О ДЕКАБРЕ 1986 ГОДА

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №45 (409) от 7 декаб­ря 2017 г.

 

Пись­мо поэта президенту

 

Как извест­но, сра­зу же после сме­ще­ния с зани­ма­е­мо­го поста Дин­му­ха­ме­да Куна­е­ва на засе­да­нии Пре­зи­ди­у­ма ЦК Ком­пар­тии Казах­ста­на, на что потре­бо­ва­лось все­го 15 минут, часы исто­рии зати­ка­ли совер­шен­но по-дру­го­му. К вла­сти в стране при­шел новый чело­век, кото­рый дол­жен был мести по сво­е­му уме­нию и хоте­нию мусор, нако­пив­ший­ся частью есте­ствен­ным обра­зом, частью по чело­ве­че­ской вине в обшир­ном хозяй­стве при преж­нем его вла­дель­це, дослу­жив­шем­ся до само­го завет­но­го в те вре­ме­на зва­ния чле­на Полит­бю­ро, о чем он сам напи­сал кни­гу вос­по­ми­на­ний, оза­гла­вив сим­во­лич­но «От Ста­ли­на до Горбачева».

 

На сле­ду­ю­щий же день в Алма-Ате, тогдаш­ней сто­ли­це Казах­ста­на, слу­чи­лась беда, кото­рая ста­ла насто­я­щей наци­о­наль­ной ката­стро­фой, – зна­ме­ни­тое Декабрь­ское вос­ста­ние 1986 года. Вос­ста­ние дли­лось несколь­ко дней и было подав­ле­но вла­стя­ми при помо­щи брандс­пой­тов, воин­ских частей, спеш­но достав­лен­ных из раз­ных реги­о­нов стра­ны, бра­вых бой­цов, спе­ци­аль­но натас­кан­ных на такие цели. Они жесто­ко ору­до­ва­ли сапер­ны­ми лопа­та­ми, не про­сто раз­ма­хи­вая ими для остраст­ки, а обру­ши­вая их на мир­ных, без­оруж­ных моло­дых людей, тре­бу­ю­щих от вла­стей как рес­пуб­ли­кан­ских, так и цен­траль­ных, одно­го-един­ствен­но­го – эле­мен­тар­ной спра­вед­ли­во­сти в реше­нии госу­дар­ствен­но важ­но­го кад­ро­во­го вопро­са. Казах­стан, тре­бо­ва­ли они, дол­жен воз­гла­вить свой, извест­ный и авто­ри­тет­ный лидер, а не назна­че­нец Моск­вы, нико­му не ведо­мый, при­слан­ный, что­бы еди­но­лич­но пра­вить Казах­ста­ном, этой дер­жа­вой в дер­жа­ве. Чело­век этот был Ген­на­дий Колбин.

В те самые и после­ду­ю­щие дни нача­лись поваль­ные аре­сты, изгна­ния из ком­со­мо­ла, отчис­ле­ния из вузов, пре­да­ние суду и заклю­че­ние в тюрь­му участ­ни­ков этих, как сей­час при­ня­то назы­вать, несанк­ци­о­ни­ро­ван­ных митин­гов. Общее коли­че­ство осуж­ден­ных, чья судь­ба ока­за­лась сло­ман­ной на изле­те, насчи­ты­ва­ет­ся никак не сот­ня­ми, а гораз­до боль­ше, точ­ной циф­ры нет до сих пор. Рети­вым испол­ни­те­лям спу­щен­ных с само­го высо­ко­го вер­ха, то бишь со Ста­рой пло­ща­ди Моск­вы, жест­ких до жесто­ко­сти при­ка­зов и это­го пока­за­лось мало – их длин­ню­щая длань ста­ла доста­вать так­же вовсе непри­част­ных к этим собы­ти­ям людей и отправ­лять их в каталажку.

В устрой­стве кро­ва­во­го побо­и­ща сна­ча­ла в Алма-Ате, затем в раз­ра­зив­шей­ся сле­дом вак­ха­на­лии без­за­ко­ния повсе­мест­но в рес­пуб­ли­ке играл (не мог не играть, не важ­но какую, поло­жи­тель­ную или отри­ца­тель­ную, в сухом остат­ке) опре­де­лен­ную роль мой анти­под, нынеш­ний так назы­ва­е­мый елба­сы, то бишь лидер нации. В то вре­мя он нахо­дил­ся, если не в самом эпи­цен­тре собы­тий, то, как мини­мум, на самом близ­ком от него рас­сто­я­нии в силу зани­ма­е­мой им одной из клю­че­вых руко­во­дя­щих долж­но­стей – пред­се­да­те­ля Сове­та мини­стров Казах­ской ССР.

