В своем очередном послании президент Казахстана Нурсултан Назарбаев пусть даже с запозданием, но всё же признал отсутствие отечественного производства. Что это значит? Это значит, что все многочисленные заводы и фабрики, ленты которых с помпезностью перерезал глава государства, как сейчас модно говорить, оказались «фейковыми». Объяснять кому-то, что мы давно несем на себе крест сырьевого придатка, излишне. Но даже в этом статусе наше государство умудряется проигрывать свои позиции иностранному инвестору. Полагать, что в добывающем секторе нашей страны всё благополучно, как минимум наивно. Поэтому сегодняшним гостем нашей традиционной рубрики «Диалог» стал профсоюзный деятель, в прошлом рабочий горнорудной шахты – Берик Жагипаров.
– Берик, в своем очередном послании президент Нурсултан Назарбаев сказал, что, как таковой, проблемы безработицы в Казахстане нет, есть проблема с квалификацией работников. Вы согласны с таким мнением? Неужто заграничный рабочий так хорош?
– Я не разделяю мнение, что иностранный рабочий в чём-то лучше, чем наш. Я бы сказал даже наоборот, наш шахтер будет терпеливо работать там, откуда иностранец давно сбежал бы. Но то, что мы не создаем должных условий для своих специалистов, в том числе для их профессионального роста, то это, к сожалению, правда. Более того, нынешние условия таковы, что рабочему незачем мучить себя, повышая свои умения и навыки. Для того, чтобы подняться по карьерной лестнице, достаточно заплатить установленную таксу нужным людям. Особенно такие вопросы быстро решаются, если у тебя есть покровитель, то есть как у нас принято говорить – «агашка».
Как видите, даже в шахтах происходит то, что давно устоялось в кабинетах государственной службы. Прогнившая система коррупции просочилась даже под землю. Чтобы переквалифицироваться на высокооплачиваемую рабочую специальность, нужно просто заплатить за соответствующую «корочку». Существует даже негласный прейскурант цен на такие услуги. И чтобы больше заработать, люди готовы идти на подобные действия.
– Как обстоит ситуация с безработицей в таких городах, как Жезказган, Балхаш и Жайрем, где, кроме предприятий «Казахмыса», нет крупных производственных мощностей, способных обеспечить местное население работой?
– Вот здесь я соглашусь с высказыванием президента. В нашем регионе действительно низкий уровень безработицы, поскольку большая часть населения нашего региона задействована в горнорудной отрасли. Однако не всё так гладко. Те, у кого есть возможность, стараются переехать в такие крупные города, как Астана и Караганды. Понятно, что в первую очередь уезжают высококвалифицированные работники. Вместо них к нам в Жезказган прибывают сельские жители с более низкой квалификацией, что напрямую отражается на производственных показателях, и, как вы понимаете, не в лучшую сторону. Это привело к росту травматизма на производстве. И такая картина складывается по всей стране. К сожалению, я не вижу, чтобы кто-то пытался изменить эту ситуацию.
– Как известно, в нефтяной отрасли наблюдается наплыв иностранной рабочей силы и неравенство в оплате труда, что не раз становилось предметом спора между «местными» и иностранцами. Как с этим обстоят дела на рудниках и шахтах?
– Ответственно могу заявить, что в Жезказганском регионе такой проблемы не существует. Практический все имеющиеся вакансии отрасли закрываются местным населением. Несмотря на отток, у нас еще достаточно высококвалифицированных кадров. Поэтому корпорациям незачем привлекать иностранцев. Конечно же, здесь речь идет о младшем и среднем звене. А то, что ряд позиции топ-менеджеров занимают граждане иностранных государств, известно всем. Но это никак не влияет на общую картину трудоустройства населения шахтерского региона. Хотя и тут возникают вопросы. Например, почему заключенные с ними контракты не публичны? Нужны ли они вообще и почему мы не можем заменить их своими специалистами?
Что касается условий и оплаты труда казахстанских шахтеров в сравнении со своими иностранными коллегами, то разница очевидна. За рубежом авторитет профсоюзов, защищающих права рабочих, настолько высок, что с ними не могут не считаться. Если они выявили вред здоровью, то с лёгкостью могут остановить производство. Мы же себе и представить такого не можем. Даже если казахстанскому шахтёру известно, что идет вред его здоровью, он всё равно продолжает работать. Потому что ему больше некуда идти, а семьи кормить надо.
– Во времена эпохи индустриализации советского периода профессии шахтёров и нефтяников были самыми престижными среди рабочих профессий. Про них снимали фильмы, они ездили на «Волгах». А как нынче живет казахстанский шахтер?
– Действительно, раньше профессии металлургов и шахтеров были пусть и тяжелыми, но престижными. Они имели лучший социальный пакет и много привилегий. Шахтеры рано выходили на пенсию. Сейчас этих льгот давно как нет. Даже если ты проработаешь сорок лет в шахте, кроме подорванного здоровья ничего не получишь. Сегодня мало кто выходит на пенсию здоровым, а многие просто не доживают до неё.
Смотрите сами, женщины, работающие на обогатительных фабриках «Казахмыса», трудятся в резиновых сапогах в условиях сырости и холода. Зачастую уже в 50 лет из-за больных суставов они не могут нормально ходить. Скажите, как им продержаться еще 10 лет до пенсии?!
