, что глаза – зеркало души человека. Его синеватые глаза испускали лучи доброты и обвораживали окружающих искренностью.
Михаил Алексеевич – коренной москвич. Скончался в возрасте 90 лет. В Москве сейчас живут его дочь Алена, зять Александр и внук Миша. Почти все однополчане переписывались с ним, бывали у него в гостях. Он, как и в военные годы, проявлял трогательную заботу о фронтовиках- однополчанах, всегда помогал нам советом и вниманием.
А капитан Власенко был тихий, деловой и волевой начальник боевого питания части. Говорили, что до прихода к нам он был в стрелковых частях. На вид он казался нелюдимым. А при близком соприкосновении и разговоре он был милейший человек. Недюжинное мужество содержалось в нем, которое проявилось в решающую минуту. Подбив фашистский танк, он преградил путь вырывающейся из окружения большой группе отъявленных эсэсовцев и нацистов, руководимой одним из главарей рейха. Это привело к полному расстройству их плана, они разбежались кто куда, скрылись в домах, переодевшись в гражданскую одежду.
А Соколов, который ходил со мной в разведку, родом был из станции Берды Челябинской области. Погиб при разминировании минных полей около г.Бад-Фрайнвальд в июне 1945 года.
2 мая нам стало известно, что Берлинский гарнизон гитлеровских войск капитулировал перед советскими войсками. Отъявленные нацисты решили вырваться из окруженного Берлина через линию советского фронта на Запад и сдаться американским или английским войскам. Поэтому они в сопровождении танка, кто на машинах, кто пешком, решили ночью вырваться из города. Говорили, что в этой вражеской группе находился то ли Гиммлер, то ли другой из фашистских вождей. Вырывающаяся группа по пути следования убивала оставшихся в домах наших солдат и офицеров. Так был зарезан наш повар Соков, потом его спасли врачи.
Поскольку группа фашистов жестоко расправлялась в этой ночи с оставшимися нашими бойцами и не сдалась советским войскам, не приняв капитуляцию, нам был дан приказ обыскать все дома по пути следования и задержать всех подозрительных. Каждому взводу и отделению были указаны конкретные участки, дома для проверки. Почти в каждой квартире мы находили переодетых в гражданскую одежду гитлеровских вояк. Они имели страшный и жалкий вид: обросшие, худые, бледные, глаза мутные. Недавние грозные эсэсовцы, хладнокровные убийцы и садисты, увидев нас, становились вежливыми до приторности, покорными как ручная собака. Наша рота после обеда 2 мая выловила около 100 таких фашистов.
Послевоенные исследования показали, что в этой прорывающейся группе был Мартин Борман, заместитель Гитлера по партии. После разгрома группы Борман покончил жизнь самоубийством на улице Берлина, приняв цианистый калий. В подтверждение сказанного приведу выдержки из опубликованных материалов последних лет.
Как пишет в своей книге советский писатель-историк Лев Безыменский «По следам Мартина Бормана» (второе дополненное издание, М. 1965), когда командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг объявил обитателям бункера, что отдает приказ прекратить бессмысленное сопротивление и о капитуляции, оставшиеся в живых высшие чины гитлеровского окружения, их охрана и слуги решили прорываться на Запад, разбившись на несколько групп. Группа была значительной, около 400 человек. В группе были Мартин Борман, Артур Аксман, имперский руководитель молодежи, Науман, заместитель Геббельса генерал Монке, адъютанты и врачи Гитлера и Геббельса, ряд высокопоставленных чинов СС, остатки солдат и офицеров эсэсовских танковых, авиационных дивизий и другие.
Лев Безыменский приводит выдержку из книги Кемпке, шофера Гитлера, который был в прорывающейся группе с Борманом: «Мы шли вперед с танками, словно черные тени. Борман и доктор Науман шли почти вровень с башней с левой стороны от танка. Доктор Штумпфегер и я шли позади них… Внезапно противник открыл сильный огонь. Через секунду огромное пламя неожиданно вырвалось из нашего танка. Борман и доктор Науман, шедшие впереди меня, были отброшены взрывной волной».
