РЕКВИЕМ ПО РАХАТУ

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №10 (281) от 12 мар­та 2015 г.

 

Раз­го­вор на разворот

Исто­рия без купюр

 

Пред­ла­га­ем вни­ма­нию чита­те­лей отры­вок из кни­ги «Когда Боги не спо­рят с Неиз­беж­но­стью». Ее автор Кай­рат Заки­рья­нов – пре­зи­дент Казах­ской ака­де­мии спор­та и туриз­ма. Кни­га изда­на в 2014 году, и в ней поми­мо все­го име­ет­ся гла­ва о неиз­вест­ных стра­ни­цах дея­тель­но­сти ныне уже покой­но­го зятя пре­зи­ден­та Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва – Раха­та Али­е­ва, заоч­но при­го­во­рен­но­го казах­стан­ским пра­во­су­ди­ем к 40 годам лише­ния сво­бо­ды. Раз­ре­ше­ние на пуб­ли­ка­цию от авто­ра кни­ги редак­ция «ДАТа» полу­чи­ла при усло­вии: от его име­ни выра­зить собо­лез­но­ва­ния род­ным и близ­ким покой­но­го и «ника­кой правки». 

 

…И сно­ва испы­та­ние. Пре­зи­дент про­во­дил рыноч­ные рефор­мы, в том чис­ле в сфе­ре обра­зо­ва­ния и нау­ки. Ряд вузов отрас­ле­во­го харак­те­ра было реше­но акци­о­ни­ро­вать и отдать в кон­ку­рент­ную сре­ду. Ака­де­мию спор­та и туриз­ма – тоже. Сей­час я думаю, что это был перст Судь­бы – акци­о­ни­ро­ва­ние вуза помог­ло мне утвер­дить­ся как руко­во­ди­те­лю и в оче­ред­ной раз прой­ти про­вер­ку на проч­ность. Но пона­ча­лу я пытал­ся сопро­тив­лять­ся, пото­му что был уве­рен, что в отно­ше­нии нас ни в коем слу­чае нель­зя при­ме­нять рыноч­ные механизмы.

…Акци­о­нер­ный вуз – не госу­дар­ствен­ный. На пер­вом эта­пе, соглас­но поста­нов­ле­нию Пра­ви­тель­ства, нуж­но было очень быст­ро най­ти 25 мил­ли­о­нов тен­ге, что­бы выку­пить 20 про­цен­тов акций. На вто­ром эта­пе – 45 про­цен­тов. А где взять-то эти день­ги? У меня за душой ни копей­ки, кол­лек­тив мог собрать от силы пять-шесть мил­ли­о­нов – гро­мад­ные в нача­ле вто­ро­го тыся­че­ле­тия день­ги. Но я сумел их най­ти. Не как рек­тор, а как чело­век, у кото­ро­го есть вер­ные друзья.

В род­ном Усть-Каме­но­гор­ске меня хоро­шо зна­ли, я там поль­зо­вал­ся ува­же­ни­ем. И теперь зем­ля­ки тоже не под­ве­ли. Быв­шее руко­вод­ство СЦК в лице Нуке­жа­на Касе­но­ва выку­пи­ло солид­ную долю. При­шел на помощь мой теперь уже покой­ный друг – дирек­тор УКТМК Баг­дат Шаях­ме­тов. С миру по нит­ке – и мы выку­пи­ли акции. Совет дирек­то­ров наше­го АО воз­гла­вил пред­се­да­тель КНБ по Алма­ты и Алма­тин­ской обла­сти Рахат Алиев.

За год до опи­сы­ва­е­мых собы­тий этот могу­ще­ствен­ный чело­век стал пре­зи­ден­том феде­ра­ции фут­бо­ла Казах­ста­на. Сам Рахат выра­зил жела­ние или ему сде­лал пред­ло­же­ние тогдаш­ний министр спор­та – я подроб­но­стей не знаю, могу лишь стро­ить пред­по­ло­же­ния. Но гла­ва спор­тив­но­го ведом­ства попро­сил меня пере­го­во­рить с моим про­рек­то­ром Кай­ра­том Адам­бе­ко­вым, боль­шим дру­гом выда­ю­ще­го­ся спортс­ме­на Курал­бе­ка Ордаб­а­е­ва. Кай­рат дол­жен был уго­во­рить дру­га отка­зать­ся от долж­но­сти пре­зи­ден­та Феде­ра­ции фут­бо­ла в поль­зу Раха­та Али­е­ва. Адам­бе­ков достой­но повел себя в той ситу­а­ции – он не стал это­го делать. Но вско­ре все реши­лось само собой – боль­шин­ство чле­нов испол­ко­ма Феде­ра­ции фут­бо­ла выска­за­лись за кан­ди­да­ту­ру Раха­та Али­е­ва. Когда и меня тоже избра­ли чле­ном испол­ко­ма, я имел лич­ную встре­чу с ним. Доста­точ­но близ­ко позна­ко­мив­шись, мы с Али­е­вым дого­во­ри­лись, что вме­сте нач­нем под­го­тов­ку тре­не­ров и будем под­ни­мать дет­ский футбол.

