Нам не забыть 41‑й год

22 июня 1941 года нача­лась Вели­кая Оте­че­ствен­ная вой­на. Казах­стан в вой­ну всту­пил как состав­ная часть СССР. Казах­ская ССР по наря­дам Нар­ко­ма­та обо­ро­ны СССР и доб­ро­воль­ца­ми отпра­ви­ла на фронт око­ло 1 млн. 200 тыс. чело­век, а так­же в стро­и­тель­ные бата­льо­ны и рабо­чие колон­ны тру­до­вой армии еще око­ло 700 тыс. чело­век. 200 тыс. каза­хов пожи­ло­го воз­рас­та наравне с моби­ли­зо­ван­ны­ми спец­пе­ре­се­лен­ца­ми и воен­но­плен­ны­ми стро­и­ли обо­рон­ные объ­ек­ты Ура­ла, Сиби­ри, Даль­не­го Восто­ка. Око­ло 178 тыс. чело­век к нача­лу вой­ны про­хо­ди­ли служ­бу в кад­ро­вых частях Совет­ских Воору­жен­ных Сил. Все­го, таким обра­зом, под ружье вста­ли 1 374 тыс. казах­стан­цев (ист. Казах­стан в Вели­кой Оте­че­ствен­ной войне 1941–1945гг.).

Каж­дый пятый житель Казах­ста­на ушел вое­вать, из более 600 тысяч не вер­нув­ших­ся с вой­ны, каж­дый вто­рой до сих пор счи­та­ет­ся про­пав­шим без вести.

В исто­рии Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны есть «белые пят­на», не иссле­до­ван­ные до сих пор. Одним из таких «пятен» явля­ет­ся «харь­ков­ский «котел» 1942 года. У казах­стан­цев инте­рес к исто­рии «кот­ла» свой: там погиб­ли и про­па­ли без вести десят­ки тысяч казахов.

Воз­вра­щен­ные имена

Когда гото­ви­ла ста­тью о комис­са­ре 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии Нур­кане Сеи­то­ве, род­ные дали мно­го фото­гра­фий, но по одной никак не мог­ли опре­де­лить, когда был сде­лан сни­мок. После дис­кус­сий реши­ли, что сни­мок дово­ен­ный и к разыс­ки­ва­е­мой нами 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии ника­ко­го отно­ше­ния не имеет. 

Узнать исто­рию фото совер­шен­но слу­чай­но помог Мурат Даул­ба­ев из Мини­стер­ства обо­ро­ны Казах­ста­на – он разыс­ки­ва­ет Даул­ба­е­ва Кана­пию, при­зван­но­го в декаб­ре 1941 года в фор­ми­ро­вав­шу­ю­ся в Акмо­лин­ске 106‑ю кава­ле­рий­скую дивизию.

А слу­чи­лось это так. В оче­ред­ной мой при­езд в Аста­ну Бат­кен Каир­бе­ков­на, дочь про­пав­ше­го без вести кава­ле­ри­ста Каир­бе­ка Капа­жа­но­ва, про­си­ла меня свя­зать­ся с Мура­том Даул­ба­е­вым, с кото­рым дове­лось ей съез­дить в Харь­ков в 2010 году в соста­ве деле­га­ции Мини­стер­ства обо­ро­ны РК и посе­тить места боев этой диви­зии. Мура­та най­ти уда­лось без осо­бых про­блем. Когда он попро­сил озна­ко­мить его с мате­ри­а­ла­ми по вои­нам кава­ле­рий­ской диви­зии, опуб­ли­ко­ван­ных ранее, я сра­зу ему пере­да­ла ряд ста­тей, в чис­ле кото­рых и была ста­тья о комис­са­ре диви­зии, нар­ко­ме Нур­кане Сеи­то­ве. Отве­та дол­го ждать не при­шлось. Мурат отклик­нул­ся бук­валь­но сра­зу – на фото, о про­ис­хож­де­нии кото­ро­го и были жар­кие спо­ры, он узнал свою род­ню – Даул­ба­е­ва Кана­пию. И дал объ­яс­не­ния, из кото­рых сле­до­ва­ло, что на фото­гра­фии, дей­стви­тель­но, кур­сан­ты учеб­ки, а сама учеб­ная под­го­тов­ка про­во­ди­лась в горо­де Акмо­лин­ске зимой 1941–42 годов для отправ­ки на фронт в соста­ве 106‑й дивизии. 

