«Общественная позиция»
(проект «DAT» №36 (353) от 6 октября 2016 г.
Дат-диалог
Супруга главы Союза журналистов Казахстана, президента Национального пресс-клуба Казахстана Сейтказы Матаева, приговором Есильского районного суда №2 осужденного на 6 лет колонии общего режима, Баян РАМАЗАНОВА сочеталась в браке с ним 40 лет назад, еще в студенческие годы. Воспитали троих совершенно замечательных сыновей. Младший Асет, генеральный директор Международного информационного агентства КазТАГ, назначенный на эту должность в октябре 2015 года, осужден приговором этого же суда на 5 лет. Баян – тоже журналист-профессионал. Сыновья унаследовали профессию родителей. Словом, журналистская семья.
Эксклюзивное интервью с Баян Рамазановой состоялось вчера, 5 октября, сразу же после их возвращения из изолятора временного содержания, куда отца и сына поместили после оглашения приговора.
– Баян, как там Сейтказы с Асетом?
– Все нормально. Содержатся они в разных камерах, но видятся во время прогулок. Бодрости духа не теряют, держатся мужественно. В СИЗО их встретили и относятся с большим уважением.
– В своем последнем слове Сейтказы сказал, что атаки начались 13 января 2016 года. А до этого были какие-то тревожные сигналы, какие-то предпосылки к тому, что случилось?
– Какие-то предпосылки, может быть, и были. Но все свои производственные вопросы, проблемы Сейтказы оставлял за порогом дома, на работе. Когда приходил домой, он о них не рассказывал. Во-первых, он оберегал мой покой, зачем еще меня «грузить» своими проблемами. Во-вторых, он все-таки думал, что все это не так серьезно. Ведь на протяжении всей работы всегда есть друзья, есть враги. И к этому он относился философски. Если даже были какие-то нападки, какие-то притязания на что-то, то он относился к этому спокойно, мол, все пройдет.
– Он что, идеалист настолько? Я, к слову, тоже всегда считала, что Матаев – тот человек, который априори не способен иметь врагов. А знаю-то я тебя с ним уже 33 года. Тем не менее, он, будучи однажды во власти, и потом, будучи вхож в коридоры этой власти, разве не знал всей кухни этой власти, строение существующей системы власти?
– Да, он знает. Но он полагался на то, что, во-первых, он не совершил ничего такого, что шло бы вразрез с законом; во-вторых, он считал, что просто выполняет свой журналистский долг. И если КазТАГ публиковал какую-то информацию, то она была выверенная, проверенная сто раз. И поэтому у него не было мысли, что за это его могут привлечь к уголовной ответственности или сфабриковать что-то.
– Да, в суде Асет сказал, что с 2008 года не было ни одного судебного иска к публикациям КазТАГа за ложную информацию или клевету.
– Хотя притязания на здание Национального пресс-клуба в Алматы, на отъем Союза журналистов были и раньше.
– А вот тут чуть-чуть подробнее.
– Еще во времена Калмурзаева со стороны этого человека, по словам Сейтказы, были какие-то поползновения в адрес здания Нацпресс-клуба, на что-то другое. Но тогда, видимо, удалось погасить очаг возгорания в зародыше. Сейтказы к трудностям всегда относится так: они должны быть, они есть и будут, но все проблемы можно решить. Сейчас некоторые знакомые, друзья говорят: мы его предупреждали, надо быть очень осторожным в этой стране. А он считал: я все делаю в рамках закона, в отношении меня придраться не к чему.
Что касается налоговых служб, то налоговые органы каждый год проверяли Национальный пресс-клуб.
Что касается конкурсной документации. Я сейчас просто поражаюсь. Я после пяти лет работы в правительстве один год работала в компании «РазведкаДобычаКазМунайГаз». Так вот, когда там проводились тендеры, особенно касающиеся СМИ, то, чтобы получить одну закорючку, одну подпись, нужно было получить десять подписей. Там такой фильтр был, что мало не покажется.
А Сейтказы сам лично тендерами не занимался. Ты же прекрасно знаешь, он – общественный деятель, он участвовал в разработке законопроектов о СМИ, всякие совещания, конференции, плюс по областям мотался, где-то открывается новое предприятие – он организует туда пресс-туры для журналистов, сам едет туда с ними, плюс его приглашали на всякие конференции, совещания по СНГ, по всему миру.
О том, что Национальный пресс-клуб участвует в тендере, он узнавал по приезду, ему докладывали, он узнавал об этом от своих сотрудников.
