«Общественная позиция»
(проект «DAT» №2 (366) от 19 января 2017 г.
Документы Декабрьского восстания
ПРОТОКОЛ ОПРОСА председателя Верховного суда РК Тамаса Айтмухамбетова
Судьи Конституционного суда Республики Казахстан Касимов С.А. и Ким Г.В. в соответствии с пунктом 5 статьи 22 Закона Республики Казахстан «О Конституционном судопроизводстве в Республики Казахстан» опросили Айтмухамбетова Тамаса Калмухамбетовича – председателя Верховного суда Республики Казахстан.
Опрашиваемый Айтмухамбетов Т.К. на поставленные вопросы дал следующие ответы.
– Считаете ли вы, что физический разгон с использованием войск, массовое избиение демонстрантов 17–19 декабря 1986 года, последовавшие за ним массовые задержания, аресты, исключение из комсомола, вузов, увольнение с работы, выселение из Алма-Аты и т.д., с точки зрения положений Конституции, законов допустимы?
– Я согласен с выводами Постановления Президиума Верховного Совета по результатам специальной Комиссии Верховного Совета, признавшего выход молодежи законным, поэтому примененные меры, в частности, разгон, аресты, исключение из вузов и т.д. являются незаконными.
– Истцы, свидетели по делу, пострадавшие, общественность вас, как председателя Верховного суда, обвиняют в причастности, непринятии мер, попустительстве массовому, незаконному привлечению к административной, уголовной ответственности, вынесению заведомо неправосудных приговоров в отношении участников декабрьских событий. Что вы сможете пояснить по этому поводу?
– Я себя виновным могу считать только в том, что не стал сразу вносить протесты, сразу после вынесения на «декабристов» незаконных приговоров. Я вышел из больницы в середине января 1987 года, поэтому я представлял события из средств массовой информации, а истинное положение дел мне не было известно. Давление на судей я никакого не оказывал, приказаний никаких не давал.
– Считаете ли вы, что решениями судебных органов нарушались конституционные права участников декабрьских событий 1986 года? Если да, то какие конкретно и по чьей вине они нарушались?
– Конечно, сам факт незаконного осуждения есть прямое нарушение прав граждан. Это однозначно.
– Кто организовал уже в 1987 году обобщение судебной практики и обеспечил принятие Президиумом Верховного суда от 22.01.1988 года решения о том, что дела об указанных преступлениях, в основном, рассмотрены оперативно и качественно. Нарушений законности по ним не допущено? К чему была такая спешка?
– Я не помню, в связи с чем мы обобщали практику по «декабрьским» делам, но мы не преследовали цели закрепить законность осуждения.
– Чем объяснить, что почти все постановления об административных арестах, большинство приговоров впоследствии были признаны незаконными? Неужели все следователи, судьи, прокуроры, принимавшие решения, были одинаково безграмотными, по одной и той же статье совершали одинаковые ошибки? Не были ли они вынуждены в результате политизации подходов, пропагандистского внушения, жесткого контроля, получения прямых указаний из ЦК идти на незаконные действия, вынесение необоснованных судебных решений?
– Везде проводились партийные собрания, в том числе в судах, прокуратурах, МВД. Естественно, политизация подходов влияла на принятие незаконных решений. «Враг» был известен, поскольку могучая пропаганда создала этот образ. Люди поддавались, привыкали верить властям, а они все делали в своих интересах…
Опрос был прерван в связи с вызовом Айтмухамбетова к президенту республики.
27 декабря 1993 г.
Опросили судьи Конституционного суда Республики Казахстан: С. Касимов, Г. Ким /подписи/.
ПРОТОКОЛ ОПРОСА генерал-майора милиции Эрнеста Басарова
Судьи Конституционного суда Республики Казахстан Касимов С.A. и Ким Г.В. в соответствии с п. 5 ст. 22 Закона Республики Казахстан «О Конституционном судопроизводстве в Республике Казахстан» опросили Басарова Эрнеста Омурзаковича – начальника Алма-Атинской высшей школы МВД Республики Казахстан, генерал-майора милиции.
На заданные вопросы Басаров Э.О. дал следующие ответы:
– Утверждается, что в силу особого значения, особой политической «опасности» декабрьских событий, начиная с утра 17.12.86 г. непосредственное оперативное руководство подразделениями МВД осуществляли министр Князев Г.Н. и вы лично. То есть все основные решения, указания шли от вас двоих.
– Все указания принимал министр? Нет, я не могу подтвердить этот тезис. Был живой и работал министр Князев, и основные решения и указания принимал он.
– Вы дважды выступали с трибуны с требованием разойтись, с угрозами применения силы. Кто уполномочивал вас на это?
– Такое указание мне дал министр Князев. Он сказал, что это указание руководства ЦК. В своем выступлении давал разъяснения, просил разойтись, не нарушать общественный порядок. Вопрос применения силы не стоял.
– В течение вечера 17.12.86 года было предпринято около 20 «волн», попыток физического вытеснения демонстрантов с площади. А между тем, по официальной информации органов КГБ, ими не владела идея захвата здания ЦК, не ставилась и задача захвата государственной власти. Надо ли было обязательно разгонять толпу?
