На месте цитаты:
- Не всегда в самых славных и великих деяниях бывает видна добродетель или порочность, но часто какой-нибудь ничтожный поступок лучше обнаруживает характер человека (Плутарх, 46–127 гг. н.э).
Кайрат ЗАКИРЬЯНОВ, профессор
- Наш постоянный автор, президент Казахской академии спорта и туризма, профессор Кайрат Закирьянов сдал в типографию второе, переработанное и дополненное издание своей книги «Если можешь идти к источнику, не пей из кувшина». Предлагаем вниманию читателей отрывок из новой, интересной книги автора.
Примерно то же самое спустя столетия сказал (по Плутарху) мастер русского слова Николай Лесков, заметивший, что по обдуманным поступкам не узнаешь, каков человек, а выдают его поступки как раз необдуманные.
Меня всегда интересовали поступки людей, в которых наиболее ярко проявляется суть человека. Мы знаем, к примеру, что победа в Великой Отечественной – это заслуга советского народа под руководством Сталина…
Но мне об этих выдающихся личностях больше говорят другие, не выставляемые напоказ поступки. Когда Сталин произнес свою знаменитую фразу, что солдата на фельдмаршала не меняет, тем самым обрек на верную смерть попавшего в плен сына Якова, а сам стал великим. Этническому грузину непросто было управлять российским народом, это удавалось только немцам через династийные браки и потомкам Чингисхана. Сталин же нашел благодаря этому поступку безошибочный архимедов рычаг – безропотного подчинения толпы воле одного человека: «Если он не пощадил своего родного сына, то что для него мы?!», – наверняка втайне думали россияне. «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет её!» – был уверен генералиссимус незадолго перед тем, как покинуть этот мир.
Некоторые исследователи считают, что коммунист Сталин считал своим союзником национал-социалиста Гитлера и готовился в союзе с ним покончить с капитализмом, а когда узнал о нападении Гитлера на СССР, якобы в сердцах воскликнул: «Он же слово дал, мы же поклялись друг другу! Как же так?».
Уинстон Черчиль так сказал о роли Сталина в мировой истории: «Он принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Октавиан Август, древнеримский император, более известный под именем Гай Юлий Цезарь об этой ситуации выразился по-императорски: «Я принял Рим кирпичным, оставляю его мраморным».
Меня восхищает поступок близкого мне человека – Имангали Тасмагамбетова. После того, как бывший Премьер-Министр РК Акежан Кажегельдин был заочно приговорен к длительному сроку, он сказал об его команде (подразумевая самого экс-премьера в первую очередь), что она была самой профессиональной в истории независимого Казахстана. Это какое надо иметь мужество, чтобы так отозваться об опальном политике, который на родине стал персоной non grata! Правительству Кажегельдина пришлось работать в самый трудный период становления нашей Независимости и принимать не популярные в народе решения. Экономику надо было спасать, в том числе и закрытием в селах фельшерских пунктов и библиотек.
Вспомним теперь уже далекий декабрь 1986 года, когда в течение 18 минут Д. А. Кунаев был смещен с должности первого секретаря ЦК КП Казахстана и на его место был назначен никому неизвестный российский политик Г.В. Колбин. Меткий народный фольклор в лице поэта Есенгали Рашанова тут же родил, ставшую мгновенно популярной, песню «Қарабауыр қасқалдақ», в которой были и такие строки:
«Ұя қалса иесіз – айдын үшін сол қайғы,
Қаңғып келген шүрегей көлге пана болмайды».
Когда в 1995 году упомянутый мной Акежан Кажегельдин стал премьер-министром, он не взял в свою команду министра образования и науки в правительстве Сергея Терещенко, моего наставника и предшественника на посту ректора Восточно-Казахстанского госуниверситета, Ережепа Мамбетказиева. По моим данным, он (новоиспеченный премьер) ревновал министра к президенту. При назначении на должность глава государства так и сказал ему, что Мамбетказиева он выбрал сам, без чьей-либо рекомендации. Когда Ережеп Альхаирович оставил пост министра, я ушел из ректоров, уступив это кресло учителю.
Я и сам не ожидал, что этот мой поступок вызовет такой резонанс в обществе. Меня пригласил первый помощник главы государства и прямо спросил со ссылкой на своего патрона, что Он интересуется только одним – добровольно ли я покинул кресло ректора? А когда эта высокая особа убедилась в бескорыстности моего шага, поручила своему помощнику не терять меня из виду. С тех пор прошло четверть века и я, оглядываясь назад, хочу сказать, что многое из того, чего я добился позже в своей жизни, так или иначе связано с этим фактом из моей биографии: самые известные люди нашего общества с того дня решили, что я достоин их дружбы.
А мне было, на кого равняться. Хочу рассказать об одном поступке Ережепа Альхаировича Мамбетказиева. Когда в декабре 1986 года алматинская молодежь вышла на главную площадь республики, чтобы выразить свой протест на назначение первым секретарем ЦК КП Казахстана не представителя коренной нации и даже не казахстанца, а выходца из российской провинции, об этом я уже писал выше, некоего Геннадия Колбина, по всей стране, особенно в вузах, прошла волна репрессивных карательных мер. 17 студентов Восточно-Казахстанского государственного университета тоже были замечены, как говорят, компетентными органами, и по их представлению все они были исключены из комсомола. На требование партбюро вуза отчислить их и из университета тоже, ректор ответил отказом.
Это был вызов политической власти, за это можно было заработать немалый срок. Но, во-первых, в Казахстане уже ощущалось дыхание Независимости, ну а самое главное, человек независимый по натуре, Ережеп Мамбетказиев умел держать удар. «Если бы я этих ребят не отстоял, то не смог бы жить с этим», – сказал он в те дни …
