«Общественная позиция»
(проект «DAT» №19 (290) от 14 мая 2015 г.
Возвращаясь к напечатанному
Оценивая рейтинг Казахстана в восприятии коррупции за 2014 год, международная организация Transparency International в своем отчете отмечает слабое применение закона, особенно в судебной системе.
Возможно, проблем бы было меньше, если бы профессиональное сознание казахстанских судей при оценке доказательств зачастую не смещалось в сторону поддержки обвинения и таким образом они незаметно для себя не втягивали бы себя в своеобразную ловушку, что само по себе нарушает принцип беспристрастности при отправлении правосудия и угрожает принципу презумпции невиновности. Судьи у нас принимают решения не только согласно закону, но и по своей совести и внутренним убеждениям. А последнее, к великому сожалению, зачастую формируется под воздействием следствия и обвинения в том числе. Но, как свидетельствует казахстанская практика судопроизводства, совесть и внутреннее убеждение судей ненаказуемы.
Вынося приговор в отношении экс-директора погранслужбы КНБ РК генерала Нурлана Джуламанова и бывшего командира воинской части 2458 подполковника Кайрата Балмагамбетова, судья Специализированного межрайонного военного суда по уголовным делам г. Астаны Ербол Ахметжанов, кажется, отдал предпочтение тому самому «внутреннему убеждению», которому не претит уголовное законодательство, но которое очень выгодно следствию и обвинению. Первого он осудил к длительному сроку тюремного заключения, второго освободил от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, применив к нему ст. 65 УК РК – «Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием» (всего от уголовной ответственности освобожден 21 человек). Хотя инкриминировавшийся им преступления совершенно одинаковы, оба обвинялись по одним и тем же статьям Уголовного кодекса РК – 235 и 311.
Но в примечании к ст.235 говорится, что лицо, обвиняемое в создании и руководстве организованной группой в целях совершения одного или нескольких преступлений, а равно участие в ней запрещает освобождение от уголовной ответственности, если в его действиях содержится состав иного преступления, если даже это лицо добровольно прекратило участие в организованной группе и активно способствовало раскрытию или пресечению преступлений. То есть ст.65 УК РК и по закону, и по здравой логике никак не освобождает лицо (в данном случае Балмагамбетова), совершившее преступление по ст.235, от уголовной ответственности.
А теперь обратимся к словарю Ожегова. По нему, «раскаяние» означает чувство сожаления по поводу своего поступка, проступка. Добровольное же признание в совершенном проступке – это покаяние.
В теории уголовного права под деятельным раскаянием принято понимать явку с повинной, цель которой – стремление облегчить свою участь при решении вопроса о наказании, в том числе даже методом оговора иного лица. Но цель эта не снижает социальной и общественной опасности лица, совершившего преступление.
Сегодня, по прошествии более двух месяцев со дня оглашения приговора по «делу Джуламанова», можно ли сказать, что исследование судом всех доказательств было объективным, а приговор законным? Безусловно, ответ дадут вышестоящие судебные инстанции. Но и нам, журналистам, присутствовавшим на судебном процессе и освещавшим его, закон не запрещает «сметь свое суждение иметь».
Так вот, в течение всего судебного процесса судья неоднократно ссылался на признаки уголовного преступления, содержащиеся в действиях и других лиц, в частности, начальника главного финансового управления ПС КНБ РК полковника Нуржана Килибасова, начальника управления госзакупок подполковника Жандоса Сембаева, начальника управления капитального строительства полковника Ганиета Махмудова и др. – всего 7 человек. Они избежали скамьи подсудимых тоже «в связи с деятельным раскаянием» – дали согласие на сотрудничество со следствием.
По версии следствия, перекочевавшей в приговор, Джуламанов создал ОПГ, в которой особо доверенными ему лицами были Килибасов, Сембаев, Махмудов и Баймагамбетов. Однако в ходе главного судебного разбирательства эта версия так и не нашла своего объективного документального подтверждения: ни планов и схем, ни инструкций и распределения ролей и пр. Ничего, кроме голословных показаний «деятельно раскаявшихся» «особо доверенных лиц». Да и предмета многочисленных взяток и фактов передачи их лично Джуламанову не обнаружено. Наоборот, все допрошенные свидетели подтвердили, что «откаты» за победу на тендерах по госзакупкам давали напрямую этим «особо доверенным лицам» и что в глаза не видели Джуламанова. Но, говорили они, при вымогательстве взяток и их получении последние ссылались на «указание шефа».
А кто этот «шеф» на самом деле? Может, вовсе не Джуламанов, а, скажем, кто-то из тройки – Килибасов, Сембаев или Махмудов? Увы, это суд выяснять не стал. Кстати, представители СМИ отметили, как неразлучны они были на протяжении всего судебного процесса – приходили и уходили вместе. И этот факт опять-таки вызывает вопрос к следствию и суду: почему они не изолировали их друг от друга, применив меру в виде содержания во временном изоляторе, дабы упредить предварительный сговор в свидетельских показаниях? Ведь понятно, что ссылки типа: «указание шефа», «шеф требует» есть не что иное, как лазейка для ухода от ответственности.