Вме­сте с Кана­пи­ей были при­зва­ны из аула Кенет­коль семе­ро, но никто из них с вой­ны не вер­нул­ся. Базыл, отец Мура­та, рас­ска­зы­вал, что он в 1986 году встре­тил в рай­он­ной боль­ни­це вете­ра­на вой­ны и раз­го­ва­ри­вал с ним, зва­ли его Еген­бай из аула Жол­бас­шы (б.Еркеншиликский рай­он) Ермен­та­уско­го рай­о­на. Этот дед рас­ска­зал ему, «что послед­ний раз он видел Кана­пию до нача­ла вто­рой авиа­бом­беж­ки, он при­бе­жал к нему в окоп, и он спро­сил, где зем­ля­ки с аула (пока изве­стен толь­ко Мака­шев, осталь­ных не пом­нят), затем убе­жал даль­ше искать их, и боль­ше его не виде­ли, потом нача­лись взры­вы вокруг». Еген­бая само­го силь­но оглу­ши­ло и зава­ли­ло зем­лей в око­пе, выта­щи­ли его нем­цы и забра­ли в плен. Был он в пле­ну в Евро­пе, вер­нул­ся домой в сере­дине 50‑х годов, умер в кон­це 80‑х.

В Бан­ке дан­ных погиб­ших и про­пав­ших без вести в пери­од Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны воен­но­слу­жа­щих, при­зван­ных с тер­ри­то­рии Казах­ста­на, числится: 

ДАУЫЛБАЕВ Кана­пия 1922 года рож­де­ния, при­зван 27 декаб­ря 1941 года Еркен­ши­лик­ским РВК Акмо­лин­ской обла­сти, рядо­вой, про­пал без вести в апре­ле 1942 года.

Кана­пия Даул­ба­ев, что­бы попасть доб­ро­воль­цем на фронт, при­пи­сал себе пару годов, и в янва­ре 1942 года из Акмо­лин­ска напи­сал несколь­ко писем сво­е­му отцу, что слу­жит кава­ле­ри­стом в кон­ной диви­зии и отправ­ля­ет­ся на фронт. Дру­гих изве­стий от ушед­ше­го на фронт 17-лет­не­го парень­ка не было, нет до сих пор.

Млад­ший политрук

Уже на дру­гую ста­тью о 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии отклик­нул­ся Алтай, внук Бай­зы­ка­на Искен­ди­ро­ва. В их семье уди­ви­лись, когда обна­ру­жи­ли в интер­не­те фото­гра­фии воен­но­го 42-го года этой диви­зии. В семье Искен­ди­ро­вых мне дове­лось дер­жать в руках под­лин­ное фото, с кото­ро­го и смот­рел дед Алтая – Бай­зы­кан. Фото­гра­фия была под­пи­са­на крас­ным каран­да­шом, над­пись гла­си­ла «Коман­ди­ры, полит­ру­ки и сек­ре­та­ри парт. орга­ни­за­ций 106 КД, 10 апре­ля 1942 года г. Акмо­линск». Так прак­ти­че­ски точ­но уда­лось выяс­нить вре­мя отправ­ки на фронт этой дивизии.

