«Общественная позиция»
(проект «DAT» №42 (359) от 17 ноября 2016 г.
«Дело Матаева»
Председатель Есильского районного суда №2 г.Астаны Акбулат Курмантаев вошел в список «черных» судей Казахстана. Об этом сообщили представители правозащитных организаций после оглашения приговора журналистам Сейтказы и Асету Матаевым.
Группа казахстанских юристов сделала собственный анализ судебного процесса по так называемому «делу Матаевых». По итогам их деятельности правозащитники начали сбор подписей под обращением к главе государства Нурсултану Назарбаеву об отставке судьи Курмантаева, который в деле журналистов сделал столько ошибок и нарушений закона, что вызвало крайне негативный резонанс не только в нашей стране, но и за рубежом.
Ударом по самолюбию Курмантаева и репутации председателя городского суда Астаны Тлектеса Барпибаева и председателя Верховного суда РК Кайрата Мами стало обращение Международной ассоциации «Права человека в Центральной Азии» в Комитет по правам человека ООН и в Комитет по пыткам ООН о следственном (Национальное бюро по противодействию коррупции), обвинительном (прокуратура г.Алматы) и судейском (суд №2 Есильского района) беспределе в отношении Сейтказы и Асета Матаевых.
Говорят, судья Курмантаев вот уже две недели не появляется на работе, якобы взял больничный, не отвечает на звонки и не переписывает бумаги. Косвенным подтверждением этого стали жалобы, ходатайства и письма в его адрес, которые уже долгое время остаются без ответа. Вот как, оказывается, бывает с чиновником предпенсионного возраста, который боится потерять судейскую мантию, а также денежное содержание после отставки. Мы уже не говорим о таких понятиях, как совесть, профессиональная честь и деловая репутация.
Судья Курмантаев на удивление вольно обошелся с приговором, показания свидетелей, подтвердивших невиновность журналистов Матаевых, не стал даже вписывать в документ, но они сохранились на аудио- и видеодисках. В качестве доказательства приведем показания бывшего председателя комитета информации Болата Берсебаева, который также дал клятву «говорить правду и только правду».
Цитируем: «Сам нарушения КазТАГа не проверил. Служебных записок, рапортов (о нарушениях – ред.) нет. В договоре нет запрета на публикацию информации в закрытом (платном – ред.) режиме. Подавались служебные записки о полном исполнении договора, после этого на основании них подписывались акты выполненных работ. Оплата производилась по объему работ в соответствии с графиком ежемесячно. По отчетам, которые предоставлялись по приложению к договору, в феврале 2016 года давал заведомо ложные показания в статусе свидетеля. Со стороны Администрации президента в адрес КазТАГа по госинформполитике замечаний не было. Нареканий по лотам, где участвовал КазТАГ, не было. Прецедентов давления со стороны С.Матаева не знаю, материальных и других вознаграждений не предлагались и не получал…».
Как мы уже писали, Берсебаев, который под давлением следователей финполиции подписал заявление о явке с повинной, был освобожден от уголовной ответственности.
Теперь перейдем к показаниям другого руководителя комитета информации Талгата Казангап: «В лоте №2 в 2014 году участвовал КазТАГ. В договоре отсутствует прямой запрет на публикацию новостных материалов КазТАГ в закрытом доступе и отсутствует запрет на распространение информации среди подписчиков КазТАГ. В период проверки отчетов ссылки новостных сообщений открывались…».
Этих показаний в приговоре нет, как нет даже косвенных ссылок на них. При их даче свидетелями судья ерзал за столом, подмигивал им, уводил от ответа или старался сам отвечать за них, словом, делал все, чтобы получить от свидетелей «нужные» показания, а «неудобные» вопросы подсудимых и их защитников просто снимал без мотивировки.
Но свидетели говорили правду, которая не вошла в приговор Курмантаева. Еще один пример. Вот что говорил заместитель руководителя комитета информации Еркегали Карбозов: «В 2012-2013 году конкурсная документация КазТАГа соответствовала требованиям. Запрещающего пункта о размещении информации КазТАГа в договоре нет. Служебных записок о нарушениях КазТАГа не было, акты выполненных работ и творческие отчеты предоставлялись в казначейство для оплаты».