 

И все же, какая была его истин­ная роль в этой кро­во­то­ча­щей по сей день наци­о­наль­ной тра­ге­дии, выяс­нит­ся, види­мо, не ско­ро. Пото­му что хотя на этот счет у исто­ри­ков (с тех пор про­шло более 30 лет) име­ет­ся чет­кая и одно­знач­ная пози­ция, она рез­ко рас­хо­дит­ся от той, кото­рую зани­мал и про­дол­жа­ет зани­мать лишь одно, зато пре­вы­ше всех обла­чен­ное на сего­дня офи­ци­аль­ной вла­стью един­ствен­ное лицо в рес­пуб­ли­ке, т.е. так назы­ва­е­мый елбасы.

Ты, может быть, загнан был тогда на вре­мя в свой каби­нет, где тебе навер­ня­ка отклю­чи­ли не толь­ко пра­ви­тель­ствен­ную, а вооб­ще вся­кую дру­гую связь с внеш­ним миром, а когда тебя все же выпу­сти­ли на волю, то бишь на зло­по­луч­ную пло­щадь, кото­рую впо­след­ствии спеш­но пере­име­но­ва­ли в Новую, на кото­рой буше­ва­ла отча­ян­ная и отча­яв­ша­я­ся тол­па, поды­шать све­жим, но уже про­пах­шим выхлоп­ным газом при­гнан­ных сюда несколь­ких десят­ков мили­цей­ских авто­ма­шин и брандс­пой­тов, гарью подо­жжен­ных несколь­ких из них, горест­ным гаром, нес­шим­ся из десят­ков тысяч рас­па­рен­ных, рас­крас­нев­ших­ся люд­ских гор­та­ней, еще про­пи­тан­ным гне­вом этих самых вышед­ших из пови­но­ве­ния, битых и пере­би­тых, но никак не поко­ря­ю­щих­ся демон­стран­тов, и вправ­ду имел неза­вид­ное положение.

Тогда воз­ни­ка­ет резон­ный вопрос: коль уж ты не смог предот­вра­тить беду, коль тебя не хоте­ли и не ста­ли слу­шать демон­стран­ты, когда ты воз­на­ме­рил­ся что-то ска­зать им в мик­ро­фон, дол­жен же был иметь хотя бы эле­мен­тар­ную поря­доч­ность и такое же муже­ство выска­зать если не про­тест, то хотя бы неодоб­ре­ние, несо­гла­сие с подоб­ны­ми анти­кон­сти­ту­ци­он­ны­ми дей­стви­я­ми сво­их мос­ков­ских бос­сов по тако­му неот­лож­но жгу­че­му пово­ду, как народ­ное возмущение.

Поста­рал­ся бы, попы­тал­ся бы най­ти какую-нибудь воз­мож­ность высту­пить по Казах­ско­му радио, зда­ние кото­ро­го непо­сред­ствен­но при­мы­ка­ло к пло­ща­ди в пяти мину­тах ходь­бы от нее.

Твое тогдаш­нее пове­де­ние, изви­ни, напо­ми­на­ло пове­де­ние коро­вы из посло­ви­цы, кото­рая, пуга­ная, в кусты не идет. Ниче­го страш­но­го, зато потом ты сам смог всех запу­гать, ина­че не мол­ча­ли бы мои пишу­щие собра­тья, и не толь­ко они…

Но твоя звез­да зажглась не в тот пере­лом­ный момент в исто­рии Казах­ста­на, а гораз­до поз­же. И мало кто мог поду­мать тогда, что она, твоя звез­да, на этом фоне вооб­ще когда-либо зажжет­ся. Думаю, сам так­же не пред­по­ла­гал это­го. Хотя кто зна­ет, даром ли ска­за­но: «Чужая душа – потем­ки». А то, что ты уже спу­стя меся­цы, если толь­ко не годы (изви­ня­юсь, я точ­нее не могу ска­зать, не рас­по­ла­гая пол­ной фак­ту­рой реаль­но­сти) после это­го стал сочи­нять леген­ды о том, что ты на самом деле, яко­бы, шел чуть ли не во гла­ве колон­ны моло­дых людей, направ­ляв­ших­ся со сво­и­ми лозун­га­ми к пло­ща­ди. Это же чистей­шая чушь, выму­чен­ный вымы­сел, кото­рый кате­го­ри­че­ски отри­ца­ют все до еди­но­го сви­де­те­ли – участ­ни­ки этой самой реаль­ной колон­ны, живые и здрав­ству­ю­щие, сла­ва богу, сейчас.