Ску­пые дан­ные воен­но­го архи­ва Мини­стер­ства обо­ро­ны Рос­сии свидетельствуют:

Млад­ший полит­рук ИСКЕНДИРОВ Бай­зы­кан – ответ­ствен­ный сек­ре­тарь парт­ор­га­ни­за­ции 288 кава­ле­рий­ско­го пол­ка 106 кава­ле­рий­ской диви­зии. Про­пал без вести в мае 1942 года. Жена Сар­сен­ба­е­ва Куль­жа­мал – г. Акмо­линск, ул. Акмо­лин­ская д.49

Бай­зы­кан Искен­ди­ров родил­ся в Кара­ган­дин­ской обла­сти в 1914 году в ауле №6, был при­зван в декаб­ре 1941 года город­ским воен­ко­ма­том Пет­ро­пав­лов­ска. К это­му вре­ме­ни он рабо­тал инструк­то­ром отде­ла кад­ров Севе­ро-Казах­стан­ско­го обко­ма партии.

Как вспо­ми­нал его сын, Сабит Бай­зы­ка­но­вич, ему было чуть боль­ше шести лет и, как все маль­чиш­ки игра­ли в свои игры, по сути, он даже не осо­зна­вал о тех гроз­ных собы­ти­ях: о том, что идет вой­на и отец ухо­дит на фронт. В их семье пом­нят, что бабуш­ка рас­ска­зы­ва­ла о том, что от Бай­зы­ка­на при­хо­ди­ли пись­ма до кон­ца 1943 года. Нетруд­но было понять, что Искен­ди­ро­ву Базы­ка­ну уда­лось вый­ти из харь­ков­ско­го окру­же­ния живым и про­дол­жить вое­вать в Крас­ной Армии. Судя по номе­ру поле­вой почты, отку­да шли пись­ма Бай­зы­ка­на, вое­вать ему дове­лось уже в частях, осво­бож­дав­ших Харь­ков­скую область, вер­нуть­ся и выпол­нить то, чего не уда­лось добить­ся в мае роко­во­го 42-го года кава­ле­ри­стам 106‑й КД. Здесь его след затерялся. 

Воен­ком полка

У Бай­зы­ка­на Искен­ди­ро­ва был друг, вме­сте с кото­рым он ушел на фронт, – Серик Тур­су­нов. Перед отправ­кой на фронт они сфо­то­гра­фи­ро­ва­лись, и одно свое фото Серик под­пи­сал: «Доро­гая Куль­жа­мал! С гор­до­стью, вели­чай­шей радо­стью вру­чаю вам лич­ную фото­кар­точ­ку на веч­ную память. Вспо­ми­най­те нас все­гда …» и пода­рил жене Байзыкана.

Тур­су­нов Серик, стар­ший полит­рук, 1908 г. р., казах, в РККА с 1930 года, при­зы­вал­ся из запа­сов Кызыл-Ордин­ско­го област­но­го воен­ко­ма­та, был назна­чен воен­ным комис­са­ром 288-го кава­ле­рий­ско­го пол­ка 106‑й КД.

Саким­бек Кал­гин­ба­ев, сын глав­но­го вете­ри­нар­но­го вра­ча 106‑й кава­ле­рий­ской диви­зии Шай­ы­ка Кал­гин­ба­е­ва, желая узнать о судь­бе сво­е­го отца, в 70‑х годах поехал в Алма-Ату, где нашел быв­ше­го воен­ко­ма Сери­ка Турсунова. 

Воен­ком был немно­го­сло­вен, рас­ска­зы­вать ниче­го не стал, себя на фото узнал. Толь­ко спу­стя мно­го лет ста­ло понят­но, поче­му воен­ком Тур­су­нов, живя в Алма-Аты по ули­це Пан­фи­ло­ва, не стал давать о себе знать и тем более рас­ска­зы­вать о слу­чив­шем­ся. По всей види­мо­сти, как все те, кто был с ним в этой кава­ле­рий­ской диви­зии в «харь­ков­ском кот­ле» 42-го года, попал в плен и, прой­дя лаге­ря немец­кие и совет­ские, вер­нул­ся домой. Под­вер­гать кого-либо опас­но­сти, тем более близ­ких, род­ных, сво­их дру­зей он не желал. О судь­бе воен­ко­ма Тур­су­но­ва дру­гих све­де­ний нет, воз­мож­но, отклик­нут­ся и его родственники.

