Чтобы волкам не было СТЫДНО ЗА НАС

Ермек ТУРСУНОВ

Все засты­ли в ожи­да­нии. Ждут 20 нояб­ря. Ждут и при­ки­ды­ва­ют воз­мож­ные вари­ан­ты раз­ви­тия даль­ней­ших событий. 

А чего ждать, не пони­маю? В чем, соб­ствен­но, интри­га? Неуже­ли кто-то хочет поста­вить на Жигу­ли? Тогда уж сра­зу на весь автопарк… 

Не знаю. Я лич­но став­лю на Тока­е­ва. И не толь­ко пото­му, что он мне нра­вит­ся. А еще и пото­му, что ста­вить боль­ше не на кого.

Сло­вом, для меня выбо­ры уже состо­я­лись. Но это­го мало. Я думаю о том, что будет даль­ше? И с сожа­ле­ни­ем пони­маю – что ниче­го не будет. Ниче­го существенного. 

И вот – почему.

У мое­го люби­мо­го Довла­то­ва в кни­ге «Соло на Ундерву­де» есть одно изящ­ное выра­же­ние. При­ве­ду его полностью. 

«Алеш­ков­ский гово­рил: «А как еще может пах­нуть в стране? Ведь глав­ный труп еще не захоронен!».

Заме­ча­тель­ная по сво­ей глу­бине и емко­сти фра­за. Прав­да, гово­рит­ся в ней о Рос­сии и о Ленине. Одна­ко эту же мысль, пола­гаю, мож­но при­ме­нить и к нашей ситу­а­ции. С извест­ны­ми ого­вор­ка­ми, конеч­но. У нас речь пока о тру­пах не идет – да про­стит меня Все­выш­ний. Пока все дей­ству­ю­щие лица пре­бы­ва­ют в доб­ром здра­вии. Ну, почти все.

Если чест­но: мне нра­вит­ся, о чем гово­рит Тока­ев. Он гово­рит вооду­шев­ля­ю­щее. Гово­рит тол­ко­во, но… 

Но я лов­лю себя на мыс­ли, что я все это уже слы­шал. Лет трид­цать под­ряд. В дру­гой редак­ции, прав­да, но посыл при­мер­но одинаков. 

«Все будет хоро­шо. Еще чуть-чуть, и мы дого­ним! И пере­го­ним! Еще немнож­ко. Надо лишь потерпеть…». 

Кто-то из умных писал, что самое люби­мое сло­во поли­ти­ков это – «зав­тра». То есть все будет пре­крас­но! Все будет вели­ко­леп­но! Но не сего­дня, нет. Сего­дня, изви­ни­те, никак. Вы ж пони­ма­е­те. Не все так про­сто. Лег­ко толь­ко на сло­вах, а тут нако­пи­лось столь­ко про­блем. Так что – зав­тра. В неда­ле­ком будущем…

Поэто­му я не верю в пере­ме­ны. Пото­му что…

Пото­му что име­на глав­ных авто­ров того, что сего­дня носит назва­ние «Совре­мен­ный Казах­стан» – не озву­че­ны. А зна­чит, не нака­за­ны. Более того, они ниче­го не поте­ря­ли. И не поте­ря­ют. О чем недву­смыс­лен­но наме­ка­ет нам повест­ка дня. Так что ждать зако­но­мер­ных орг­вы­во­дов не нуж­но. У нас вор не тот, кто украл, а тот, кто попал­ся. А укра­ли у нас не толь­ко день­ги. У нас укра­ли вре­мя. А вре­мя это – самый доро­гой ресурс. Оно поте­ря­но без­воз­врат­но. Эти трид­цать лет мож­но спо­кой­но вычерк­нуть из общей нашей био­гра­фии. Теперь полу­ча­ет­ся почти по Тют­че­ву: «Казах­ская исто­рия до Семьи это – одна пани­хи­да, а после нее – одно уго­лов­ное дело».

Так вот. Насчет Семьи…

Это ведь не толь­ко близ­кие и даль­ние род­ствен­ни­ки. Это – круг при­бли­жен­ных и осо­бо дове­рен­ных. А круг этот раз­ме­ром с фут­боль­ное поле. Впро­чем, какое поле? Боль­ше. С целое государство. 

