В последнее время поставленные на поток государственные программы возвели в ранг универсального средства решения проблем в сфере государственного устройства и развития. Однако судя по результатам, которые мягко говоря, не впечатляют, складывается мнение, что их пишут люди, обладающие только теоретическими познаниями и копирующие западные программные документы без глубокой проработки и адаптации к нашим реалиям. Поэтому необходимо привлекать не только и не столько теоретиков с дипломами западного образца, но и людей, обладающих опытом практической работы и стойкой гражданской позицией.
В русле послания главы государства «Третья модернизация Казахстана: глобальная конкурентоспособность» все чаще звучат слова о четвертой промышленной революции как об историческом вызове Казахстану. Лица, наделенные полномочиями и властью, вооружившись тезисами послания, призывают использовать их как прямое руководство к действию. Словно совершить революцию так же просто, как сходить на вечерний сеанс ближайшего кинотеатра. При этом, не задумываясь, а возможно ли промышленная или какая бы там ни была другая революция в Казахстане? А стоило бы.
Ведь это понимание позволило бы властям не тратить впустую наши с вами ресурсы и время на достижение призрачных планов, а целенаправленно работать над формированием базиса для последующего технологического рывка в сторону развития новой индустрии. Для начала необходимо разобраться, чем наша страна на сегодняшний день располагает и располагает ли вообще, для промышленных свершений?
Нынешний Казахстан не имеет современного опыта проведения не только промышленной, но и другой, какой бы там ни было революции. Ведь наиболее ценным ресурсом для осуществления революции являются люди. Точнее их навыки и стремления к изменению мира и построению нового общества, в том числе основанного на принципах справедливости и равноправия.
Располагают ли граждане Казахстана такими навыками и стремлениями, стоило бы власти задать себе первый вопрос? Ведь новый мир на базе цифровых технологий закладывает новые требования к личности человека. А народ не то чтобы совершать революцию, на митинги по собственной инициативе разучился ходить. Как тут не вспомнить пассионарные 90‑е годы, которые хоть и были тяжёлые, но в памяти остались как время свобод и возможностей. По сравнению с ними сейчас просто унылая тоска.
Возможно ли в такой ситуации проводить революционные преобразования? Учитывая, что верхи продолжают считать, что могут, а низы инертны и сами не знают, чего хотят, думаю, для действующей власти не будет сложно найти ответ. И как «наш ответ Чемберлену» спустить сверху очередную государственную программу или стратегию по свершению очередной четвертой промышленной революции. При этом скромно умалчивая, что отдельные сегменты экономики у нас застряли между первой и второй. И ведь совершат, вернее, напишут в тиши своих кабинетов, а затем отчитаются перед народом о достигнутых успехах как о свершившемся факте шикарной презентацией. Но если властям с народом повезло, то с базовой экономикой не все так однозначно.
Первая промышленная революция была связана с использованием энергии пара и переходом с ручного труда к машинному. Вторая промышленная революция началась с повсеместным использованием электрической энергии и конвейеризацией производства. Третья промышленная революция связана с автоматизацией производственных процессов.
Четвертую промышленную революцию часто называют «Индустрия 4.0», основными признаками которой считают внедрение в процессы промышленного производства киберфизических систем, полностью отвечающих не только за отдельные производственные процессы, но и способных всецело контролировать и оптимизировать производство в автономном режиме. Говоря простым языком – это сверхавтоматизация производства с использованием элементов робототехники и искусственного интеллекта. Как вы понимаете, ключевое слово здесь сверхавтоматизация производства. Но много ли в Казахстане промышленных предприятий, в которых производственные процессы не то чтобы сверх, а просто автоматизированы?
Не нужно забывать, что революция это резкий, поступательный скачок с переходом от одного качественного состояния к другому и может быть успешной только при наличии определенных условий.
Возможно, после более чем двадцатилетнего срока продвижения индустриальной политики, когда еще в 90‑е годы стартовала государственная программа по форсированному индустриально-инновационному развитию Казахстана, власти посчитали, что такие условия в нашей промышленности созданы. Но так ли это, не выдают ли они желаемое за действительное?
Целью последней государственной программы индустриализации страны на 2015–2019 годы является акцентированное стимулирование конкурентоспособности обрабатывающей промышленности, направленное на повышение производительности труда и увеличение объемов экспорта обработанных товаров. Целевыми индикаторами приняты, в том числе, достижение к 2019 году роста на 19% объема экспорта продукции обрабатывающей промышленности к уровню 2015 года и повышение производительности труда в обрабатывающей промышленности на 22% к уровню 2015 года.
Правда, возникает вопрос, почему надо сравнивать к уровню 2015 года, а не 2014 года? Ведь при таком подходе сразу выпадает один год из пятилетки. Видимо, это связано с желанием получения более низкой базы, тем самым облегчая достижение поставленных целей. Так, по итогам 2014 года производительность труда в обрабатывающей промышленности составила 42,6 тысяч долларов США против 34,3 тысяч долларов США в 2015 года. А объем экспорта продукции обрабатывающей промышленности в 2014 году составил 18,4 млрд долларов США против 14 млрд долларов США в 2015 году. Но как бы там ни было, это только подчеркивает, что статистика при необходимости бывает гораздо гибче и сговорчивее фактов.
По итогам первого полугодия текущего года производительность труда в обрабатывающей промышленности выросла к аналогичному уровню 2015 года на 3,6 процентов. Согласитесь, что до роста в 19 процентов, даже с учетом выпадения года из пятилетки, очень далеко. При этом пусть и не значительную, но положительную динамику роста обеспечивают прежде всего сегменты промышленности, связанные с первичной обработкой сырьевых ресурсов.