О 106‑й кава­ле­рии замол­ви­те слово!

Ушед­шая на фронт в сере­дине апре­ля 1942 года из горо­да Акмо­лин­ска 106‑я наци­о­наль­ная кава­ле­рий­ская диви­зия была направ­ле­на на ком­плек­то­ва­ние 6‑го кава­ле­рий­ско­го кор­пу­са на Юго-Запад­ный фронт, под Харь­ков, диви­зии не уда­лось сра­жать­ся под соб­ствен­ным номе­ром. Хотя в эту диви­зию были при­зва­ны из деся­ти обла­стей Казах­ста­на, основ­ную часть состав­ля­ли при­зыв­ни­ки из север­ных обла­стей Казах­ста­на, боль­ше поло­ви­ны лич­но­го соста­ва были акмолинцы. 

Судь­ба мно­гих неиз­вест­на и до сих пор не уста­нов­лен спи­соч­ный состав дивизии.

На про­тя­же­нии уже ряда лет никак не уда­ет­ся у город­ско­го аки­ма­та Аста­ны полу­чить согла­сие на при­сво­е­ние одной из улиц нынеш­ней сто­ли­цы име­ни 106‑й казах­ской кава­ле­рий­ской диви­зии и уста­нов­ки памят­ни­ка в ее честь. Доб­рой памя­тью к пред­кам, ушед­шим вое­вать, могут, по всей види­мо­сти, похва­лить­ся дру­гие реги­о­ны. К при­ме­ру, Пет­ро­пав­ловск и Акто­бе – в этих горо­дах есть ули­цы, нося­щие име­на воин­ских соеди­не­ний, ушед­ших на фронт из этих кра­ев. Наде­ем­ся, что сто­ли­ца смо­жет про­дол­жить тра­ди­цию ува­жи­тель­но­го отно­ше­ния к памя­ти фронтовиков.

На зда­нии вок­за­ла Акмо­лы была памят­ная пли­та, где было ука­за­но, что имен­но отсю­да в дале­ком 1942 году ушла на фронт и 106‑я кава­ле­рий­ская диви­зия. К 65‑й годов­щине Вели­кой Побе­ды ее вос­ста­но­ви­ли. В уста­нов­лен­ной памят­ной пли­те на зда­нии ста­ро­го вок­за­ла Аста­ны вы смо­же­те най­ти инфор­ма­цию, что в чис­ле мно­гих отсю­да была отправ­ле­на на фронт и эта диви­зия, толь­ко вре­мя на пли­те ука­за­но невер­но – фев­раль 1942 года. Нет нуж­ды объ­яс­нять, поче­му ошиб­ку необ­хо­ди­мо устранить. 

Дина ИГСАТОВА

P.S. Бла­го­да­ря под­держ­ке газе­ты «ДАТ» – «Обще­ствен­ная пози­ция» на стра­ни­цах изда­ния пред­став­ле­ны и про­дол­жа­ют пуб­ли­ко­вать­ся ста­тьи о поис­ках нами и их резуль­та­тах казах­стан­цев, про­пав­ших без вести в годы Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны. Каж­дая ста­тья – это исто­рия судь­бы отцов, дедов и пра­де­дов. Искать про­пав­ших без вести труд­но и весь­ма слож­но, но вос­ста­но­вить их име­на – наш граж­дан­ский и обще­на­ци­о­наль­ный долг.

Тема про­пав­ших без вести вол­ну­ет мно­гих, пото­му есть насто­я­тель­ная необ­хо­ди­мость выпус­ка спе­ци­аль­ных изда­ний, посвя­щен­ных имен­но тем, кого без­успеш­но ищут их потом­ки. Это кни­ги памя­ти с име­на­ми наших соотечественников.
Кни­га «Забы­тые каза­хи Вели­кой Оте­че­ствен­ной» – это резуль­тат поис­ков про­пав­ших без вести в «Харь­ков­ском кот­ле» 1942 года, где собра­ны не толь­ко архив­ные доку­мен­ты, дирек­ти­вы и поста­нов­ле­ния, но и исто­рии тех, име­на кото­рых уда­лось уста­но­вить. Для того, что­бы резуль­та­ты иссле­до­ва­ний и поис­ков мог­ли иметь на руках те, для кото­рых так нуж­ны эти дан­ные, необ­хо­ди­ма помощь. 