Затем, когда в 2001 году вышло поста­нов­ле­ние Пра­ви­тель­ства об акци­о­ни­ро­ва­нии ряда вузов и мы ста­ли АО, я, позво­нив ему, встре­тил­ся с ним. За чаш­кой чая я пред­ло­жил ему вой­ти в совет дирек­то­ров. «Поче­му бы и нет?» – дал он свое согла­сие. Кро­ме него в совет вошли министр обра­зо­ва­ния и нау­ки Нура­лы Бек­тур­га­нов, пред­се­да­тель Коми­те­та госи­му­ще­ства Мак­сут­бек Раха­нов, я и еще кто-то – все­го пять чело­век. По пред­се­да­те­лю двух мне­ний не было – еди­но­глас­но избра­ли Раха­та Али­е­ва. По зако­ну отныне рек­то­ра акци­о­нер­но­го обще­ства «Казах­ская ака­де­мия спор­та и туриз­ма» назна­чал и сни­мал не министр обра­зо­ва­ния и нау­ки, а он – пред­се­да­тель сове­та директоров.

Какое-то вре­мя мы с Раха­том доволь­но про­дук­тив­но рабо­та­ли, он под­дер­жи­вал мно­гие наши ини­ци­а­ти­вы. Но мир меж­ду нами дер­жал­ся недол­го. Очень ско­ро Али­е­ву для раз­ви­тия фут­бо­ла в Алма­ты потре­бо­ва­лись ста­ди­о­ны. А их нет, зем­ли лиш­ней, что­бы постро­ить, – тоже. А у меня два ста­ди­о­на – на пере­се­че­нии улиц Шев­чен­ко и Масан­чи и на Алматы‑1. Али­ев при­сы­лал сво­е­го эмис­са­ра, что­бы тот пере­го­во­рил со мной насчет одно­го из них.

Более того, солид­но под­кре­пил визит ходо­ка пись­мом пре­зи­ден­та Меж­ду­на­род­ной феде­ра­ции фут­бо­ла Йозе­фа Блат­те­ра. Тот про­сил Гла­ву госу­дар­ства о содей­ствии Феде­ра­ции фут­бо­ла. Меня вызы­ва­ет аким горо­да Вик­тор Хра­пу­нов: посту­пи­ло, мол, пред­ло­же­ние, отда­вай один из сво­их ста­ди­о­нов. Я, хоро­шо зна­ко­мый с твор­че­ством Марио Пью­зо, не смог удер­жать­ся от иро­нии и про­ци­ти­ро­вал: «Я сде­лаю ему пред­ло­же­ние, от кото­ро­го невоз­мож­но отка­зать­ся». Так что ли?» Как извест­но, сле­дуя это­му прин­ци­пу, дон Кор­леоне ста­вил в тупик сво­е­го про­тив­ни­ка, и тот шел на уступки.

Я же после минут­ной пау­зы выдал: «Не отдам. Не могу». «Как «не отдам»? – уди­вил­ся Хра­пу­нов. – Ты же пони­ма­ешь, кто про­сит». – «Пони­маю, но кол­лек­тив будет про­тив, ста­ди­он нужен сту­ден­там». «Ну раз так – раз­би­рай­ся сам», – мах­нул рукой Храпунов.

В общем, я нашел в себе силы отка­зать Раха­ту. При этом пони­мал, что если он и даль­ше будет оста­вать­ся пред­се­да­те­лем сове­та дирек­то­ров, то, сле­до­ва­тель­но, волен будет со мной посту­пить так, как ему будет угод­но. Точ­нее, выгодно.

