- Казалось бы, наш «родной» режим уже ничем не может удивить, но события прошедшего воскресенья повергли в шок даже видавших виды представителей оппозиции, не говоря уже о «свежих силах» гражданского общества. Это касается и репрессивных действий против митингующих, и низкой явки избирателей, и абсолютно наглой лжи центризбиркома. Но несмотря на все это стала более выражена гражданская активность казахстанцев, в связи с чем можно говорить, что «Выборы-2021» стали неплохой опорой для подготовки к следующим электоральным кампаниям.
Прошлые парламентские выборы можно было посчитать идеальными для власти, в первую очередь из-за максимально низкого интереса к ним – можно было делать с ними все, что угодно. На этот раз тоже все велось к этому, и важным аккордом для этого должно было быть самоустранение ОСДП из бюллетеня, но независимых наблюдателей это не остановило, поэтому следующий удар пришелся по ним. Были предприняты беспрецедентные меры для исключения их из процесса, начиная с выпуска скандального и антиконституционного постановления ЦИК от 4 декабря и вплоть до угроз и незаконных задержаний, что обязательно войдет в отчеты международных наблюдателей.
Действительно, только в одной Западно-Казахстанской области из 300 независимых наблюдателей 200 человек накануне дня голосования вынуждены были отказаться от намеченных планов из-за давления властей на них самих и их родственников. Целым квестом оказалось прохождение ПЦР-теста, «вишенкой на торте» которого было заявление СЭС о том, что три лаборатории проводили анализы без права на это – и как бы «случайно» выяснилось, что многие наблюдатели именно там их и сдавали.
Неплохо был подготовлен и административный ресурс, включая и целую когорту якобы независимых наблюдателей, которые с одной стороны должны были создать видимость объективности, а с другой – занять места на участках, чтобы вытеснить оттуда тех, кто действительно хотел следить за процессом голосования. В общем, никто не должен был помешать выдать готовые итоги выборов – ни оппозиционные партии, ни независимые наблюдатели, ни гражданские активисты, ни сами избиратели.
В принципе, ни одни выборы в Казахстане не были признаны прозрачными, честными и справедливыми. Это каждый раз доказывала ОБСЕ, представители оппозиции (если она участвовала в плебисците) и правозащитники. Об этом говорили и простые люди. Но все это было как-то теоретически (хотя международные наблюдатели основывались только на фактах), а сейчас же казахстанцы убедились в этом своими глазами, говоря, что «Выборы-2021» оказались самыми нечестными и бесстыжими. Оно, может быть, и так, но стоит заметить, что выборы не могут быть более или менее честными – тут одно из двух, а если они несправедливые и изначально сфальсифицированы, то все то, что за ними следует (набор депутатов, формирование правительства, принятие законов и так далее) может считаться нелегитимным.
Так в чем же отличие нынешнего электорального сезона от всех предыдущих? В первую очередь в том, что власти пошли на массовые фальсификации и нарушения своих же законов – при том, что выбора на этих выборах никакого не было, да и сами они были заведомо нелегитимными. То есть все их действия были направлены не против оппонента и не на то, чтобы не допустить оппозицию в парламент, а против собственного народа, часть которого вспомнила, что является избирателями.
Наверное, нет смысла говорить о нарушениях в ходе голосования – они были повсеместно. Причем их зафиксировано было бы гораздо больше, но наблюдателям попросту не давали работать. Им закрывали обзор, ограничивали в передвижении, запрещали снимать, не давали возможность составить акты и так далее, а под конец и вовсе перекрыли доступ к столу, где считали голоса. Независимых наблюдателей буквально выживали из участков после их закрытия – то затягивали подсчет бюллетеней (в одном месте, например, 260 бюллетеней считали 4 часа), затеивали дезинфекцию, угрожали. Более того, некоторых из них задерживали по надуманным предлогам вплоть до окончания голосования. Но и этим дело не закончилось – многие наблюдателям беспричинно отказывали выдавать протоколы с «мокрыми» (или «синими») печатями, являющиеся главными доказательствами махинаций с голосами.
