Понедельник , 7 июля 2025

Гульжан ЕРГАЛИЕВА: НАША ПРОФЕССИЯ УЧИТ БЕСПОЩАДНОСТИ К СЕБЕ

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №05 (276) от 05 фев­ра­ля 2015 г.

 

акту­аль­ная персона

 

Про­ек­ты Гуль­жан Ерга­ли­е­вой явля­ют­ся одни­ми из самых попу­ляр­ных и вос­тре­бо­ван­ных чита­те­ля­ми в Казах­стане. О том, как делать такие изда­ния, о каче­стве жур­на­ли­сти­ки, о тен­ден­ци­ях в СМИ, и дру­гом рас­ска­зы­ва­ет глав­ный редак­тор закры­то­го 20 нояб­ря изда­ния ADAM bol, за кото­рое сего­дня идет ост­рая борь­ба, в част­но­сти – про­хо­дит тре­тья неде­ля голо­дов­ки глав­но­го редак­то­ра.  Лич­ность Гуль­жан Ерга­ли­е­вой на фоне этой борь­бы при­влек­ла осо­бое вни­ма­ние обще­ствен­но­сти. Сего­дня пред­ла­га­ем фраг­мент ее интер­вью, опуб­ли­ко­ван­ное в извест­ном сбор­ни­ке «Эли­ты Казах­ста­на» (том III) в 2010 году.

 

– Гуль­жан Хами­тов­на, как у Вас появи­лось жела­ние учить­ся на жур­на­ли­ста? Писа­ли в школь­ной стен­га­зе­те, что-то еще? Это был осо­знан­ный выбор?

– Пер­вое осо­знан­ное жела­ние выбо­ра про­фес­сии начи­на­ет­ся с осо­зна­ни­ем себя в окру­жа­ю­щем мире, плюс уро­вень амби­ций, зало­жен­ный при­ро­дой, вос­пи­та­ни­ем и тем запро­сом, кото­рый счи­тал­ся пре­стиж­ным в то время.

Я роди­лась и вырос­ла в семье попу­ляр­но­го поэта Хами­та Ерга­ли, неор­ди­нар­ной лич­но­сти, по тем вре­ме­нам ред­ко­го «чело­ве­ка без комплексов».

Все ком­плек­сы он оста­вил на войне, где вме­сте со сво­им эскад­ро­ном был «пушеч­ным мясом» в бит­вах за Восточ­ную Евро­пу. Мчать­ся на беше­ных конях на вра­же­ские тан­ки и пуш­ки с кри­ка­ми «ура» и шаш­ка­ми наго­ло, зна­е­те, с при­выч­ным чув­ством здра­во­го смыс­ла нель­зя. Тем более мой отец был коман­ди­ром это­го эскад­ро­на и потом всю жизнь пере­жи­вал силь­ную душев­ную боль за бес­смыс­лен­ную смерть сво­их бой­цов. Навер­ное, там, на фрон­те, умер­ли в нем все услов­но­сти. Он был чело­ве­ком «без кожи». И вер­нул­ся с вой­ны без поло­ви­ны ребер.

Но, к сча­стью, он был ода­рен­ным поэтом и смот­рел на жизнь мно­го­мер­но, видел даль­ше обыч­но­го. Был очень страст­ным, то есть пре­дель­но чест­ным чело­ве­ком, и свои ошиб­ки тоже при­зна­вал чест­но. Поэто­му я вырос­ла в откры­том про­стран­стве, в систе­ме ком­му­ни­ка­ций «без изоляции».

Моло­до­го Хами­та Ерга­ли­е­ва, тако­го тен­те­ка, люби­ли масти­тые писа­те­ли – за харак­тер, сти­хи, хариз­му. Имя мне дал «сереб­ря­ный» акын Кенен, ребен­ком я сиде­ла на коле­нях Мух­та­ра Ауэзова…

А клас­си­ки музы­ки, ака­де­ми­ки раз­ных наук, народ­ные арти­сты и име­ни­тые худож­ни­ки, сек­ре­та­ри и мини­стры, часто бывав­шие у нас в гостях, бало­ва­ли нас, детей, лас­кой и вни­ма­ни­ем, напи­ты­ва­ли нуж­ны­ми настав­ле­ни­я­ми. Может, это и было боже­ствен­ное бата, бла­го­сло­ве­ние, кото­рое я чув­ствую всю свою жизнь. Сего­дня я ску­чаю по силь­но­му и доб­ро­му разу­му этих вели­ких казахов.