 

О том, имев­шем место в новей­шей исто­рии Казах­ста­на жут­ко печаль­ном собы­тии мно­гие его оче­вид­цы и сего­дня, не таясь, гово­рят по радио, рас­ска­зы­ва­ют в печа­ти, несмот­ря на неодоб­ре­ние это­го со сто­ро­ны вла­стей в Казах­стане, пишут и выпус­ка­ют целые кни­ги. Назо­ву кон­крет­но, что­бы не быть голо­слов­ным, сви­де­тель­ства таких людей, кото­рые нико­гда не соврут и не польстят­ся ни на какие посу­лы от вла­сти и кото­рые сами лич­но иссле­до­ва­ли эти собы­тия, их пред­по­сыл­ки, ход раз­ви­тия и дру­гие подроб­но­сти, до мало­за­мет­ных зиг­за­гов, при­дир­чи­во, но, разу­ме­ет­ся, никак не предвзято.

Это Кадыр Мур­за­ли­ев и Мух­тар Шаха­нов – люди, кото­рые чест­ны и чисты и выше вся­ких подо­зре­ний. Будучи имен­но на то офи­ци­аль­но упол­но­мо­чен­ны­ми самой вла­стью, оба нахо­ди­лись во гла­ве соот­вет­ству­ю­щих комис­сий, если не оши­ба­юсь, не пра­ви­тель­ствен­ных – пар­ла­мент­ских, кото­рые при­шли, в прин­ци­пе, к неуте­ши­тель­ным выво­дам отно­си­тель­но офи­ци­аль­но при­ня­той точ­ки зре­ния об истин­ных при­чи­нах воз­ник­но­ве­ния этой опас­ней­шей ситу­а­ции в рес­пуб­ли­ке и взва­лив­шей вину и ответ­ствен­ность на самих про­те­сту­ю­щих. Об осталь­ных рас­ска­зах, сви­де­тель­ствах раз­ных оче­вид­цев, ска­жу так, поак­ку­рат­нее, нема­ло­чис­лен­ных, о чем зна­ют казах­стан­цы, я луч­ше вооб­ще промолчу.

Не озву­чу так­же то, что мне рас­ска­зы­ва­ли об истин­ной подо­пле­ке этой печаль­ной для рядо­вых граж­дан и поучи­тель­ной для так назы­ва­е­мо­го истеб­лиш­мен­та стра­ны, к тому же весь­ма запу­тан­ной или кем-то созна­тель­но запу­ты­ва­е­мой до сих пор исто­рии, двое моих зна­ко­мых, с кото­ры­ми я был в близ­ких и дове­ри­тель­ных отно­ше­ни­ях, несмот­ря на солид­ную раз­ни­цу в наших воз­рас­тах (я был моло­же каж­до­го из них на десять-пят­на­дцать лет). Пожа­луй, самое глав­ное, они ува­жа­ли меня и вери­ли мне, посколь­ку я, види­мо, вызы­вал у них про­сто по-чело­ве­че­ски вза­им­ную симпатию.

Разу­ме­ет­ся, их осве­дом­лен­ность в казах­стан­ских делах, не толь­ко в тот пери­од и не толь­ко имен­но в тех собы­ти­ях, о чем сей­час речь, была на поря­док боль­ше и досто­вер­нее, чем чья бы то ни было.

Хотя эти двое моих стар­ших бра­тьев по сво­ей долж­но­сти кури­ро­ва­ли дела вне Казах­ста­на, выход­ца­ми кото­ро­го были сами, а в совсем дру­гих реги­о­нах стра­ны, рабо­тая в Вер­хов­ном суде Совет­ско­го Сою­за, будучи его чле­на­ми сре­ди пред­ста­ви­те­лей шест­на­дца­ти рес­пуб­лик, удо­сто­ве­ре­ния кото­рых под­пи­сы­ва­лись никем иным, как Л.И. Бреж­не­вым – Пред­се­да­те­лем Пре­зи­ди­у­ма Вер­хов­но­го Сове­та СССР, Гене­раль­ным сек­ре­та­рем ЦК КПСС.