«В договоре с КазТАГом нет пункта на публикацию новостей и информационных материалов в закрытом доступе. Лично отчеты КазТАГа не проверял. Творческие отчеты и акты выполненных работ КазТАГа принимались в трех экземплярах: один для бухгалтерии, один для поставщиков, один для казначейства. В служебных записках указывалось, что КазТАГ выполнил работы в полном объеме согласно технической спецификации» – это из показаний в суде другого свидетеля – заместителя руководителя комитета информации Бека Арпабаева.
Этих показаний также нет в приговоре Курмантаева. Зато с подачи следователя финполиции Сакена Таубалды и следственного прокурора Ержана Куракбаева Курмантаев указывает в приговоре, что за 2010-2015 годы КазТАГ не опубликовал по госинформполитике ни одной информации и, закрыв глаза на факты, удовлетворяет иск о возмещении 169 млн. тенге ущерба. Что тут поделаешь: задание, спущенное сверху, необходимо выполнять. А правдивые показания свидетелей химера по сравнению с теми заявлениями, которые они писали под диктовку следователей и таким образом пошли на сделку со своей совестью, чтобы уйти от уголовной ответственности.
Судья Курмантаев указал в приговоре, что в отношении Болата Берсебаева, Бека Арпабаева, Талгата Казангап и Жанболата Байбосынова в связи с их деятельным раскаянием уголовное преследование прекращено. Но при этом нет ни слова о бывшим руководителе комитета информации Болате Кальянбекове, которого вывели из игры еще на стадии следствия и его уголовное дело выделено в отдельное производство. Причина такого увода от ответственности понятна: Болат Кальянбеков работает руководителем пресс-службы Верховного суда, а его глава Кайрат Мами является непосредственным шефом судьи Акбулата Курмантаева. Поэтому-то есильский судья никоим образом не желал вызвать недовольство своего вышестоящего начальства.
По эпизоду «Казахтелекома» в качестве свидетеля проходил Батыр Маханбетажиев. Вот его показания на аудиозаписи, которые также не вошли в приговор, но которые подтверждают невиновность Сейтказы Матаева: «Нет ничего противозаконного в размещении материалов «Казахтелекома» до проведения тендера. Договора с НПК (Национальный пресс-клуб – ред.) заключались до 2011 года и никаких проблем с поставщиком. Факт встреч с С.Матаевым документально подтвердить не могу. Опасности от Матаева Сейтказы не чувствовал. Никаких материальных вознаграждений за тендера не получал, и они не предлагались…».
Далее Маханбетажиев под присягой показал: «Суммы лота формировались по принципу предыдущих лет. Не всегда лично присутствовал на заседании конкурсной комиссии. Не всегда при мне вскрывали конверты. На них присутствовали представители «Атамекен» и других НПО, партии «Нур Отан». У нас были хорошие отношения с Национальным пресс-клубом. По требованию закона о проводимом конкурсе публиковали. На тот период, когда работали по договору, жалоб от печатных СМИ не было…».
Далее в приговоре судьи Курмантаева в части, касающейся эпизода по «Казахтелекому», утверждается, что Нацпресс-клубом были нарушены условия тендеров по количеству и объему размещенных материалов. Но это опровергается показаниями того же самого Маханбетажиева, которые также были проигнорированы судьей: «Если мы выводим продукт на рынок, то должны проводить информационное сопровождение. Если это было в январе, то мы уже в январе звонили в соответствующие СМИ, в которых считаем необходимым и просим опубликовать соответствующую статью. Такая ситуация была в 2011 году. В договоре 2012-2013 годов также предусмотрели публикации, которые будут в начале следующего года. Важно было, чтобы публикации состоялись…».
Далее показания этого же свидетеля, которые опровергают приговор в части, касающейся качества СМИ, где размещались публикации: «Тендерные требования не обязывали именно определенное количество газет. Если нам не надо было в двух газетах публиковаться, мы это делали в 17 газетах. Ведь договор выполнялся по объему в квадратных сантиметрах. Этот объем выполнялся по проведению тендеров, по объему выполненных работ, по выделенным денежным средствам нарушений и претензий нет».
Как известно, в деле Матаевых ни следствие, ни обвинение, ни суд, перед которыми стояла задача выявить хищение бюджетных средств, не смогли обнаружить его, так как хищений не было вообще. Когда не прошел этот вариант, начали искать элементы мошенничества. Так долго и скрупулезно искали, переквалифицировав уголовное дело на более мягкую статью, что сами пришли к выводу: практически не за что зацепиться. Тогда встала дилемма: как быть? Прекратить дело или продолжить? Был выбран крайне опасный для журналистов вариант обвинения без доказательной базы.
