До марта текущего года общество было обеспокоено вопросом – кто станет президентом после Назарбаева? К концу года этот вопрос трансформировался, и теперь люди ломают голову над тем, – существует ли в стране двоевластие?
Так бывает, когда не работают традиционные методики прогнозирования политической ситуации и ее развития. Очень сложно предугадать и сориентироваться, когда всё и вся заточено под одного человека. Поэтому, чтобы разобраться в хитросплетениях политических событий, приходится прибегать к помощи специалистов. Сегодняшний гость нашей традиционной рубрики «Диалог» – известный аналитик и публицист Виктор КОВТУНОВСКИЙ.
– В последнее время часто говорится о противостоянии между Ак Ордой и «библиотекой», о двоевластии. Оно существует?
– Двоевластие существует, противостояние в публичном пространстве пока не очень заметно. Но долго скрывать противоречия не получится.
– Вы считаете, что Касым-Жомарт Токаев действительно пытается вести самостоятельную политику?
– Было бы удивительно, если бы, став главой государства с обширными полномочиями, Касым-Жомарт Токаев не попытался бы их употребить. Даже если предположить, что он полностью лишен властных амбиций – а это не так– то в его окружении наверняка найдутся люди, способные воспользоваться столь благоприятной возможностью.
– Часть гражданского общества связывала свои надежды с приходом Токаева. Особенно они укрепились, когда президент озвучил вопросы необходимости пересмотра законодательства в части прав и свобод граждан, включая порядок проведения мирных митингов. Однако, мы не слышали, чтобы депутаты приступили к рассмотрению указанных законопроектов. Так почему у Токаева слова разнятся с делом?
– Тут нужно уточнить, к кому вы предъявляете претензии: к депутатам или к Токаеву? Сегодня в стране нет единой вертикали власти. Депутаты подчиняются не президенту, а лидеру своей фракции (Назарбаеву – ред.), своей партии. Они не обязаны, задрав штаны, бежать за президентскими пожеланиями.
Но вы правы, президент не торопит законодателей. У него есть право объявить приоритетным принятие любого закона, и тогда парламент обязан рассмотреть его в кратчайшие сроки. Возможны две интерпретации президентской пассивности: либо Токаев произносил либеральные речи ради красного словца, дабы понравится нашей и заграничной публике, либо дело как раз в том, что партия «Нур Отан», у которой в Мажилисе большинство, имеет другую, нежели у президента, точку зрения на права граждан на мирные собрания.
– С чем связано отстранение одного из главных идеологов страны Марата Тажина с обтекаемой формулировкой «в связи с переходом на другую работу».
– На мой взгляд, увольнение Тажина связано только с тем, что нужно было срочно куда-то пристроить бывшего главу президентской администрации Крымбека Кушербаева.
– Значит ли это, что его методы управления, его политические технологии уже не актуальны, и государственная политика в этой области претерпит изменения?
– Мне не ведомо, что в прежней идеологии или политтехнологиях было от Тажина, был ли он их автором или просто формулировал на бумаге установки своего начальника. Начальник теперь другой, значит, и установки могут поменяться.
– С чем, по вашему мнению, связано отстранение Крымбека Кушербаева от должности руководителя администрации президента?
– Видимо, Кушербаев «исчерпал кредит политического доверия»…
– Насколько укрепились либо ослабли позиции Токаева в свете последних кадровых назначений?
– Ваш вопрос можно интерпретировать так, что назначения производились не самим Токаевым, а кем-то еще. Токаев действительно сильно связан в своих кадровых решениях, но чехарда с назначениями как раз показатель того, что он пытается от этой зависимости избавиться.
– Это получается?
– Пока не очень. Касым-Жомарт Токаев в одном из своих интервью утверждал, что транзит власти был задуман много лет назад. Но не видно, чтобы за все предшествующие годы он сумел подготовиться к своей миссии. Мы не видим ни президентской команды, ни четкой программы реформирования страны. Политической смелости тоже явно не достает. Пока Токаев увяз в борьбе за кадры, видимо, памятуя, что они «решают все». Но расстановка своих людей на ключевых должностях — это не модернизация.
– Как вы думаете, вариант «привода» к власти Дариги Назарбаевой до сих пор в силе, или же после массовых акций протеста данная назарбаевская идея претерпела изменения?
– Я полагаю, что если бы Назарбаев мог выбирать варианты, он бы до сих пор оставался главой государства. Если он не стал передавать президентский пост своей дочери, зятю или племяннику, значит его «идеи» – не самый приоритетный фактор при принятии столь серьезного решения.
Еще осенью прошлого года я опубликовал серию статей с анализом предстоящего транзита власти, где попытался обосновать свои выводы о предстоящей отставке Назарбаева и о том, почему его преемником будет именно Касым-Жомарт Токаев.
– Насколько сильно влияние России в плане принятия политических решении?