В каж­дой точ­ке наше­го огром­но­го госу­дар­ства, в каж­дом аки­ма­те, про­ку­ра­ту­ре, суде, поли­цей­ском участ­ке… Сло­вом, в каж­дой мало-маль­ской дыре сидит какой-нибудь басе­ке, про­пи­тан­ный той мора­лью и тем обра­зом жиз­ни, кото­рый ему навя­за­ли в тече­ние послед­них позор­ных трид­ца­ти лет. И эта болезнь, этот вирус постраш­нее любой чумы. Он не лечит­ся. Он про­ни­ка­ет в кровь и оста­ет­ся там жить, пере­да­ва­ясь из поко­ле­ния в поколение. 

Как про­яв­ля­ет­ся сама болезнь?

Очень про­сто. 

Как толь­ко этот басе­ке, полу­чив назна­че­ние, при­сту­пит к сво­им обя­зан­но­стям, он тут же набе­рет на служ­бу не тех, кто уме­ет делать дело, а тех, кто уме­ет делать день­ги. А еще тех: кто при­дет­ся ему род­ствен­ни­ком; кто будет смот­реть на него сни­зу вверх; кто будет докла­ды­вать ему обо всем и обо всех; кто будет под­ни­мать каран­да­ши, ска­тив­ши­е­ся со сто­ла; чей боле­вой порог будет ниже, чем у бультерьера…

Этот самый басе­ке не шевель­нет и паль­цем, что­бы дать ход какой-нибудь бумаж­ке, пока ему не под­ма­жут. Он так при­вык. Люди у нас дав­но пере­ста­ли раз­го­ва­ри­вать на чело­ве­че­ском язы­ке. Они обща­ют­ся меж­ду собой на язы­ке цифр и жестов. И все это пошло свер­ху вниз, стре­ми­тель­но рас­про­стра­ня­ясь и про­ни­кая во все сфе­ры жизни.

Между тем во все века живот­но­му нача­лу в чело­ве­ке про­ти­во­сто­я­ла вера. Осно­вой люд­ско­го сосу­ще­ство­ва­ния была совесть. А совесть – это одно из имен Бога. Так оно было. Совесть – глав­ное. Нам все вре­мя твер­ди­ли, что эко­но­ми­ка – это базис, а все осталь­ное – над­строй­ка. Как раз наобо­рот: совесть – базис, а эко­но­ми­ка – одна из ее над­стро­ек. Пото­му что эко­но­ми­ка без бази­са сове­сти – это зве­ри­нец с откры­ты­ми клет­ка­ми. В резуль­та­те образ жиз­ни Семьи стал для нас жиз­нен­ным ори­ен­ти­ром. Он стал нагляд­ным посо­би­ем на пути к про­цве­та­нию, а сама Семья ста­ла отра­же­ни­ем нашей живот­ной сущ­но­сти. Мы при­ня­ли за обра­зец не толь­ко ее модель суще­ство­ва­ния, ее поня­тия, но и ее мораль­ные прин­ци­пы. Вер­нее, их пол­ное отсутствие. 

Что еще озна­ча­ет для нас Семья?

Семья – это сим­вол совре­мен­но­го Казах­ста­на. Это – откат куда-то в сред­не­ве­ко­вье. Это – меж­пле­мен­ные отно­ше­ния под пред­во­ди­тель­ством вождя. А вожде­ство, как вы пони­ма­е­те, это не госу­дар­ство. Это что-то из суме­реч­ной тьмы веков. 

Госу­дар­ство выгля­дит ина­че. Это – выстро­ен­ная систе­ма с усто­яв­ши­ми­ся инсти­ту­та­ми, с понят­ны­ми про­це­ду­ра­ми пре­сто­ло­на­сле­дия, суда, граж­дан­ских прав, рас­пре­де­ле­ния обя­зан­но­стей, сбо­ром налогов… 

Вожде­ство от все­го это­го отли­ча­ет­ся тем, что оно цели­ком замы­ка­ет­ся на одном чело­ве­ке, у кото­ро­го есть хариз­ма и кото­рый объ­еди­ня­ет раз­лич­ные груп­пы для опре­де­лен­ной цели. К сожа­ле­нию, в нашем слу­чае цели эти ока­за­лись дале­ки от нужд про­сто­го народа.

Андрей Битов как-то писал: «Что бы ни гово­ри­ли о вождях, но если при них не про­ли­лась кровь и не было граж­дан­ской вой­ны, то они спра­ви­лись с задачей».