– Сотрудники, это, наверное, покойный Александр Максимович? Кстати, с ним тоже была знакома еще с 1991 года.
– Да, Кимасов. Он был генеральный директор пресс-клуба. Ты прекрасно знаешь, он человек очень спокойный, порядочный, дотошный. Все, что касается тендерной документации, то Александр Максимович все это лично контролировал со всей присущей ему скрупулезностью. А Сейтказы уже ставили в известность. Выиграли – хорошо, не выиграли – ну и черт с ним. Потому что Национальный пресс-клуб зарабатывал за счет пресс-конференций, а КазТАГ – на продаже своей информации, то есть за счет подписчиков. А подписчиками были все Национальные компании, другие юридические лица, физические лица. Так что ни Нацпресс-клуб, ни КазТАГ не надеялись на тендеры.
В последний раз Национальный пресс-клуб участвовал в тендере то ли в 2014-м, то ли в 2015 году. И уже заканчивается 2016 год, а ни одного тендера не было. Но ведь Национальный пресс-клуб, Союз журналистов, КазТАГ и все эти ТАГи за рубежом продолжают работать. Независимо от тендеров. Потому что есть другие деньги, есть другие источники доходов. Зарплата всем сотрудникам выплачивается вовремя. Плюс премии на День журналистов, на журналистские конкурсы.
– Асет в суде говорил: кто-то из членов Союза журналистов или сотрудников заболел – выделялись деньги на их лечение в Израиле, Южной Корее, ветерану журналистики, которая 20 лет в Алматы не могла получить квартиру, тоже помогли. И таких примеров много.
– Да. Я приведу один простой пример. В Национальном пресс-клубе в Алматы был первый сторож, даже не знаю, как его зовут и как его фамилия. Все его звали Пантелеич. Он фронтовик. Так вот, Сейтказы говорит, а дело было в начале 90-х годов: «Пантелеич, надо бы сигнализацию установить, все-таки тут компьютеры поставили». А он ему: «Зачем? У меня все тут под контролем. Я ведро повесил на ручку входной двери, если вдруг ночью воры какие-нибудь залезут, то ведро упадет – и я проснусь». Потом Пантелеич заболел, и два года Сейтказы выплачивал ему зарплату, которую сам же возил ему домой. Пантелеич скончался, Сейтказы все расходы по его похоронам и поминкам взял на себя. Молодежь, его сотрудники, если выходили замуж или женились, он на свадьбу деньги давал, у всех у них он был как посаженый отец.
Александр Максимович когда заболел и решил уехать в Москву к единственному сыну, Сейтказы не хотел его отпускать, он к нему как к родному старшему брату относился. Он говорил: Максимыч, ты же не сможешь жить в Москве, там тебя никто не знает, а тут, в Казахстане, ты столько поколений журналистов воспитал. В Москве болезнь у Максимыча стала прогрессировать, и, естественно, Сейтказы отправлял ему деньги на лечение, а когда Максимыч скончался, поехал туда, выкупил землю на кладбище, заодно и по просьбе жены Максимыча и для нее участок рядом с мужем, справил похороны, поминки. С тех пор портрет Александра Максимыча стоит на рабочем столе в кабинете Сейтказы в Национальном пресс-клубе в Алматы.
– В своем последнем слове Сейтказы назвал фамилию Нигматулина. Якобы в присутствии Кожамжарова тогдашний глава АП президента потребовал от Матаева: отдай НПК – и проблем не будет. Когда эти встречи происходили?
– Эти встречи проходили, я точно сказать не могу, но где-то в ноябре-декабре прошлого или январе этого года.
– Какова роль казахстанского олигарха, но гражданина Израиля Александра Клебанова, которого Сейтказы тоже назвал в последнем слове. Я помню статьи КазТАГа, в том числе аналитические, о попытке Клебанова продать России некоторые энергетические предприятия Казахстана. Что тебе известно об этом? Сейтказы делился с тобой этой информацией?
– Конечно. Они с Асетом постоянно на обед приезжали домой, и продолжение рабочего дня происходило за обеденным столом. У них были два-три журналиста, которые писали аналитические статьи на экономические, политические темы. Эти статьи публиковались на сайте КазТАГа, потом их перепечатывали другие СМИ.
Но тут я хочу сказать, все эти тендерные условия – это бред. Кто составлял их? Понятное дело, там журналистов не было. Иначе не написали бы, что столько-то аналитических статей надо выдать в месяц. Это физически невозможно. Да никто читать не будет тысячи информаций об одной компании.
