«Общественная позиция»
(проект «DAT» №19 (290) от 14 мая 2015 г.
ДАТ ДИАЛОГ
Возглавляемый Мэлсом Елеусизовым экосоюз остался без помещения, а сотрудники – без работы. Здание площадью 200 квадратных метров, в котором жили директор питомника и директор базы, сгорело ночью 4 мая. Огонь уничтожил практически все – от строения остались лишь каркас и фундамент. Председателя экологического союза «Табигат» Мэлс ЕЛЕУСИЗОВА попросили подробно прокомментировать случившиеся.
–Мэлс Хамзаевич, нашему интервью с вами предшествовали три события: ваш 65-летний юбилей, пожар в штаб-квартире экологического союза «Табигат» и… назначение Аскара Жумагалиева президентом национальной компании «Казатомпром», что напрямую связана с экологией Казахстана. Давайте начнем интервью с пожара: как это было и что сгорело?
– У нас есть техническая база «Табигат», там и автобусы, и другие машины для того, чтоб проводить разные мероприятия. Кроме этого, там был питомник казахских борзых – тобет. Еще я в свое время разводил осетра, сейчас уже другие начали выращивать. И вот дома директора базы и директора питомника сгорели дотла. Явно просматривается поджог, кто это сделал, конечно, сказать сложно. С окна было брошено какое-то горючее вещество, горело так, что не могли потушить. Хорошо, что нет жертв, а ведь могли и быть. Директор базы лежал в больнице, дом был закрыт несколько дней. Предполагать, что пожар был из-за неисправности электропроводки, сказать сложно.
– Вы кого-то конкретно подозреваете? Может, поджог штаб-квартиры был организован кем-то, например, сторонниками проекта «Кокжайлау»?
– Я ничего не буду говорить, завистников и недоброжелателей много. Ведь я поднимаю вопросы, которые не нравятся отдельным людям. Самое главное – люди живы.
– И что вы намерены предпринять? Идет ли независимое следствие?
– Думаю, что следствие особо ничего не сможет доказать. Бывает и хуже. Мир не без добрых людей, ребята сами приходили, помогали разбирать. Но независимо от этого я должен восстанавливать все, буду рад принять стройматериалы, финансовые средства, другую посильную помощь, со своими соратниками хотел бы заново отстроить базу до начала холодов.
– Кстати, о «Кокжайлау». Например, общественность города Алматы выступает против этого грандиозного проекта, который непосредственным образом влияет на гео-экологическое состояние города. Но в то же время в основном жители города не знают, кто же затевает этот проект, какой же монстр стоит за ним? Сможете назвать их пофамильно?
– Фамилия давно известна. Это акимат в лице акима города Ахметжана Есимова. В свое время так делал Храпунов с Бутаковкой. Он вывел из Национального парка территорию, назвав ее природным парком местного назначения «Медеу», при этом достроил Бутаковку и прилегающую территорию. Допустим, Национальный парк может строить всякие объекты: спортивного и туристического назначения без вывода территории из государственной собственности. Теперь опять выводят территорию уникального ущелья от Малой до Большой Алматинки. Строить «Кокжайлау» никакой нужды не было, тем более было доказано нашими специалистами, что там нет условий для создания лыжного курорта, там нет подходящей трассы. Чимбулак лучше выглядит. Просто хотят построить там особняки, больше ничего.
– И что мы находим, а что теряем, когда «Кокжайлау» будет построен?
– Это все зависит от людей. Вообще, по идее казахи должны в первую очередь кричать на весь мир. Когда казахи жили в «Кокжайлау», города Алматы не было. Там женились, детей растили, это историческое место. Мало того, оно имеет очень мощное экологическое значение, а для Алматы чрезвычайно важно, нельзя нарушать баланс природы. Поэтому надо любой ценой сохранить. Это должны сделать люди, если им наплевать, власть будет делать то, что захочет.
– Теперь о назначении в «Казатомпроме». Не будем говорить о том, какой государственный менеджер Аскар Жумагалиев, хотя в бытность его главным связистом страны мы не видели прорыва в радио- и телекоммуникациях страны. Простой пример – тарифы на сотовую связь как были заоблачными, такими и остались. Как вам фигура связиста в роли главного атомщика страны?