Вырос­шая в «слив­ках» обще­ства, я, навер­ное, была само­уве­рен­ным ребен­ком. Во вся­ком слу­чае, когда при­шло вре­мя выби­рать про­фес­сию, я возо­мни­ла себя самой про­дви­ну­той жен­щи­ной-кино­ре­жис­се­ром. Тогда это было кру­то. И я дей­стви­тель­но люби­ла кино, поэто­му реши­ла посту­пать во ВГИК в Москве.

Но моей мечте поме­ша­ла мама, все­гда тихая и скром­ная, вдруг вос­став­шая без вся­ких ком­про­мис­сов. Были тяже­лые бои семей­но­го зна­че­ния, в резуль­та­те кото­рых я поте­ря­ла глав­но­го союз­ни­ка – папу. Он не усто­ял под весом мами­но­го аргу­мен­та: орыс­ка тиеды. Тогда это счи­та­лось чуть ли не семей­ной тра­ге­ди­ей. Нако­нец, кон­фликт раз­ре­шил­ся, как все­гда, вер­дик­том отца: иди, доч­ка, на жур­фак, я тоже был жур­на­ли­стом, это – твое.

И пошла я на жур­фак, как за нелю­би­мо­го замуж.

Учи­лась в Каз­ГУ без напря­га – дво­ек не было, но и отлич­ни­цей не слы­ла. Серьез­но зани­ма­лась теми пред­ме­та­ми, кото­рые увле­ка­ли меня по-насто­я­ще­му – лите­ра­ту­ра, древ­няя исто­рия, язык, про­фес­си­о­наль­ное мастер­ство. Боль­шое вли­я­ние на мои пред­по­чте­ния в уче­бе ока­зы­ва­ли лич­но­сти пре­по­да­ва­те­лей. О, тогда в Каз­ГУ рабо­та­ла бле­стя­щая пле­я­да педа­го­гов ста­рой шко­лы! А не учи­лась я как сле­ду­ет у тех, кто мне не нра­вил­ся за серость, ску­ку, сов­ко­вость. Одна такая тетя, пре­по­да­вав­шая «Осно­вы совет­ской жур­на­ли­сти­ки», так искренне счи­та­ла меня без­на­деж­ной, что на пол­ном серье­зе выдав­ли­ва­ла с факуль­те­та. Напри­мер, она гово­ри­ла на лек­ци­ях: «Неко­то­рое сту­ден­ты зани­ма­ют чужие места – тех,  у кого не было бла­та, как у них. Эти люди не при­не­сут стране поль­зу, пото­му что сели не в свои сани». И при этом смот­ре­ла пря­мо на меня, демон­стри­руя таким обра­зом, что я села не в свои сани. После ее лек­ций я полу­ча­ла стрес­сы и с подруж­ка­ми нерв­но кури­ла в каз­гуш­ных курил­ках, психуя: вот гадина!

Меня успо­ка­и­ва­ли, но я‑то виде­ла, что мно­гие на кур­се пове­ри­ли в мою без­дар­ность под вли­я­ни­ем сеан­сов мораль­ной экзе­ку­ции «учи­те­ля sovietic».

Но я бла­го­дар­на отцу, что он выбрал в той ситу­а­ции имен­но эту про­фес­сию для меня, а не, ска­жем, спе­ци­аль­ность инже­не­ра или учи­те­ля. Там бы я завя­ла точ­но. Свою меч­ту кино­ре­жис­се­ра я смог­ла выра­зить в жур­на­ли­сти­ке, пото­му что это род­ствен­ные сфе­ры. Отра­же­ние жиз­ни – там в худо­же­ствен­ном, здесь в доку­мен­таль­ном пре­лом­ле­нии – явля­ет­ся твор­че­ским полем дея­тель­но­сти, инте­рес­ным для меня.

 

– Сего­дня казах­стан­ское теле­ви­де­ние кри­ти­ку­ет почти все: от про­сто­го обы­ва­те­ля до пре­зи­ден­та стра­ны. Как, по-ваше­му, поче­му наше теле­ви­де­ние не может кон­ку­ри­ро­вать с рос­сий­ским и запад­ным? Поче­му у нас так мало попу­ляр­ных теле­про­грамм? Какие из них Вы отме­ти­ли бы как наи­бо­лее удачные?