– Едва закрутилось «дело Матаевых», на мой взгляд, сомнений не должно было быть, зачем оно понадобилось. Все, как мне кажется, на поверхности: это не просто попытка выкрутить руки «последним могиканам» от свободной казахстанской журналистики. Прежде всего, за этим делом прослеживаются потуги борьбы за власть перед возможной сменой власти. Кому-то нужен такой раскрученный информационный рупор, как КазТАГ, такая раскрученная информационная площадка, как Национальный пресс-клуб. Создать быстро нечто подобное стоит огромных денег. Если еще удастся создать, в чем я глубоко сомневаюсь. Это надо быть Сейтказы Матаевым.
Кроме того, муссируется в обществе версия о том, что когда главе государства доложили о «деле Матаевых», он якобы сказал: если вы не докажете его виновность, то сами будете наказаны. Поэтому приговор для Матаевых, как кажется, был вопросом жизни и смерти самих тех, кто затеял это дело. Эта версия имеет право на существование? Наверняка нынешний глава Нацбюро по противодействию коррупции Талгат Татубаев не случайно в пожарном порядке прилетел в Алматы, когда уже на стадии следствия дело явно разваливалось?
– Конечно. Ведь понимаешь, в чем дело. Юристы нам объяснили: если вы в суде или на любом этапе уголовного преследования докажете свою невиновность, то люди, которые привлекли вас к уголовной ответственности, сами понесут уголовное наказание. Поэтому они, естественно, топили. Получается, что финпол, прокуратура, суд – у них всех есть какая-то договоренность между собой. Есть солидарность. Они все представители правоохранительных органов. Как говорят, рука руку моет. По этому принципу.
– То есть эта версия имеет право на существование?
– Конечно. Мы же представили документы финполу, 30 томов, в том числе бухгалтерские документы, заключение независимой аудиторской компании. Но он же отказался их принимать. Хорошо, мы думали, прокуратура примет. Они тоже отказались принять. Тогда наши адвокаты вылетели в Астану, сдали все документы в Генпрокуратуру. И что ты думаешь? Через два-три дня документы возвращаются в прокуратуру Алматы, и никто их не смотрит, никто их не исследует! То есть изначально у них уже был вердикт вынесен. Как в первый день финпол объявил: Матаев виноват, украл такую-то сумму, и вот все они подгоняли под этот итог. Ни прокуратура, ни финпол, ни суд не были заинтересованы в объективном расследовании фактов и доказательств невиновности Матаевых. Просто было дано задание. Сейчас вот мне сообщают, что, оказывается, еще два месяца назад было известно, какие сроки дадут Сейтказы и Асету. В определенных кругах об этом было уже известно. А мы все еще витали в облаках и все еще надеялись на правосудие. Оказывается, это иллюзии невероятные.
– Буквально после взрывного последнего слова Сейтказы Матаева, где он озвучил фамилии высокопоставленных должностных лиц Казахстана, первым отреагировал Талгат Татубаев, кстати, накануне вынесения приговора Матаевым он пошел на повышение. Так вот, он сказал, что Сейтказы Матаев был готов пойти на сотрудничество со следствием и возместить ущерб и что якобы даже письменное заявление написал об этом. Однако в материалах уголовного дела почему-то такого заявления нет. Насколько достоверно то, что сказал Татубаев?
– Нет. Сейтказы ни с кем сотрудничать не собирался изначально.
– Значит, Татубаев лжет?
– Я не знаю. Я не знаю, на что они опираются. Я же не присутствовала при допросах. Но судя по разговорам Сейтказы с Асетом, признаваться-то не в чем! Единственно, что сказал Сейтказы: да, возможно, по налогам были какие-то недочеты. Но это же не уголовные дела. Это гражданское дело. Вся мировая пресса просто в шоке от того, что неуплата налогов…
– Тогда надо всех бизнесменов страны посадить, потому что такие налоговые недочеты найдутся у каждого из них.
– Да, тогда надо всех посадить. Тем более, что каждый год налоговый комитет приходит с проверкой во все эти организации, тем более, что Национальный пресс-клуб и КазТАГ находятся у них под боком. Ведь Сейтказы с Асетом повторяют: когда финпол ворвался в здание Национального пресс-клуба, там целая толпа их была, им нечего было прятать, они выделили им отдельный кабинет, представили кипы документов. Но финполовцы же не стали их изучать. Повыдергивали что-то и в результате деньги оборота записали как доход.
– Вторым отреагировал на последнее слово Матаева Нурлан Нигматулин. Он, в частности, сказал, что Матаев пытается придать этому процессу политический окрас. Можно ли согласиться с этим?