Так, производительность труда в сегменте черной металлургии выросла на 12,3 процента, цветной металлургии на 6,4 процента, нефтепереработки на 28,7 процентов. Тогда как в сегментах промышленности, связанных с производством более технологичной продукции, не все так радужно. В пищевой промышленности наблюдается снижение производительности труда на 5,4 процента, химической промышленности на 4,3 процента, автомобилестроении на 32,6 процентов, сельхозмашиностроении на 44,9 процента, строительных материалов на 7,1 процента.
Учитывая данную картину развития нашей обрабатывающей промышленности, безусловно, революция нам бы не помешала. Вопрос – с чего начать?
Власть, видимо, памятуя, что новое – враг хорошего, пошла проторенным путем и выдала новую государственную программу «Цифровой Казахстан». Как говорится, очередная, но не крайняя.
Целью данной программы является «ускорение темпов развития экономики Республики Казахстан и улучшение качества жизни населения за счет использования цифровых технологий в среднесрочной перспективе, а также создание условий для перехода экономики Казахстана на принципиально новую траекторию развития, обеспечивающую создание цифровой экономики будущего в долгосрочной перспективе». При этом достижение данных целей «подразумевает движение», в том числе в направлении цифровизации существующей экономики.
Конечно, хотелось бы увидеть улучшение качества жизни в краткосрочной перспективе, иначе какая же это революция? Но не в этом даже суть. «Индустрия 4.0» обеспечивает «интеграцию физических объектов, процессов и цифровых технологий». Говоря простым языком, для внедрения цифровых технологий заводы и фабрики должны быть модернизированы, а производственные процессы автоматизированы. Однако уже в самой программе «Цифровой Казахстан» указывается, что «в части технологического развития более 80% предприятий обрабатывающей промышленности характеризуется невысокой степенью автоматизации». Может быть, поэтому программа подразумевает движение, а не обеспечивает ускорение, как это в общем-то принято при совершении революции.
Ведь для цифровизации необходимо провести техническое и технологическое перевооружение отраслей промышленности. А это должны были обеспечить программы индустриально-инновационного развития и на которые, не стесняясь, и ссылается программа «Цифровой Казахстан». В ней записано, «Казахстан не начинает с нуля, в 90‑е годы стартовала государственная программа по форсированному индустриально-инновационному развитию, инициирована программа международного образования «Болашак», в 2005 году начато формирование «электронного правительства».
Не затрагивая программу «Болашак», которая ждет своего анализа с точки зрения эффективности воздействия на экономику страны, хотелось бы отметить, что разработчики программы, видимо, изначально предполагали призрачность достижения декларируемых целей, иначе зачем ссылаться на техническое состояние предприятий обрабатывающей промышленности и программу индустриализации. Это как сказать, вы сначала повысьте производительность труда, а мы потом его оцифруем.
В этом же русле лежат целевые индикаторы программы «Цифровой Казахстан» – рост производительности труда в горнодобывающей, обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства, достижение которых возложено на министерства по инвестициям и развитию и сельского хозяйства. Ведь ключевой индикатор повышения производительности труда предусмотрен не только программой «Цифровой Казахстан», но и программами индустриально-инновационного развития и развития агропромышленного комплекса страны.
Необходимо заметить, что не совсем понятно, почему чиновники от власти считают производительность ключевым индикатором развития реального сектора страны? В развитых странах, вроде США, Евросоюза, Японии, возможно, и так. Но Казахстан имеет свою специфику развития, а вернее было бы сказать недоразвития. Развитые страны повышают производительность труда за счет использования собственных средств производства и внедрения собственных технологий и программных обеспечений. А в Казахстане весь рост производительности труда обеспечивается импортной техникой и технологиями. Не здесь ли лежат истоки деформации экономики и экстенсивного развития нашей страны?
Конечно, многие слышали в качестве примера трудолюбия про притчу прекращения раздачи рыбы и предоставления рыболовной снасти для ловли. Однако в случае с Казахстаном эту снасть покупают для ловли рыбы, которую продают для покупки новой, более производительной импортной снасти, посредством которой ловят еще больше рыбы, которую снова продают, и покупают новую инновационную импортную удочку, на которой снова ловят рыбу. И так по кругу. И где тут, спрашивается, наша выгода, если, конечно, не принимать во внимание тех, кто продает эту рыбу?
В этой связи, властям следовало бы увязывать индикатор производительности труда с производством и внедрением отечественного оборудования, технологий и собственного программного обеспечения. Даже если это реплика. Не думаю, к сожалению, что мы умнее стран юго-восточной Азии, начинавших с откровенного копирования лучших образцов зарубежных технологий, а сейчас производящих высокотехнологичную продукцию на базе собственных разработок.
Учитывая, что к основным элементам «Индустрии 4.0» помимо цифровизации, согласно программе «Цифровой Казахстан», относятся «аддитивные технологии, коллаборативные роботы, самооптимизируемое оборудование, беспилотные транспортные средства, предиктивное техническое обслуживание, машинное обучение и искусственный интеллект, облачные технологии, цифровой и виртуальный инжиниринг, интеллектуальное планирование и контроль производства, интеграция информационных систем управления производственными процессами, промышленный интернет, мониторинг состояния систем, дополненная и виртуальная реальность и т.д.»,
Казахстану следовало бы научиться производить хотя бы часть из вышеперечисленного. Лишь затем, технически и технологически эволюционируя приступать к четвертой промышленной революции. Просто купить ее не получится. И торг тут не уместен.
Данат ШАРИП