– Теле­ви­де­ние – это моя пер­вая любовь. Там я оста­ви­ла 25 самых актив­ных и амби­ци­оз­ных лет. Поэто­му то теле­ви­де­ние я зна­ла, как свои пять пальцев.

Сего­дняш­нее теле­ви­де­ние я не знаю совсем. В смыс­ле его внут­рен­нее состо­я­ние. Но, как теле­зри­тель, я при­со­еди­ня­юсь к мне­нию и наро­да, и пре­зи­ден­та. Казах­стан­ское теле­ви­де­ние сего­дня некон­ку­рен­то­спо­соб­но все по тем же при­чи­нам – ушла магия про­фес­сии, твор­че­ская горяч­ка души погас­ла. Теле­ви­де­ние ста­ло сред­ством поли­ти­че­ской про­па­ган­ды и спо­со­бом зом­би­ро­ва­ния обще­ствен­но­го созна­ния. Отсю­да и соот­вет­ству­ю­щее напол­не­ние, и каче­ство продукции.

На совет­ском теле­ви­де­нии было в этом смыс­ле не луч­ше. Но тогда, как я уже гово­ри­ла, был дух острой твор­че­ской кон­ку­рен­ции, осно­ван­ный на высо­ком про­фес­си­о­на­лиз­ме. И мы боро­лись с цен­зу­рой сво­им твор­че­ством. Как в лите­ра­ту­ре и кино тех лет, в жур­на­ли­сти­ке, осо­бен­но на теле­ви­де­нии, созда­ва­лись шедев­ры, так вли­я­ю­щие на эмо­ци­о­наль­ное само­чув­ствие обще­ства, что оно мог­ло транс­фор­ми­ро­вать­ся в нрав­ствен­ном плане очень сильно.

Увы, на нашем теле­ви­де­нии та шко­ла боль­ше не живет. И хозя­е­ва, и про­дю­се­ры, и сами жур­на­ли­сты цели­ком наце­ле­ны на финан­со­вый эффект – что при­не­сет рекла­му, кто за это запла­тит. А ТВ, состо­я­щее на госо­бес­пе­че­нии, удо­вле­тво­ря­ет низ­кий заказ госор­га­нов – пока­зы­вать толь­ко пози­тив­ную жизнь как резуль­тат пра­вя­щей систе­мы. Вот и льет­ся с экра­нов жизнь в искрив­лен­ном виде.

По срав­не­нию с тем же рос­сий­ским теле­ви­де­ни­ем казах­стан­ское не раз­ви­ва­ет­ся твор­че­ски, оно зажа­то, вез­де пере­крыт кис­ло­род, нет поис­ка, экс­пе­ри­мен­тов. Все про­ек­ты выхо­ло­ще­ны до малень­ких образ­чи­ков, поэто­му ток-шоу аморф­ные, веду­щие заштам­по­ван­ные, кон­церт­ные и раз­вле­ка­тель­ные про­грам­мы оди­на­ко­вые, автор­ские пере­да­чи убо­гие из-за отсут­ствия твор­че­ских и финан­со­вых воз­мож­но­стей. В резуль­та­те полу­ча­ет­ся «вче­раш­ний день».

Кро­ме того, наше теле­ви­де­ние, как и вся прес­са, живет в двух парал­ле­лях – казахско­язычной и рус­ско­языч­ной. Это две совер­шен­но раз­ные куль­ту­ры жур­на­ли­сти­ки. Понят­но, что рус­ско­языч­ная прес­са рав­ня­ет­ся на рос­сий­скую и запад­ную. А вот на какую циви­ли­зо­ван­ную шко­лу ори­ен­ти­ру­ет­ся казах­ская прес­са? На мусуль­ман­скую, ази­ат­скую или еще какую-то? Непо­нят­но. Или она вооб­ще ни на кого не ори­ен­ти­ру­ет­ся и пото­му плы­вет сама по себе в этом без­бреж­ном оке­ане поис­ка? Может, поэто­му она сего­дня арха­ич­ная, застой­ная, как ее часто назы­ва­ют, варя­ща­я­ся в соб­ствен­ном соку. Или, как еще гово­рят, не име­ет соб­ствен­но­го лица, так как явля­ет­ся гибри­дом раз­ных и слу­чай­ных школ. Вопрос крайне акту­аль­ный, и кому его решать – тоже непонятно.

