В Туркменистане объявлена дополнительная мобилизация офицеров и рядовых запаса. Резервистов перебрасывают в Марыйский велаят (область) на границу с Афганистаном, где в последнее время ситуация заметно осложнилась. Прибегнуть к помощи России власти страны отказались, заявив, что “сами надежно закрывают границу с Афганистаном”.
Вопросы безопасности Центральной Азии в целом и Туркменистана в частности обсуждались на минувшей неделе в Ашхабаде в ходе переговоров президента Гурбангулы Бердымухамедова с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым. Туркменистан сегодня является наиболее слабым звеном в системе безопасности Евразии. 750 км границы с Афганистаном, по оценке экспертов, решить эту задачу силами резервистов выглядит сомнительной затеей с учетом региональных реалий.
Впервые всеобщая мобилизация офицеров, сержантов и рядовых была объявлена в январе 2015 года. В нынешнем году власти страны эту практику продолжили. “Мобилизация касается всех резервистов. Однако чаще всего повестки получают бывшие танкисты, артиллеристы, мотострелки, пограничники, связисты, а также те, кто служил в частях ВВС и ПВО”, – сообщил ресурс “Альтернативные новости Туркменистана”.
От помощи России, предложенной Лавровым, Ашхабад тем не менее отказался. На брифинге для журналистов на вопрос, может ли Россия помочь Туркменистану укрепить границу с Афганистаном, российский министр ответил, что “помощь предлагается в тех случаях, когда в ней есть необходимость”. “Мы были проинформированы о дополнительных мерах, которые предпринимает руководство Туркменистана для того, чтобы обеспечивать свою границу в безопасном режиме современными технологическими средствами. Если в этих усилиях потребуется наша помощь, то, конечно, мы будем в ней заинтересованы”, – сказал Лавров.
“Туркменистан не будет просить помощи у России по нескольким причинам. Прежде всего это станет нарушением принципов нейтралитета страны. Во-вторых, руководство страны полагает, что справится самостоятельно с охраной границ. В‑третьих, появление российских военных может стать раздражителем для электората и одновременно показателем беспомощности властей. В‑четвертых, Ашхабад опасается потери хотя бы мизерной доли суверенитета, угрозу чего несет появление иностранных военных на территории республики. И наконец, между Москвой и Ашхабадом не устранены те противоречия, из-за которых туркменская сторона считает себя ущемленной – речь об отказе “Газпрома” закупать туркменский газ, согласно договору, заключенному на 25 лет”, – сказал “НГ” ведущий научный сотрудник Центра изучения общих проблем современного Востока Института востоковедения РАН Шохрат Кадыров.
Аналогичной точки зрения придерживается эксперт по Центральной Азии, политолог Аркадий Дубнов: “Отношения Туркменистана и России определялись двумя факторами мягкой силы. Это соглашение о двойном гражданстве, действие которого истекло в 2014 году, и экономическое сотрудничество, главной составляющей которого была покупка туркменского газа Россией, прекращенная в январе 2016 года. Отсутствие этих факторов обернулось потерей влияния России на Туркменистан”. Что касается влияния “жесткой силы” России на Туркменистан, то, как отметил Дубнов, очевидно, что Ашхабад испытывает страх перед ее применением. “Это стало ясно после “российско-грузинской войны 2008 года”, когда новое туркменское руководство (Бердымухамедов пришел к власти в феврале 2007 года) было напугано аргументами Москвы в защиту российских граждан, которыми она публично объясняла свои военные действия против Грузии. Ашхабад тогда принял неожиданное решение провести показательные военные учения в своей акватории Каспия. Страх Ашхабада усилился после “крымской кампании”, войны в Донбассе, разрастания российско-турецкого конфликта. Официальный Ашхабад делает все возможное, чтобы не допустить иностранных военных на свою территорию. Поэтому рассчитывать на то, что Ашхабад принял бы предложение России об оказании военной помощи в лице ОДКБ, невозможно, если только против Туркменистана действительно будут начаты серьезные военные действия со стороны Афганистана. В такого рода серьезный конфликт не верю”, – сказал Аркадий Дубнов.
Вероятность переноса нестабильности с афганской территории для Туркменистана связана с его внешнеполитической ориентацией. Особенно по энергетическим вопросам, считает эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев. “Ашхабад, уповая десятилетиями на свой нейтралитет, оказался в цугцванге. Давление террористических группировок – это всего лишь инструмент, с помощью которого руководство этой страны вынуждают подчиняться более широким геополитическим планам. В Ашхабаде уже существуют сильные проамериканское и протурецкое лобби. Ярчайшим выразителем антироссийских интересов является второе лицо внешнеполитической иерархии – министр иностранных дел и первый вице-премьер Рашид Мередов. Общее обострение отношений России с Западом и с Турцией только усугубляет антироссийские тренды в Ашхабаде. Отказ Туркмении от российской помощи в сфере безопасности свидетельствует, видимо, о том, что антироссийский тренд на данный момент перевешивает”, – сказал “НГ” Александр Князев.
Туркменистан, по мнению Шохрата Кадырова, может отказываться от российской помощи еще и потому, что она ему уже обещана коалицией НАТО в Афганистане – Запад, надо полагать, не допустит сколько-нибудь массированного наступления на Туркменистан. В эскалации напряженности не заинтересован амбивалентный к России Иран, который также готов оказать Туркменистану помощь.
Виктория Панфилова, Обозреватель отдела политики стран ближнего зарубежья “Независимой газеты”
ng.ru, 2.02.16
