КАК КАЗАХОВ БРОСИЛИ на танки с шашками наголо

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №18 (289) от 06 мая 2015 г.

 

«Белые пят­на» войны

 

Сви­де­тельств о суще­ство­ва­нии и… исчез­но­ве­нии 106‑й казах­ской кава­ле­рий­ской диви­зии ста­ло боль­ше. Об этом мне рас­ска­зы­ва­ла в интер­вью Мак­ка Кара­жа­но­ва – руко­во­ди­тель казах­ско­го зем­ля­че­ства Харь­ко­ва. Уже извест­ны име­на око­ло 200 казахов.

Диви­зия состо­я­ла в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве из каза­хов; пло­хо обу­чен­ные и почти никак не воору­жен­ные эти сол­да­ты были бро­ше­ны в гор­ни­ло вой­ны, исполь­зо­ва­ны как пушеч­ное мясо в окру­же­нии под Харь­ко­вом. Ста­лин­ское руко­вод­ство стер­ло сле­ды этой диви­зии и в воен­ных доку­мен­тах. Исто­рию этой диви­зии потом­кам ее сол­дат при­шлось соби­рать по крупицам.

 

– Гос­по­жа Кара­жа­но­ва, о пер­вых резуль­та­тах поис­ков и иссле­до­ва­ний, про­ве­ден­ных сов­мест­но с укра­ин­ски­ми исто­ри­ка­ми и акти­ви­ста­ми казах­ско­го зем­ля­че­ства в Укра­ине, ряд казах­ских СМИ уже сооб­щал. Каки­ми новы­ми резуль­та­та­ми ваших поис­ков вы може­те поделиться?

– Пер­вые поис­ки пока­за­ли: об этой диви­зии никто ниче­го не зна­ет. Но у меня есть заме­ча­тель­ная подру­га Татья­на Кру­па, кото­рая сра­зу же под­клю­чи­лась к поис­кам. Она сама архео­лог, исто­рик и доволь­но извест­ный чело­век в сво­ем кру­гу. Она опра­ши­ва­ла всех сре­ди сво­их. Но ей гово­рят, что 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии не было и нет, что по всем фрон­там про­хо­дит 106‑я диви­зия, но стрелковая.

Тем не менее мы про­дол­жа­ли свои поис­ки. И вот одна­жды, в два часа ночи, на мою элек­трон­ную почту посту­па­ет пись­мо. Пись­мо внуч­ки кава­ле­ри­ста, где она обра­ща­ет­ся за помо­щью най­ти моги­лу сво­е­го деда. Оно было оза­глав­ле­но «Фрон­то­ви­ки, про­шу откликнуться!».

В нем было напи­са­но, что дедуш­ка при­слал пись­мо из-под Харь­ко­ва. Мы в прин­ци­пе пони­ма­ем, что 106‑я кава­ле­рий­ская диви­зия дей­стви­тель­но суще­ство­ва­ла, пото­му что в пись­ме Шаи­ха Кал­кин­ба­е­ва, деда авто­ра пись­ма, точ­но гово­рит­ся, что они сто­ят в деревне Алек­се­ев­ка. А дерев­ня Алек­се­ев­ка имен­но и нахо­дит­ся под Харь­ко­вом. В Пер­во­май­ском районе.

Мы поеха­ли в этот рай­он, в город Крас­но­град, пони­мая, что поис­ки нуж­но начи­нать имен­но отсю­да. Пер­вым делом посе­ща­ем город­ской музей и начи­на­ем спра­ши­вать о том, нет ли у них хоть какой-то инфор­ма­ции об этой диви­зии. Ника­кой инфор­ма­ции нет.

Когда мы собра­лись ухо­дить, в этот момент загля­ды­ва­ет ста­рая сотруд­ни­ца музея и гово­рит: «Вы зна­е­те, девоч­ки, у нас есть зем­ляк, кото­рый когда-то дав­но соби­рал для горо­да Крас­но­гра­да мате­ри­а­лы о Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне. Может быть, там обна­ру­жит­ся что-то полез­ное для вас».

