СИРИЯ: предыстория ТРАГЕДИИ

«Общественная позиция»

(проект «DAT» №5 (322) от 04 февраля 2016 г.

 

О чем пишут в мире

 

В последний относительно мирный 2011 год в Сирии жили 20 миллионов 800 тысяч человек. В сентябре 2015 г. 3,9 миллиона сирийцев покинули свою страну, еще 7,6 миллиона покинули свой город или свою деревню, ища в пределах Сирии более спокойного места обитания. 300 тысяч людей погибли за 2012 – сентябрь 2015 года, 200 тысяч томятся в застенках сирийских тюрем и лагерей по воле правящего в Сирии режима Башара аль-Асада. Война не просто коснулась, война жестоко расправилась с каждой почти сирийской семьей.

 

Трагедии такого масштаба даже Россия в Гражданскую войну 1917-1922 гг., пожалуй, не пережила. Но в чем причина этой колоссальной, по масштабам небольшой страны трагедии, есть ли надежда на её исчерпание, на восстановление мира и согласия на пропитанной кровью древней сирийской земле, земле, на которой тысячелетия листаются, как в России века?

Если народ жив, неважно, в Сирии ли, в изгнании, значит, надежда еще есть. Но чтобы наметить путь лечения, надо понимать, где истоки болезни. Они глубоки, очень глубоки, подстать самой сирийской истории. То, что происходит в последние годы и выглядит для одних, как борьба народа за свободу и демократию, для других – как борьба законной власти против террористов и инсургентов, на самом деле есть лишь очередной пароксизм полутора вековой борьбы между собой двух основных ветвей ислама – суннитов и шиитов.

26-28 июля 657 года близ селения Сифино на Евфрате, разрушенного и обезлюдевшего незадолго до того во время победоносных войн Халифата с Византией, состоялось многодневное сражение между двумя арабскими армиями – армией наместника Сирии Муавийи ибн Абу Суфьяна и армией двоюродного брата Пророка Мухаммеда и его зятя – Али ибн абу-Талиба. Кстати, место это расположено в 40 километрах от того самого города Ракка, где ныне падают русские бомбы и ракеты. Сражение завершилось безрезультатно, а шло оно за верховную власть над правоверными. Кто должен править уммой – собранием всех мусульман. Сторонники Али считали, что только Али и его прямые потомки, и что халифа правоверных избирает Бог.

Сторонники Муавийи были уверены, что любой достойный муж из племени Курайш – племени, к которому принадлежал Мухаммед, может быть халифом, и что халифа избирает умма. Вспоминали слова Пророка – «моя община не сойдется на ошибке». В 661 г. Али был убит. В 680 г. близ Кербелы в сражении с сыном Муавийи погиб сын Али Хусейн. Две традиции власти среди мусульман – через Али и Божественное произволение (шииты – от шии ат Али – сторонники Али) и через всех родственников Мухаммеда – курайшитов и волю уммы (сунниты – от сунна – обычай, пример поведения в данном случае – Пророка), не прекращали борьбы с тех пор.

В X-XI веках это была жестокая война Фатимидских шиитских халифов Африки с Аббасидскими суннитскими халифами Сирии, Аравии и Египта, в начале XVI века – кровавое многолетнее соперничество шахиншаха Ирана Исмаила I Сефевида, провозгласившего шиитскую традицию обязательной государственной религией Ирана и османского суннитского султана и халифа Селима I Явуза (Грозного), нещадно истреблявшего шиитов. В Чалдыранской битве близ озера Ван в августе 1514 г. султан Селим одолел шахиншаха и отнял у него Ирак, восточную Анатолию и Азербайджан. Но победа была, хоть и убедительной, но не окончательной. Противоборство шиитов и суннитов продолжалось и внутри Османской империи и между османами суннитами и шиитским Ираном.

Продолжается эта война и ныне. Многим еще памятна война между иракским диктатором Саддамом Хусейном и вождём иранской джомхурии аятоллой Хомейни (1980-1988). Шиитский по большинству населения, но суннитский по правящей верхушке Ирак восемь лет сражался со ставшим после Исламской революции воинственно шиитским Ираном. Война закончилась перемирием и восстановлением status quo ante bellum, но на полях сражений осталось полтора миллиона погибших. Несравненно больше было искалеченных, отравленных газами, лишенных крова и имущества. Сирия, граждане которой преимущественно исповедуют суннизм, была на стороне Ирана в той войне.

Но почему же такое ожесточение полтора тысячелетия разделяет две ветви Ислама, последователи которых равно чтут и Пророка Мухаммеда, и священный Коран?

Внешне спор идет о власти. Сторонники Али говорят, что последний праведный вождь общины, они их называют имамами, 12-й имам – Мухаммед Аль-Махди ибн аль Ханафийа, пятилетним ребенком был скрыт от всех в 873 г., и он до сих пор пребывает в потаенном убежище, но он еще придет явно. Незримое общение с ним и есть то, что позволяет общине шиитов жить и управлять общиной.