•Вы може­те пере­чис­лить свою помощь на кар­точ­ку № 4052 5880 00132475 в любом отде­ле­нии «АТФ бан­ка» в Казах­стане. Полу­ча­тель Игса­то­ва Дина. ИИН 550107400438.

Один день ВОЙНЫ 

В нача­ле мая 2014 года в Москве вышла кни­га «Рас­ска­зы» извест­но­го шах­мат­но­го гросс­мей­сте­ра, кан­ди­да­та исто­ри­че­ских наук Була­та Аса­но­ва. В ней один из рас­ска­зов – «30 апре­ля» посвя­щен, каза­лось бы, хоро­шо извест­ным собы­ти­ям послед­них дней Вто­рой миро­вой вой­ны. Но, ока­зы­ва­ет­ся, нескон­ча­е­ма тра­ге­дия этой вой­ны, что мож­но созер­цать из рас­ска­за Була­та Аса­но­ва, кото­ро­го мы пуб­ли­ку­ем в ином заголовке.

Арис Озо­льинш при­слу­шал­ся к раз­го­во­ру, из кото­ро­го он понял, что ново­при­быв­ше­го зовут Гри­го­рий Була­тов. Ста­тья у него по здеш­ним мер­кам не серьез­ная, срок соот­вет­ствен­ный – год и шесть меся­цев. Вое­вал. Стран­ным было то, что Ари­су лицо его поче­му-то каза­лось зна­ко­мым. Но сколь­ко бы он ни ста­рал­ся вспом­нить, ему это не уда­ва­лось. Да, он был похож на зна­ме­ни­то­го рус­ско­го арти­ста, смеш­но и искренне сыг­рав­ше­го в весе­лой кар­тине «Трак­то­ри­сты». В 1940 году, еще маль­чиш­кой он часто смот­рел этот фильм, наря­ду с дру­ги­ми про­кру­чи­ва­е­мы­ми в кино­те­ат­рах род­ной Лие­паи. Но это­го мало­го он все-таки, опре­де­лен­но, где-то видел. Подой­ти и спро­сить напря­мую он так и не решил­ся. Здесь, в лаге­ре, свой эти­кет и нор­мы поведения. 

Ему, быв­ше­му эсэсов­цу, как и дру­гим совет­ским граж­да­нам, ока­зав­шим­ся по ту сто­ро­ну линии фрон­та, как-то вла­сов­цам, оунов­цам, тур­ке­стан­ским леги­о­не­рам и т.д., немно­гое поз­во­ля­лось. Раз­мыш­ляя о том, где он мог видеть это­го совсем моло­до­го пар­ня, по виду ровес­ни­ка, он вдруг вспом­нил. Гри­го­рий Була­тов! Нет, име­ни это­го он нико­гда преж­де не слы­шал. Но хоро­шо пом­нил послед­ние бои сво­е­го под­раз­де­ле­ния, наспех ско­ло­чен­но­го из остат­ков несколь­ких бое­вых групп, ото­шед­ших к Рейхс­та­гу, и заняв­ших здесь оборону. 