– Да нет, конечно.
– Сегодня после вынесенного приговора представители казахстанской общественности настаивают на создании независимой комиссии, которая должна расследовать факты, озвученные в последнем слове Сейтказы Матаева. Кое-кто из зарубежных деятелей даже высказал мысль о том, что дело Матаева по своей сути и политической подоплеке настолько цинично и нарушает все ратифицированные Казахстаном международные договоренности по правам и свободам человека, что необходимо ввести санкции на въезд казахстанцев в демократические страны. Как кажется, в создании такой независимой комиссии, в первую очередь, должен быть заинтересован глава государства. Все-таки на карте имидж страны. А Матаев – это знаковая фигура в сфере журналистики, причем не только казахстанской.
– Ну, за главу государств сказать я не могу. Но во всяком случае, за эти девять месяцев мы написали обращения к президенту Казахстана, в Генеральную прокуратуру, обращались к главе государства общественные деятели, творческая интеллигенция. Самым первым выступил Союз адвокатов Казахстана. Но, к сожалению, обратной связи никакой нет. Никакой реакции.
Что касается независимой комиссии. Это была идея Дастана Кадыржанова. Уже откликнулись на его предложение. Сейчас будут создавать независимую комиссию по принципу Земельной комиссии, чтобы разобраться, где правда, а где ложь.
Ведь судили Матаева-бизнесмена для того, чтобы устранить Матаева-журналиста и общественного деятеля. Потому что им нужны были эти два здания, им нужен Союз журналистов, им нужен удобный человек, который по одному звонку сделает все, что ему велят. Как это делают государственные СМИ. Им нужен КазТАГ, который никому не подчиняется и ведет свою независимую информационную политику. Им нужен зависимый от них человек, который будет выполнять все их прихоти безукоризненно.
– Судебный процесс в отношении отца и сына Матаевых, как мне кажется, стал лакмусовой бумажкой для журналистского сообщества Казахстана. Нас проверили на стойкость и независимость позиции, взглядов и принципов – профессиональных, человеческих. Приговор в отношении Матаевых – это приговор для всех тех журналистов, кто еще смеет «свое суждение иметь»: мол, смотрите, если мы с главой Союза журналистов так расправились, то с вами-то чего церемониться. Многие наши коллеги по цеху, кажется, в состоянии если не испуга, то оцепенения. Может, я не права?
– Ну, о чем говорить? Журнал «Адам бол» закрыли, остались «ДАТ» да «Трибуна». А Сейтказы – единственный человек, который умел работать и с оппозиционной прессой, и с государственными СМИ.
– Он – мостик между властью и журналистским сообществом.
– Да-да. Конечно, это приговор всей журналистике.
– На твой взгляд, удалось ли власти этот процесс сделать показательным?
– Для устрашения это, конечно, у них получилось. Потому что вот даже сегодня, пока мы сидели в ожидании в изоляторе, какие-то женщины в очереди говорили: вон, посадили Матаева и его сына, они, оказывается, полтора миллиона своровали. Эта информация берется с подачи КТК, всех изданий, за которыми стоят известные люди. То, что устрашают, – это однозначно. Но я хочу сказать, что власть от этого не выигрывает, она, наоборот, проигрывает. Как бы власть ни пыталась закамуфлировать ситуацию, она преподносит Сейтказы как вора, мошенника, но есть тут одна маленькая деталь: а за что тогда осудили на пять лет Асета? Он же всего три месяца исполнял обязанности генерального директора КазТАГа! В это время тендеров никаких не проводилось. За что его посадили на пять лет? Это абсурд! Это чудовищно! Это издевательство над человеком! Асета посадили для того, чтобы еще больше унизить, оскорбить и морально убить Сейтказы.
Но я что хочу сказать. Вот сейчас мы с Аселей (супруга Асета – D) вернулись из СИЗО. У них дух не сломлен. Они будут продолжать бороться. И мы – вся семья и все журналисты, которые нас поддерживают, мы все будем продолжать бороться. Потому что, как говорится, «наше дело правое – мы победим!». У нас другого выхода нет. Они могут отнять все, но наше честное имя – нет. И самое главное – мы хотим доказать всем казахстанцам, что в этой стране можно и нужно бороться за свои права, за свое честное имя, за свою репутацию. Другого выхода нет.
– Спасибо, Баян! И передай, пожалуйста, слова нашей огромной поддержки Сейтказы и Асету.
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»
Фото Ratel.kz