Что я дол­жен был делать в этой ситу­а­ции? Пой­ти про­тив чело­ве­ка, кото­рый неглас­но кури­ру­ет все сило­вые струк­ту­ры рес­пуб­ли­ки, дер­жит их в ежо­вых рука­ви­цах, смер­ти подоб­но. А согла­сить­ся – зна­чит, мало того, что сту­ден­там негде будет зани­мать­ся, так еще и отве­чать за это мне при­дет­ся рано или позд­но. Я пом­ню, как Пре­зи­дент, сни­мая оче­ред­но­го рек­то­ра Каз­ГУ, упрек­нул того в том, что он про­дал на сто­ро­ну несколь­ко гек­та­ров зем­ли. Но рек­тор в этой ситу­а­ции был про­сто пеш­кой, его вызва­ли и фак­ти­че­ски при­ка­за­ли – под­пи­ши. Он не нашел в себе сил и муже­ства сопро­тив­лять­ся, и сего­дня на тер­ри­то­рии, неко­гда при­над­ле­жав­шей уни­вер­си­те­ту, сто­ит тор­го­вый дом «Есен­тай-молл». Мно­гие дру­гие рек­то­ры, когда вве­рен­ные им вузы ста­ли АО, тоже не удер­жа­лись. Их пере­ку­пи­ли с потро­ха­ми раз­ные оли­гар­хи, и об этих людях никто уже и не вспоминает.

Когда и мне пред­ло­жи­ли пой­ти на ана­ло­гич­ный шаг, я об этом не знал, но во мне что-то как буд­то вклю­чи­лось. Инту­и­ция это или рабо­та под­со­зна­ния – сам не могу объ­яс­нить. Объ­явив фак­ти­че­ски вой­ну Раха­ту Али­е­ву, заявил: делай со мной что хочешь, но ста­ди­он по доб­рой воле не отдам. А ему, хотя в АО он выше меня по ста­ту­су, при при­ня­тии любо­го реше­ния тре­бо­ва­лось мое согла­сие, как гла­вы испол­ни­тель­ной власти.

Посколь­ку терять мне было нече­го, я решил созвать общее собра­ние акци­о­не­ров и убрать Раха­та с долж­но­сти пред­се­да­те­ля сове­та дирек­то­ров. Повест­ку дня я дол­жен был согла­со­вы­вать с пред­се­да­те­лем Коми­те­та по госи­му­ще­ству. Но он под­пи­сы­вать ее отка­зал­ся: «Ты что?! Ненор­маль­ный или само­убий­ца?!». А мне, опять повто­рюсь, и само­му было непо­нят­но, как пошел на это, отку­да взял силы. У меня же дети, семья, неустро­ен­ный быт (тогда у нас еще не было сво­е­го жилья). Тем не менее сто­ял на сво­ем: «Хоти­те – под­пи­сы­вай­те, хоти­те – нет, но собра­ние я все рав­но проведу».

Еще раз напом­ню, Али­ев, этот могу­ще­ствен­ный в ту пору чело­век, был моим непо­сред­ствен­ным началь­ни­ком. Как отка­зать тако­му? Здесь вооб­ще не долж­но быть двух мне­ний. Но в меня слов­но бес все­лил­ся, и я вопре­ки здра­во­му смыс­лу не про­сто отка­зал­ся, а набрав­шись в выс­шей сте­пе­ни и сме­ло­сти, и наг­ло­сти, реше­ни­ем собра­ния акци­о­не­ров осво­бо­дил Али­е­ва от долж­но­сти. Моти­ви­ро­вал же это тем, что наш пред­се­да­тель вме­ши­ва­ет­ся в хозяй­ствен­ную жизнь ака­де­мии, а имен­но – хочет забрать ста­ди­он, без кото­ро­го нам фак­ти­че­ски невоз­мож­но даль­ше раз­ви­вать­ся. Мои закля­тые «дру­зья» в тот же день позво­ни­ли Раха­ту. И тут такое нача­лось! Обыс­ки, про­во­ка­ции, допро­сы, уго­лов­ное дело…