Как нам стало известно, некоторые НПО готовят иски для оспаривания результатов голосования. Об этом мы расскажем ниже, а пока можно де-факто утверждать, что были нарушены права около 90 процентов населения, которые так и не смогли выдвинуть своих кандидатов (из-за отсутствия мажоритарной системы голосования), а также целого ряда социальных групп казахстанцев. Вообще, трудно, наверное, найти направление, в котором права граждан были соблюдены в ходе этой избирательной кампании, если не иметь в виду сословие правителей, которые для себя и устроили весь этот фарс.
В то время, пока наблюдатели буквально воевали с членами участковых избирательных комиссий, во многих городах Казахстана производились «вольные» задержания активистов, большинство из которых выступили с протестом против нелегитимных выборов или же собирались принять участие в таких митингах. Была использована уже привычная практика превентивных задержаний, в том числе закончившихся административным арестом (как минимум, 10 человек). Всего же по стране были незаконно задержаны более 360 человек.
Алматы в этом плане оказался на первом месте – здесь в руки полиции попало порядка 180 активистов, основная часть из которых члены Демократической партии и движения «Oyan, Qazaqstan!». Для кого-то это привычные цифры, которые даже меньше, чем на прошлых выборах, но на этот раз режим предпринял к людям настоящие карательные меры. Речь идет о так называемом кеттлинге – блокировании полицейскими группы митингующих.
До этого самым долгим временем блокированием в мировой практике были девять часов, после чего суды были завалены исками, большинство из которых были удовлетворены. У нас же этот «рекорд» был практически побит. Это можно смело называть насильственным (незаконным) удержанием граждан с использованием служебного положения и путем угроз. Более того, к блокированным активистам были применены настоящие пытки – их отрезали не только от остального мира, но и не давали даже попить, а также просто сходить в туалет. И это все на морозе, без доступа в интернет и с точечным блокированием мобильной связи.
Подчеркнем, члены Демпартии и «Oyan, Qazaqstan!» абсолютно никаких противозаконных действий не совершали, движению транспорта и прохожих не мешали, призывов о свержении конституционного строя не выкрикивали и спецназ полиции не провоцировали. Они просто хотели мирно и в рамках Конституции заявить о своем выборе при отсутствии выбора – о нелегитимности нынешней электоральной кампании и ее бойкотировании. Ведь конституционное право избирать и быть избранным не может принуждать гражданина обязательно за кого-то голосовать – оно означает и возможность отрицать этот процесс.
Таким образом, жесткие репрессивные действия в отношении мирных граждан (именно так, кстати, охарактеризовали кеттлинг по-алматински европейские правозащитники) являются одной из составляющих нынешней избирательной кампании. Тем самым режим в лишний раз дал понять, что не собирается никуда сворачивать с привычного пути диктатуры и авторитаризма.
В принципе, официальные итоги «выборов» тоже являются ярким показателем приверженности власти идти старым курсом, сколько бы нынешний президент ни говорил о реформах. Впрочем, Касым-Жомарт Токаев сам не раз признавался, что намерен идти фарватером, проложенным его предшественником, ни на йоту не сбиваясь с его политического курса. Это, наверное, единственное обещание, которое Токаев умудряется выполнять за 20 месяцев своего президентства.
Говорить о том, что существует разница между официальными данными и подсчетами независимых наблюдателей – это ничего не сказать. По некоторым позициям расхождение в разы. Одним из главных показателей в этом является явка избирателей. Так, если по Алматы центризбирком показал 30,3 %, то по неофициальным, и потому больше похожим на правду, данным на избирательные участки пришло только 16 процентов алматинцев.