– Нет, мнение КГБ об отсутствии цели захвата здания ЦК неверное. Я заявляю, что попытки такие предпринимались. Была попытка разрушений.
– Как вы оцениваете систему мер, примененных властями против участников декабрьских событий? Вот некоторые из них: физическое избиение на улицах солдатами, курсантами, массовые задержания и аресты, преследования в административном и уголовном порядке, осуждения, исключения из комсомола, партии, учебных заведений, увольнение с работы, выселение из Алма-Аты, обвинения всех в национализме и т.д.?
– Я считаю, что это, действительно, репрессия. Это было лишним. Потом я сделал многое, чтобы помочь невинно пострадавшим.
– Вас обвиняют в нарушении ряда статей Конституции Казахской ССР, в частности, ст. 48 (попытка пресечения митинга, блокирование площади), ст.ст. 4, 55 (обязанность должностных лиц соблюдать Конституцию, права граждан), ст. 52 (незаконное задержание граждан, нарушение неприкосновенности личности) и других, а также в даче незаконных указаний, приведших к массовому нарушению прав граждан, созданию антиконституционной правоприменительной практики.
– Указания об оцеплении площади, препятствованию прохода граждан на площадь поступили из ЦК. Молодежь на площади стала нарушать общественный порядок, поэтому мы выставили линейки.
Команду на задержание демонстрантов, вывоз их за город и т.д. я не давал.
– В том числе и по вашему указанию на площади, улицах города с применением физического насилия, избиения задерживались сотни, тысячи демонстрантов, просто граждан и водворялись в РОВД, УВД, СИ, спец. приемники, здания медвытрезвителей и т.д. Не считаете ли Вы, что при этом нарушались какие-либо их конституционные права?
– В этих акциях я никакого участия не принимал, по названным вопросам никаких указаний не давал. Более того, из Следственного управления МВД в каждый РОВД я направил по 2 человека, чтобы обеспечить законность. После приезда москвичи все управление взяли в свои руки. Я допускаю, что при задержании, разгоне, водворении в места задержания права этих людей нарушались. Но в каждом конкретном случае нужно разбираться отдельно.
– Нарушались ли конституционные права граждан, когда они просто без санкции прокурора, без Постановления суда до десяти и более суток содержались в КПЗ, следственном изоляторе без пищи, раненные – без медицинской помощи?
– Безусловно, в данном случае имеют место нарушения прав задержанных. Но я к ним никакого отношения не имею. Эти факты стали мне известны во время работы Комиссии Верховного Совета.
– Чем объяснить, что поиски, выявления, задержания и акты участников событий продолжались в течение нескольких месяцев, т.е. тогда, когда в этом, казалось, не было никакой необходимости? Как эта работа проводилась, кто из руководства контролировал?
– Вся работа по выявлению, розыску и задержанию участников событий проводилась под руководством московской бригады. Мы давали им своих сотрудников. Но такая работа шла, действительно, люди подвергались наказанию спустя несколько месяцев. Повторяю, ни меня, ни Серикова к этой работе не допускали. С Князевым … (неразборчиво) общались. Эта работа шла через штаб, созданный в прокуратуре республики.
– Как проводилась розыскная работа по выявлению «организаторов» событий?
– Это политический вопрос и дело политического сыска. Этим занимался КГБ. Первый заместитель КГБ СССР Бобков постоянно находился здесь, что было его основной задачей. Наши службы к этому не подключались.
– Кто давал установки, «казахов в органы МВД, на определенные службы не брать»? Как это исполнялось?
– Эти вопросы шли через политотделы, через заместителя по кадрам генерал-майора Митрофаненко.
– Какова роль в этих событиях Мирошхина, Мирошника, Ефимова, Мызникова, Мукашева, Назарбаева и других?
– Я не могу, по большому счету, точно сказать об истинной роли каждого из них. Но знаю, что руководители республики от принятий решений были отстранены. Могу сказать, что уже в первом квартале 1987 года Назарбаев Н.А. стал говорить, что надо помогать пострадавшим, освобождать осужденных. И мы через места лишения свободы стали готовить документы. Тогда еще ни «Желтоксана», ни Шаханова не было в помине.
В дополнение к вышеизложенному мне бы хотелось сказать о том, что вся вина за содеянное ложится на М.С. Горбачева. Именно с его согласия во всех республиках Средней Азии были назначены на руководящие посты в МВД представители Москвы. Такой подход применялся и к Алма-Ате, где решения принимались группой лиц Центра, которые привезли с собой подразделения, «рвущиеся в бой».
Меня глубоко возмущает то, что меня во всем выставляют в черном свете, обвиняют во всех грехах, якобы я палач и т.д. Между тем, мне приходилось многое делать, чтобы смягчить позицию москвичей, уменьшить размер репрессий. Я сам пострадал, получив травму глаза, с чем неоднократно госпитализировался.
Опрашиваемый
/подпись/ (Э.О. Басаров) 4 октября 1993 г.
Опросили судьи Конституционного суда Республики Казахстан С.А. Касимов, Г.В. Ким /подписи/.
(Продолжение следует)
Публикацию
в печать в газетном
формате подготовила
Жумабике ЖУНУСОВА