В тот день, 30 апре­ля 1945 года, в пред­рас­свет­ном тумане отде­ле­ние, где он слу­жил, обос­но­ва­лось на одном из верх­них эта­жей зда­ния. C ран­не­го утра рядо­вой Озо­льинш наблю­дал за Коро­лев­ской пло­ща­дью и, вер­нее ска­зать, за перед­ним кра­ем, отме­чая пере­ме­ще­ния про­тив­ни­ка. Вот уже несколь­ко часов ниче­го осо­бен­но­го, если не счи­тать дво­их упор­но пол­зу­щих, то появ­ля­ю­щих­ся, то исче­за­ю­щих из види­мо­сти. Кто это? Свои? Не похо­же. Раз­вед­ка? Вряд ли. Когда дым и копоть рас­се­и­ва­лись, их лица мож­но было раз­гля­деть – один ази­ат­ской, мон­голь­ской внеш­но­сти, вто­рой – сла­вян­ской. Оба совсем еще маль­чиш­ки. В при­выч­ных гла­зу телогрейках. 

Пло­щадь про­стре­ли­ва­лась флан­го­вым огнем со сто­ро­ны Кроль опе­ры. И это пока сдер­жи­ва­ет реши­тель­ное наступ­ле­ние. Но как толь­ко рус­ские накро­ют эти несколь­ко 88 мм ору­дий или на бата­рее закон­чат­ся сна­ря­ды, после­ду­ет штурм, во вре­мя кото­ро­го защи­ща­ю­щим­ся ста­нет невоз­мож­но удер­жи­вать зда­ние. Это ясно каж­до­му. Но при­каз полу­чен – сра­жать­ся до последнего. 

Мощ­ный арт­на­лет. Все сно­ва в чаду и пыли – све­та бело­го не вид­но. В сле­ду­ю­щий момент он заме­тил этих дво­их еще раз – они были уже в мерт­вой зоне c раз­ви­ва­ю­щим­ся Крас­ным зна­ме­нем в несколь­ких шагах от лест­ни­цы парад­но­го вхо­да. И тут же исчез­ли из поля зре­ния. Он не успел ниче­го сооб­ра­зить в про­ис­хо­дя­щем и толь­ко доло­жил об этом сво­е­му коман­ди­ру. После после­до­вав­ше­го спу­стя корот­кое вре­мя ура­ган­но­го огня нача­лась ата­ка, и крас­ные ворва­лись в поме­ще­ние гер­ман­ско­го пар­ла­мен­та. В ходе корот­ко­го боя обо­ро­няв­ших­ся загна­ли в подвал. 

Ранен­ный в грудь, Арис лежал на пер­вом эта­же, у глав­но­го вхо­да. Выжить он не наде­ял­ся – желез­ный крест пер­во­го клас­са плюс поле­вая фор­ма СС были почти гаран­ти­ей ско­рой рас­пра­вы. Но подо­шед­ший к нему пожи­лой рус­ский сол­дат осмот­рел его и пере­вя­зал рану со сло­ва­ми: «Ну что, нем­чу­ра, отво­е­вал­ся? Ниче­го, до сва­дьбы заживет!» 

Несколь­ко ранен­ных, сво­их и чужих лежа­ли почти до ночи в непо­сред­ствен­ной бли­зо­сти от выхо­да, где кро­ме них рас­по­ло­жи­лись теле­фо­ни­сты и офи­це­ры Крас­ной Армии. Позд­но вече­ром в Рейхс­таг при­бы­ли, по-види­мо­му, стар­шие офи­це­ры, пото­му что лихой офи­цер, молод­це­ва­то коман­до­вав­ший в этой части пер­во­го эта­жа, сра­зу же отдав честь, что-то доло­жил о фла­гах и флаж­ках. Его началь­ник, выяс­нив обста­нов­ку, со сло­ва­ми: «Не то ты гово­ришь, капи­тан», – вызвал по свя­зи КП пол­ка и при­ка­зал: «Зна­мя и зна­ме­нос­цев доста­вить в Рейхстаг!»

Рас­по­ря­же­ние было выпол­не­но доволь­но быст­ро. Сна­ча­ла это зна­мя уста­но­ви­ли в окне вто­ро­го эта­жа. Но после дол­гих раз­ду­мий поче­му-то реши­ли пере­ста­вить на крышу. 