Этих дво­их моих стар­ших бра­тьев зва­ли Галым Еле­ме­сов и Мыр­за­тай Туле­шев. Они, есте­ствен­но, скры­ва­ли от меня, чело­ве­ка, кото­ро­го счи­та­ли, думаю, инте­рес­ным и надеж­ным собе­сед­ни­ком, конеч­но же, в раз­ные вре­мен­ные про­ме­жут­ки, по пово­ду все­го про­изо­шед­ше­го в Казах­стане в декаб­ре 1986 года, если не все, то немногое.

Это­го было для меня доста­точ­но, что­бы понять одно точ­но: офи­ци­аль­но ука­зы­ва­е­мое коли­че­ство жертв, уби­тых и ране­ных, изу­вер­ски иска­ле­чен­ных фак­ти­че­ски ни за что, ни про что во вре­мя тех собы­тий и про­дол­жив­ших­ся после них, не соот­вет­ству­ет истине. Ника­ких дру­гих подроб­но­стей они мне не сооб­ща­ли, да я и не спра­ши­вал, не допы­ты­вал­ся. К горь­ко­му сожа­ле­нию, один из этих двух опыт­ней­ших юри­стов само­го высо­ко­го клас­са и долж­но­сти, кото­ро­го ото­звал обрат­но в Казах­стан сам Д.А. Куна­ев, пору­чив ему в раз­ные годы, еще до декабрь­ских собы­тий, две важ­ные, ответ­ствен­ные госу­дар­ствен­ные долж­но­сти, при­ез­жал после несколь­ко раз в Моск­ву и один раз, наве­стив мою семью в нашей квар­ти­ре, а в дру­гой раз при­гла­сив меня к себе в гости­нич­ный номер, делил­ся со мной, по наше­му ста­ро­му доб­ро­му обы­чаю, раз­ной информацией.

В послед­ний свой при­езд на не пере­ста­вав­шие вол­но­вать меня мои вопро­сы о предыс­то­рии тех слиш­ком памят­ных собы­тий, о пра­во­вой их оцен­ке, о судь­бе, то есть о при­го­во­рах их участ­ни­кам, он стал отве­чать не так охот­но, как преж­де, повел себя несколь­ко стран­ным обра­зом – то есть не про­яв­лял себя тем чело­ве­ком, каким его до это­го я знал и про­дол­жал себе пред­став­лять. Он, вполне допус­каю, тяго­тил­ся каки­ми-то сво­и­ми дей­стви­я­ми в зло­по­луч­ную пору сво­ей офи­ци­аль­ной служ­бы, спо­соб­ной одур­ма­нить кого угод­но, не тер­пев­шей ни от кого ника­кой идей­но-поли­ти­че­ской «бол­тан­ки»…

 

Если я верю выво­ду о неви­нов­но­сти лич­но Назар­ба­е­ва в пер­во­на­чаль­ном собы­тии, имев­шем бес­спор­но спон­тан­ный харак­тер в ответ на само­управ­ство Цен­тра, то не пове­рю, что он отве­тил это­му его хам­ству как сле­ду­ет, достой­но и одно­знач­но согла­сен, что за свои дей­ствия и без­дей­ствия в раз­вер­нув­шей­ся вслед за этим вак­ха­на­лии без­за­ко­ния, когда уже по всей рес­пуб­ли­ке пошел широ­ко­мас­штаб­ный дикий про­из­вол, выра­зив­ший­ся в гру­бей­шем нару­ше­нии прав чело­ве­ка, сло­мав­ший, иско­вер­кав­ший не одну сот­ню – тыся­чи люд­ских судеб, дол­жен был поне­сти нака­за­ние – адми­ни­стра­тив­ное ли, уго­лов­ное ли, как посчи­тал бы нуж­ным суд.

