В Астане продолжается суд над председателем КСК «Азат шаңырағы», гражданским активистом Кайырлы Омар.
Как уже мы сообщали, «потерпевшими» орган следствия признал 12 жительниц домов, обслуживаемых КСК. Никто из них не является членом этого органа управления. В обвинительном акте содержатся сведения о «потерпевших». Сведения скудные, но вызывают определенные вопросы.
К примеру, все «потерпевшие», кроме Виктории Коробовской, проживают не только на одной улице – №187, а даже в одних и тех же домах и в соседних квартирах. Так, Камалова и Ешниязова – в доме №23/2, квартиры соответственно – 45 и 53; Макулбекова и Дошаева – в доме №21/1, квартиры соответственно – 42 и 41. У Кобеновой номер дома вообще не указан. Козыбакова, Султанова, Камалова и Ешниязова работают воспитателями в детсадах, Джураева – техничка в горбольнице №2, Ли и Коробовская в других сферах, остальные «потерпевшие» – безработные.
Случайны ли эти совпадения? И почему все они почти одновременно с заявлениями о том, куда девались их взносы, обратились не в правление КСК, а в февральские морозы, побросав все свои дела (Камалова в суде говорила, что времени у нее в обрез, уходит на работу рано, приходит очень поздно), почти одномоментно прямиком протопали в департамент полиции? С чего это вдруг, в одночасье, пробудился их интерес к бюджету КСК? Не с подачи ли органа следствия, возбудившего уголовное дело в отношении Омара по заявлению арендатора Жаннур Козыбаковой, которая спрашивала у ДП, на что были потрачены сданные ею в виде целевого взноса на ремонт подъезда 4 тыс. тенге?
Напоминаем, что по обвинительному акту Кайырлы Омар, злоупотребляя своим служебным положением, за почти шесть лет руководства КСК растратил 11 млн. 143 тыс. тенге. В очередном судебном заседании допрашиваемая «потерпевшая» и новый «председатель» КСК «Азат шаңырағы» Виктория Коробовская утверждает, что растратил он более 13 млн. тенге. Причем ссылается на заключение судебно-экономической экспертизы. Кстати, не согласные с этими выводами экспертизы, Кайырлы Омар и его защитники ходатайствовали о назначении новой, однако орган досудебного следствия отказал им в этом (подробно в «ДАТ» от 27.09.2018 г.). Так вот, новоявленная «председатель КСК просила суд, чтобы своим приговором он вернул «пострадавшим» именно более 13 млн. тенге». А поскольку по обвинительному акту потерпевшими признаны 12 жильцов, то, если следовать логике Коробовской, эта сумма должна быть поделена между ними, в том числе ею. По самому грубому подсчету, на каждую «потерпевшую» приходится по 1 млн. 100 тыс. тенге.
Как говорится, не было бы так смешно, если б не было так грустно. Трагикомизм ситуации в том, что «потерпевшие» не являются членами КСК и, согласно Закону о жилищных отношениях, не имеют права не то чтобы претендовать на что-то, но даже не обладают правом голоса. Вопрос: почему орган следствия признал их «потерпевшими»? Это что – юридическая безграмотность «следаков» столичного департамента полиции или известные методы, когда «за уши» вовлекают в следственные действия социально уязвимых граждан, чтобы «нарисовать картину, писанную маслом», то бишь чтобы подогнать свои не подтверждающиеся реальными доказательствами подозрения подобными «заявлениями» неких социально беспомощных лиц, которых всегда можно поставить на колени?
Членами КСК «Азат шаңырағы», как заявил в суде сам Кайырлы Омар, числится 831 собственник квартир. Подчеркиваю – собственников! Но в обвинительном акте никто из них в статусе потерпевших не значится. Никто из них с заявлением в полицию не бежал, чтобы вывести на «чистую воду» «грязного» Кайырлы Омара.
В судебном заседании 23 апреля ровно три часа допрашивали Викторию Коробовскую. Повторяю: по обвинительному акту она проходит как участник судебного процесса в статусе «потерпевшей». Но уже в суде была заявлена как представитель «потерпевших», т.е. других 11 человек. Но по разумению Коробовской, все члены КСК являются потерпевшими, за денежные их интересы она якобы радеет, о чем сами собственники квартир, члены КСК ее не просили.
Это нонсенс. Ни судья Элизабет Айтчибаева, ни представитель гособвинения не озаботились элементарным вопросом: на каких правах Коробовская представляет интересы якобы «потерпевших», если у нее нет на то нотариально заверенной доверенности? В течение всего допроса адвокаты Кайырлы Омара обращались к Коробовской с просьбой назвать пофамильно тех пострадавших, чьи интересы она представляет в суде. Тщетно. Не назвала ни одной фамилии.
