В шестой части «краткого курса» мы рассказали об основных событиях, произошедших на территории нашей республики в последнее десятилетие существования «Союза нерушимого». Сегодня немного поговорим о том, что предшествовало развалу СССР и как мы пережили «лихие 90‑е». В этот «переходный период» наблюдались и шахтерские забастовки, и движение за закрытие полигона, и…
Отбойным молотком по Союзу
В конце 80‑х годов «одну шестую часть суши» лихорадило. Народное недовольство из кухонь и курилок стало выплескиваться на улицы и площади больших и малых городов СССР. Люди выходили на протест с пустыми кастрюлями, перекрывали дороги, останавливали работу предприятий. Не бастовали, пожалуй, только сотрудники органов внутренних дел. Наиболее ярко и организованно на этом фоне выглядит шахтерское движение, начавшееся весной 1989 года в Воркуте, а летом охватившее практически все крупные шахтерские регионы СССР: Кузбасс, Донбасс и другие. Образно говоря, угледобытчики своими отбойными молотками сделали серьезную трещину в мощном пласте Советского Союза, которую уже было не залатать.
19 июня началась забастовка в Карагандинском угольном бассейне. Шахтеры, работники смежных предприятий и рядовые граждане собрались на центральной площади на многотысячный митинг, который продолжался трое суток. Представители разных шахт и регионов один за другим поднимались на трибуну, говоря о проблемах и выдвигая не только экономические, но и политические требования. Для улаживания конфликта сюда приехали первые руководители союзных министерств. Главный диалог с бастующими вел только что назначенный на пост первого секретаря КПК Нурсултан Назарбаев, в целом поддержавший желание народа избавиться от монополии центральных (московских) ведомств.
Стоит отметить, что многие требования шахтеров были выполнены, в том числе в отношении руководства производственного объединения «Карагандауголь», которому рабочие выразили недоверие, выбрав нового генерального директора. Но на митинге в Караганде люди говорили и о других проблемах, в том числе и республиканского и общесоюзного уровней. Например, о необходимости закрытия Семипалатинского ядерного полигона.
Действительно, движение «Невада-Семей» не только вышло за рамки республики и Союза, но и стало некой национальной идеей, объединившей все «социальные группы», невзирая на партийную принадлежность и национальность. Этот прецедент, аналогов которому, по сути, не было до сих пор, показал всю силу народного единения, а его лидеры (в первую очередь Олжас Сулейменов) запросто могли конкурировать с теми, кто был в то время у руля республики.
Вкус демократии
В принципе, в то время (в конце 80‑х и начале 90‑х годов) протестов было много. Практически ежедневно у здания парламента КазССР, на Старой площади, проходили пикеты, народные шествия и другие «несанкционированные мероприятия», за которыми власти просто наблюдали, чаще не вмешиваясь в происходящее. Это были и протесты горожан против повышения цен, и недовольство медиков по поводу назначения Алиева-старшего, и антиядерные мероприятия, и многое другое.
В конце весны 1990 года у стен парламента появился палаточный городок, в котором разместились «желтоксановцы», объявившие голодовку до тех пор, пока народные избранники (в то время без кавычек) не обратят внимание на проблему декабрьского восстания. Тогда депутаты выходили и общались с народом, что позволило локализовать конфликт и продвинуть общественное расследование в данном направлении.
Подъем? Переворот!
В конце августа 1991-го в стране произошла попытка государственного переворота – власть в свои руки взял ГКЧП. Стоит отметить, что больших волнений в республике по этому поводу зафиксировано не было. По крайней мере, с открытым протестом выступил только один человек (работник местного таксопарка, русский по национальности, вышедший на площадь с плакатом «Лучше с пустым желудком, чем под тоталитаризмом»).
Путч завершился сам по себе (без прямого участия казахстанцев), дав старт «параду суверенитетов». На площади больших городов вновь вышли люди, начали организовываться партии и движения (в том числе национал-патриотического толка). Это было время некоего романтизма, когда люди почувствовали вкус свободы и демократии со всеми их плюсами и минусами. Наконец, можно было свободно говорить на родном языке, поднимать национальную культуру, вспоминать героическое прошлое батыров и так далее. Большинство из вас это, конечно, помнит.
Помнят и о том, как народ противостоял отдельным провокациям по заданной теме. Например, идеологическое противостояние казахов и казаков в Уральске, чуть было не переросшее в открытые столкновения. Дело в том, что существовали большие подозрения о сепаратистских наклонностях «возрожденного уральского казачества», которое получило поддержку в других частях республики (Усть-Каменогорск, Алматы, Павлодар и так далее), но усилиями общественных движений и (отчасти) местных властей накал страстей удалось загасить. В любом случае, осознанное народное движение предотвратило раскол в обществе, и нам удалось избежать горького опыта гражданской войны, чего не сказать о других регионах разваливающегося СССР.
А потом грянула независимость, вслед за которой наступили лихие 90‑е годы. Они ознаменовались не только выживанием каждой отдельной семьи, но и подъемом гласности, появлением новых политических партий, а самиздатовские листки преобразовались в независимые печатные издания. Но, скорее, люди в большей мере были заняты решением своих проблем, в то время как власть потихоньку, пользуясь моментом, дезавуировала прежние свои лозунги, заменив их на главенствующее: «Сначала экономика, а затем – политика».
Но в конце 90‑х, когда цена на нефть и другие полезные ископаемые принялась стремительно расти, новое поколение политиков стало напоминать руководству страны о его же обещаниях.
И об этом мы поговорим в следующий раз…
Журнал ADAM, 30.09.2015