Такой оборот никак не входил в планы инициаторов преследования Матаевых. Дело приобретало международный резонанс. Не добившись желаемого результата, а он заключался в письменном признании Матаевыми своей вины и оформлении сделки со следствием, в ход пошли другие варианты давления. Финполом в его стенах была организована встреча адвокатов чиновников комитета информации и «Казахтелекома» с защитниками журналистов, где сотрудница финпола Олеся Кексель, отбросив маски, уже открыто стала уговаривать Матаевых взять вину на себя. Не удалось.
Потом решили использовать еще один козырь – бывшего председателя комитета информации, к тому времени уже работавшего руководителем информационной службы Верховного суда Болата Кальянбекова. Он прилетел из Астаны в Алматы (заранее его «вооружили» кучей псевдоэкспертиз и лжеотчетов) для встречи с Матаевым-старшим, чтобы убедить его в том, что лучше взять вину на себя. Перед этим он дважды встречался с человеком, который был в партнерских отношениях с Сейтказы Бейсенгазыевичем, и настойчиво уговаривал его организовать встречу с находившимся под домашним арестом журналистом. Партнер попросил дать ему эти «документы» для предварительного ознакомления, но Кальянбеков боялся выпустить их из рук, опасаясь, что раскроется обман.
Матаев понял, что Кальянбеков ищет встречи с ним с подачи финпола и своего шефа Кайрата Мами, который связан с главой антикоррупционного ведомства Кайратом Кожамжаровым неформальными отношениями, и, конечно, резко отказал. Матаев прекрасно понимал, что любые переговоры и встречи с журналистом, находящимся под арестом, должны быть согласованы и санкционированы только на самом высоком уровне.
Таким образом, номер с Кальянбековым не прошел. Не прошел он и с одним уважаемым человеком, который пришел на встречу домой к Матаевым по просьбе заместителя председателя Нацбюро по противодействию коррупции Талгата Татубаева. Вопреки ожиданиям организаторов и этой встречи, Сейтказы Бейсенгазыевич сумел убедить ходока в заказном характере возбужденного в отношении него уголовного дела.
Потом, опять-таки с подачи Кожамжарова и Татубаева и, говорят, по инициативе руководителя Администрации президента Нурлана Нигматулина, упорно искал встречи с Матаевым другой человек в паре с известным юристом. С ними во дворе дома встретились родственники журналиста. На вопрос: с чем и зачем пришли? – кроме невнятного «искренне хотим помочь брату», ничего сказать не могли. Юрист, говорят, очень сожалел о том, что согласился прийти. «Помощники» ушли не солоно хлебавши.
Тем временем заканчивался шестой месяц следствия – критический срок для его окончания. Загнанная в угол следственно-оперативная группа финпола получила из Астаны новое задание использовать последний патрон – ломать чиновников комитета информации и «Казахтелекома» любыми способами, вплоть до угроз посадить в тюрьму вместе с Матаевыми и конфисковать имущество. Так чиновники пошли на сделку со следствием, кроме, конечно, Кальянбекова, дело которого выделили в отдельное производство.
Если посмотреть следственные материалы финполиции г.Алматы, обвинительный акт прокуратуры Медеуского района и приговор Есильского суда г.Астаны, то там нет ни одного доказанного факта хищения, мошенничества и налоговых нарушений. Вся доказательная база построена на заявлениях смертельно перепуганных чиновников, написанных под копирку и диктовку следователей финполиции. Для их закрепления потом появились иски о возмещении ущерба со стороны потерпевших Даировой (Казахтелеком) и Ахметжанова (министерство информации и коммуникаций), которые ничем не могли доказать в суде и все время ссылались на псевдоэкспертизы следственного органа.
Но рано или поздно инициаторы преследования отца и сына Матаевых, а это следственная группа, прокуроры, следственные судьи и судья Курмантаев, вместе со своими покровителями понесут справедливое наказание за беспредел в отношении журналистов. Ведь, как и рукописи, свидетельства в электронных носителях не горят. Они просто ждут своего часа.
Сырым ДАТОВ