«Общественная позиция»
(проект «DAT» №36 (400) от 05 октября 2017 г.
Дат-диалог
НАША СПРАВКА.
Лариса Харькова, бывший председатель Конфедерации независимых профсоюзов Казахстана. 4 января 2017 года Южно-Казахстанский областной специализированный экономический суд вынес решение о ликвидации Конфедерации независимых профсоюзов. 25 июля 2017 года суд Енбекшинского районного суда г. Шымкента приговорил Ларису Харькову к четырем годам ограничения свободы, ста часам принудительных работ и пятилетнему лишению права занимать руководящие должности в общественных объединениях, других некоммерческих организациях.
Гонения активистов гражданского общества, в том числе представителей профсоюзных организаций в Казахстане стало делом обыденным. Членов профсоюзов избивают, сажают в тюрьмы, в лучшем случае закрывают возглавляемые ими организации. Вывод: власть не заинтересована в укреплении независимых профсоюзов, видя в них потенциальную угрозу для собственного существования. В отличие от политических партий, профсоюзы, несмотря на давление и даже репрессии, продолжают оставаться той общественной силой, которая, как та «щука, не дает дремать карасю». Как бы ни хотелось власти, но за лидерами профсоюзов сотни тысяч активных граждан страны, которые не хотят «прогибаться» под узурпаторскими нарушениями их трудовых и социальных прав. Может, поэтому сегодня в Казахстане развернулась невиданная «теневая» борьба за уничтожение профсоюзов? Об этом и не только наш диалог с руководителем успешно ликвидированной властями профсоюзной организации Ларисой ХАРЬКОВОЙ.
– Лариса Николаевна, в казахстанском обществе сложился стереотип, что слово «профсоюз» ассоциируется с работниками нефтегазового сектора, которые действительно отличаются своей активностью в отличие от представителей других отраслей национальной экономики. Почему так сложилось, им, что, больше всех надо?
– Если говорить о нефтяниках, то в том же ШНОС 90 процентов работников имеют высшее образование, соответственно, и подход к вопросам трудовых прав их больше интересует с позиции законодательства. Поэтому, проводя работу по заключению коллективных договоров, мы подходим к ней основательно, обсуждая каждый вопрос, касающийся интересов работника, поскольку именно трудовой коллектив ставит вопросы перед профсоюзами о возможности повышения заработной платы и социальных гарантий на производстве. К тому же работники нефтяных компаний хорошо владеют информацией, соответственно, вопрос прибыли и вместе с этим рост заработной платы для них актуален.
Если помните, события в Жанаозене начались с вопросов несправедливого начисления заработной платы нефтяникам, которые перешли в митинги и забастовки. Горький урок Жанаозена все же был освоен. Рабочие перестали предъявлять свои требования без участия профсоюзов.
Действительно, уровень активности нефтяников достаточно высок, они с удовольствием участвуют в образовательных семинарах. С ними было интересно работать. Но мы понимали, что нам необходимо развивать и другие отрасли. К сожалению, отрасль здравоохранения и образования сильно запугана. Врачей и учителей очень сложно обучать, потому что они зависят от многих факторов и не могут ставить вопрос ребром перед своим руководством о повышении зарплаты в соответствии с их трудозатратами. Поэтому нефтяной сектор более передовой, там действительно прогрессивный рабочий класс.
Посмотрите на шахтеров и металлургов. Они не могут добиться существенного увеличения заработной платы. При этом условия их труда и техника безопасности остаются на низком уровне, отсюда и высокая смертность на производстве.
– Давление на активистов профсоюзных организаций стало обыденным явлением. Многих руководителей профсоюзов осудили, были факты угроз, избиений. Откуда такая нелюбовь власти к вам?
– Профсоюзная организация становится неудобной для власти и работодателей. В связи с этим нас начинают притеснять, отказывают в регистрации, ликвидируют. Рабочие коллективы в Казахстане все больше начинают понимать ценность не только профсоюзов, но и коллективного договора. Вот в этом вся фишка. Через коллективные договоры можно добиться многого. Но этого не хотят работодатели. Отсюда и начинаются проблемы и нежелание работодателя вести переговоры. В результате происходит преследование и запугивание лидеров и членов профсоюзов, фабрикуются уголовные дела по ложным доносам, цель которых – закрытие независимых профсоюзов. Если возникает проблема между работодателями и работниками, то власть должна их примирять, а не занимать сторону работодателя, как это у нас зачастую происходит. Должны быть проведены законные процедуры, согласно Трудовому кодексу, включая арбитраж, судебные процессы и ведение коллективных переговоров. При этом не должно быть зависимости от мнения чиновников или бизнес-структур.