Увы, это­го не слу­чи­лось, ниче­го подоб­но­го не про­изо­шло и не мог­ло про­изой­ти в том при без­вре­ме­нье, в уста­но­вив­шем­ся тогда хао­се во всей рас­ша­тан­ной тогда лест­ни­це вла­сти, как на местах, так и в Цен­тре, когда неко­му было предъ­явить ему не то что обви­не­ние – сколь­ко-либо серьез­но­го заме­ча­ния, пра­во­охра­ни­тель­ны­ми ли, судеб­ны­ми ли орга­на­ми, ока­зав­ши­ми­ся, как в преж­ние же вре­ме­на, под­каб­луч­ны­ми у вла­сти. Хочет Назар­ба­ев при­знать это­го или нет, но фак­том оста­ет­ся то, что он сумел пре­вра­тить страш­ную народ­ную тра­ге­дию в трам­плин для сво­е­го триумфа…

О тех кош­мар­ных собы­ти­ях, о сад­ня­щей боли, пере­жи­той сна­ча­ла алма­тин­ца­ми, затем жите­ля­ми десят­ков дру­гих горо­дов и все­го Казах­ста­на, никто не отва­жил­ся пик­нуть, хотя моло­дежь оса­жда­ла в самом цен­тре взба­ла­му­чен­но­го горо­да, преж­де все­го, зда­ние Сою­за писа­те­лей Казах­ста­на, где обре­та­лась ее при­зрач­ная надеж­да – поэт Олжас Сулей­ме­нов, став­ший осо­бо попу­ляр­ным после напи­са­ния поэ­мы, про­слав­ля­ю­щей имен­но вели­кую стра­ну Сове­тов, зем­ля кото­рой долж­на покло­нить­ся чело­ве­ку, поко­рив­ше­му кос­мос (но совсем пло­хо обу­стро­ив­ше­му ее саму), но не дожда­лась его. Химе­ра не отва­жи­лась вый­ти ей навстре­чу. Смол­чал не он один, но и не все.

В те самые горя­чие, неостыв­шие и совсем не без­опас­ные для каж­до­го смель­ча­ка, в самом луч­шем зна­че­нии это­го сло­ва, дни нашел­ся чело­век, не кумыс­ный, т.е. не квас­ной пат­ри­от, а насто­я­щий сын Отчиз­ны, про­явив­ший гор­дость и тем самым защи­тив­ший гор­дость сво­ей на вре­мя уни­жен­ной нации.

Он, не поте­ряв­ший совесть, отто­го бес­страш­но высту­пил с речью пуб­лич­но, во все­услы­ша­ние на собра­нии сто­лич­ной интел­ли­ген­ции, а через нее на всю стра­ну. Этим чело­ве­ком был мой гор­дый почти соро­дич, уро­же­нец сосед­не­го со мной аула, Герой Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны, вели­кий поэт зем­ли казах­ской, да пусть она будет ему пухом, Жубан Молдагалиев.

Он без­ого­во­роч­но осу­дил дву­руш­ни­че­скую, анти­на­род­ную поли­ти­ку Совет­ской вла­сти. Его речь про­зву­ча­ла не толь­ко про­сто симп­то­ма­тич­но, а тем более было цен­но и само собой отрад­но ее слы­шать при­умолк­шим и при­уныв­шим сооте­че­ствен­ни­кам, осо­бен­но мне, его зем­ля­ку и млад­ше­му бра­ту, усту­пав­ше­му ему во всем: и по воз­рас­ту и, несрав­ни­мо, по твор­че­ско­му ста­жу и заслу­гам на поэ­ти­че­ском поприще.

А он, поэт-фрон­то­вик, лау­ре­ат рес­пуб­ли­кан­ских и Госу­дар­ствен­ной пре­мии СССР, до это­го вос­пе­вал эту самую власть, в кото­рую, к сво­е­му несча­стию, искренне верил, курил ей фими­ам в тече­ние всей сво­ей твор­че­ски насы­щен­ной жиз­ни, но в момент насту­пив­шей исти­ны – заклей­мил позо­ром, почти про­клял ее за совер­шен­ное пря­мо на его гла­зах чудо­вищ­ное пре­ступ­ле­ние, жерт­ва­ми кото­ро­го ста­ли пред­ста­ви­те­ли моло­до­го поко­ле­ния, люди, кото­рым он ста­рал­ся посред­ством сво­ей поэ­зии высо­кой про­бы при­вить чув­ство люб­ви к Отчизне, вос­пи­тать их достой­ны­ми ее граж­да­на­ми. И каков финал?!

(Про­дол­же­ние в сле­ду­ю­щем номере)

Аман­га­ли СУЛТАНОВ,

поэт,

г. Москва

sultan1936.aman@

gmail.com