Рана Ари­са дава­ла о себе знать, и все собы­тия порой, каза­лось, про­ис­хо­дят в бре­ду. Вско­ре ранен­ных эва­ку­и­ро­ва­ли. Потом был плен… 

Ему очень хоте­лось пого­во­рить с Гри­го­ри­ем, но под­хо­дя­щий слу­чай пред­ста­вил­ся уже толь­ко зимой. Их дво­их отря­ди­ли заго­то­вить дро­ва и натас­кать воды для бани началь­ни­ка лаге­ря. В пере­кур раз­го­во­ри­лись. Рейхс­таг вспом­ни­ли. Гри­го­рий был пора­жен рас­ска­зом Ари­са. «Ты спра­ши­ва­ешь: зачем я тогда полз? Что­бы водру­зить зна­мя Побе­ды!» Он достал из кар­ма­на кисет и вынул отту­да акку­рат­но сло­жен­ную газе­ту «Воин Роди­ны» 150 ‑й диви­зии от 3 мая 1945 года и пред­ло­жил: «Читай». Ста­тья назы­ва­лась «Они отли­чи­лись в бою». «Роди­на с глу­бо­ким ува­же­ни­ем про­из­но­сит име­на геро­ев. Совет­ские бога­ты­ри, луч­шие сыно­вья наро­да. Об их выда­ю­щим­ся подви­ге напи­шут кни­ги, сло­жат пес­ни. Над цита­де­лью гит­ле­риз­ма они водру­зи­ли зна­мя побе­ды. Запом­ним име­на храбрецов:

Лей­те­нант Рахим­жан Кош­кар­ба­ев, крас­но­ар­ме­ец Гри­го­рий Була­тов. Пле­чом к пле­чу вме­сте с ними сра­жа­лись дру­гие слав­ные вои­ны Про­во­то­ров, Лысен­ко, Ореш­ко, Поч­ков­ский, Бре­хо­вец­кий, Соро­кин. Роди­на нико­гда не забу­дет их подви­га. СЛАВА ГЕРОЯМ!» 

«Ниче­го не пони­маю!» – про­чи­тав, ска­зал латыш. «Что тут непо­нят­но­го?» – разо­злил­ся Гри­го­рий. «Не понят­но, что ты здесь дела­ешь?» – спо­кой­но отве­тил невоз­му­ти­мый при­балт, и, помол­чав, пред­ло­жил: «Давай заку­рим!» Клу­бы едко­го табач­но­го дыма, оку­тав их вос­по­ми­на­ни­я­ми, засло­нив насто­я­щее и на мгно­ве­ния уне­ся в воен­ное про­шлое, пода­ри­ли ощу­ще­ние под­лин­ной жизни. 

Вот Гри­го­рий пере­пол­за­ет ров, напол­нен­ный водой, и опять при­жмет­ся к раз­би­то­му асфаль­ту всем телом. Вот огля­ды­ва­ет­ся кру­гом, ища взгля­дом лей­те­нан­та. Он рядом, немно­го сбо­ку, и так же тре­вож­но при­слу­ши­ва­ет­ся к тишине, ожи­дая оче­ред­ных раз­ры­вов сна­ря­дов и мин. Пол­зать под огнем им не при­вы­кать. Добрать­ся бы до само­го зда­ния, а зна­чит вый­ти из сек­то­ра обстре­ла. А там будет про­ще. Все окна заму­ро­ва­ны, гар­ни­зон, если и занял пози­ции, то толь­ко внут­ри зда­ния. Напря­же­ние нарас­та­ет – сту­пень­ки Рейхс­та­га близ­ки. Бро­сок – и они уже бегут к цен­траль­но­му вхо­ду с Крас­ным зна­ме­нем в руках. Над глав­ным вхо­дом висят остан­ки импер­ско­го фла­га. С него­до­ва­ни­ем его сбра­сы­ва­ют на зем­лю и уста­нав­ли­ва­ют зна­мя 674-го стрел­ко­во­го пол­ка 150‑й диви­зии Крас­ной Армии. При­кры­ва­ю­щие лей­те­нан­та и Гри­шу пол­ко­вые раз­вед­чи­ки спу­стя какое-то вре­мя при­со­еди­ня­ют­ся к ним. 

