Сагиндык ЖУРСИМБАЕВ, экс-депутат Верховного Совета РК, доктор юридических наук, профессор
- С 1 января 2023 года в Казахстане начнет функционировать Конституционный суд, где каждый гражданин сможет напрямую отстаивать свои конституционные права и свободы.
Данный высший орган судебной власти по защите Конституции действовал с 1992 по 1995 год еще на заре становления независимого Казахстана, который был упразднен ныне действующей Конституцией. Вместо него был учрежден орган квазисудебного контроля – Конституционный совет. У несведущего читателя может возникнуть вопрос: из-за чего тогда был упразднен полноценный суд и заменен на квазисудебный орган, которого вообще не было в постсоветском пространстве, да и во всем мире, кроме Франции и в некоторых его бывших колониях. (Но во Франции контроль над конституционностью актов исполнительной власти осуществляет и Государственный совет, а физические лица имеют право обращаться в Европейский суд по правам человека).
Согласно законам «О Конституционном суде» и «О Конституционном судопроизводстве» от 5 июня 1992 года, каждый судья избирался в индивидуальном порядке, и Конституционный суд обладал весьма широкими полномочиями. В его компетенцию входило не только рассмотрение на соответствие Конституции законов и иных актов, принятых Верховным Советом, Кабинетом министров и другими государственными органами, но и рассмотрение обращения рядовых граждан – по вопросам, непосредственно затрагивающим их конституционные права, если они не подведомственны другим судам. Для Конституционного суда приоритет прав и свобод граждан был ключевым при определении конституционной законности, поэтому обладал правом возбуждать судопроизводство по собственной инициативе по вопросам о соответствии Конституции РК законов и нормативно-правовых актов, а также о конституционности правоприменительной практики, затрагивающей конституционные права граждан страны.
Президентские указы, постановления и распоряжения также стали подконтрольны Конституционному суду, что не понравился будущему лидеру нации, взявшего курс на укрепление авторитарного режима. В системе, при которой общество находится в полной власти одного человека, не должно быть государственного органа или должностного лица, который может оспаривать его решения.
История знает многих диктаторов мира. Так, Рафаэль Трухильо – президент Доминиканской Республики, за 30 лет своего правления «трухилизировал» в личную собственность многие промышленные комплексы, месторождения полезных ископаемых и лучшие земельные наделы. Многочисленные его родственники занимали все высшие должности и посты. С титулом «Благодетель отечества» верховный главнокомандующий превратился в единоличного хозяина страны. Столицу переименовали в «город Трухильо», высокую гору страны в «пик Трухильо». Правление его закончилось только тогда, когда его застрелили, а его семью и сородичей изгнали из страны. Поэтому в таких странах, где отсутствует реальная многопартийность, существует несменяемая власть с имитационным характером выборов и высочайшим уровнем коррупции, учреждаются такие квазисудебные органы с фактическим подчинением только главе государства или одной ветви власти.
Конституционный совет, как квазисудебный суд, в течение 26 лет рассмотрел обращений: от главы государства – 27; от председателей палат парламента и его депутатов – 77; от премьер-министра – 27 и от судов – 71 представление. К сожалению, из-за ограниченности полномочий и узкого круга субъектов обращения Конституционный совет оказался не совсем дееспособным в части защиты конституционных прав физических и юридических лиц.
В связи с этим в обществе сложилось впечатление, что это «уникальное детище» в постсоветском пространстве в основном функционировал с низким коэффициентом полезного действия и не столько для охраны Основного закона и конституционных прав человека, а сколько в качестве инструмента легитимизации отдельных действий исполнительной ветви власти. Так, споров по вопросу о правильности проведения выборов президента республики, выборов депутатов парламента и республиканского референдума у нас, как правило, не бывает и полномочия Совета в этой части так и не реализовались. А в конституционном производстве за минувшее 4 года было всего несколько дел, что можно просто посчитать на пальцах.
«Важнейшим нововведением и одним из значимых изменений в области верховенства права является предоставление гражданам права прямого обращения в Конституционный суд на соответствие Конституции нормативные правовые акты, непосредственно затрагивающие их права и свободы.
Более того, Конституционный совет оказался некомпетентным и беспринципным, признав процедуру переименования Астаны в Нур-Султан соответствующей законодательству республики, при наличии массы нарушений процедурного характера. 19 сентября текущего года депутаты обеих палат парламента приняли единогласное решение о восстановлении прежнего названия столицы.
Одним из признаков порядочности – это брать ответственность за свои поступки. Однако никто из них не проявил уважения к обществу и не извинились за свои из ряда вон выходящие решения, хотя из-за этого переименования бюджет потерял огромные средства. Не считая, что республика стала посмешищем для всего мира, и они смотрели на наши глупости, как на «азиатчину», на возрождение феодально-байских традиций, которые впоследствии стали сюжетом для множества приколов и анекдотов. Население давно привыкло к таким выходкам – действиям «казахстанской тройки»: правительство представляло законопроекты, в парламенте их штамповали, а в Конституционном совете окончательно узаконивали. И все начинания Акорды оперативно решались с «полным одобрямс».
