«Общественная позиция»
(проект «DAT» №41 (358) от 10 ноября 2016 г.
Зональный вопрос
Новость о том, что министр МВД Калмуханбет Касымов освободил от должности председателя Комитета уголовно-исполнительной системы (КУИС) генерала Бауыржана Бердалина, распространилась в СМИ страны. «Новым председателем назначен полковник юстиции Азамат Базылбеков, работавший здесь на должности первого заместителя», – говорится в сообщении КазТАГ, распространенном в прошлую пятницу. Отмечается также, что этим же приказом министра МВД назначены на должность первого заместителя председателя комитета УИС полковник юстиции Бекбулат Туремуратов и заместителем председателя Дархан Канатбеков.
Не связано ли это с делом надзирателя Руслана Хакимова, которому в конце сентября нынешнего года вынесли обвинительный приговор, признав его виновным в совершении изнасилования неоднократно, превышения полномочий с применением силы, пытках (сексуального характера) в отношении заключенной Натальи Слекишиной?
В результате изнасилования Наталья Слекишина родила дочь. Если допустить, что освобождение Б.Бердалина связано с делом Натальи Слекишиной, тогда не имеет логики назначение начальником КУИС Базылбекова Азамата (бывшего заместителя Бердалина)? Разве он не несет ответственность за действия подчиненных?
Полагаю, что освобождение Бердалина не связано напрямую с делом Р. Хакимова. Скорее всего, это является попыткой сбить нарастающую негативную общественную реакцию на факты уголовных преступлений, которые совершают те, кто по должности и погонам обязан их предотвращать.
Более того, особой оценки ждет перманентная готовность администрации низовых подразделений КУИС, областных департаментов и учреждений не только скрывать факты уголовных преступлений своих сотрудников в отношении осужденных и обвиняемых, но и оказывать давление на тех, кто пострадал от их действий.
Примером того является то, что лица, которые совершали незаконные действия в отношении Слекишиной, остаются при должностях, а уголовные дела по фактам халатного отношения к исполнению служебных обязанностей сотрудниками исправительных учреждений, а также по фактам угроз и пыток, зарегистрированные по статье 362 УК РК, находятся без движения, заявления и жалобы мои и Натальи Слекишиной не рассмотрены прокуратурой города Алматы до сих пор. Слекишина и ее дитя до сих пор в опасности и вряд ли будет безопасным ее пребывание в ведении уголовно-исполнительной системы вообще.
Ходатайство об отсрочке, поданное через следственный изолятор №1 города Алматы, очень долго «не доходило» до Илийского районного суда, а когда дошло, суд вернул его назад. Оказалось, что администрация не подготовила документы, не выполнила требования закона. До сих пор вновь поданное ходатайство об отсрочке исполнения наказания Слекишиной не направлено в суд.
Тем временем, должностные лица, совершившие незаконные действия в отношении Слекишиной, продолжают работать, и возникает вероятность повторного давления, угроз, пыток в отношении Натальи и ее ребенка.
Вероятно, ждут, когда Слекишину и ее ребенка повезут по этапу в с. Жаугашты, а потом «дадут волю зечкам» для ее растерзания?
Наталья снова напишет письмо, что всё было «добровольно» и претензий не имеет ни к Хакимову, ни к другим, кто ее насиловал, а также тем, кто угрожал и избивал ее во время суда: начальнику ДУИС по имени Манас, заместителю начальника следственного изолятора №18 Рахманову Д., Омарбекову Е., сотруднику СИ №1 по имени Медет и другим. Кстати, бывший начальник СИ №18 Касымбеков Р., говорят, благополучно перевелся руководителем в другое учреждение.
Почему министр МВД не уволил тех, кто совершал незаконные действия в отношении Натальи Слекишиной?
Ситуация вопиюща не тем, что в системе, в которой содержатся люди, лишенные свободы, происходят такие случаи. Она более страшна тем, что таких случаев фактически огромное количество, и лишь несколько процентов из них становятся достоянием общества; и лишь несколько процентов из случаев, ставших публичными, доходят до суда… Стоит ли говорить, что и суды в большинстве случаев более склонны поверить человеку в погонах, чем тому, кто уже осужден.