А далее еще интереснее. Один из адвокатов подсудимого Василий Садыков стал «докапываться»: какое у «представителя» «потерпевших» образование и специальность по диплому. Оказалось: высшее – бухгалтер-аудитор (со слов самой Коробовской). Но, парировал адвокат, согласно закону, представителем потерпевших в суде может быть только лицо, имеющее юридическое образование. В связи с этим вопрос к руководителю следственной группы ДП тогда еще Астаны Кенжебекову: на каком основании он признал Коробовскую представителем «потерпевших», не удостоверившись в наличии у нее юридического образования?
Я не случайно определения «потерпевшие» относительно 12 арендаторов квартир в жилых домах, обслуживаемых КСК «Азат шаңырағы», и «председатель» относительно Коробовской взяла в кавычки. Дело в том, что уже на первом судебном заседании допрошенная «потерпевшая» Забархан Камалова заявила, что таковой себя не считает и что претензий у нее к Кайырлы Омару не имеется, что деятельностью КСК довольна. Как может считать себя потерпевшей та же самая Жаннур Козыбакова, которая, обратившись с заявленеим в столичный ДП, на что были потрачены внесенные ею 4 тыс. тенге в качестве целевого взноса на ремонт подъезда, который был отремонтирван, в то же время имела задолженность перед КСК в сумме 15 тыс. тенге?
Кстати, на судебном заседании, которое состоялось во вторник, 23 апреля, судья Айтчибаева зачитала ходатайство Козыбаковой, допрос которой на предыдущем заседании не был завершен, о том, что она просит суд продолжить рассмотрение уголовного дела в отношении Кайырлы Омара без ее участия. Подсудимый и его защитники, естественно, возразили: как же это так, ведь именно по ее заявлению было возбуждено уголовное дело, есть еще масса вопросов, на которые Козыбакова не смогла ответить на предыдущем заседании, и вопросы, которые они не успели ей задать. Судья, согласившись с доводами стороны защиты, отказала в удовлетворении ходатайства Козыбаковой.
Так вот, кто же на самом деле потерпевший – арендаторы квартир, пытавшиеся найти «хвосты» своих целевых взносов по 2 и 4 тыс. тенге, которые, как они сами признались в суде, действительно были потрачены на ремонт подъездов, или председатель КСК Кайырлы Омар, уже девятый месяц по их заявлениям томящийся в СИЗО?
Теперь о новоявленном «председателе» КСК Виктории Коробовской. На этот престол она взобралась сквозь невероятное противостояние действительных членов КСК «Азат шаңырағы». Только зачем ей это надо было?
Этим вопросом задалась, слушая ее в течение трех часов, не случайно. Ну, подумайте сами. Казалось бы, успешная бизнесвумен: руководитель ТОО «Управляющая компания «Коммунальник‑2», которое обслуживает 60 жилых домов. Пенсионерка (1958 г.р.). Здоровьем не блещет (как сама призналась, сердце больное). Зачем понадобился ей «геморрой» в лице КСК с непонятным ей названием «Азат шаңырағы», которое она правильно и произнести не может?
Ответ на этот вопрос, возможно, прозвучит в последующих судебных заседаниях. Впрочем, время покажет. А пока же нас, наблюдающих за судебным процессом по уголовному делу Кайырлы Омар, одолевают смутные догадки: наверняка, Коробовская нужна была органу следствия, может, столичные пинкертоны знают что-то такое о деятельности «Коммунальника», что, как это обычно бывает, могло позволить им взять за «жабры» Коробовскую? Это только сомнения, но не утверждение.
Отчасти эти сомнения основаны и на таком факте. Как выяснилось в ходе допроса Коробовской (еще не «председателя»» КСК, еще не признанную потерпевшей), 24 декабря прошлого года, когда досудебные следственные действия еще не были завершены, следователь Кенжебеков озвучил ей сумму ущерба, якобы нанесенного КСК его председателем Кайырлы Омар, ознакомил с актом судебно-экономической экспертизы и другими документами. С какого перепуга? Почему он нарушил одно из основополагающих принципов следствия – тайну следствия?
Другой факт. Как возможно было то, что на некоторых документах, подписанных Коробовской от 21–23 декабря 2018 года, стоит печать КСК «Азат шаңырағы», если в органах юстиции она, как председатель, была зарегистрирована 27 декабря и печать получила от следователя в этот же день?
Вопросов много. Ответы, полагаю, общество не получит в ближайшее время. Но в будущем все равно тайное станет явью. Это историческая неизбежность.
Апофеозом же судебного заседания стало то, что Коробовская провела прямую параллель между стадом баранов, которое не может жить без пастуха, и членами КСК «Азат шаңырағы». В роли «пастуха», естественно, возомнила себя. И даже этот оскорбительный выпад радетельницы денежных интересов «потерпевших» судья Айтчибаева пропустила мимо ушей. Возмутились лишь подсудимый и его защитники и возроптал зал.
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»