Но у нас-то она про­ли­лась. И не раз. И опять же, никто за это не отве­тил. Вер­нее, ответ­ствен­ных назна­чи­ли, а глав­ные устро­и­те­ли ушли от нака­за­ния. Я уве­рен, о них заго­во­рят потом. Потом. Когда нач­нут под­ни­мать архи­вы в поис­ках исто­ри­че­ской правды.

Но прав­да – про­дукт ско­ро­пор­тя­щий­ся. Она, конеч­но, суще­ству­ет, но, как пра­ви­ло, запаз­ды­ва­ет, теряя при этом всю свою ценность. 

Какие еще смыс­лы содер­жит в себе Семья?

По сути, Семья – это все мы. В каж­дом из нас живет частич­ка Семьи. Поэто­му она нику­да не делась. Она живет с нами и в нас. Она при­сут­ству­ет вез­де и во всем. Зри­мо и незри­мо. Она про­ник­ла в каж­дую кле­точ­ку наше­го боль­но­го орга­низ­ма. И мы живем с Ней в одном вре­ме­ни. Прав­да, в раз­ных измерениях. 

Семье при­над­ле­жит всё. И все. В мате­ри­аль­ном и мета­фи­зи­че­ском смысле. 

В мате­ри­аль­ном Ей при­над­ле­жат все глав­ные акти­вы стра­ны. В мета­фи­зи­че­ском – всё граж­дан­ское насе­ле­ние. И это не то, что­бы раб­ство. Это…

Как бы помяг­че выразиться? 

Это что-то похо­жее на ситу­а­цию с залож­ни­ка­ми. Вро­де бы и не в пле­ну, но в то же вре­мя и не на воле… 

И я тут ника­кой Аме­ри­ки не откры­ваю. Об этом все зна­ют, но дела­ют вид, буд­то мы живем в нор­маль­ном, свет­ском госу­дар­стве. И к нам может при­е­хать на пару дней сам Папа Рим­ский. Но Папа Рим­ский пого­стит и уедет, а мы со сво­им Папой оста­нем­ся жить здесь. И это логич­но. И печаль­но. Пото­му что мы такой народ. Сред­ний уро­вень граж­дан­ско­го созна­ния, читай – куль­ту­ра, обра­зо­ва­ние, миро­воз­зре­ние, пони­ма­ние сути вещей, цен­ност­ные ори­ен­ти­ры, лич­ност­ная эво­лю­ция, сло­вом, общий уро­вень нации, как тако­вой, настоль­ко низок, что нам поло­же­но жить при царе. При монар­хе. Ну, хане. Какая раз­ни­ца, как он назы­ва­ет­ся. Нам так удоб­нее. Луч­ше. Про­ще. Даже выгоднее.

Нам лег­че жить при дик­та­те. Нам нужен хозяин.

Нам нужен тот, кто под­пи­сы­ва­ет про­ше­ния, заяв­ле­ния, уве­дом­ле­ния, накла­ды­ва­ет резо­лю­цию, тем самым давая нам раз­ре­ше­ние на суще­ство­ва­ние. Соглас­но обще­ствен­но­му дого­во­ру, нам уго­то­ва­но жить, что назы­ва­ет­ся, под при­смот­ром. Нам так спо­кой­нее. Не надо при­ни­мать реше­ний. Мень­ше ответ­ствен­но­сти. Пра­во на ответ­ствен­ность мы как бы деле­ги­ру­ем ему. И он, с чув­ством глу­бо­ко­го удо­вле­тво­ре­ния и почти сто­про­цент­ной явкой на выбо­рах эти функ­ции берет и путе­во­дит. То есть то, как нам жить, с чем нам жить и поче­му вооб­ще нам доз­во­ле­но жить, опре­де­ля­ет глав­ная дей­ству­ю­щая сила. То есть царь. Монарх. Окру­жен­ный сво­ей сви­той «тон­ко­ше­их вождей». Полу­ча­ет­ся, наша жизнь в широ­ком смыс­ле пол­но­стью зави­сит от Семьи. Так оно было устро­е­но изна­чаль­но: управ­ле­ние госу­дар­ством было пре­вра­ще­но в семей­ный бизнес.