Но ясно одно, что для нача­ла необ­хо­дим рево­лю­ци­он­ный под­ход к пере­ме­нам, эво­лю­ция тут бес­силь­на. Если бы в Казах­стане откры­ли экс­пе­ри­мен­таль­ное теле­ви­де­ние с соот­вет­ству­ю­щи­ми усло­ви­я­ми неза­ви­си­мо­го менедж­мен­та, я уве­ре­на, это был бы мощ­ней­ший про­рыв огром­ной ско­пив­шей­ся энер­гии идей и талан­тов. Ведь в нашей жиз­ни, какой бы она ни была, есть соб­ствен­ная дра­ма­тур­гия. Толь­ко надо отпу­стить эту энер­гию на волю и дать ей сфор­ми­ро­вать­ся в виде того же инте­рес­но­го, коло­рит­но­го, содер­жа­тель­но­го теле­ви­де­ния. Ведь спрос насе­ле­ния видеть свою жизнь все­гда выше, чем знать о чужих делах. Новое поко­ле­ние в Казах­стане уже не при­вя­за­но, как мы, по ста­рой при­выч­ке к жиз­ни той же Рос­сии, и его надо напи­ты­вать новым содер­жа­ни­ем. Но у нас не научи­лись это­го делать так, как дру­гие, поэто­му оте­че­ствен­ное теле­ви­де­ние не име­ет такой попу­ляр­но­сти, как рос­сий­ское или западное.

Я, напри­мер, уве­ре­на, что ново­сти «Хаба­ра» так и будут конъ­юнк­тур­ны­ми по срав­не­нию с ново­стя­ми Евро­ньюс и Би-би-си. И понят­но, поче­му у нас не уме­ют созда­вать такие репор­тер­ские про­грам­мы, как пере­да­чи Лео­ни­да Пар­фе­но­ва, или интел­лек­ту­аль­ные автор­ские шоу, как у Вла­ди­ми­ра Позне­ра. Поэто­му на наших кана­лах не появ­ля­ют­ся супер­про­грам­мы типа рос­сий­ской «Боль­шой раз­ни­цы». Мы даже не уме­ем сотво­рить такой про­фес­си­о­наль­ный кич и попсу, как «Пусть гово­рят» или «Рус­ские сен­са­ции», от кото­рых народ (в том чис­ле и наш) бук­валь­но схо­дит с ума. И вооб­ще не созда­ем оте­че­ствен­ное «мыло» из теле­се­ри­а­лов, чем сего­дня живет новое рус­ское ТВ. Поэто­му там про­гресс, а у нас – застой. Хотя поли­ти­че­ская систе­ма Рос­сии и Казах­ста­на, в прин­ци­пе, одна и та же – нет абсо­лют­ной демо­кра­тии в СМИ. Но там же научи­лись брать народ за душу, будить в нем искон­но народ­ное и через ТВ фор­ми­ро­вать госу­дар­ствен­ную культуру.

 

– Что бы Вы посо­ве­то­ва­ли моло­дым редак­то­рам, что­бы выпус­кать попу­ляр­ное изда­ние? Не толь­ко обще­ствен­но-поли­ти­че­ское, но и какое-то нише­вое, по дру­гим интересам?

– Давать сове­ты – дело небла­го­дар­ное, как извест­но. И, вооб­ще, я счи­таю, что если ты  при­шел в про­фес­сию, то дол­жен уже быть про­фес­си­о­на­лом. В жур­на­ли­сти­ке про­фес­си­о­наль­ная ответ­ствен­ность так же высо­ка, как в меди­цине. Там мож­но чело­ве­ка сде­лать кале­кой физи­че­ски, а здесь – мораль­но. Если врать, иска­жать веру людей, пич­кать лож­ны­ми цен­но­стя­ми и т. д., то мож­но сло­мать не толь­ко душу, но и целую цивилизацию.