В 2005 году, в раз­гар борь­бы с Раха­том, ко мне при­шел осуж­ден­ный сей­час на 18 лет Кур­ман Аким­ку­лов. В семье сво­е­го шефа он, по слу­хам, отве­чал за снаб­же­ние про­до­воль­стви­ем и про­чим, поэто­му буд­то бы и носил про­зви­ще Коше­лек. «Рахат Мух­та­ро­вич при­гла­ша­ет вас на поля­ну», – ска­зал он. Это потом я узнал, что «накрыть поля­ну» – озна­ча­ло при­гла­сить в ресто­ран или на пик­ник. Коше­лек, навер­ное, думал, что я, забыв себя от сча­стья, отклик­нусь на при­гла­ше­ние. Но что-то меня сдер­жа­ло. Нет, не страх за свою жизнь (тогда исто­рия с дву­мя при­гла­шен­ны­ми в баню бан­ки­ра­ми еще не всплы­ла нару­жу). В общем, хва­ти­ло здра­во­го смыс­ла ска­зать, что все пере­го­во­ры будем вести здесь, в моем рабо­чем кабинете.

Потом Коше­лек при­шел еще раз. «Ну сколь­ко вам нуж­но «кус­ков»? – вопро­шал он. – Назо­ви­те свою цену». «День­ги мне, конеч­но, нуж­ны, – отве­чаю, – но я их хочу зара­бо­тать, а про­дать то, что созда­ва­лось деся­ти­ле­ти­я­ми без меня, не могу». Гово­рил это, а сам вспо­ми­нал отца. Чест­ней­ший чело­век, будучи управ­ля­ю­щим отде­ле­ни­ем сов­хо­за, он вспо­ми­нал о сво­ем подво­рье толь­ко после того, как пол­но­стью обес­пе­чи­вал сеном рядо­вых кол­хоз­ни­ков. Я не раз слы­шал, как он стро­го нака­зы­вал мате­ри, что­бы она, упа­си Боже, не вос­поль­зо­ва­лась слу­жеб­ным поло­же­ни­ем мужа.

Конеч­но, если бы я взял день­ги и отдал ста­ди­он, кото­рый не я стро­ил, никто бы не осу­дил. Кто про­сил-то? Сам Рахат! Отдай и радуй­ся, что попро­сил, а не отобрал.

Дело закон­чи­лось тем, что ко мне напро­сил­ся на при­ем один чело­век. Я, конеч­но, подо­зре­вал, что за тем моим шагом после­ду­ют про­во­ка­ции, но не думал, что это будет так при­ми­тив­но и гру­бо. Ухо­дя, он оста­вил на моем сто­ле 500 дол­ла­ров, при­крыв их газе­той. Не успел чело­век вый­ти, как в каби­нет вва­ли­лась тол­па с видео­ка­ме­ра­ми, фото­ап­па­ра­та­ми, с удо­сто­ве­ре­ни­я­ми сотруд­ни­ков КНБ. И начал­ся обыск. Каж­дую сот­ню дол­ла­ров, сма­зан­ную спе­ци­аль­ным веще­ством, про­све­ти­ли через спе­ци­аль­ный аппа­рат – он защел­кал. Потом кину­лись осмат­ри­вать мои руки – аппа­рат молчал.

Ночь про­вел в след­ствен­ном изо­ля­то­ре КНБ. Пока меня допра­ши­ва­ли, в каби­нет захо­ди­ли некие люди в граж­дан­ском (это, как я понял, было началь­ство), что­бы ска­зать: «Ну что ты упор­ству­ешь? Рахат же про­сит по-хоро­ше­му. Отдай – и пой­дешь домой». Я отве­чал: «Нет». В гор­ле пере­сох­ло, дав­ле­ние и сахар под­ско­чи­ли, каж­дые пять минут бегаю в туа­лет. В четы­ре утра меня повез­ли домой, что­бы и там про­ве­сти обыск. Ниче­го не нашли, но все-таки уце­пи­лись за какую-то ста­тью (что-то типа ком­мер­че­ско­го под­ку­па) и воз­бу­ди­ли уго­лов­ное дело.

В тот день, когда слу­чи­лась про­во­ка­ция, были и дру­гие сюр­при­зы. У нас тогда гости­ли сва­ты из Биш­ке­ка, Калык и Дина­ра Иман­ку­ло­вы. Сват, кста­ти, в то вре­мя зани­мал пост пред­се­да­те­ля КНБ Кыр­гыз­ста­на. Я зашел во Фран­цуз­ский дом купить пода­рок све­кро­ви сво­ей доче­ри. А там сто­ит могу­ще­ствен­ный гла­ва «Ман­ги­ста­у­Му­най­Га­за» Рашид Сар­се­нов. Мы с ним хоро­шо обща­лись, когда он был зам­ми­ни­стра обра­зо­ва­ния. Пока лобы­за­лись с Раши­дом, из-под воро­ха одеж­ды вылез Рахат Али­ев – он костюм выби­рал. Я к нему с рас­про­стер­ты­ми объ­я­ти­я­ми: «Здрав­ствуй­те, Рахат Мух­та­ро­вич!». У него в этот момент лицо было как у ребен­ка, у кото­ро­го соби­ра­ют­ся отнять кон­фет­ку. Он – санк­ции про­тив меня, а я – вот он, нари­со­вал­ся соб­ствен­ной пер­со­ной и еще лезу с любезностями.

