Насколько обоснованны предъявляемые Кажегельдину обвинения. Почему власти Казахстана вынуждены были отменить санкцию на его арест. Вернется ли лидер оппозиции в Казахстан? На эти и другие вопросы отвечает адвокат экс-премьера Андрей РАХМИЛОВИЧ.
– Андрей Викторович, давайте забудем, что Кажегельдин – политик, оппозиционер, что у властей достаточно стимулов для того, чтобы свести с ним счеты.
– Хорошо, забудем.
– Передо мной копия официального документа – постановление следователя КНБ Казахстана Бекжанова от 19 июня этого (прим. – 1998) года. Здесь сказано: «Мерой пресечения в отношении Кажегельдина избрать арест, содержание под стражей в СИ КНБ Республики Казахстан». В углу виза заместителя прокурора Алматы Ажиханова: «Арест Кажегельдина А.М. санкционирую». Решение принято на основании ряда обвинений, которые были сформулированы КНБ и воспроизведены в заявлении Генеральной прокуратуры РК по факту задержания Кажегельдина. Не могли бы вы прокомментировать эти обвинения?
– Там два эпизода. Во-первых, приобретение недвижимости в Бельгии. Говорится, что Кажегельдин и его жена через фирму «Ина-инвест» купили дом и участок под строительство в Ватерлоо. Между тем у нас есть официальные документы из Бельгии, где ясно сказано, что ни экс-премьер, ни его жена не обладают какой-либо недвижимостью в этой стране. Майор Бекжанов подробно описывает схему, по которой семья Кажегельдиных якобы купила недвижимость на сумму около 2,7 миллиона долларов. Из этого делается вывод, который заслуживает дословного цитирования:
«В целях приобретения вышеуказанной недвижимости в собственность Кажегелдин, проявляя корыстную заинтересованность, злоупотребляя должностными полномочиями премьер-министра Республики Казахстан, привлек финансовые средства посторонних лиц для решения личных, семейных имущественных интересов».
Здесь что ни слово, то загадка. В чем выразилась «корыстная заинтересованность?». В самом акте купли-продажи? Получается, если я купил кило огурцов, я тоже проявил корыстную заинтересованность. В чем выразилось «злоупотребление должностными полномочиями»? Кто эти таинственные «посторонние лица», деньги которых якобы «привлек» Кажегельдин? И как «привлек» – одолжил, что ли? Если одолжил, то в чем состав преступления? Каким образом нарушены «интересы общества и государства»? Нет ответа. Так что с юридической точки зрения эти обвинения – полнейший абсурд. Зато производит впечатление на людей, далеких от юриспруденции.
– Вы хотите сказать, что КНБ и Генеральная прокуратура Казахстана ведут кампанию по дискредитации Кажегельдина?
– Видимо, они исполняют политический заказ. Причем делают это нехотя, против воли. Отсюда небрежность, грубые натяжки, очевидные даже для неспециалиста.
– А неуплата налогов?
– Это отдельный перл. С прошлого года (прим. – 1998) Кажегельдин живет в Швейцарии. С казахстанской налоговой инспекцией общались его представители в Алматы. Так получилось, что они не смогли вовремя подать документы за 1997 год, опоздали на несколько месяцев. Однако, осенью 1998 года все документы в инспекции были представлены. Тогда же Кажегельдин полностью уплатил всю сумму налогов со своих доходов – в том числе с гонорара за книгу «Казахстан в условиях реформ».
Плюс к этому он уплатил штраф за просрочку с подачей декларации. То есть полностью рассчитался с государством. За что же его преследуют? Если верить логике г‑на Бекжанова, Кажегельдин виноват в том, что пытался умышленно не заплатить налоги. Опоздание с подачей декларации квалифицировано как «умышленное преступление в сфере экономической деятельности». Комментарии излишни.
– Вы рассуждаете как юрист. Но для обычного человека обвинения в адрес Кажегельдина звучат внушительно. Холдинги, дома, Ватерлоо, миллионы долларов…
– Увы, все обвинения рассчитаны на поверхностное обывательское восприятие. Следует признать, что уголовные дела против Кажегельдина – это не правовые акты, не поиск истины, а слагаемые ведущейся властями РК кампании по дискредитации политического оппонента. Логика здесь отсутствует, главное – нанести тень на плетень.
– И все же, рассуждая теоретически, имел ли право Кажегельдин будучи премьер-министром купить дом за границей? Имела ли право его жена приобрести акции иностранной компании?