Необходимо заметить, что в США с 325 млн населением вообще нет Конституционного суда, а Верховный суд функционирует в составе всего 9 членов, в том числе одного Главного судьи, который может признать конституционным или неконституционным любой федеральный акт, в том числе законы. В Казахстане же при наличии 64 членов Верховного суда – высшей элиты судейского корпуса и 7 членов Конституционного совета с огромными аппаратами на 19 млн населения, а уровень правосудия и конституционной законности все еще оставляет желать лучшего. Возможно, поэтому президент республики К.-Ж.Токаев в сентябрьском Послании предложил внедрить элементы выборности судей Верховного суда, обновить и оздоровить судейской корпус, а также обеспечить качество отправления правосудия.
И вот теперь, наконец, Конституционного совета – самую надежную опору елбасизма отправляют на свалку истории. Воссозданный Конституционный суд – мировая модель, призванная защищать конституционные основы государства и права человека, начнет свою деятельность уже с начала следующего года.
Конституционный суд будет состоять из 11 судей, включая председателя и его заместителя. 4 судей будет назначать президент, 6 судей – парламент. Председатель назначается президентом с согласия сената, а его заместитель – президентом по представлению председателя из числа судей.
Важнейшим нововведением и одним из значимых изменений в области верховенства права является предоставление гражданам права прямого обращения в Конституционный суд на соответствие Конституции нормативные правовые акты, непосредственно затрагивающие их права и свободы. Следует учесть, что нормативный правовой акт должен быть ранее применен в конкретном судебном деле с участием этого гражданина, при этом на момент обращения должен вступить в силу. Конституционный суд будет решать исключительно вопросы права и не давать оценку фактическим обстоятельствам, послужившим поводом для обращения. Помимо граждан, правом обращения в Конституционный суд обладают также генеральный прокурор и уполномоченный по правам человека.
В контексте учреждения Конституционного суда у человека, оказавшегося в жернове уголовной юстиции, теперь появился шанс обратиться в Конституционный суд. Дело в том, что конституционной реформой 2017 года уголовное преследование от имени государства было возложено на прокуратуру. Поскольку с момента вступления в силу данных законов единственным государственным органом, осуществляющим уголовное преследование, является прокуратура, по нашему мнению, следовало изменения ключевых подходов в организации и проведения расследования уголовных дел, а также законодательного пересмотра закрепленного порядка осуществления уголовного преследования.
Однако нормы УПК РК в этой части остались без каких-либо изменений, и органы расследования до сих пор работают в прежнем, до конституционной реформы, режиме. Законодатель ограничился только тем, что следователь должен постановление о признании подозреваемым согласовывать с прокурором. По нашему мнению, уголовное преследование начинается еще на ранней стадии расследования и на всех стадиях досудебного производства прокурор должен принимать самое активное участие. Отсутствие его хотя бы в одной стадии приводит к грубейшему нарушению законности следственных действий. Известно, что Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории республики. Акты, противоречащие Конституции, либо отменяются, либо приводятся в соответствие с ней.
Конечно, законодателю это не понравится. Но если осужденный захочет руководствоваться принципом «попытка не пытка, а спрос не беда», вправе обратиться в этот новый конституционный орган. В этом плане есть достаточные основания, которые автором предлагается в виде примерного образца. Конкретные требования к форме и содержанию обращений, а также рекомендации по оформлению, надеюсь, будут опубликованы после начала деятельности нового органа, и заявитель может внести коррективы в проект применительно к конкретным случаям.
А если за это дело возьмется уполномоченный по правам человека, следует знать, что Законом «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам модернизации процессуальных основ правоохранительной деятельности» от 21 декабря 2017 г. № 118 дискреционные полномочия прокурора в этой части были вообще упразднены. Дела определенной категории стали направляться в суд вообще без утверждения прокурором. Так, по ст. 629–3 УПК РК по делам об уголовных проступках, постановление о применении приказного производства, вынесенное лицом, осуществляющим досудебное производство, передавали начальнику органа дознания. А он при согласии утверждал постановление и направлял уголовное дело для рассмотрения в суд без согласия прокурора. Данный порядок был изменен только Законом РК от 19 декабря 2020 г. № 384.
По статистике в 2018 году дела об уголовных проступках направлены в суд 14546 (следствие – 1097, дознания – 725, протокольной форме – 12724), а в 2019 году направлены в суд 10798 (следствие – 1026, дознания – 2441, протокольной форме – 7331).