Начав­ша­я­ся поз­же артил­ле­рий­ская под­го­тов­ка сме­та­ет остат­ки огне­во­го при­кры­тия, лишив­шись кото­ро­го гар­ни­зон под натис­ком насту­па­ю­щих ухо­дит в под­ва­лы – дру­го­го выхо­да нет. Как толь­ко плот­ная заве­са дыма и гари исче­за­ют и види­мость поз­во­ля­ет, сра­зу же сле­ду­ет ата­ка в пол­ный рост – вра­же­ская бата­рея подав­ле­на и отве­чать неко­му. Ни ата­ко­вав­шие, ни обо­ро­няв­ши­е­ся не зна­ли тогда, что в бун­ке­ре служ­ба радио­пе­ре­хва­та вско­ре доло­жит наверх – Сов­ин­форм­бю­ро сооб­ща­ет о взя­тии рейхс­та­га и водру­же­нии совет­ско­го фла­га на нем. 

Адольф Гит­лер при­нял это изве­стие отстра­нен­но. Он не стал слу­шать ком­мен­та­рии Бор­ма­на – слиш­ком все было оче­вид­но. Конец стре­ми­тель­но приближался. 

Фюрер вдруг вспом­нил ноябрь 1918 года, рево­лю­цию, бег­ство кай­зе­ра, раз­брод и шата­ния в еще вче­ра казав­шей­ся стой­кой и дис­ци­пли­ни­ро­ван­ной, несмот­ря на посто­ян­ные лише­ния, голод, холод, воен­ные неуда­чи, немец­кой армии. Вре­мя кру­ше­ния надежд. Ощу­ще­ние под­ло­го пре­да­тель­ства и без­на­деж­но­сти. Были слу­чаи, когда не спра­вив­ши­е­ся с разо­ча­ро­ва­ни­ем офи­це­ры пус­ка­ли себе пулю в лоб. Все это про­ис­хо­ди­ло на гла­зах. Вот и теперь сол­да­ты сра­жа­ют­ся, до кон­ца выпол­няя свой долг… И, сле­дуя неумо­ли­мой логи­ке собы­тий, в 15 часов 50 минут по бер­лин­ско­му вре­ме­ни рейхс­канц­лер застрелился. 

Ниче­го об этом не знал в тот момент коман­ду­ю­щий вой­ска­ми 1‑го Бело­рус­ско­го фрон­та Г.К.Жуков. Вни­ма­тель­но сле­дя за ходом боев за Рейхс­таг и, конеч­но, вла­дея ситу­а­ци­ей, посколь­ку доне­се­ния сте­ка­лись в его штаб по мере изме­не­ния обста­нов­ки, он вдох­нул сво­бод­но и счаст­ли­во, выслу­шав око­ло 15 часов по теле­фо­ну доклад коман­ду­ю­ще­го 3‑й удар­ной армии гене­ра­ла-пол­ков­ни­ка В.И.Кузнецова о водру­же­нии Крас­но­го Зна­ме­ни на Рейхс­та­ге. От все­го серд­ца поздра­вив коман­дар­ма с этим исто­ри­че­ским свер­ше­ни­ем, мар­шал Побе­ды немед­лен­но свя­зал­ся со Став­кой. Прак­ти­че­ски сра­зу же после его докла­да Вер­хов­но­му, Леви­тан воз­ве­стил все­му миру об этом дол­го­ждан­ном, выстра­дан­ном и радост­ном событии. 

…Про­сту­жен­ный лай сто­ро­же­во­го пса вывел из забы­тья вче­раш­них сол­дат. Крях­тя и руга­ясь, при­ня­лись они за рабо­ту. И меха­ни­ка при­ми­тив­но­го, под­не­воль­но­го тру­да отвлек­ла их от нахлы­нув­ших воспоминаний.

Булат АСАНОВ