Мы пере­ли­сты­ва­ем этот мате­ри­ал и нахо­дим малень­кую строч­ку о 106‑й казах­ской кава­ле­рий­ской диви­зии: о том, что она рас­фор­ми­ро­ва­на и пере­да­на в 6‑й кава­ле­рий­ский корпус.

– То есть 106‑я Акмо­лин­ская кава­ле­рий­ская диви­зия была рас­фор­ми­ро­ва­на уже пря­мо на месте дис­ло­ка­ции – под Харьковом?

– Да, имен­но после при­бы­тия под Харь­ков. Она [106‑я диви­зия] шла деся­тью эше­ло­на­ми. Пер­вый эше­лон вышел [из Казах­ста­на] 23 мар­та 1942 года, а послед­ний эше­лон при­был сюда 12 мая. Десять эше­ло­нов при­бы­ва­ли в Харь­ков один за дру­гим беспрерывно.

– К дан­но­му момен­ту что вам уда­лось най­ти в архи­вах или в каких-то дру­гих источниках?

– Самое глав­ное: мы нашли акт. Акт пере­да­чи диви­зии. Этот акт уже неоспо­ри­мое дока­за­тель­ство того, что Акмо­лин­ская казах­ская диви­зия дошла до линии фрон­та и, более того, что она участ­во­ва­ла в боях.

Бук­валь­но недав­но мы нашли новый доку­мент. Он еще нигде не опуб­ли­ко­ван, но раз­ме­щен на моей стра­нич­ке на сай­те «Наслед­ни­ки сла­вы», кото­рую я толь­ко недав­но откры­ла. Это поли­ти­че­ское доне­се­ние от 9 мая 1942 года. В нем речь идет о собра­нии, про­хо­див­шем в 6‑м кава­ле­рий­ском кор­пу­се. Вот цита­та из него: «…Сего­дня к нам при­шло попол­не­ние. К кор­пу­су при­бы­ло попол­не­ние в соста­ве пол­ной кава­ле­рий­ской диви­зии 4175 чело­век… По наци­о­наль­но­сти 90 про­цен­тов все­го соста­ва каза­хи… Поли­ти­ко-мораль­ное состо­я­ние лич­но­го соста­ва попол­не­ния, судя по их пове­де­нию в пути и как выяв­ле­но в бесе­дах, – здо­ро­вое. Попол­не­ние обу­че­но, обмун­ди­ро­ва­но по-зимнему…».

Но то, что они были оде­ты по-зим­не­му… Пред­став­ля­е­те, в мае меся­це они в вален­ках. Толь­ко один-един­ствен­ный полк – это 288‑й – был обмун­ди­ро­ван имен­но как сол­да­ты: в шине­лях и кир­зо­вых сапо­гах. Все осталь­ные в полу­шуб­ках и вален­ках прибыли.

– Диви­зия офи­ци­аль­но име­но­ва­лась как Акмолинская?

– Да, имен­но Акмо­лин­ской кава­ле­рий­ской диви­зи­ей. Но в ее состав при­зы­ва­лись из деся­ти обла­стей и еще были кава­ле­ри­сты из 107‑й кир­гиз­ской дивизии.

Я здесь хочу при­ве­сти еще один доку­мент. Это полит­до­не­се­ние 6‑й армии от 11 апре­ля 1942 года, прав­да, оно не каса­ет­ся наших кава­ле­ри­стов, но это исто­ри­че­ский факт: «При­шло попол­не­ние из Казах­ста­на. 123 каза­ха. При­бы­ли они в     337‑ю стрел­ко­вую диви­зию. И крас­но­ар­ме­ец Ажа­ри­ков на поли­ти­че­ском собра­нии заявил: «Я казах, но хоро­шо знаю рус­ский язык. А сре­ди моих това­ри­щей мно­гие его не зна­ют. Поэто­му я обя­зу­юсь повсе­днев­но им помо­гать. Но даже если они хоро­шо и не зна­ют рус­ско­го язы­ка, коман­ду о том, что надо бить фаши­стов, они пой­мут. Здесь на Укра­ине мы будем бить вра­га по-казахски…».

– Что гово­рит­ся в обна­ру­жен­ных вами доку­мен­тах о воору­же­нии казах­ской дивизии?