Таким образом, уголовные преследования по указанным делам вопреки Конституции были отданы на откуп следователям и дознавателям, которые зачастую самостоятельно занимались уголовным преследованием.
Законом от 10 марта 2017 года «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан» были внесены поправки в пункт 1 статьи 83 Конституции, и в новой редакции закреплено положение о том, что «прокуратура от имени государства осуществляет уголовное преследование». Указанная норма продублирована в Законе о прокуратуре 2017 года и Конституционном законе о прокуратуре 2022 года.
Ранее данная конституционная норма носила отсылочный характер, и прокуратура уголовное преследование осуществляла в порядке и пределах, установленных УПК РК. Но после конституционной реформы государство реализацию данной функции возложило исключительно на прокуратуру, и данная норма, уполномочивая конкретный орган, стала уже обязывающей.
Возможно, поэтому в Комментарии к обновленной Конституции 2017 года справедливо подчеркнуто, что Конституция в части уголовного преследования не наделяет таким правом иные государственные органы. Действительно, никто же не спорит по поводу конституционной нормы о том, что прокуратура представляет интересы государства в суде, которые означают одно: функцию государственного обвинителя не вправе осуществлять иные государственные органы.
Действующий уголовно-процессуальный закон не содержит однозначных предписаний, с какого момента начинается уголовное преследование. Уголовное преследование – это любая процессуальная деятельность, которая осуществляется стороной обвинения для того, чтобы изобличить лицо, виновного в совершении преступления. Уголовное преследование согласуется с этимологией слова «преследовать», «следовать за кем-нибудь с целью поимки». Если исходить из филологического смысла самой терминологии уголовное преследование начинается с начала проведения всех тех следственных действий, которые направлены на выявление и собирание доказательств, с осуществлением деятельности по изобличению в совершении преступления конкретного лица, то есть с момента преследования человека, совершившего противоправное деяние.
Главной процессуальной функцией следователя является раскрытие преступлений и на нем лежит основной груз формирования доказательственной базы обвинения, без которой невозможно осуществление уголовного преследования. В связи с этим уголовное преследование шире обвинения и по существу начинается с момента принятия мер процессуального принуждения к предполагаемому подозреваемому. По действующему закону уголовное преследование – это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях установления деяния, запрещенного уголовным законом, и совершившего его лица, виновности последнего в совершении преступления, а также для обеспечения применения к такому лицу наказания или иных мер уголовно-правового воздействия. Согласно пункту 2) ст.7 УПК РК, стороной обвинения являются органы уголовного преследования, а также потерпевший (частный обвинитель), гражданский истец, их законные представители и представители, то есть органами уголовного преследования продолжают оставаться не только прокурор, но и следователь, дознаватель, орган дознания.
Следователь – это должностное лицо, уполномоченное осуществлять досудебное расследование, в частности, это следователи органов внутренних дел, органов национальной безопасности, антикоррупционной службы и службы экономических расследований. А органы дознания перечислены в ст. 61 УПК РК. И теперь их деятельность, закрепленная в действующих нормах УПК РК, вызывает сомнение в плане согласованности с вышеуказанным конституционным предписанием.
Необходимо учесть, что в соответствии со ст. 128 УПК РК должностное лицо органа уголовного преследования вправе задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления, до 72 часов, с письменным сообщением прокурору. Задержанного по подозрению в совершении уголовного правонарушения заключают в изолятор временного содержания. Законом предусмотрено также доставление – мера процессуального принуждения, применяемая на срок не более трех часов в целях выяснения причастности лица к уголовному правонарушению. В уголовное преследование также входит и регистрация в Едином реестре досудебных расследований, которые осуществляются, как правило, следователями и дознавателями. И никто не в состоянии доказать обратное, что следователь и дознаватель в указанных выше случаях добивались иных целей, кроме уголовного преследования.
Изложенные свидетельствуют, что следователи и дознаватели самостоятельно, во многих случаях без согласия прокурора осуществляли уголовное преследование, а по некоторым процессуальным актам направляли прокурору только уведомление.
На основании вышеизложенного, руководствуясь пунктом 3 статьи 72 Конституции Республики и пп.3) п. 4 ст. 23 Конституционного закона «О Конституционном суде Республики Казахстан» от 5 ноября 2022 года № 153
ПРОШУ:
Признать п. 2), 22), 23) ст. 7, ст.ст. 60–63, 190, 526–528 УПК РК от 4 июля 2014 г. №239 и действия следователей и дознавателей, руководствовавших этими нормами и осуществлявших уголовное преследование, неконституционными, не соответствующими части 1 статьи 83 Конституции РК, в результате чего были существенно нарушены права лиц, привлеченных к уголовной ответственности, то есть непосредственно затрагивающие их права и свободы, закрепленные Конституцией Республики Казахстан.