– Об умерших не говорят плохо, но я не видел, что Каппаров был великим экологом. То, что Жумагалиев возглавляет «Казатомпром», – это сложная ситуация. В бытность его министром транспорта и коммуникаций я ему говорил: зачем губите Капчагайскую трассу, там столетние деревья стоят, можно было сделать другой проект, не уничтожая все это, но они угробили колоссальное количество уникальных деревьев. Как это можно расценить? У нас в Казахстане всего лишь полпроцента земли занято лесами, 70 процентов превратились в пустыни. Говорить об этом страшно, уничтожают придорожные лесные массивы.
– Нас в этом назначении интересует главный момент: сможет ли он противостоять давлению со стороны «Росатомпрома», который после Мухтара Джакишева почти захватил рынок урановой промышленности страны?
– Что делать против «Росатомпрома»? Надо иметь сильный дух и желание. Я не уверен, что они есть. Россия – мощная «штука», нам навязывают атомные станции, которые нам совершенно не нужны. Будет сильное давление, вряд ли Жумагалиев сможет противостоять ему.
– Кстати, российская сторона уже в открытую заявляет, что АЭС в Курчатове и в районе Балхаша будут построены непосредственно «Росатомпромом», с его отсталой технологией и старинным реактором, предназначенный в 60-е годы прошлого столетия для подводных лодок. Или мы ошибаемся в оценке российских возможностей?
– Об этом мы говорим уже много лет, но почему-то Россия торопится со строительством АЭС на Балхаше. Балхаш погибает, скоро у нас будет второй Арал, это объективная реальность. Китай сокращает поставку воды, в Балхаш по Или идет 80 процентов воды, строить на Балхаше АЭС нет никакого смысла. Кроме того, расположенность станции 500 км от Астаны, 500 км до Алматы. Потеря сумасшедшая, половина энергии, выработанная там, пойдет в никуда. Этот проект экономически не обоснован с точки зрения экологии и безопасности и может стать губительным.
Еще большой вопрос, почему именно такой реактор выбирается. В России наука сильно пострадала за эти годы, ничего нового не рождается пока в гражданском секторе, то есть по строительству АЭС. Поэтому качество этих проектов вызывает много нареканий. Нельзя забывать и о пагубных последствиях от запусков «Протона» на экологию и здоровье населения Казахстана. Это все давление «Росатомпрома». У них мощная структура, задействовано много людей, нужна работа, нужны объекты, поэтому все это дело хотят впихнуть в Казахстан.
– Вопрос-то именно в этом: сможет ли Жумагалиев противостоять российским волчарам от атомной промышленности?
– Для того, чтоб противостоять, народ должен проснуться. Когда люди спят, власть делает все, что хочет. Оно так и есть, власть хорошо проверила наших людей и убедилась, что они не способны ни на что. Это наша вина, народ не ходит на выборы, никого не выбирает, только хлопает, обсуждает проблемы на кухне. Должно быть нормальное демократическое общество, чтобы могли свободно говорить, без страха. У нас же вечный страх.
– А нужна ли вообще эта АЭС в Казахстане, когда страна собирается проводить ЭКСПО-2017 под эгидой «зеленой энергетики»? Тем более когда в стране не исчерпаны альтернативные источники энергии?..
– Казахстан имеет колосальные возможности. Допустим, энергия Жунгарских ворот – там мощная труба в свое время валила поезда. Эту энергию китайцы используют активно, а мы ни одной станции не построили. Ее один процент способен покрыть потребность в энергии всего Казахстана. У нас есть источник альтернативной энергии, у нас созданы все условия, солнца у нас много, и ветра много. Это самая чистая и дешевая энергетика.
Вначале она может быть стоить каких-то денег, но потом не надо добывать уран и перерабатывать его. В каждом населенном пункте можно ставить ветровую, солнечную станцию. Но, увы, ничего этого нет. Ситуация бесконечно не может продолжаться, наступит час, когда растущим тарифам придет конец. Кризис не за горами.
В мире еще не разработана технология безопасного использования атомной энергии и хранения ее отходов. Авария в Фукусиме, которая могла заразить одну треть мирового океана, подтолкнула к последовательному отказу от строительства атомных станций во всем мире. В свое время мы остановили это дело.