Офицер штаба 5-й ударной армии полковник А. Синяев, впоследствии рассказал Льву Безыменскому: «Да, это был практически последний бой на участке армии. Разумеется, немцы использовали знание местности, всевозможные проходные дворы, чтобы прорываться через боевые порядки наших войск».
Член Военного совета 5-й УА генерал Ф. Боков сообщил писателю следующее: «2 мая после боя на участке одного из полков обнаружили подбитый немецкий танк. Возле танка лежал убитый в кожаном пальто. При осмотре трупа никаких документов не обнаружили, а в кармане пальто нашли записную книжку. На титульном листе книжки были написаны фамилия, адрес и телефоны владельца книжки – Мартина Бормана».
Мариан Подковиньский, польский писатель, в своей книге «В окружении Гитлера» (М., 1981) пишет, что «в декабре 1971 года в ходе земляных работ в западно-берлинском районе Моабит на территории, где раньше устраивались выставки, был обнаружен скелет Бормана. Останки Бормана и кости другого человека сложили в специальный мешок и отправили в полицейский морг». Институт судебной медицины, проведя экспертизу, установил: да, это останки Бормана».
Далее М. Подковиньский отмечает, что «Выводы в пользу того, что найден скелет Бормана, основывались также и на других фактах. В обоих черепах были обнаружены осколки стеклянных капсул из-под цианистого калия, с помощью которого Борман и Штумпфегер покончили с собой».
Из показаний свидетелей по делу Бормана, которые прорывались из окружения, было известно, что во время бегства из Берлина в ночь с 1 на 2 мая 1945 года Борман погиб и был похоронен вместе с личным врачом Гитлера JI. Штумпфегером недалеко от вокзала Летер Банхоф, на территории выставок. Их скелеты были обнаружены на том же месте в декабре 1971 года при производстве земляных работ. Их личности были идентифицированы судебно-медицинской экспертизой по зубам черепа в сопоставлении с данными в их лечебной карточке.
Так бесславно закончился поход гитлеровской армии.
А для нас, советских солдат, этот последний бой за Берлин был началом скорого возвращения на родную землю, к самым дорогим и близким людям, к тем, кто ждал нас все эти трудные годы, к тем, кто своим героическим трудом в тылу помог нам приблизить День Победы.
Воинские соединения, воинские части, отдельные воины, отличившиеся при взятии и штурме Берлина награждались орденами и медалями и поощрялись объявлением благодарности Верховного Главнокомандующего. У меня хранятся две такие благодарности.
Зулхарнай СЕИТОВ,
участник и инвалид Второй мировой войны
КАЗАХИ «харьковского котла» 1942 ГОДА
Харьков не зря прозвали «проклятым местом Красной Армии». Во время Великой Отечественной войны тяжелейшие бои за этот город стоили нам огромных жертв, советские войска дважды терпели здесь серьезные поражения.
В мае 1942 года неудачное наступление РККА завершилось «Харьковской катастрофой», что привело к обрушению Юго-Западного фронта и прорыву немцев к Сталинграду и Кавказу. Последствия этого разгрома были настолько трагичны, а потери в живой силе и технике настолько велики, что Сталин сказал, обращаясь к главным виновникам провала Тимошенко и Хрущеву: «Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт, то я боюсь, что с вами поступили бы круто…»
Год спустя противник вновь нанес нам под Харьковым чувствительное поражение – в результате контрудара отборных танковых соединений СС советские войска были выбиты из города с большими потерями.
И лишь в августе 1943 года, уже в ходе Курской битвы, Харьков был, наконец, освобожден окончательно. Четырежды переходивший из рук в руки город превратился в руины. Посетивший его в 1943 году Алексей Толстой писал: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище…».