В ходе главного судебного разбирательства достоверно было установлено, что члены ОПГ – «особо доверенные лица» Джуламанова вступали в прямой контакт с взяткодателями, лично вымогали у них деньги как необходимое условие для признания их победителями по предстоящим тендерам, используя порочную практику ссылки на первого руководителя, будучи уверенными в том, что взяткодатели не смогут перепроверить их ссылки, лично обратившись к Джуламанову. Более того, они получали взятки в разных местах Астаны и в других регионах, при этом договаривались по телефонам, применяя условные кодовые обозначения, которые были понятны только им и к которым Джуламанов не имел никакого отношения.
Другая лазейка, успешно использовавшаяся «особо доверенными лицами» Джуламанова, чтобы повергнуть ниц «палуана», явно пришедшегося не ко двору многим. В суде они твердили как мантру: мол, беспрекословно выполняли указания Джуламанова, хотя и понимали, что они по сути преступные, так как были зависимы от него по службе. Слышать такое из уст офицеров КНБ в очень высоких званиях – страшно, потому что понимаешь всю степень моральной деградации некоторых из тех, кому государство доверило свою национальную безопасность. Но следствие и суд эти доводы не только не смутили, а наоборот – стали одним из оснований для увода их от уголовной ответственности за преступные деяния со ссылкой на ставшую уже одиозной ст.65 УК РК.
Однако вернемся к толкованию слова «раскаяние» по Ожегову. Как думается, при определении статуса «особо доверенных лиц» в качестве свидетелей – Килибасова, Сембаева, Махмудова и др. следствие и суд подменили некоторые понятия и искаженно трактовали эту пресловутую статью. Поясню.
Во-первых, освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием должно применяться в отношении лиц, впервые совершивших преступление небольшой или средней тяжести. Как известно, создание и участие в ОПГ и получение взятки (тем более в крупных размерах) лицами, уполномоченными на выполнение государственных функций, относятся к тяжким и особо тяжким преступлениям. Участие «особо доверенных лиц» в ОПГ (если она вообще существовала), между тем, подтверждено следствием и судом.
Во-вторых, взятки они брали многократно, следовательно, можно ли говорить в данном случае о том, что они совершили преступление впервые – кажется, большой вопрос.
В‑третьих, ст. 65 четко определяет условие, при котором она может применяться, – это наличие принципа добровольности явки с повинной. В действиях же Килибасова, Сембаева и Махмудова этот принцип не усматривается. Как утверждали они в суде, с повинной они пришли в следственный орган КНБ после ареста Балмагамбетова. Но в ходе разбирательства выяснилось, что эта «тройка», мягко говоря, кривила душой. Они были задержаны органом уголовного преследования по результатам следственно-оперативных розыскных мероприятий. А дабы избежать уголовной ответственности, написали заявления о деятельном раскаянии (надо полагать, с обязательством дать показания против Джуламанова). Таким образом, «добровольно» признавшись в совершенных преступлениях, они покаялись, «деятельное раскаяние» в данном случае было вынужденным.
Обращает на себя внимание и другой факт из материалов уголовного дела. «Деятельно раскаявшись», Килибасов, Махмудов и Сембаев выдали органам следствия полученные ими «откаты». Но – частями. Так, Килибасов выдал 15 и 16 октября 2014 года – 16 млн. тенге, 23 октября – 2 млн. тенге, 24 октября – 5 млн. тенге; Махмудов 15 октября – 5 млн. тенге, столько же 20 октября, 24–25 октября 150 тыс. долларов США; Сембаев – 24 октября 38 тыс. 900 долларов США и 2 млн. 100 тыс. тенге. Причем, что странно, Килибасов и Махмудов выдавали деньги в квартире по ул. Абая в Астане (явно конспиративная), а Сембаев – в офисе КНБ по ул. Орынбор. Во всех случаях выемка денег проводилась без понятых.
Стоит отметить и удивительную лояльность органов следствия в отношении этой «тройки»: ни у кого из них обыск не проводился, хотя с самого начала они имели статус подозреваемых. Тогда как в квартире Джуламанова обыск проводился дважды, следователи перетрясли квартиры его родственников и даже соседей.
В завершение снова об «особо доверительных» отношениях Джуламанова с Балмагамбетовым, Килибасовым, Махмудовым и Сембаевым, которых он якобы вовлек в ОПГ. Одно дело, когда в основу обвинительного заключения и приговора берутся показания должностных лиц, пойманных за руку, другое – неопровержимые факты, которые, увы, ни следствие, ни суд не подвергли логическому анализу. А факты таковы.
За время, которое Джуламанов возглавлял ПС КНБ, Махмудов получил 11 взысканий, в том числе 2 предупреждения о неполном служебном соответствии (в сентябре 2014 года был освобожден от должности ВРИОД начальника ГУТ, как говорилось в суде, привлекался к уголовной ответственности, но дело было закрыто по не реабилитирующим основаниям); Балмагамбетов – взыскание за низкую исполнительскую дисциплину, отсутствие должного контроля, непринятие достаточных организационных мер по обеспечению режима секретности и т.д.; Килибасов – выговор за отсутствие должного контроля; Сембаев – 3 выговора, в том числе 21.08.2014 года за некачественную работу по госзакупкам. Думается, эти факты более чем красноречиво свидетельствуют о прямо противоположных «доверительным» отношениях директора ПС со своими подчиненными. С такими «кадрами», как известно, ни в разведку, ни в ОПГ не идут.
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»