– Допустим, Кажегельдин действительно купил бы себе дом. Сам по себе этот факт, конечно, не является преступлением. Но если бы Кажегельдин ранее работал только в государственных структурах, появился бы повод для интереса: откуда деньги? Родственники помогли или друзья одолжили?
В нашем случае ответ очевиден: всем известно, что Кажегельдин был удачным предпринимателем, акционером (генеральным директором Финансово-промышленной группы «Семей»), совладельцем угольной компании и как бизнесмен оперировал значительными суммами. Он и сам никогда не скрывал, что является вполне обеспеченным человеком, и недвижимости за границей не имеет не потому, что не может ее купить, а потому, что она ему не нужна: ее нужно содержать, охранять, платить большие налоги и т.д.
– Почему КНБ Казахстана и казахстанская прокуратура отменили санкцию на арест Кажегельдина?
– Для правоохранительных органов Казахстана это было меньшее из зол. Кажегельдина отпустили бы в любом случае. Я говорил с сотрудниками российской прокуратуры (прим. – в сентябре 1998 года Кажегельдин был задержан в Москве): они изучили доводы обвинителей и нашли их, мягко говоря, несостоятельными. Вердикт россиян: дело против Кажегельдина высосано из пальца. Оснований для его ареста и экстрадиции нет. Следовательно его должны отпустить – в пику казахским коллегам, которые за ним охотятся. Если бы это произошло, прокуратура России продемонстрировало всему миру заказной характер обвинений и полную некомпетентность прокуратуры Казахстана. Это было явно не в интересах г‑на Хитрина (генеральный прокурор РК 1998 – 2000гг.). Поэтому Хитрин и Бекжанов помчались впереди паровоза: сразу после беседы с Кажегельдиным написали бумагу об отмене меры пресечения. Так спешили, что поставили на ней печать казахского посольства. Тем самым Москва дала возможность официальной Астане более-менее пристойно выпутаться из этой истории, сохранить лицо.
– Юрий Хитрин заявил, что Кажегельдин обещал ему приехать в Казахстан и дать показания по делу…
– Я присутствовал при их беседе и могу со всей ответственностью заявить: что утверждение Генерального прокурора Хитрина – ложь…
В нынешней ситуации ехать на родину для него было бы просто безумием. Его тут же схватят и могут с ним сделать все, что угодно.
– А как происходил разговор Хитрина и Кажегельдина?
– Хитрин сказал: даю вам честное прокурорское слово, что если вы приедете в Казахстан, вас никто не тронет. Кажегельдин ему ответил: лично вам я верю, но ведь инициатива исходит не от вас, вы не мотор этого уголовного дела, не все в вашей власти, а потому в Казахстан я не приеду. Это было сказано открытым текстом, так что прокурор не мог ничего перепутать или неправильно понять. Доказательство – заявление, собственноручно написанное Кажегельдином 14 сентября на имя Ю. Хитрина и и.о. генпрокурора РФ В. Устинова. В нем высказана готовность дать объяснения по поводу возникших подозрений, но нет ни слова о возвращении в Казахстан.
– Несколько вопросов по процедуре задержания. Кто охранял Кажегельдина в больнице?
– Пять-шесть человек, молодые, вежливые парни. Трое из московского ОМОНа, остальные из управления внутренних дел на воздушном и водном транспорте. Чувствовалось, что им не по себе. Мы просили сказать, чей приказ они исполняют. Они мялись, наконец, объяснили, что перезванивают своему начальнику в УВД, а тот сразу связывается с каким-то крупным чином из ФСБ России. Поэтому у журналистов родилась версия о «сговоре генералов» – КНБ и ФСБ. Даже Генпрокуратура России поначалу оказалась бессильна. Ну, и, конечно, было давление казахстанской стороны. При нас охране звонили из Астаны, сам министр внутренних дел Казахстана Сулейменов: ждите, сейчас ваше руководство даст команду – и вас заменит казахский конвой… Все это вносило нервозность.
– Вы видели конвоиров из Казахстана?
– Нет, они так и не появились. Хотя, по нашим данным, прибыли в Шереметьево в эту же ночь. Все было готово для отправки экс-премьера в Казахстан. «Охотникам» из КНБ оставалось лишь перехватить его у российской милиции. Не вышло.
– Зачем для охраны понадобились шесть человек? Неужели кто-то всерьез полагал, что Кажегельдин попытается сбежать?
– Мы были даже рады, что его надежно охраняют. Нельзя было исключать попытку незаконной экстрадиции.
– Спасибо за интервью!
Беседу вел Владимир ЛОГИНОВ.
Москва
18 сентября 1999 года.
Газета «СолДАТ»,
№11, 27-сентября 1999 г.