– Даже в этой 337‑й стрел­ко­вой диви­зии вин­то­вок на этих 123 каза­хов не хва­та­ло. И на воору­же­нии 106‑й казах­ской диви­зии при ее рас­фор­ми­ро­ва­нии и пере­хо­де трех ее пол­ков в состав 6‑го кава­ле­рий­ско­го кор­пу­са, судя по выше­на­зван­но­му акту, име­лось вин­то­вок 102, 50-мил­ли­мет­ро­вых мино­ме­тов – 43, 82-мил­ли­мет­ро­вых мино­ме­тов – 18 и шашек 3100.

– Кава­ле­ри­стов было столь­ко же – 3100?

– Нет, их было 3220 чело­век! На них даже и саб­лей не хва­та­ло. И то эти 102 вин­тов­ки были рас­пре­де­ле­ны: в артил­ле­рий­ский диви­зи­он – 13, во взвод ОО (по всей веро­ят­но­сти, охра­ны и обслу­жи­ва­ния. – радио «Азаттык») – семь. И меж­ду наши­ми кава­ле­рий­ски­ми пол­ка­ми: в 269‑й кав­полк доста­ет­ся 25 вин­то­вок, 288‑й кав­полк имел 16, а на воору­же­нии 307-го кав­пол­ка было все­го 10 винтовок!

– Этот акт сви­де­тель­ству­ет о том, что даже в мае 1942 года в Совет­ской армии не хва­та­ло и вин­то­вок, и шашек, не гово­ря уже об авто­ма­ти­че­ском оружии?

– Да, в этих доку­мен­тах гово­рит­ся, что в 1942 году в частях не хва­та­ло воору­же­ния. Прак­ти­че­ски они вынуж­де­ны были вое­вать голы­ми рука­ми. Об этом сви­де­тель­ству­ет и один из казах­ских кава­ле­ри­стов. Но о нем ска­жу поз­же. Я созда­ла на сай­те «Наслед­ни­ки сла­вы» свою стра­ни­цу и там раз­ме­сти­ла вос­по­ми­на­ние это­го наше­го кава­ле­ри­ста, чуть ли не един­ствен­но­го на сего­дняш­ний день остав­ше­го­ся в живых…

– Вам уда­лось разыс­кать еще кого-нибудь из остав­ших­ся в живых каза­хов, при­зван­ных вна­ча­ле в состав 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии, а затем слу­жив­ших в одном из трех ее пол­ков, пере­дан­ных в 6‑й кава­ле­рий­ский корпус?

– Да, есть. Име­на всех тех, кого нам уда­лось выяс­нить и смог­ли най­ти, я раз­ме­сти­ла на сай­те «Наслед­ни­ки сла­вы». Я ведь не одна веду поис­ки. Я про­шу ребят, и они под­клю­ча­ют­ся. И мы нашли 200 фамилий.

– Фото­гра­фии или дру­гие доку­мен­таль­ные сви­де­тель­ства есть?

– Сеи­то­ва Нур­ка­на. Он родил­ся в ауле № 1 Севе­ро-Казах­стан­ской обла­сти в 1904 году, в семье сель­ско­го рабо­че­го. Окон­чил кава­ле­рий­ское отде­ле­ние Средне-Ази­ат­ской объ­еди­нен­ной воен­ной шко­лы в Таш­кен­те. При уче­бе в воен­ной шко­ле полу­чил общее обра­зо­ва­ние в объ­е­ме семи классов.

Мади­на Бере­ко­ва, внуч­ка еще одно­го из каза­хов, чудом выжив­ших при «Харь­ков­ском кот­ле», в сво­ем пись­ме напи­са­ла следующее:

«Мой дедуш­ка Юну­сов Муста­фа вое­вал в 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии. Был при­зван 9 сен­тяб­ря 1941 года Сыр­да­рьин­ским воен­ным комис­са­ри­а­том Кзы­лор­дин­ской обла­сти. Про­хо­дил обу­че­ние в шко­ле сани­тар­ных инструк­то­ров в Самарканде.

