Название «Мамаев курган», по мнению некоторых историков, идет от тюркского слова, обозначающего «бугор», «возвышенность». Но многие считают, что в городе существовала ставка хана Мамая, и курган носит именно его имя.
Свой «Мамаев курган» есть и в Астане. Он тоже расположен в центральной части нашей столицы. С самого начала, по замыслу архитекторов города, курган должен был стать местом памяти жертв сталинских репрессий. В принципе, так оно и было. Каждый год 31 мая сюда приходили люди, чтобы выразить свою великую скорбь, возлагали цветы. А потом власти убрали надпись о жертвах сталинских репрессий с огромного красного гранита, вместо нее появилась цитата из политического наследия Нурсултана Назарбаева: «Восстановление независимости – это закономерное возмещение жертв, принесенных нашими предками в многовековой борьбе за свободу»…
Но, в отличие от Мамаева кургана в Волгограде, тропа к нашему «Мамаеву кургану» всегда безлюдна. В теплое время года здесь еще можно увидеть редких туристов и гостей города, в холодное – ни души. И только горстка жителей Астаны, человек 40-50, сюда приходят с завидным постоянством два раза в год: 31 мая – в День памяти жертв сталинских и последующих политических репрессий, и 16 декабря – в День независимости Казахстана и День великой народной скорби по жертвам двух декабрьских трагедий – восстания в Алма-Ате в 1986 году и расстрела мирных граждан в Жанаозене и Шетпе в 2011-ом. Приходят ровно в 11 часов, возлагают цветы.
Да, чуть не забыла, «место встречи» этих граждан с сотрудниками полиции и чекистами два раза в год изменить нельзя – это тот же «Мамаев курган»: политическое самочувствие некоторых представителей народа в скорбные даты вызывает большую обеспокоенность у правоохранительных органов. Встречи, как правило, проходят мирно, даже дружелюбно: полицейские наблюдают за происходящим на кургане с его подножия, а последователи «железного Феликса Эдмундовича» внедряются в массы и спокойно слушают произносимые спичи. Привыкли уже все друг к другу.
Но беспокойство за политическое здравие этой горстки людей, кажется, сильно преувеличено. Как можно отнести к симптомам политического нездоровья, к примеру, сказанное общественным деятелем Мусагали Дуамбековым нынче на «Мамаевом кургане», что история даст оценку событиям 16 декабря 1986 и 2011 годов и тому, что далеко не все казахстанцы поддерживают договор об Евразийском экономическом союзе.
Или слова участника декабрьских событий в Алма-Ате Курмангазы Рахметова, что в день 25-летия декабря 1986-го случилась такая же трагедия в Жанаозене, где стреляли в безоружных участников «сидячей» забастовки нефтяников, требовавших повышения заработной платы, что память – вещь священная и молодежь не должна стать манкуртом.
Или твердая убежденность одной из достойных дочерей казахского народа, общественного деятеля Зауреш Батталовой: «День независимости – это когда верховенство права и закона в Республике Казахстан станет реальностью, когда свои права и свободы человека может реализовать каждый казахстанец, когда трагедия тех, кто погиб безвинно двадцать восемь лет назад в Алма-Ате, три года назад в Жанаозене и Шетпе, будет открыта, а истинные виновники будут привлечены к ответственности. И именно тогда этот день станет Днем Независимости Казахстана, Днем свободы».
Что в этих мнениях крамольного и аполитичного? Крамольным по отношению к памяти жертв двух декабрей, скорее, надо считать беспамятство власти, игнорирующей святые мусульманские и христианские заповеди. Более двух лет акимат Астаны отказывает в предоставлении клочка земли – всего метр – в центре города для установления памятной плиты из черного гранита, куда золотыми буквами вписаны имена 16 жертв жанаозенской трагедии. Это не кощунственно? Ведь известно, пока не будет восстановлена справедливость, пока живые сполна не отдадут дань памяти усопших, их дух не успокоится. В «восстановлении Независимости» Казахстана, в «многовековой борьбе за свободу» наших предков есть и доля заслуги казахских декабристов.
… На «Мамаевом кургане» в Астане тишина. Сюда не ходят власть предержащие. Курган, где реет главный Флаг страны, не стал для них центральной высотой.
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»