Отстранение руководства КУИС является мерой вынужденной, но не результативной. Все, кто служит в этой системе, и особенно те, кто занимает руководящие должности, прошли все ступени своего роста, и на каждой из них, скорее всего, совершали те или иные правонарушения, а возможно – и преступления.
Это опять же проистекает из наблюдений моих клиентов, которые сообщают мне о таких случаях, в которые трудно поверить; если не быть погруженным в тему, не посещать учреждений, не разбирать десятки и сотни ситуаций и не видеть откровенного неприятия наличия прав у осужденных, со стороны сотрудников КУИС. Это не просто распространенный «статус кво», это повсеместная реальность, которая является сутью самой системы на протяжении многих десятилетий.
Функция исправления осужденных этой системе не была присуща никогда. Вернее, то, что называли исправлением, всегда было силовым принуждением к послушанию, и всегда – с использованием незаконных методов воздействия, включающих избиения, пытки, унижение достоинства. «Исправленный» таким образом человек либо безвозвратно «ломался» в психическом смысле, становясь обузой обществу, либо затаивался, сжимался, как пружина, имитировал послушание, чтобы при освобождении, в условиях, когда давление на него прекращалось, «рвануть», выплеснуть накопившуюся агрессию, совершить повторное преступление. Процент «возвратности» осужденных – тому безусловное доказательство.
Такое положение вещей объясняется только тем, что КУИС является полицейской службой по своей сути. И дело не в том, что КУИС – часть МВД. Дело в кадрах и их концептуальном предназначении, как они это понимают. Передачей КУИС обратно в Министерство юстиции ситуации не исправить. Не случайно ведь вся администрация КУИС при переходе в МВД даже не стала менять названия должностей, все они – офицеры юстиции, хотя никакого отношения к Минюсту не имеют уже в течение почти десяти лет. С передачей системы лагерей и тюрем из Минюста в МВД ничего в части отношения с правами человека ни для них, ни для осужденных не поменялось. Как не поменяется при возврате в Минюст, если таковое решение будет принято.
Полицейская сущность администрации КУИС зафиксирована даже в статьях Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) РК. Огромное множество запретов, игнорирование международных концептуальных требований по содержанию заключенных в части того, что является наказанием, и того, что условия содержания не должны являться отдельным видом наказания, двусмысленность отдельных норм, позволяющих их трактовку в пользу администрации – все это создает условия для применения полицейско-казарменных, в худшем смысле этого слова, методов обращения с осужденными. Например, принуждение их к пению государственного гимна, маршировки, многочасовые строевые занятия на плацу в виде наказания, требования снимать головной убор при встрече с представителем администрации, требование хоровых докладов об отсутствии жалоб, маршевые речевки и многое другое, что не предусмотрено УИК и приказами МВД.
Очевидно, что для изменения ситуации к лучшему, приближения ее к международным стандартам и показателям тех стран, которые стремятся этим стандартам соответствовать, необходимо уходить от военно-полицейской администрации к муниципально-гражданской. Необходимо наладить обучение новых сотрудников и придать этой службе государственный статус такого уровня, чтобы можно было бы отбирать лучших сотрудников на конкурсной основе.
Нельзя сказать, что речь идет о чем-то уникальном, новом, неизвестном. В тех странах, в число которых Казахстан стремится попасть к 2050 году, все эти решения уже осуществлены. В этих странах нет ни полицейской администрации тюрем, ни полицейской службы пробации. В этих странах есть преступность и преступники, но смысл деятельности администрации тюрем заключается не в том, чтобы подавить, раздавить, сломать, оскорбить, унизить и тем самым – «исправить», добиться проявления лояльности осужденного к администрации. В учреждениях этих стран с осужденными работают специалисты, которые умеют работать индивидуально, умеют убеждать. Результатом работы учреждений лишения свободы, главным показателем этой работы (не службы) является все тот же «процент возвратности», потому что он определяет и уровень квалифицированной преступности, и нагрузку на бюджет страны, на ее налогоплательщиков. Так вот, там этот процент в иных случаях в десятки раз меньше, чем у нас. Нужно ли здесь что-то комментировать?..
Айман УМАРОВА,
адвокат