В действительности мы сталкиваемся с большим влиянием работодателя. Ведь ни для кого не является секретом, что в Казахстане давно произошло сращивание бизнеса и власти. Отсюда и жестокое подавление независимых профсоюзов и их лидеров, в том числе и меня, как лидера РОП КНПРК (Конфедерации независимых профсоюзов РК).
– Несмотря на то, что профсоюзы специализируются исключительно на защите интересов работников, власть видит в них потенциальную угрозу вмешательства в политику. Почему так происходит?
– Что касается политических амбиций, то профсоюзы вне политики, их просто затягивают в политику, используя в своих целях. На самом деле профсоюзы – это мирные организации, которые защищают свои права прописанными механизмами в законодательстве РК. Другой вопрос – финансы. Работодатели не хотят делиться прибылью с работниками. Кроме того, государство не хочет поднимать дискуссию о защите прав людей, работающих в иностранных компаниях. А независимые профсоюзы, которые вмешиваются в данный процесс, только мешают властям. Создание независимых профсоюзов рассматривается властью как лишнее звено, которое может создать конфликт между властью и иностранцами.
– В начале 2017 года была ликвидирована возглавляемая вами Конфедерация независимых профсоюзов. Тогда вы официально заявили, что никаких претензий к решению суда не имеете. Причина ликвидации заключалась в том, что вы якобы не смогли выполнить требования по открытию девяти филиалов организации. Так ли это было на самом деле?
– Регистрация Республиканского объединения профсоюзов «Конфедерация независимых профсоюзов Казахстана» проходила очень тяжело. Нас буквально измотали. На протяжении девяти месяцев мы пытались зарегистрировать все девять филиалов. Со стороны Департамента юстиции были созданы искусственные препоны на пути их регистрации. А это была всего лишь учетная регистрация. На тот момент в нашей организации насчитывалось 71 тысяча членов.
– Когда шел процесс ликвидации Конфедерации, нефтяники Актау объявили голодовку в знак поддержки. Тогда вы заявили, что это была их личная инициатива и что вы никого не просили объявлять голодовку. Что скажете сейчас?
– 12 января 2017 года мне принесли уже готовый пресс-релиз и насильно заставили провести пресс-конференцию. Я из этого пресс-релиза мало что зачитала на пресс-конференции. Если послушаете то, о чем я говорила на ней, а мое выступление опубликовано в интернете, то увидите, что оно не совсем соответствует пресс-релизу. Однако СМИ распространили пресс-релиз в том варианте, который лежал на столе.
Голодовка, действительно, началась в поддержку Конфедерации. Ребята, которые поверили в нашу организацию, понимали, что мы представляем их интересы. Шло осознание того, что, потеряв эту организацию, они не могут быть самостоятельным профсоюзом. Поэтому они начали голодовку. Но она зашла слишком далеко. Поэтому я стала просить прекратить голодовку, понимая, что ни к чему хорошему она не приведет. К тому же на тот момент на меня уже завели уголовное дело по заявлению рабочего Булата Бейсембаева, которого я в глаза не видела.
– В чем он вас обвинил?
– Бейсембаев завил, что он не получил материальной помощи от меня и что я присвоила три миллиона тенге. При этом он не предоставил никаких доказательств. Следствие четыре месяца пыталось доказать этот факт, но потом, когда они ознакомились с законами, убрали данный пункт обвинения. После этого следствие нашло других лжесвидетелей, на показаниях которых строилось все обвинение.
– Была информация, что в период следствия был совершен поджог автомобиля Ввашего сына. Это как-то взаимосвязано с вашей общественной деятельностью?
– Это произошло 14 сентября, буквально перед апелляцией. Мой сын работает врачом в детской поликлинике. В тот день он оставил машину у дома. Моя мама находилась дома одна. Сначала она не обратила внимания на посторонний запах, но когда вышла во двор дома, увидела, что у машины горели колеса. Она пыталась потушить сама, но когда поняла, что не справится, вызвала на помощь соседей, однако и у них ничего не получилось. Тогда были вызваны пожарные, которые с трудом потушили горящую машину. Мне тогда задали вопрос, кого я подозреваю в поджоге? А что я могла сказать? Я могла только догадываться, откуда дул ветер.
Хочу отметить, что власти, уничтожив нашу Конфедерацию, тут же создали новую республиканскую организацию, которая в отличие от нас за короткий срок получила регистрацию. Называется она – Республиканское объединение профсоюзов «Аманат», руководителем его является Андрей Пригорь. Есть еще Федерация профсоюзов РК, которую возглавляет Абельгазы Кусаинов, ранее работавший акимом Карагандинской области и возглавлявший различные министерства. Естественно, он не был избран президентом ФПРК, а был назначен сверху. Как человек с таким послужным списком будет отстаивать интересы простых рабочих – для меня большой вопрос.
– Спасибо вам за беседу!
Азамат
ШОРМАНХАНУЛЫ,
«D»