20 декаб­ря ему при­сво­и­ли зва­ние сер­жан­та меди­цин­ской служ­бы и отпра­ви­ли в Рес­пуб­ли­кан­ский воен­ный комис­са­ри­ат в Алма­ты. В янва­ре 1942 года еще четы­рех мед­са­ни­та­ров напра­ви­ли в рас­по­ря­же­ние 106‑й кав­ди­ви­зии. 13 апре­ля диви­зию отпра­ви­ли в Харьков.

Он с болью рас­ска­зы­вал нам, как гиб­ли его това­ри­щи в бою. Ору­жий не было. Одна вин­тов­ка на десять чело­век. Все осталь­ные бежа­ли за ним, пока его не сра­зит вра­же­ская пуля насмерть, а вин­тов­ку тут же пере­хва­ты­вал следующий.

Неко­то­рые сол­да­ты не спа­ли по пять суток. Дедуш­ка рас­ска­зы­вал, что, когда отряд куда-то сле­до­вал мар­шем, сол­да­ты, иду­щие посе­ре­дине строя, спа­ли. Пря­мо на ходу. Потом меня­лись с теми, кто шел по кра­ям, что­бы те тоже как-то мог­ли вздремнуть.

Я была малень­кая и сме­я­лась: «Как мог­ли идти и спать?» А он отве­чал: «Мож­но, еще как!»

Он попал в плен. Несколь­ко раз вме­сте с това­ри­ща­ми пытал­ся бежать. И в 1944 году ему это уда­лось. При побе­ге все те, кто был внут­ри тол­пы, выжи­ли и при­со­еди­лись к Крас­ной Армии. Но потом мно­гих рас­стре­ля­ли свои же. Совет­ские солдаты.

После вой­ны бед­ный мой дедуш­ка был объ­яв­лен измен­ни­ком и отправ­лен в какой-то лагерь. Он нико­гда не рас­ска­зы­вал о том, где сидел. Это было его тай­ной и болью. Так и про­жил с болью в душе.

День Побе­ды отме­чал дома один. У него не было ни орде­нов, ни меда­лей, ни поздрав­ле­ний. Толь­ко посто­ян­ные упре­ки за то, что остал­ся жив.

После его смер­ти, я пом­ню, при­шло какое-то пись­мо, где было ска­за­но, что его про­сти­ли и при­зна­ли, что у него теперь будут льго­ты как участ­ни­ка Вели­кой Оте­че­ствен­ной войны.

Моя бабуш­ка дол­го пла­ка­ла: ведь он совсем чуть-чуть не дожил до это­го письма…».

– Какие еще есть сви­де­тель­ства сол­дат этой исчез­нув­шей дивизии?

– Я вам хочу про­чи­тать пись­мо Тумен­ба­е­ва Сыды­ка. Он, кста­ти, до сих пор жив. «В 1941 году я и мой бра­тиш­ка отпра­ви­лись на фронт. В 1941 году в Семее был сфор­ми­ро­ван 288‑й кава­ле­рий­ский полк. После спе­ци­аль­ной под­го­тов­ки мы в сос­таве 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии были отправ­ле­ны на фронт. Я был назна­чен млад­шим полит­ру­ком 288-го кав­пол­ка. 106‑я диви­зия участ­во­ва­ла в круп­ных сра­же­ни­ях на Укра­ине – на юго-запад­ном направ­ле­нии под Харь­ко­вом и Донбассе.

В мае 1942 года мы нача­ли вое­вать. Кро­ме саб­ли (шашек), у нас не было дру­го­го ору­жия. С саб­лей в руках мы, кава­ле­рия, нача­ли наступ­ле­ние про­тив нем­цев. В живых из нас оста­лось три чело­ве­ка. Один из них – стар­ший лей­те­нант Кузем­ба­ев – был ранен.

Нам про­ти­во­сто­ять воору­жен­ным самым совре­мен­ным ору­жи­ем нем­цам было прак­ти­че­ски немыс­ли­мо. Взры­вы бомб не дава­ли людям под­нять голо­вы. Сво­и­ми гла­за­ми видел, сколь­ко жиз­ней унес­ла в тот день вой­на. Это лишь в один день.

В июле 1942 года после оче­ред­но­го наступ­ле­ния наша диви­зия попа­ла в окру­же­ние. В сен­тяб­ре же воз­ле Шепе­тов­ки мы, 18 тысяч чело­век, попа­ли в плен к нем­цам. Воен­но­плен­ных нем­цы оста­ви­ли рабо­тать на Укра­ине воз­ле горо­да Орлов­ка и на Дон­бас­се. И их охра­ня­ли с собаками.

