Всесторонность, полнота и объективность следствия – основной принцип правосудия. Это означает соблюдение равноправия участников судебного процесса – сторон защиты, обвинения и суда. Фемида заслуживает уважения лишь тогда, когда беспристрастна. Увы, казахстанской богине правосудия до идеала, кажется, шагать да шагать пешком…
В редакцию поступило письмо от Ырыскельды Кабдулдиной, матери осужденного Советхана Мираса. Если все обстоит действительно так, как пишет она, то уже не удивляешься, а с прискорбием в очередной раз констатируешь факт: как просто в нашей стране упрятать человека за решетку.
«Уважаемая редакция, за помощью к вам обращается Кабдулдина Ырыскельды, мать несовершеннолетнего, незаконно осужденного – Советхана Мираса (на фото с сестрой). Мой ребенок обвинен и осужден на 12 лет лишения свободы по тяжелейшей статье «Убийство». От осознания того, что он наказан за то, чего не совершал, тем более когда речь идет о жизни близкого для него друга, становится во сто крат тяжелее, да так, что дышать, думать, жить больно. Конечно, каждый волен думать о том, что «она, дескать, как та волчица, всеми правдами и неправдами защищает свое дитя». Но я как мать, буду до последнего его защищать, потому что знаю, что мой сын не виновен.
20 июля 2012 года в селе Герасимовка Уланского района Восточно-Казахстанской области было совершено зверское убийство несовершеннолетнего Койшибаева Бекболата, друга моего сына. Тело мальчика было найдено братом и дядей 22 июля в 5 часов утра возле реки Уланка недалеко от села Герасимовка. На место обнаружения трупа прибыла группа криминалистов. Никаких улик найдено не было. Тогда следователь попросил учителей школы села помочь прочесать местность с целью возможного обнаружения каких-либо улик. Но все было тщетно. Учителя школы были свидетелями того, что на данном месте были следы крови только на одном месте. Создалось впечатление , что труп мальчика привезли на машине, положили на землю возле дороги, потом перенесли к оврагу. При этом, несмотря на то, что стояла сухая и жаркая погода, а с предполагаемого дня убийства прошло два дня, кровь не была засохшей. Создавалось стойкое ощущение того, что берег реки не являлся истинным местом преступления. Если учесть, что в материалах следствия было зафиксировано, что в первые минуты нанесения телесных повреждений Бекболат активно сопротивлялся (под ногтями эпителий и кровь), то на месте обнаружения погибшего не было следов борьбы, брызг крови. Кстати, этой версии изначально придерживался и следователь ДВД. Однако последующий ход событий показал, что эти результаты не были отработаны и использованы в ходе следствия.
С 23 июля до сентября полсотни полицейких занимались опросом населения. В ходе следственных работ был выявлен круг подозреваемых. В деле фигурировали 14 человек. Было выявлено место, где убили Бекболата Койшибаева – магазин «Теремок». Внутри и снаружи магазина обнаружены следы крови, которые совпадали с группой крови погибшего. Кстати, с 21 июля магазин перестал работать. О том, что Бекболата убили именно в этом месте, свидетельствовали и показания Манарбека (фамилию не знаем, так как показаний в деле не оказалось), который видел, как мальчик с каким-то парнем подошел к магазину. При этом сопровождающий остался снаружи, а Бекболат вошел во внутрь и уже оттуда не вышел.
После этих показаний магазин был повторно осмотрен работниками ДВД. Однако впоследствии ни показания свидетеля Манарбека, ни результаты повторного осмотра магазина в материалах следствия не были отражены, а судом не приняты во внимание и к рассмотрению. Следствием также не была проверена версия о принадлежности найденных при осмотре трупа ключей белого цвета к замкам магазина «Теремок». Эти ключи не были опознаны как принадлежащие Койшибаеву Бекболату.
В день обнаружения тела убитого работали и кинологи. Сыскные собаки взяли след к дому Босжигитовой Салтанат, проживающей в нашем селе. Девушка работала в школе техничкой и сожительствовала с ранее судимым Ержаном Сапаргалиевым, проходившим по этому делу в качестве свидетеля. Однако следствие не приняло данный факт во внимание. Кстати уже в апреле 2013 года Е.Сапаргалиев совершил покушение на убийство жителя нашего села, который остался жив только благодаря своевременно оказанной медицинской помощи. К слову, почерк нанесения ножевых ранений был аналогичен почерку при убийстве Бекболата Койшибаева. Для следователей сей факт не стал основанием для пересмотра дела в отношении обвиненных в убийстве подростков.
Далее все разворачивалось как в страшном сне. 3 декабря 2012 года следственные органы местом совершенного преступления признали берег реки Уланка и обвинили в убийстве Б.Койшибаева моего сына Советхана Мираса и Жетписбаева Мадияра. Обвинения повергли жителей села в шок, никто не поверил в то, что мой ребенок мог совершить такой страшный грех.