(ист. В. Абатуров, Р. Португальский.Харьков проклятое место Красной Армии)
Интерес казахстанцев к «харьковской катастрофе» мая 1942 года самый, что ни на есть кровный – там погибло и пропало без вести большое количество воинов нашей страны. События тех далеких дней до сих пор ждут исследователей, хотя такие исследования и проводились ранее, начиная с конца 50-х годов прошлого столетия институтом истории Академии наук Казахстана. Много издано монографий и защищено научных работ. Возможностей в наше время стало больше: многие архивные фонды стали доступны, к примеру, в России, чем никак не может «хвалиться» Казахстан – архивные фонды, относящие к Великой Отечественной войне, до сих пор имеют гриф «Совершенно секретно» и когда решатся его снять, неизвестно. По крайней мере, многочисленные обращения просто тонут и где-то пропадают в бездне Министерства культуры и информации РК. Понятное дело, изучать национальную историю Казахстана без архивов очень сложно, а потому рождаются мифы, в частности так много мифов и небылиц, связанных с участием 106-й национальной кавалерийской дивизии в «харьковском котле» 1942 года.
А реальность такова, что есть немало живущих потомков тех кавалеристов, которые уже более 70 лет ищут своих так и не вернувшихся с той войны отцов, дедов и прадедов.
Уроженец Семипалатинской области Токен Юсупов (на фото) закончил в 30-е годы Семипалатинский педагогический институт, работал учителем математики, затем директором школы, преподавал на рабфаке. Ему довелось работать в должности заведующего Иртышского и Лебяжьего районов Павлодарской области. До призыва в Красную Армию в 1938 году его перевели в Павлодарский обком партии. В те времена типичный путь профессионального роста для смышленого паренька-сироты.
Младший политрук Юсупов Токен, 1913 года, казах, был призван из запаса Павлодарского областного военкомата в начале декабря 1941 года. Назначен комиссаром минометной батареи 288-го кавалерийского полка 106-й кавалерийской дивизии. Это все, что пока о нем известно.
В «харьковском котле» 1942 года количество погибших очень велико, попало только в плен около 240 тысяч воинов Красной Армии, многие из которых из плена сумели сбежать, есть среди них погибшие в концлагерях. Было немало тех, кто сумел вернуться живым в родной Казахстан.
Жена Юсупова Асия сумела добраться до Акмолы и побыть перед отправкой на фронт с мужем. Она вспоминала, что встретил он ее на вокзале, на белом коне. Многие фотографии, сделанные в то время с ним, его друзьями, были утеряны – на обратном пути в поезде у нее украли чемодан, где они находились. Осталось только одна фотография в военной форме – Асия держала ее при себе. Даже этого одного фото оказалось достаточно, чтобы найти на многих фотографиях военного 1942 года политрука Юсупова Токена.
В середине 50-х годов к ним в семью пришел однополчанин Токена. Пройдя все ужасы плена, отсидев в советских лагерях, он пришел к ним с надеждой, что Токен жив и поможет ему реабилитироваться. Асия, жена Токена, будет ждать его до самой смерти.
На одну из моих публикаций о воинах 106-й кавалерийской дивизии откликнулись родственники – они призвали на фото Каиржана Бейсекеева.
Согласно данным архива Министерства обороны России:
Бейсекеев Каиржан, воинское звание – младший политрук. Последнее место службы – 106-я КД. Причина выбытия – пропал без вести. Дата выбытия – 05.1942 года (ист. ЦАМО Номер фонда источника информации 33. Номер описи источника информации 11458. Номер дела источника информации 664 http:// www.obd-memorial.ru/Image2/getimage?id=74766562)
Бейсекеев Каиржан Бейсекеевич, 1912 года, казах, в Красной Армии с 1941 года, был призван по Акмолинскому областному военкомату. Инструктор политического отдела 106-й КД. Пока это все, что известно о нем.
Поиски продолжаются.
Дина ИГСАТОВА