«Кро­тость узни­ка есть укра­ше­ние тем­ни­цы». Тако­вы пра­ви­ла пове­де­ния в тюрь­ме в Набо­ков­ском романе «При­гла­ше­ние на казнь». Думаю, это тоже про нас. 

А поче­му так произошло?

Семья вна­ча­ле разо­бра­лась с эли­той. Про­ще гово­ря, отклю­чи­ла мозг и серд­це. Она опу­сти­ла всю твор­че­скую и науч­ную интел­ли­ген­цию, пре­вра­тив их в попро­ша­ек, а потом, пред­ва­ри­тель­но про­се­яв, набра­ла новых. Вер­нее, назна­чи­ла. И отбор про­ис­хо­дил не по уме­нию что-либо созда­вать, ина­че гово­ря – про­ф­при­год­но­сти, а по прин­ци­пу пре­дан­но­сти. А назна­чен­ные твор­цы и науч­ные све­ти­ла – это уже не иска­те­ли исти­ны с кри­ти­че­ским мыш­ле­ни­ем, это твор­че­ские неволь­ни­ки. За тарел­ку супа они напи­шут любую кни­гу, любую «науч­ную» ста­тью, сни­мут любой «эпо­халь­ный» фильм, нари­су­ют любую кар­ти­ну, тем более что рисо­вать прав­ду ста­ло глу­по и невы­год­но, и даже опас­но. Таким обра­зом, был вылеп­лен Образ вождя. 

Остав­ши­е­ся уче­ные и худож­ни­ки не ста­ли играть с Семьей в под­дав­ки и ушли в нищее под­по­лье: запер­лись в сво­их мастер­ских, закры­лись в сво­их каби­не­тах и при­ня­лись рабо­тать в стол. Назна­чен­цы же выстро­и­лись в оче­редь у глав­но­го окош­ка в ожи­да­нии «дач­ки» и тем для домаш­не­го зада­ния. В ито­ге доволь­но ско­ро в обще­стве обна­ру­жил­ся дефи­цит прав­ды, посколь­ку ее носи­те­ли оста­лись не у дел. Посте­пен­но к дефи­ци­ту прав­ды ста­ли при­вы­кать, а со вре­ме­нем и вовсе пере­ста­ли в ней нуж­дать­ся. В ито­ге сего­дня мы суще­ству­ем в режи­ме пере­вер­ну­той логи­ки и пол­но­го отри­ца­ния здра­во­го смысла.

Ложь про­ник­ла во все сфе­ры жиз­ни, и у вла­сти ока­за­лись мут­ные субъ­ек­ты, забрав­ши­е­ся туда бла­го­да­ря род­ствен­ным свя­зям и гиб­ким позвон­кам. Они и сей­час там сидят. Твор­че­ской и науч­ной эли­той ста­ли назы­вать вся­кий сброд с куп­лен­ны­ми док­тор­ски­ми сте­пе­ня­ми и вымо­лен­ны­ми орде­на­ми. Со сцен и экра­нов исчез­ла стыд­ли­вость, а кино ста­ли делать раз­но­го рода лавоч­ни­ки и тор­га­ши. В стране насту­пил хаос. Вер­нее, в стране был наме­рен­но орга­ни­зо­ван бардак. 

Теперь все наобо­рот, все вверх тор­маш­ка­ми. И мы уже не дви­жем­ся, а пятим­ся впе­ред, как те же раки, у кото­рых буду­щее поза­ди. А сза­ди нас под­пи­ра­ют несчаст­ные наро­ды, погряз­шие в граж­дан­ских вой­нах и сти­хий­ных мятежах. 

После 20 нояб­ря наш новый пре­зи­дент ста­нет еще новее. Нын­че он выгля­дит Свет­лым рыца­рем на фоне того, что было. В каком-то смыс­ле ему повез­ло: выгод­но быть свет­лым буду­щим на фоне тем­но­го про­шло­го. Да и не с чем срав­ни­вать. Фон был один. 

Свет раз­го­ня­ет тьму. Как при­ня­то думать. Ока­зы­ва­ет­ся, свет раз­го­ня­ет тьму, но не вонь. Поэто­му Тока­е­ву непро­сто. Ему при­хо­дит­ся стро­ить новый дом со ста­рой бри­га­дой. А там нет креп­ких масте­ров, там в основ­ном шабашники. 

В любом слу­чае мы дви­ну­лись даль­ше. Как бы дви­ну­лись. И нам необ­хо­ди­мы новые лозун­ги. Без них не будет марша. 