Когда появил­ся слух о том, что плен­ных уве­зут в Гер­ма­нию, 55 чело­век реши­ли бежать. 20 фев­ра­ля 1943 года семь чело­век смог­ли вырвать­ся из пле­на и при­со­еди­ни­лись к Крас­ной Армии. Один из них был мой друг из Акмо­лы Иска­ков Фаиз.

Но 4 мар­та 1943 года нас напра­ви­ли в комен­да­ту­ру… В тюрь­ме сво­ей стра­ны нас каж­дый день пыта­ли и объ­яви­ли пре­да­те­ля­ми. Пыт­ки про­дол­жа­лись дол­го. 3 апре­ля 1943 года меня осу­ди­ли на десять лет и отпра­ви­ли отбы­вать нака­за­ние в Вор­ку­тин­ский лагерь НКВД. В свя­зи с болез­нью меня пере­ве­ли Кар­лаг. 20 фев­ра­ля 1953 года я вер­нул­ся домой».

Вер­нув­шись домой, Тумен­ба­ев Сыдык женил­ся, у него пять дочек. Но самое глав­ное – прой­дя даже все кру­ги ада, в свои нынеш­ние 102 года у него не оста­лось ни зло­сти, ни оби­ды. Когда его спро­си­ли, что бы вы поже­ла­ли ново­му поко­ле­нию, он отве­тил: «Любить роди­ну, слу­жить наро­ду и не терять человечность!».

– Гос­по­жа Кара­жа­но­ва, диви­зия рас­фор­ми­ро­ва­на и тре­мя отдель­ны­ми пол­ка­ми пере­да­на в дру­гое воин­ское соеди­не­ние. Тогда каким же зага­доч­ным обра­зом она выпа­ла из исто­рии войны?

– Да пото­му что 16 мар­та 1942 года вышел при­каз о пол­ном рас­фор­ми­ро­ва­нии этой диви­зии и попол­не­нии ее под­раз­де­ле­ни­я­ми дру­гих кава­ле­рий­ских частей. 21 мар­та 1942 года посту­па­ет теле­граф­ное рас­по­ря­же­ние, в кото­ром гово­рит­ся, что 106‑ю диви­зию нуж­но немед­лен­но отпра­вить на попол­не­ние. Но из-за того, что пер­вый при­каз о рас­фор­ми­ро­ва­нии всту­пил в силу осно­ва­тель­но, 106‑й диви­зии «не стало»…

И 21 мар­та выхо­дит еще один при­каз, и тут же рядом име­ет­ся теле­граф­ное рас­по­ря­же­ние об отправ­ке 6‑го кава­ле­рий­ско­го кор­пу­са, уже уси­лен­но­го тре­мя пол­ка­ми рас­фор­ми­ро­ван­ной 106‑й казах­ской диви­зии, на попол­не­ние Юго-Запад­но­го фронта.

Но самой глав­ной при­чи­ной «Харь­ков­ско­го кот­ла» и зага­доч­но­го исчез­но­ве­ния 106‑й казах­ской диви­зии явля­лась, как я уже гово­ри­ла в одном интер­вью, преж­де все­го пре­ступ­ная без­от­вет­ствен­ность коман­до­ва­ния фрон­та в лице мар­ша­ла Семе­на Тимо­шен­ко, гене­ра­ла Ива­на Баг­ра­мя­на и чле­на воен­но­го сове­та Ники­ты Хрущева…

«Харь­ков­ский котел» был послед­ний, вось­мой «котел», в ходе кото­ро­го три совет­ские армии про­сто исчез­ли навсе­гда, даже из исто­рии вой­ны. До это­го было семь таких «кот­лов». О них тоже никто тол­ком не знает.

– Есть ли у вас более подроб­ные све­де­ния о даль­ней­шей судь­бе, услов­но гово­ря, 106‑й дивизии?