– Настолько, насколько велико ее влияние на нашу экономику, во-первых, и на умы граждан, во-вторых. Торговые связи между Казахстаном и Россией по-прежнему очень значительны, через территорию Российской Федерации проходит транзит большей части наших экспортных товаров. С этими обстоятельствами вынужден считаться любой благоразумный руководитель Казахстана. Информационное давление России неуклонно снижается, но его тоже пока рано сбрасывать со счетов.
– Какова степень угрозы Китая для Казахстана, и не являемся ли мы жертвой синофобии?
– Синофобия присуща народам многих стран, даже более многолюдным и экономически мощным в сравнении с Казахстаном. Тут надо отличать реальные риски от обывательских мифов. В США в последние годы было несколько волн различных фобий: они переживали волну японской «экспансии», потом арабской, за ней китайской. Предвижу индийскую и индонезийскую. В Америке тоже раздавались требования остановить экономическое нашествие, запретить иностранцам владеть контрольными пакетами ведущих американских компаний.
Тот же запрет на продажу земли иностранцам – это удар прежде всего по собственной экономике, по инвестициям и инновациям. На самом деле китайские инвесторы не полагаются на законы, особенно в таких авторитарных странах, как наша. Для них гарантией вложенных капиталов является не незыблемость частной собственности, а наша экономическая зависимость.
Главную угрозу национальной безопасности я вижу в слабости нашей политической системы. Порочна сама суперпрезидентская республика, поскольку одного человека всегда гораздо легче обмануть, подкупить или запугать. Сильное государство – это не сильный президент, а сильные институты: полномочный парламент, справедливые суды, местное самоуправление, независимые СМИ и плюралистическая партийная система. Только на них базируется реальный суверенитет страны.
– Чем вызвано появление НСОД? Для каких целей его создали? Для отвлечения внимания граждан, снижения градуса протеста, либо власти руководствуются реальным стремлением к диалогу с гражданским обществом?
– Как мне представляется, идея создать нечто похожее на назарбаевские ПДС и НКВД возникла у Токаева спонтанно, как реакция на массовые протесты против переименования Астаны. Сейчас совет выполняет роль площадки, на которой официально могут быть озвучены актуальные проблемы государства и общества. Без оглядки на «стратегический курс елбасы». Это инструмент общественного давления, который Токаев намерен использовать в своем противостоянии с «библиотекой». Не больше, но и не меньше.
Мое отношение к совету можно выразить так: «Я за любой кипиш, кроме мордобоя». Замечательно, если там будут озвучиваться актуальные вопросы, беспокоящие гражданское общество. Но если деятельность нацсовета сведется к славословию в адрес наших правителей, то и никакого охлаждения протестных настроений не случится. Будет бессмысленная «ассамблея народов». Еще одна.
– Может ли НСОД способствовать политической модернизации страны?
– Какие шаги нужно делать для модернизации – понятно и без мнения уважаемых мной членов национального совета. Но перестройка политической системы зависит от политической воли и интересов людей, принимающих решения.
– Многие эксперты предсказывают досрочные парламентские выборы. Каков ваш прогноз? Могут ли они состояться в этом году или в начале следующего?
– Не вижу, кто может быть заинтересован в досрочных выборах. Назарбаеву нужно время для «перезагрузки» «Нур Отана», поскольку рейтинг доверия к партии власти весьма низок. Токаеву досрочные выборы ничего не дадут, пока у него нет своей политической структуры, представляющей его интересы в мажилисе.
– Гражданские активисты обсуждают возврат мажоритарной системы выборов. Пойдет ли режим на такой шаг?
– Слово «режим» – это публицистический штамп или идеологический ярлык. Власть не бывает однородной. Как и оппозиция, кстати. У всех свои интересы. Я не вижу никакой выгоды ни для Токаева, ни для Назарбаева возвращаться к выборам по одномандатным округам. Это может усилить позиции акимов, крупных бизнесменов, отдельных общественных деятелей, но нашим дуумвирам это зачем?
С другой стороны, если к следующим парламентским выборам действующий президент не возьмет под контроль «Нур Отан» или не обзаведется собственной партией, то мажоритарка пригодилась бы Токаеву для ослабления влияния партии Нурсултана Назарбаева. Однако надо помнить, что изменения в законы принимает не Токаев, а мажилис и сенат.
– Очень часто стала затрагиваться тема парламентской республики. Возможна ли она при дееспособном Назарбаеве?
– Я бы так сказал: сейчас, в период двоевластия, у нас есть уникальный шанс модернизировать политическую систему и уйти от авторитарной модели государства. Это может показаться странным, нелепым, абсурдным, но именно Назарбаев и его ближайшее окружение заинтересованы сегодня в том, чтобы ослабить президентские полномочия (считайте – Токаева – ред.). С другой стороны, какие бы красивые слова не произносил Токаев, надо понимать, что парламентаризм ему не нужен совершенно.
Я опасаюсь, что если Назарбаев вдруг неожиданно уйдет с политической сцены, то Токаев получит всю полноту власти и станет вторым елбасы.
Азамат ШОРМАНХАНУЛЫ,
«D»