Выпус­кать попу­ляр­ное изда­ние мож­но, если у тебя для это­го все име­ет­ся: зна­ния, опыт, имя, пози­ция… Ну, это обще­из­вест­ные баналь­но­сти, кото­рые тем не менее самые вер­ные. Мои про­фес­си­о­наль­ные «баналь­но­сти» тако­вы: пиши прав­ду, помо­ги людям в ней разо­брать­ся и отста­и­вай ее, как честь мун­ди­ра. В нашей стране наи­бо­лее вос­тре­бо­ван­ной обла­стью позна­ния ста­но­вит­ся поли­ти­ка, так как без нее, и это мно­гие начи­на­ют пони­мать, нель­зя суще­ствен­но изме­нить жизнь к луч­ше­му. Поэто­му в этом жан­ре жур­на­ли­сти­ки мой рецепт счи­таю верным.

Если гово­рить в целом о про­фес­сии, то успех – дело каторж­ное. Поэто­му у нас мало успеш­ных изда­ний, посколь­ку не каж­дый на эту катор­гу под­пи­сы­ва­ет­ся. Сна­ча­ла ты дол­го «уби­ва­ешь» в себе чело­ве­че­ское – в смыс­ле при­выч­ки, жела­ния. Как в армии – дове­ден­ная до авто­ма­тиз­ма дис­ци­пли­на и рабо­то­спо­соб­ность. Далее – тяже­лей­ший мазо­хизм, когда ты ста­вишь свое «перо». Это десят­ки вари­ан­тов одной и той же фра­зы, ста­тьи, пока рука не научит­ся син­хрон­но рабо­тать с мыс­лью. А «ста­вить» мыс­ли еще тяжелее.

Если ты ста­но­вишь­ся про­фес­си­о­на­лом, то име­ешь пер­спек­ти­ву стать руко­во­ди­те­лем. Но здесь все еще хле­ще будет. Пока ты не видишь до мело­чей свой про­ект, как Али­са свою стра­ну чудес, ты не готов руко­во­дить. Пока ты не зна­ешь напе­ред резуль­тат и не уме­ешь его пла­ни­ро­вать, как Маке­дон­ский каж­дую бит­ву, ты не можешь руко­во­дить. Пока у тебя нет чет­ко­го пред­став­ле­ния о каче­стве тво­е­го кол­лек­ти­ва и не выра­бо­та­ны про­фес­си­о­наль­ные цен­но­сти, ты не дол­жен руко­во­дить. Если ты, как про­ви­дец, не видишь еще несо­здан­ный номер в кар­тин­ках, заго­лов­ках, темах, не ощу­ща­ешь ритм тек­стов, дра­ма­тур­гию ста­тей, не зна­ешь напе­ред воз­мож­ные ошиб­ки и не уме­ешь их предот­вра­тить, это не твоя работа.

Вооб­ще-то это не рабо­та в обыч­ном смыс­ле, а почти болезнь – как у худож­ни­ков, музы­кан­тов, писа­те­лей, уче­ных и всех, кто посвя­ща­ет себя этой свя­щен­ной катор­ге. И тогда – успех обес­пе­чен, если даже ты захо­чешь изда­вать жур­нал о пче­ло­вод­стве или газе­ту объявлений.

Вот такие осо­бен­но­сти наци­о­наль­ной журналистики!

Для себя я вынес­ла пер­вый урок: пере­до­вая идея – залог успе­ха. Вто­рой урок я усво­и­ла, когда созда­ва­ла с нуля фили­ал Меж­го­су­дар­ствен­ной теле­ра­дио­ком­па­нии «Мир» (стран СНГ). Здесь был мас­штаб гораз­до боль­ше, поэто­му при­хо­ди­лось осва­и­вать парал­лель­но и дру­гие спе­ци­аль­но­сти руко­во­ди­те­ля. Преж­де все­го – пра­виль­но выстро­ить тех­но­ло­ги­че­ский про­цесс, научить­ся добы­вать финан­си­ро­ва­ние путем ком­мер­че­ской дея­тель­но­сти и т. д. Но глав­ным сти­му­лом в этой рабо­те ста­ла кон­ку­рен­ция – быть луч­шим фили­а­лом стран СНГ. Кон­ку­ри­ро­вать в нашем деле – зна­чит ста­вить план­ку на несколь­ко уров­ней выше. Так мы рабо­та­ли и ста­ли лиде­ра­ми в сво­ей области.

Далее мне при­хо­ди­лось созда­вать газе­ты. Как извест­но, послед­ние 10 лет моя про­фес­си­о­наль­ная дея­тель­ность про­хо­ди­ла вме­сте с поли­ти­че­ской. И содер­жа­тель­ная часть газет, кото­рые я созда­ва­ла, напол­ня­лись поли­ти­че­ским кон­тек­стом. Это объ­яс­ня­ет мно­гое, поче­му наши изда­ния все­гда были кон­ку­рен­то­спо­соб­ны­ми. Мы пишем о том, о чем не могут писать другие.