Что озна­ча­ет «Жана Казах­стан»? По смыс­лу озна­ча­ет – Дру­гой. Свет­лый. Чистый. 

А с чего начи­на­ет­ся очищение? 

С пока­я­ния. 

А кто там из Семьи готов к пока­я­нию? Вы посмот­ри­те на их лица. Вы жде­те от них покаяния? 

Поэто­му я и гово­рю: ниче­го не будет. Ника­ко­го «Жана Казах­ста­на», пока…

Пока не будет очи­ще­ния. Вер­нее, чист­ки. Если это­го не сде­лать, то при­дет­ся тас­кать всю эту грязь с собой, пока она не отва­лит­ся сама. Но она не отва­лит­ся. Она при­лип­чи­ва. Она склон­на к мимик­рии и нын­че, при­стро­ив­шись, гром­ко скан­ди­ру­ет новые лозун­ги. Это такой сорт внут­рен­них пре­да­те­лей. Когда-то они выно­си­ли вра­гам клю­чи от ворот оса­жден­но­го горо­да. Чин­гис­хан таких вешал. Мы же уса­жи­ва­ем их на высо­кие долж­но­сти и обсы­па­ем подар­ка­ми к зна­ме­на­тель­ным датам.

Что нуж­но сделать?

Вна­ча­ле – всю правду. 

Нам важ­но сде­лать все, что­бы о нашей фор­ме суще­ство­ва­ния в подроб­но­стях зна­ли потом­ки. Чтоб они мог­ли сде­лать пра­виль­ные выво­ды. И чтоб, не дай бог, не зама­ра­лись. Толь­ко тогда может слу­чить­ся то, о чем так вдум­чи­во гово­рит Тока­ев. Дру­го­го вари­ан­та про­сто нет. Нель­зя и невоз­мож­но всту­пать в новую жизнь со ста­ры­ми болячками.

Семья – это про­кля­тие моей зем­ли. Это – клей­мо. Это то, о чем успел ска­зать в сво­ем заве­ща­нии Абди­жа­мил Нур­пе­и­сов: «Срав­ни нас с вол­ка­ми, вол­ки долж­ны бы оскорбиться». 

Выхо­дит, мы хуже зве­рей. И пора бы все пере­осмыс­лить. Воз­вра­тить себе чело­ве­че­ский облик. Но нам неко­гда. Выбо­ры на носу: нака­тан­ный аттрак­ци­он с зара­нее извест­ным резуль­та­том. А так хочет­ся про­све­та! Хочет­ся про­сто нор­маль­ной жиз­ни. Хочет­ся, что­бы прав­ду не мери­ли про­цен­та­ми. Хочет­ся, что­бы вырос­ла дру­гая моло­дежь. И что­бы они не уез­жа­ли в поис­ках луч­шей доли невесть куда, а смог­ли начать все сна­ча­ла, здесь, у себя дома. И что­бы у них все полу­чи­лось. И что­бы они не зани­ма­лись «ими­дже­стро­и­тель­ством», а ста­ли по-насто­я­ще­му счаст­ли­вым наро­дом. Хочет­ся, что­бы они по-насто­я­ще­му заня­лись обра­зо­ва­ни­ем. Меди­ци­ной. Пра­во­су­ди­ем. Про­све­ще­ни­ем. Культурой!

Наде­юсь, сле­ду­ю­щие будут всем этим зани­мать­ся. Пото­му что нам веры нет. Мы инфи­ци­ро­ва­ны Семей­ным виру­сом. И мало сре­ди нас тех, кто сумел сохра­нить в себе нрав­ствен­ное здо­ро­вье, чисто­ту и не зани­ма­ет­ся ими­та­ци­ей заня­то­сти. Поэто­му вся надеж­да на тех, кто идет сле­дом. Им при­дет­ся все начи­нать с нуля. Вспом­нить и вер­нуть­ся в созна­нии сво­ем к мно­го­ве­ко­вым чело­ве­че­ским уста­нов­кам. Их, кста­ти, не так мно­го: доб­ро­та, поря­доч­ность, мило­сер­дие, состра­да­ние, чело­ве­ко­лю­бие, чест­ность, любовь, доб­ро­де­тель… Это нуж­но, чтобы…

Что­бы вол­кам не было стыд­но за нас.

•