На этом принципе основано современное иранское государство. Политически – демократия, с выборами президента и меджлиса, но над этой демократией стоит верховный правитель – рахбар, который общается со скрытым имамом и который выносит решения – фетвы, обязательные для президента страны, для меджлиса, от имени Мухаммеда аль-Махди. Вот этот 12-й имам в шиизме – непререкаемая величина. Он, а соответственно и рахбар, обладают непогрешимостью (ишмах). Сейчас рахбаром Ирана является Али Хосейни Хаменеи (с 4 июня 1989 г.). Рахбара избирает (и, если надо, смещает) совет из 86 муджтахидов – признанных народом людей, имеющих таинственное общение со скрытым двенадцатым имамом.

Итак, шиизм и суннизм – два разных мировидения. Суннитское мировидение в целом (хотя есть исключения в суфийских орденах) очень прагматично и позитивно. Оно сходно по отношению к человеку с лютеранством в христианстве. Любой образованный человек может толковать Коран, любой человек может высказывать свое мнение по тому, кого выбрать халифом.

Шииты же воспринимают мир как тайну, которая не может быть открыта любому, которую сам Бог открывает только избранным. Идея о том, что люди различны по степени откровения, она очень сильна в шиизме. Есть вожди и есть народ. Вожди не те, кто выдвинулся деньгами или хитростью, родовой знатностью, нет, вожди – это те, кто слышит голос скрытого имама, вожди те, кто имеет видение тайного света, который исходит от него. Они должны управлять правоверными. Халифы, управлявшие уммой после Мухаммеда, даже те, кого сунниты именуют праведными – Абу Бакр, Омар и Отман – для большинства шиитов они – узурпаторы и самозванцы. Тем более узурпаторами являются для них все халифы суннитов после Али, вплоть до нынешнего, и многими суннитами не признаваемого вождя ИГИЛ – Абу-Бакра аль Багдади. Так что, раскол глубок.

Разумеется, на уровне мистиков и суннитских, и шиитских никакой вражды друг к другу нет. Мистики понимают, что пути разные, веры разные, но они видят одни высшие ценности, одни цели и, в общем-то, уважают друг друга: «Кто – отшельник, кто мусульманин, кто шиит – почитатель имамов, но все они принадлежат к одному племени, племени людей» – гласит древняя поговорка Востока.

Но политики – всегда политики. И сила политика заключается в том, чтобы каким-то образом рекрутировать, как сейчас любят говорить политологи, себе сторонников. Конечно, это могут быть родственники, но их мало; это могут быть вассалы, но и их мало; нужны какие-то большие совокупности. Какие это совокупности? В первую очередь, конечно, религиозные. Потом появились национальные общности, этнические, расовые, социальные, классовые. Но эти разделения стали значимыми намного позже, в лучшем случае в конце XVIII века. А религиозные разделения весьма древние. Столкнуть адептов разных традиций, разделить их по принципу – свой-чужой, сверхчеловек-недочеловек, праведный-неправедный, ангел-свинья – для политика – милое дело. Тогда при некотором умении и даре за тобой пойдут миллионы совершенно незнакомых тебе лично людей.

Тем более религиозные общности – это самое сильное, это то, что обнимает человека целиком. Когда призывают людей объединяться на уровне социальном или классовом, или национальном, тогда многое в религии противоречит этим призывам. Для мусульман это вообще, в общем-то, невозможная вещь, потому что все, что не в Боге, – это уклонение, это ширк, это ересь. И национализм, и социализм – это ересь для правоверного мусульманина, да, по большому счету, и для христианина.

И еще одно. Все движения, кроме религиозных, не обнимают человека целиком и не дают ему вечности. Да, здесь ты решаешь какие-то национальные проблемы, социальные проблемы, а как же с вечностью? Обычно все эти националистические и социалистические движения в плохих отношениях с религией, и, значит, с вечностью. И поэтому эти движения оказались сравнительно слабыми. Два века, помутив мир, забрав свою жатву в виде десятков, если не сотен миллионов жизней, погибших и пострадавших людей, они, в общем, более-менее сейчас ослабли. А на их место пришла опять извечная религиозная идентификация как главная политическая сила для рекрутирования сторонников. В этом смысле можно сказать, что 11 сентября 2001 г., когда были обрушены нью-йоркские небоскребы, это начало новой старой эры. Той новой старой эры, когда вновь религия явно и властно для всех стала доминирующим фактором политического процесса, и об этом все заговорили.

И полутора тысячелетняя распря шиитов и суннитов тоже сбросила свои модные идеологические покрывала и предстала в первозданном облике конфликта, в котором вожди используют религиозную идентификацию людей, как главное средство политического рекрутирования. И хотя соотношение суннитов и шиитов в мире совсем не равное – суннитов среди мусульман 83%, а шиитов, соответственно, около 17%, на Переднем Востоке их силы сравнимы – огромный мощный Иран, большая часть Ирака (2/3 населения примерно, это шииты), Азербайджан, Бахрейн, Йемен, большие группы шиитов в Ливане, меньше в Сирии. В Афганистане и в Саудовской Аравии около 15% населения шииты.

 

Андрей ЗУБОВ,

доктор исторических наук

Добавить комментарий

Республиканский еженедельник онлайн