 

– Как Вы наби­ра­е­те сотруд­ни­ков, на что обра­ща­е­те вни­ма­ние? Зна­чат ли для Вас спе­ци­аль­ность и обра­зо­ва­ние соискателя?

– Выше я уже гово­ри­ла, какие каче­ства жур­на­ли­сту необ­хо­ди­мы: быть интел­лек­ту­аль­но и духов­но под­го­тов­лен­ной лич­но­стью. И гово­ри­ла о том, что сего­дняш­няя шко­ла под­го­тов­ки жур­на­ли­стов настоль­ко сла­ба, что мно­гие редак­то­ры даже не спра­ши­ва­ют о дипло­ме жур­фа­ка, когда при­ни­ма­ют на рабо­ту соис­ка­те­лей. То есть диплом жур­на­ли­ста для меня не глав­ное усло­вие. Я лич­но пред­по­чи­таю сотруд­ни­ков с яркой инди­ви­ду­аль­но­стью, у кото­рых долж­ны быть силь­ные сто­ро­ны: пре­крас­ное «перо», быст­рых и лег­ких на подъ­ем,  хоро­шо раз­би­ра­ю­щих­ся в какой-то обла­сти. Что­бы не было внут­рен­них барье­ров от низ­кой само­оцен­ки. В совре­мен­ной жур­на­ли­сти­ке ценит­ся спе­ци­а­ли­за­ция кад­ров – в эко­но­ми­ке, поли­ти­ке, куль­ту­ре, что­бы писать ана­ли­ти­ку. Для меня нема­ло­важ­ным явля­ет­ся то, что­бы чело­век ко мне при­шел осо­знан­но, нашел в рабо­те удо­вле­тво­ре­ние. Без искрен­не­го жела­ния, здо­ро­во­го често­лю­бия и веры в себя нель­зя быть инди­ви­ду­аль­но­стью. Я ува­жаю и мне­ние сво­их сотруд­ни­ков, пусть они будут самые раз­ные, без это­го не будет того мно­го­об­ра­зия, кото­рое обо­га­ща­ет газе­ту. И нико­гда не поз­во­лю в кол­лек­ти­ве внут­рен­не­го рас­ко­ла, это уже не команда.

 

– Когда Вас назы­ва­ют «един­ствен­ным муж­чи­ной в поли­ти­ке», то здесь под­чер­ки­ва­ет­ся Ваш харак­тер. Вы може­те вспом­нить какие-то момен­ты, слу­чаи в пери­од ста­нов­ле­ния лич­но­сти, в кото­рых мож­но уви­деть осо­бен­но­сти Вашей нату­ры? Как Вы сами отно­си­тесь к себе?

– К себе отно­шусь с само­ува­же­ни­ем. Так меня учил мой отец. Когда я была ребен­ком, он все­гда сто­ял на моей сто­роне. Пом­ню, в клас­се чет­вер­том я поссо­ри­лась с учи­те­лем пения, и он выгнал меня из клас­са. Он был дядь­ка хоро­ший, но не педа­гог. Я впер­вые ока­за­лась в дис­ком­форт­ном состо­я­нии. И поче­му-то реши­ла, что урок окон­чен. Спу­сти­лась на пер­вый этаж и нажа­ла на зво­нок, кото­рый на вре­мя остал­ся без при­смот­ра тети Маши-вах­те­ра. Так я сокра­ти­ла урок в шко­ле на 15 минут. Был страш­ный пере­по­лох, меня тут же засту­ка­ли, хотя я и не убе­га­ла, вызва­ли в шко­лу отца.

Отец вни­ма­тель­но выслу­шал дирек­три­су и напрочь отверг сло­во «хули­ган­ка». В ответ заявил: с точ­ки зре­ния спра­вед­ли­во­сти моя дочь посту­пи­ла пра­виль­но, это был ее бес­со­зна­тель­ный про­тест. Учи­тель не дол­жен выго­нять уче­ни­ка с уро­ка, это при­знак его сла­бо­сти. Мы же с вами не зна­ем, что там слу­чи­лось в клас­се, кто прав, кто вино­ват. Я счи­таю, в подоб­ных слу­ча­ях прав все­гда ребенок.