Здесь стоит еще раз подчеркнуть, что многие активисты были превентивно и точечно отстранены от наблюдения за ходом голосования, поэтому протоколы в ряде случаев получены не были. Но по явке избирателей имеются более точные и объективные сведения. Они говорят о том, что большинство из проигнорировавших голосование являются либо пассивными, либо активными бойкотчиками. В любом случае, это те, кто не верит ни власти, ни ее «выборам», а потому их можно смело причислять к протестному электорату.
В целом по стране не пришли на свои участки более половины казахстанцев. С одной стороны, если бы они все-таки решили реализовать свое гражданское право избирать, и при том вряд ли бы отдали свой голос «Нур Отану», то тогда можно было с большой вероятностью говорить об «обнулении» партии власти. С другой стороны, это около шести миллионов взрослого населения, и если эта армия вдруг потребует реальных перемен в стране, то нужно будет задуматься и об «обнулении» самого режима. Но в любом случае создается ощущение, что к следующему электоральному сезону эта часть населения не будет пассивной.
Что же касается распределения голосов по партиям, то здесь тоже есть, мягко говоря, некоторые расхождения. Нужно признаться, что из-за ударов по наблюдателям и НПО, а также некоторой разрозненности работы, точные данные по альтернативному подсчету голосов еще не получены. Но даже по предварительным данным можно говорить о двух главных факторах.
В первую очередь это то, что партия власти набрала меньше половины голосов. Об этом можно судить по отдельным поступающим протоколам и выводам нескольких групп наблюдателей. Автор этих строк также следил в эти дни за итогами выборов по участкам и отдельным регионам, и нигде «Нур Отан» не брал большинство. Более того, нередко он оказывался на втором месте (после «Ак жола»). Единственное исключение – независимый телефонный опрос исследовательского центра «САНДЖ», в ходе которого выяснилось, что «нуротановцы» могли получить 53,6 %.
Другим выводом независимого наблюдения является то, что все участвовавшие в «игре в выборы» партии могли попасть в парламент. Это касается и «Ауыла», и «Адала», которые, по подсчетам активистов, набрали от 10 до 15, а в некоторых регионах и до 20 процентов. Не трудно догадаться, что это все те самые протестные голоса, поднятые по призыву гражданских активистов и оппозиционных лидеров.
Интересная деталь. Уже на следующий день после выборов власти на местах стали делать все, чтобы люди поскорее забыли о них. По идее, стенды с протоколами и прочей информацией должны были висеть на избирательных участках еще два-три дня, но на многих из них эти протоколы так и не появились. Более того, куда-то пропали члены этих избиркомов, а также сами стенды – как будто и не было ничего. Со стороны это было очень похоже на заметание следов преступления, причем с использованием служебного положения и в особо крупных размерах (в масштабах страны).
Как уже отмечалось, в ближайшее время будут появляться отдельные судебные иски со стороны организаций, представляющих наблюдателей (партии, конечно, в суд за украденные голоса подавать не станут). Никаких последствий от этого ждать не приходится, но это не повод опускать руки. Как бы банально ни звучало, все это является опытом для будущих битв. Между прочим, в отличие от других стран (которые принято называть цивилизованными), где электоральные битвы происходят между партиями и кандидатами – за избирателей, у нас избиратели воюют с властью и против одной партии.
PS. Да, можно сказать, что на нынешних выборах оппозиция и общественные лидеры опять отличились неспособностью прийти к единому мнению, поэтому можно было наблюдать распыленность голосов между партиями-сателлитами и голосованием «против всех». Но, как говорилось выше, нужно понимать, что значительная часть бюллетеней, оформленных за «Ак жол», «Адал», «Ауыл» и даже НПК являются протестными голосами, и если их объединить, то уже можно говорить о значительной победе. Победе если не над «Нур Отаном», то над многолетней привычкой голосовать за партию власти или не голосовать вовсе. А это уже очень неплохо, и может (должно) стать к следующим выборам мощной опорой для теперь уже настоящей победы. И к ней нужно готовиться уже сейчас.
Мирас НУРМУХАНБЕТОВ,
«D»