Смы­вы с моих рук ниче­го не дали, экс­пер­ти­за под­твер­ди­ла, что я чист. Через два меся­ца уго­лов­ное дело закры­ли. Потом уже мне рас­ска­за­ли, что санк­цию на воз­буж­де­ние дела дал сам пред­се­да­тель КНБ и что опе­ра­ция нахо­ди­лась под кон­тро­лем Вади­ма Кош­ля­ка, пра­вой руки Раха­та. Я об этом дога­дал­ся, когда мне раз­ре­ши­ли позво­нить пер­во­му заме­сти­те­лю пред­се­да­те­ля КНБ Вла­ди­ми­ру Бож­ко, с кото­рым я был хоро­шо зна­ком. По его пута­ным объ­яс­не­ни­ям я понял, что «рулит» ситу­а­ци­ей не он, а пото­му помочь мне ничем не сможет.

Когда уго­лов­ное дело было закры­то, я, собрав волю в кулак, позво­нил Раха­ту Али­е­ву и попро­сил ауди­ен­ции. С одной сто­ро­ны, иму­ще­ство ака­де­мии как бы сбе­рег, но в то же вре­мя иметь тако­го недоб­ро­же­ла­те­ля и для себя, и для ака­де­мии я не хотел. Что­бы раз­ви­вать­ся, надо было жить даль­ше. Аме­ри­кан­ский писа­тель Бичер гово­рил: «Нель­зя счи­тать разум­ным чело­ве­ка, кото­рый не уме­ет быть одер­жи­мым, когда это нуж­но». Да, в опи­сан­ной ситу­а­ции я был одер­жим, меня не оста­но­ви­ли ни угро­зы для моей жиз­ни, ни пер­спек­ти­вы лишить­ся все­го, но реаль­ность повсе­днев­ной жиз­ни дик­то­ва­ла – нуж­но вклю­чить разум и про­явить хладнокровие.

Я поехал к нему в Аста­ну – он тогда был пер­вым заме­сти­те­лем мини­стра ино­стран­ных дел. Конеч­но, у него была оби­да на меня. Став пред­се­да­те­лем сове­та дирек­то­ров, он не раз помо­гал мне. Но когда я зашел к нему в каби­нет, пер­вое, что он ска­зал: «Каре­ке, ты не думал, поче­му я тебя при­ни­маю после того, что слу­чи­лось? Ты един­ствен­ный чело­век в Казах­стане, кто со мной посмел себя так пове­сти – выбро­сить как исполь­зо­ван­ную тряп­ку. Я тебя про­сто зауважал».

Мы с ним бесе­до­ва­ли око­ло часа. Я говорю:

«Что было, то про­шло, Рахат Мух­та­ро­вич. А теперь я хочу при­гла­сить вас воз­гла­вить совет попечителей».

«А что это такое?».

«Это, конеч­но, не совет дирек­то­ров, но тоже ува­жа­е­мая орга­ни­за­ция. Помо­гая раз­ви­вать­ся, она кон­тро­ли­ру­ет дея­тель­ность академии.

«Ну-ну!» – заин­те­ре­со­вал­ся он. Когда я рас­ска­зал ему о функ­ци­ях сове­та попе­чи­те­лей, дал мне спи­сок с име­на­ми боль­ших людей:

«Давай вклю­чай и их. Будем вме­сте под­ни­мать академию».

Рас­ста­лись с миром. Через месяц, прав­да, слу­чи­лась исто­рия с Нур­бан­ком, и его в Казах­стане не ста­ло. Но в тот момент посту­пил как муж­чи­на, то есть обо­шел­ся без злоб­но­го и мелоч­но­го све­де­ния счетов…

Кай­рат ЗАКИРЬЯНОВ,

про­фес­сор