Если в «Казатомпроме» утверждают, что у него есть свои склады, это чистое вранье. Казахстан хотят сделать ядерным отстойником. Когда урановые рудники остались бесхозными, в парламенте подняли этот вопрос. Отходы валялись, ветром разносились. Под предлогом того, что их надо рекультивировать, решили создать БЯТ, то есть это тоже свалка отходов. Чтобы привозить за деньги и на эти деньги рекультивировать свалки. Это тоже была хорошая афера, мы расшифровали, организовали конференцию, пригласили ученых из МАГАТЭ. Тогда европейцы сказали, что они не хотят этого, и тоже вроде приостановили. На сегодня проблема ядерных отходов никак не решена. У тех, кто подкинул идею, у них патологическое желание украсть что-то. До сих пор в мире не нашли способа ликвидации ядерных отходов.
– И наконец, о вашем юбилее, Мэлс Хамзаевич. Как вам 65 лет – что подсказывает рубеж гражданской отчетности?
– По крайней мере, я могу сказать, что жизнь в борьбе прошла. 25 лет я в экологическом союзе «Табигат». Я ее создавал, за эти годы могу отчитаться. – Я сделал то, что никто никогда не делал. Вопросы, которые я поднимал, не имея деньги и власть, должно было поднят правительство. Все думают, что все это я делаю ради славы, ради денег! Слава мне нужна, но у меня растут внуки, если о них не подумаю, то им будет очень тяжело. Понимание этого заставляет жить, работать, противостоять. Я бы хотел, чтобы люди тоже осознали свою причастность, чтоб не сидели и тряслись от страха. Чего бояться? Мы не нарушаем законы, я не против президента и правительства, я просто за то, чтоб решались экологические проблемы.
Я создал совершенно новую систему, она сверхпростая. Это то, чего требуют наши сегодняшние реалии. Участвовал на шести Всемирных саммитах по изменению климата: в Дании, Мексике, Южной Африке, в Катаре и в Польше. Там мусор – серьезнейшая проблема, там люди тоже, как и я, беспокоятся за будущее внуков. А в Казахстане об этом никто не думает. Недавно ликвидировали Министерство экологии, то есть у нас нет уполномоченного органа. У нас 40 процентов ледников простаивает, завтра нагрянет безводье, поэтому о будущем Алматы надо ведь думать сейчас. Раньше по научному исследованию максимальная емкость Алматы была рассчитана на 700 тысяч человек. Рассчитывали возможности воды, энергии. А на сегодня численность населения здесь уже превышает 2 миллиона человек. И никто серьезно ничем не занимается, все торгуют.
Весь мир, Казахстан в том числе, должен заниматься проблемой глобального потепления. Потому что везде воды меньше и меньше. Центральная Азия, Казахстан, которые находятся далеко от мирового океана, сегодня должны бить в колокола. Сейчас нужно ставить вопрос перед Китаем, а мы сидим и молчим. Поэтому еще раз повторюсь, вопрос «мусора» – это вопрос климата, он горит и выделяет диоксины и углекислый газ. Потепление климата зависит от перенасыщения атмосферы углекислым газом, парниковый эффект создается. Свалки не только у нас горят – везде, леса вырубаем, свалки увеличиваем, поэтому идет потепление парникового газа, оно накрывает землю как одеяло.
– Какие еще новые дела ждут вас впереди?
– Есть программа, которая дает экономический эффект. Например, в Алматы можем создать порядка 2,5 тысячи социальных рабочих мест. Это ведь крупнейшие заводы. Это программа для кризисного времени. Социальные рабочие места особенно необходимы во время кризиса. Когда в стране безработица, дать людям работу, чтобы выживали, – об этом мы написали в своей программе в отличие от правительственной.
Ведь способность государства правильно организовать работу с отходами – показатель развития. Когда говорят об ЭКСПО-2017, о «зеленой экономике», об экологии – это все взаимосвязанные вещи. И мы должны показать миру, что решаем проблему. Когда я участвовал на Всемирных саммитах, находил время поехать посмотреть на их свалки.
В Европе есть мусоросжигающие заводы. А мы им предложили уникальную систему, мы даже лучше немцев придумали, как перерабатывать мусор. Но у них – дисциплинированная нация, законы. Деньги под это дело выделяются. Наш менталитет не подходит для этого. То, что мы предложили, – это самый оптимальный способ.
– Спасибо вам за диалог!
Вопросы задавала –
Бахытгуль МАКИМБАЙ,
«D»