«Общественная позиция»
(проект «DAT» №2 (319) от 14 января 2016 г.
Заявление
Утверждение Главой государства «Концепции укрепления и развития казахстанской идентичности и единства» (Указ президента РК № 147 от 28 декабря 2015 года – Ред.) свидетельствует о том, что в условиях встающих перед страной вызовов власть, наконец, начала осознавать необходимость создания фундаментальных идейных основ государственности и суверенитета Республики Казахстан.
Вместе с тем, чрезвычайно важно, чтобы эти основы были действительно глубокими, незыблемыми, касались наиболее существенных понятий, способных прочно связать прошлое и горизонты будущего в сердце каждого гражданина Казахстана.
В связи с этим не может не бросаться в глаза соединение в Концепции таких понятий (общество труда и профессионалов, гражданское равенство, трудолюбие, честность, ученость и образованность, ценности семьи и дружбы и т. д.), которые, являясь объективными признаками современного государства и здорового общества, в равной мере могут служить аргументами как в поиске уникальной идентичности, так и, скажем, в пользу глобализации.
Между тем, под этим обилием универсальных и очевидных понятий Концепция содержит недвусмысленный ключевой посыл – основывая «казахстанскую идентичность» на принципе гражданства. Вот этот момент требует самого предметного разговора.
Среди проблем нашей страны существует одна, которую даже в условиях экономических невзгод очень многие наши сограждане воспринимают с особенной болью и тревогой. Это – вопрос всей полноты идентичности и самовыражения казахской нации как этнической, языковой, культурно-духовной, гражданско-политической общности.
Выстраданность и судьбоносность этого вопроса поистине невозможно переоценить. За последние три века история сделала все, чтобы максимально затруднить процесс национального самоутверждения казахов. Наш народ познал классическую колонизацию времен царизма, был исполосован рубцами беспрецедентных экспериментов и трагедий национальной советской политики, в результате чего представители коренной нации оказались в драматическом меньшинстве на своей земле – составив лишь 30 процентов численности населения КазССР в 1959 году.
А с 1991 года, когда казахи едва достигли первого места среди населяющих республику народов, на наших сограждан обрушился небывалый в истории процесс смены общественно-экономических формаций – еще не осознав себя ядром молодого государства, мы оказались открыты всем глобальным процессам, с их новыми угрозами и вызовами. По мнению многих специалистов, в новейшей мировой истории крайне мало других примеров, чтобы нации на пути реализации своей государствообразующей функции сталкивались с такими препятствиями.
Уже в 1990‑х стало ясно: расчеты, что обретение Казахстаном государственной независимости автоматически приведет к всестороннему утверждению казахской нации в качестве государствообразующей, не оправдались. Постепенно пришло осознание, что решение этой задачи невозможно без целенаправленной, кропотливой, поистине самоотверженной работы государства.
Тем не менее, за четверть века независимости Казахстана из всех факторов, в совокупности составляющих понятие современной нации, из всех связанных с этими чаяниями наших сограждан государство не реализовало практически ничего – зато деклараций и лозунгов было в избытке. В том числе и по этой причине мы сегодня ощущаем царящую в обществе тревожную атмосферу зыбкости и ненадежности всего пройденного нами пути, массовую апатию, социальную напряженность, на основе которых с разных сторон находят себе место и воинствующая бездуховность, и религиозный экстремизм.
Между тем, вопрос настоящей национальной идентичности – это вопрос самоощущения в потоке истории, самоуважения, нравственной созидательности, вопрос подлинной консолидации народа, устремленного в четко представляемое общее будущее. Без всего этого общество выхолащивается, утрачивает горизонтальные связи, превращается в «песок» – слишком рыхлый, чтобы, в том числе, долго удерживать надстроечные властные институты.
Исходя из всего этого, я убежден в необходимости отказаться от пагубной замены естественной национальной казахской идентичности на ее искусственную форму в виде «казахстанской нации», постоянно нуждающуюся в пропагандистских подпорках. Соответственно, основой казахской идентичности должен являться принцип государствообразующей нации, а не гражданства!
По моему убеждению, этот и другие вопросы, касающиеся национальной идентичности казахов, являются краеугольным камнем и отправной точкой подлинно качественного развития Казахстана. Только после полного формирования на исторической земле казахов соответствующего прочного национального ядра, для которого приверженность своему языку и духовным ценностям, глубоко осознанная политическая лояльность своей стране будут неизмеримо выше любой конъюнктуры и региональных различий, можно ставить вопрос о поиске общей гражданской идентичности в форме «казахстанцев». О безальтернативности такой последовательности свидетельствует весь мировой опыт, будь то созданные на основе испанского языка и религии государства Латинской Америки, сформировавшаяся вокруг мощного французского ядра современная полиэтническая Франция, основанная на широком «русском фундаменте» многонациональная Россия – и даже имеющие особую специфику развития США (где, тем не менее, понятие «американец» все же исторически базируется на английском языке, традициях протестантизма и англо-саксонского права).
При этом, говоря о причинах существующего сегодня у нас положения, невозможно не увидеть крайне важную из них – нерешенность проблемы государственного языка. По моему глубокому убеждению, постоянное превращение этого судьбоносного вопроса в предмет политических спекуляций делает необходимым раз и навсегда определить следующие фундаментальные понятия.
1) Казахский язык по определению не может являться «яблоком раздора» между населяющими нашу страну народами. Любой здравомыслящий человек, в том числе русскоязычный, понимает, что всемерное утверждение госязыка – одно из объективных ключевых условий полноценного развития государства, с которым связали свою судьбу все его граждане.
2) По сути, формальный характер закона «О языке» – а особенно его исполнение – во многом послужили лишь продлению советской ситуации, когда теоретически допустимое двуязычие в стране по факту является односторонним. Более того, вполне можно говорить об определенной дискриминации, когда, в условиях более «сильного» русского языка реально двуязычными вынуждены являться только казахи. Таким образом, восстановление справедливости в отношении государственного казахского языка становится одним из вопросов справедливого отношения государства к своим гражданам в целом.
3) Государству необходимо решительно отказаться от политически конъюнктурного манипулирования языковым вопросом. Вместо этого власть обязана, наконец, честно и предельно четко сформулировать его идеологическую основу – что всестороннее утверждение государственного казахского языка является исторически справедливым, неизбежным и необратимым процессом (как это давно осознало абсолютное большинство наших сограждан). Соответственно, само государство должно перейти от сегодняшней фактической роли тормоза этого явления к миссии его организатора на новой качественной основе, с использованием всех своих просветительских возможностей.
4) Представляется важным отказаться от государственного регулирования понятия «язык межнационального общения», являющегося предметом частного выбора каждого человека. Такого рода лукавая политика не приносит пользы самодостаточному русскому языку, зато казахскому вредит ощутимо.
Таким образом, я убежден, что искусственное решение всего комплекса сложнейших вопросов национальной идентичности таит в себе многочисленные дестабилизирующие угрозы – особенно в условиях, когда существующая в Казахстане политическая система не опирается на голос и волю народа.
Между тем, именно возможность полного выражения устремлений общества посредством легитимных демократических механизмов способна как обеспечить национальное возрождение казахов, так и обратить этот процесс на благо всех национальностей, для которых Казахстан стал родным домом.