В этот же день оперуполномоченные ДВД ВКО Саденов Арман и Нуркасымов Ренат в 16 часов 30 минут забрали сына во время отсутствия родителей. С момента задержания начались сплошные нарушения прав несовершенолетнего ребенка. Отобрав его сотовый телефон, они не дали возможности ему сообщить о происходящем родителям. Мирас был доставлен в ИВС Уланского района и вместе с Жетпысбаевым Мадияром помещен в камеру с ранее судимыми 35–40-летними задержанными, которые сразу занялись запугиванием детей «прелестями» тюремной жизни.
В ночь с 3‑го на 4 декабря 2012 года на детей было оказано психологическое и физическое давление со стороны сотрудников ДВД (около 20 человек) во главе с Саденовым Арманом и сотрудником РОВД Кушановым Тимуром. Детям одевали противогаз, не давая дышать, валили с ног, вынуждали написать явку с повинной или указать на своих друзей в лице Бокейханова Жандоса, Советова Мираса и Амангельды Олжаса. Во время встречи с сыном я обнаружила телесные повреждения запястий, затылочной части головы и на теле в районе почек. Моему ребенку Саденов Арман угрожал изнасилованием. О происходящем я сообщила старшему следователю ДВД Адильжану Актанову. Но документальной фиксации жалобы не последовало. От безысходности я попыталась снять на сотовый телефон синяки на руках у сына, но следователь Актанов вырвал из моих рук телефон и сумку. По данному факту мною была написана жалоба на имя прокурора Уланского района. Прокурор рассмотрел жалобу, посетил моего сына и убедился, что на его теле были обнаружены синяки, но… тоже не зафиксировал это в материалах дела.
В нарушение процессуальных норм 5 декабря 2012 года в 24 часа ночи произведен арест моего сына. Родители, то есть мы, в известность поставлены не были. Жалоба, направленная в областной суд, также была рассмотрена с нарушением порядка и срока рассмотрения. Рассматривалась она 14 декабря 2012 года в 10 часов, нас известили об этом только после обеда. Жалоба была рассмотрена с участием представителя областной прокуратуры, но без участия защитника и законного представителя несовершеннолетнего. Мало того, этот же представитель областной прокуратуры участвовал в судебных заседаниях по этому делу. Разве это не нарушение?
В течение 8 дней (положено – 3) несовершеннолетних М. Советхана и М. Жетпысбаева незаконно удерживали в ИВС, при этом ссылаясь на то, что якобы дети находятся в СИЗО. В это время (с 6 по 13 декабря) следователем Актановым было оказано препятствие встрече родителей и адвокатов с детьми.
Надо полагать, оттягивали время, чтобы скрыть свои следы преступления – побои детей. Судмедэкспертиза несовершеннолетнего Мираса также была проведена в отсутствие родителей и адвоката и по существу сведена на нет. Куда ни кинь, везде обман, давление, насилие, круговая порука – сплошной замкнутый круг.
В день убийства вечером мой сын находился вместе с Бокейхановым Жандосом, Койшибаевым Бекболатом, Жетпысбаевым Мадияром и Дюсуповой Ляйлой возле дома бабушки последней. Все присутствовавшие до 3 декабря (момента задержания моего сына) давали одинаковые показания о том, что Бекболату Койшибаеву поступил звонок от Ерболатова Ермека и, попрощавшись с друзьями, он ушел на встречу с позвонившим. Позже следствие установит, что последним звонил на телефон убитого именно Е. Ерболатов.
К сведению, Ерболатов заставлял Койшибаева оплачивать его долги в магазине «Теремок» и при отсутствии водительских прав возить его на машине отца в соседние села. Бекболат, как свидетельствовал Амангельды Олжас, в свою очередь, вымогал деньги у тех, кто был помладше, чтобы расплатиться со «старшаками». В день убийства Бекболат спрашивал у своей матери 20 000 тенге. Для чего и кого, следствие так и не выяснило.
Кстати, прокурором Уланского района в августе 2012 года в школу, где учился Бекболат Койшибаев, было направлено постановление о случаях вымогательства у убитого со стороны Ерболатова Ермека. Именно он был первым подозреваемым по данному делу, был задержан, но через 2 дня отпущен. Следователи, прокуратура и суд так и не объяснили, на каком основании Ерболатов был исключен из списка подозреваемых?
Следствием не установлена точная дата, время и место убийства. Кому была выгодна фальсификация места преступления, хотя этот магазин фигурировал даже в видеосюжете телеканала «Казақстан- Өскемен», как место предполагаемого преступления.
Вещественных доказательств, указывающих на то, что мой сын убил Бекболата, нет. По результатам экспертизы, на одежде обвиненных подростков не обнаружено следов крови и телесных повреждений, а в материалах экспертизы сказано, что убитый мальчик сопротивлялся.