– Вы зна­е­те, нам под памят­ник выде­ли­ли два места. Пер­вое – это в 3‑м мик­ро­рай­оне рядом со шко­лой, в горо­де Крас­но­град Харь­ков­ской обла­сти. Рай­он очень живой, очень кра­си­вое место. Как раз напро­тив школы.

Но самое глав­ное, что это та самая мест­ность, где шли самые послед­ние бои 6‑го кава­ле­рий­ско­го кор­пу­са. Напом­ню, что 6‑й кава­ле­рий­ский кор­пус состо­ял из трех диви­зий – 49‑й, 26‑й и 28‑й – кава­ле­рий­ских, кото­рые попол­ни­лись за счет трех пол­ков 106‑й казах­ской кав­ди­ви­зии, соот­вет­ствен­но 269-го, 288-го и 307-го пол­ков, состо­я­щих на 90 про­цен­тов из казахов.

И 6‑й кав­кор­пус вме­сте с 7‑й тан­ко­вой бри­га­дой со всех сто­рон окру­жил город Крас­но­град. В этот момент в Крас­но­гра­де нахо­дил­ся штаб фельд­мар­ша­ла Пау­лю­са. Но в реша­ю­щий момент наступ­ле­ние захлебнулось.

Поче­му захлеб­ну­лась? Пото­му что не было воору­же­ния. У тан­ко­вой бри­га­ды кон­чи­лось даже горю­чее. И тан­ки­стам самим при­хо­ди­лось выво­дить бое­вую маши­ну из строя, про­ще гово­ря, – взры­вать их.

6‑й кав­кор­пус был аван­гард­ным в этом наступ­ле­нии. 49‑я кав­ди­ви­зия ото­рва­лась от основ­ных сил на 170 кило­мет­ров, ушла впе­ред, а 26‑я – на 130 кило­мет­ров. То есть они так про­ник­ли глу­бо­ко в тыл вра­га и, дой­дя до Крас­но­гра­да, окру­жи­ли его.

В ито­ге и тан­ко­вая бри­га­да, и 6‑й кав­кор­пус понес­ли невос­пол­ни­мые поте­ри, попав в «котел». Из 49‑й кав­ди­ви­зии коман­дир Борис Шестер вывел из «кот­ла» тыся­чу кава­ле­ри­стов, но сам попал в плен. И в пле­ну сра­зу при­знал­ся, что еврей. Его тут же расстреляли.

Напри­мер, в кни­ге груп­пы авто­ров «Бои за Харь­ков» при­во­дит­ся цита­та из пись­ма немец­ко­го гене­ра­ла Клей­ста, кото­рый после поезд­ки по рай­о­ну толь­ко что стих­ших боев напи­сал, что «на поле боя вез­де, насколь­ко хва­та­ло глаз, зем­лю покры­ва­ли тру­пы людей и лоша­дей, и так плот­но, что труд­но было най­ти место для про­ез­да лег­ко­во­го автомобиля».

Вот цита­та из этой же кни­ги: «Один плен­ный совет­ский офи­цер-тан­кист рас­ска­зы­вал сле­ду­ю­щее о визи­те в их часть мар­ша­ла Тимошенко.

Когда Тимо­шен­ко наблю­дал ата­ку сво­их тан­ков и видел, что немец­кий арт-огонь бук­валь­но рвет их в кус­ки, он толь­ко ска­зал: «Это ужас­но!» Затем повер­нул­ся и поки­нул поле боя».

Но как бы там ни было, 106‑я Акмо­лин­ская казах­ская кава­ле­рий­ская диви­зия уже не будет забы­та, ее уже не вычерк­нуть из исто­рии бла­го­да­ря таким людям, как Бат­кен Капа­жа­но­ва, Канат Куль­ма­гам­бе­тов – внук Сага­да­та Куль­ма­гам­бе­то­ва, полит­ру­ка 106‑й диви­зии, дочь Шаи­ха Калкинбаева.

Пото­му что они неустан­но иска­ли сле­ды этой диви­зии, сво­их отцов и дедов, посто­ян­но писа­ли во все инстан­ции. Прось­ба о помо­щи в поис­ке хотя бы могил сво­их отцов и дедов посту­пи­ла имен­но от них.

– Боль­шое спа­си­бо за интервью.

Сул­тан-Хан ЖУСИП