Что касается оплаты труда, то сегодняшняя заработная плата в таких профессиях, как бурильщик, проходчик, взрывник и машинист, колеблется в районе 450–500 тенге. Сопутствующие им специалисты получают в два раза меньше.
– Как осуществляется подготовка отечественных кадров рабочих специальностей? Нам часто пишут, что в некоторых сельских регионах на весь район приходится один токарь.
– В больших компаниях, как «Арселор Миттал», «Казахмыс», подготовка рабочих кадров на должном уровне. Как правило, в крупных компаниях хорошо развит бюрократизм, который чётко регламентирует, кому, где и как обучаться. А на селе картина совершенно иная. Там действительно ощущается нехватка специалистов, причем это касается не только рабочих специальностей. И такие программы, как «С дипломом – в село», ситуацию не спасают. Ни для кого не является секретом размеры сельских заработных плат. Сегодня в селе остались лишь те, кому некуда ехать. Поэтому там работают с теми, кто есть. Другого выбора на селе нет.
– В своем послании к народу президент сказал о повышении заработной платы в 1,5 раза, отметив, «надеюсь, меня поймут». А если не поймут? Послушается ли иностранный работодатель нашего президента?
– Думаю, что в «Казахмысе» обращение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева поймут правильно. Как правило, руководство указанной компании идет на встречу в подобных случаях и для них не составит больших усилий повысить заработную плату в 1,5 раза. Ведь продавая медь за валюту, заработную плату они выплачивают в тенге. Поэтому озвученные 1,5 раза как раз будет той самой разницей в инфляции. А вот «Арселор Миттал» вряд ли пойдет на подобные меры. Руководство компании всегда отличалось своей независимостью, поэтому просьба президента для них не указ.
– Когда-то власть имущие обещали, что иностранный инвестор наряду с деньгами принесет высокие технологии в добывающую отрасль и это повысит нашу конкурентоспособность. В реальности мы имеем отношение – после меня хоть трава не расти?
– Давайте будем откровенны. На словах можно обещать что угодно. Но вопрос в том, что никто не собирается выполнять свои обещания. У нынешних инвесторов всего одна задача – выкачать из наших недр как можно больше денег. Другого интереса у них нет. Так было всегда. Заключив много лет назад кабальные соглашения, нам никак не удается отыграть свои позиции.
Более того, многие понимают, что за многими якобы иностранными инвесторами стоят казахстанские высокопоставленные чиновники. Они лучше всех понимают, что в Казахстане за ними могут прийти в любой момент. Поэтому зачем им вкладывать деньги в новые технологии? Мы все догадываемся, что иностранных инвесторов в чистом виде не так много. За многими подставными лицами стоят высокопоставленные казахстанские чиновники. Любой из них понимает, что завтра за ним могут прийти и отжать бизнес. Как в подобной ситуации можно рассчитывать на то, что люди будут вкладывать свои деньги в экономику страны, где они ничем не гарантированы. О каких новых технологиях может идти речь?!
– Как известно, Конфедерации независимых профсоюзов Казахстана в третий раз отказано в государственной регистрации. По-моему, наши власти так боятся профсоюзов, и чем это обусловлено?
– На крупных предприятиях нашего региона число рабочих исчисляется тысячами. К примеру, если нам нужно подготовить письмо за подписью рабочих, то это делается довольно легко. В одной только смене может работать около тысячи человек. Нам также легко организовать забастовку рабочих, как это было не раз. Сила рабочих – в их кучности. В том же «Казахмысе» работает около 40 тыс. рабочих.
Где вы еще найдете столько протестного настроения в одном месте? Если не реагировать на требования рабочих о повышении заработной платы и улучшений условий труда, то их требования могут быть переформатированы в политическую плоскость. Если тысячи рабочих встанут и потребуют отставки правителя, остановить это будет тяжело. Поэтому нашим властям не следует забывать о том, что рабочим нечего терять, кроме своих цепей. Наши рабочие имеют большой опыт забастовок и хорошо знают свою силу. Поэтому власти и боятся нас.
– По заявлениям власть имущих, Казахстан вошел в пятую десятку развитых стран мира и теперь намерен войти в состав «тридцатки».
– Для меня всегда было интересным, кто составляет эти рейтинги. Я не раз посещал страны Европы по приглашению наших зарубежных коллег, однако ни разу не слышал, чтобы кто-то говорил о своих целях по вхождению в малопонятные для народа «тридцатки». Если мы хотим равняться на развитые страны, то прежде всего нужно стремиться поднять уровень жизни населения. Пусть тогда платят нашим людям такие же зарплаты, как за рубежом. Например, иностранный шахтер зарабатывает в районе 5–10 тысяч долларов, а наш в лучшем случае полторы тысячи. Так что я очень сомневаюсь, с таким положением вещей, которое мы имеем, мы приблизимся к странам так называемой «тридцатки».
– Спасибо за беседу!
Азамат ШОРМАНХАНУЛЫ,
«D»
(медиа-проект «DAT» №37 (449) от 18 октября 2018 г.)