Но когда, напри­мер, я вышла замуж, отец в прин­ци­пе был на сто­роне мое­го мужа. Мне он это объ­яс­нял так: во-пер­вых, так устро­е­на пси­хо­ло­гия муж­чи­ны – он все­гда прав, и не надо идти про­тив при­ро­ды, во-вто­рых, что­бы сохра­нить твою семью, я все­гда буду на его сто­роне – тако­ва наша наци­о­наль­ная дипломатия.

Но в про­фес­сии он учил быть бес­по­щад­ным к себе, таким он был сам, как поэт. С вра­га­ми дер­жать­ся достой­но, дру­зей и детей жалеть, стар­ших уметь слы­шать. Нико­гда не обма­ны­вать­ся, нико­го не винить в сво­их пора­же­ни­ях, с млад­ши­ми и сла­бы­ми быть вели­ко­душ­ны­ми. Увы, не все отцов­ские уро­ки мне уда­ют­ся, ино­гда я пере­оце­ни­ваю ситу­а­цию и людей, а потом рас­пла­чи­ва­юсь. А что каса­ет­ся «муж­чи­ны», о кото­ром вы гово­ри­те, то это – чисто гене­ти­че­ское. Это от деда Кана­та Боран­ба­е­ва по мате­рин­ской линии – он был поли­ти­че­ски заклю­чен­ным при Ста­лине, в тюрь­ме под­ни­мал про­те­сты про­тив ущем­ле­ния прав заклю­чен­ных, и его рас­стре­ля­ли. До репрес­сий в кон­це 20‑х годов мой дед был одним из пер­вых нар­ко­мов юсти­ции Казах­ста­на с неза­кон­чен­ным евро­пей­ским обра­зо­ва­ни­ем, как бы сей­час сказали.

 

– В заклю­че­ние хоте­лось бы спро­сить о лич­ном. У вас есть увле­че­ния, хобби?

– Может, это будет зву­чать несколь­ко стран­но, но уже мно­го лет моим «хоб­би» ста­ла моя семей­ная жизнь. Пото­му что под хоб­би обыч­но пони­ма­ют то, чем нра­вит­ся зани­мать­ся в сво­бод­ное вре­мя. В сво­бод­ное вре­мя я люб­лю валять­ся дома на диване и читать или смот­реть теле­ви­зор, что­бы не думать о том, чем пере­гру­же­ны мои моз­ги. А они пере­гру­же­ны всем тем, о чем я гово­ри­ла выше. И боль­ше. Насто­я­щим насла­жде­ни­ем для меня явля­ет­ся обще­ние с мои­ми внучками.

Ста­ра­юсь систе­ма­ти­че­ски ходить в спорт­зал или бас­сейн. Ина­че я бы полу­чи­ла инсульт.

 

– Кни­ги каких авто­ров Вам нра­вят­ся? Какую послед­нюю кни­гу Вы прочитали?

– Я уже гово­ри­ла, что за свою уче­бу и про­фес­си­о­наль­ную жизнь я про­чи­та­ла весь «джентль­мен­ский набор» – тот необ­хо­ди­мый для совре­мен­но­го чело­ве­ка объ­ем зна­ний. Я насы­ще­на клас­си­че­ской лите­ра­ту­рой, лите­ра­ту­рой моло­дых лет, когда начи­на­ла в поли­ти­ке, то зачи­ты­ва­лась поли­ти­че­ски­ми рома­на­ми, доку­мен­та­ли­сти­кой, а сего­дня боль­ше ста­ра­юсь читать казах­стан­ских авто­ров. Вот купи­ла роман Ерме­ка Тур­су­но­ва «Мам­люк» о судь­бе наше­го зага­доч­но­го пред­ка Бейбарса.

Каж­до­му пери­о­ду жиз­ни – своя лите­ра­ту­ра. Мы под­би­ра­ем для чте­ния то, в чем нуж­да­ем­ся на дан­ный момент – в отве­тах на те вопро­сы, кото­рые нам ста­вит судь­ба. Так обра­ща­ем­ся к муд­ро­сти человечества.

 

Из сбор­ни­ка «Эли­та Казахстана.

Власть. Биз­нес. Общество»,

том II, Алма­ты, Vox Populi, 2010 г.

Добавить комментарий

Республиканский еженедельник онлайн