По показаниям всех свидетелей, в ходе судебных разбирательств моего сына после 23 часов 00 минут никто не видел. После того, как Бекболат ушел на встречу с Ерболатовым, мой сын и Бокейханов Жандос пошли домой (в одном направлении). Мирас вернулся домой в 23 часа 15 минут, как всегда, жизнерадостный и спокойный. Советов Мирас и Жетписбаев Мадияр остались с Ляйлой. Девушка, кстати, встречалась с Мадияром.
До 3 декабря 2012 года все они давали до мельчайших подробностей одинаковые показания. 3 декабря Советов Мирас, Бокейханов Жандос и Дюсупова Ляйла меняют показания. Теперь получается, что мальчики не дошли до Герасимовки, а убили Бекболата возле речки. А Бокейханов и Советов находились в 10 метрах от них и все видели. Это какое же давление на детей надо было оказать, чтобы девушка оговорила парня, с которым дружила, а Мирас и Жандос – своих друзей.
Моему сыну и Мадияру были предъявлены обвинения только на основании измененных показаний запуганных детей, взамен перевода их из статуса подозреваемых в статус свидетелей. Цена оговора – свобода и то, что по уголовному делу им не предъявлено обвинений. Советов Мирас после этих показаний вместе с родителями сразу переехал из села. Бокейханов стал учиться в другой школе.
В ходе судебных слушаний основные свидетели меняли свои показания – как перчатки. Если они видели одно и то же, то разве могут быть расхождения в их показаниях, начиная от места положения подозреваемых по отношению к еще живому Койшибаеву, заканчивая тем, кто и как перетаскивал убитого к реке?
Показания Бокейханова и Советова разнятся кардинально. Разве это не явлется основанием для судьи и прокурора, чтобы подвергнуть сомнению правдивость их показаний? Разве могут показания, полученные под давлением, приниматься судом как доказательство вины Мираса и Мадияра? А о том, что давление было, свидетельствовали не только наши дети, но и Амангельды Олжас, который также неоднократно менял свои показания по причине давления со стороны сотрудников полиции с требованием взять вину на себя. Согласитесь, в условиях, когда речь идет о твоей безопасности и свободе, человек готов оговорить даже Папу Римского. О том, что давление было оказано и на так называемого основного свидетеля Советова Мираса, подтверждает видеозапись, на которой он указывает, что следователь Актанов заставлял его указать на Мадияра Жетпысбаева как убийцу.
Сплошными противоречиями окутаны не единожды менявшиеся показания свидетелей К.Кочеткова и М.Жембекова. Они слышали в ту ночь крики и нецензурную брань.
Во время второго судебного заседания Кочетков приходит со своим адвокатом и меняет показания: мол, слышал крик «Мирас, не надо», а Жембеков утверждает,что не слышал этого. Свидетели находились от предполагаемого места преступления (берег реки) на расстоянии 600–800 метров. Как можно на таком расстоянии что либо вообще услышать, при этом будучи в нетрезвом состоянии? По их словам, они направились в сторону крика, но никого не обнаружили.
В то же время, по показаниям всех свидетелей, мальчики (5 человек) с села Казачье направились в село Герасимовка в 22 часа 40 минут. Время пути 15 минут. Кочетков и Жембеков свидетельствовали, что крики слышали в 23 часа 45 минут. Где тогда дети были целый час? И потом, мой сын вернулся домой в 23 часа 15 минут, а крики были через полчаса. Следствие и суд на этот факт закрыли глаза.
Следствие в попытке сфабриковать дело против моего сына договорилось до того, что якобы в ночь убийства мой сын и Койшибаев поменялись обувью, что физически было невозможно, так как у Мираса размер ноги 39, а у Бекболата 42–43. На месте преступления не было следов обуви моего сына. Кстати, родители убитого мальчика в ходе суда версию следствия на этот счет сразу отвергли.
Следствие и суд велись в одностороннем ключе. Нас никто не слышал, мы стучались в закрытые двери. Думали, что прокуратура точно не закроет глаза на те нарушения, которые были допущены во время следствия. Однако не тут-то было.
Вся надежда оставалась на суд, что он справедливо во всем разберется. Но… . Судья специализированного межрайонного суда ВКО Даулет Серикбай 26 августа вынес приговор моему сыну по статье 96 часть 2 «д, ж, о» – 12 лет лишения свободы! Господи, за что? Он ведь не совершал преступления!
Мы обращались во все инстанции, подавали жалобы. Нами была подана апелляция в областной суд. Судья Т.Данияров 6 ноября 2013 года оставил приговор без изменений. У всех инстанций одинаковая отписка – суды без зазрения совести перепечатывают в приговоре текст обвинительного заключения. Да они же просто в сговоре! А ведь настоящий убийцы или убийца так и не установлены! А моего сына со спокойно-надменным хладнокровием, вопреки всем нормам закона, осудили.
… Я не понимаю, что происходит и какие цели преследуют следователи и судьи. Я всегда была уверена в том, что главной целью правосудия является установление истины. В нашем же случае главной целью являлось вынесение красиво составленного толстого и объемного приговора. И не важно, в отношении кого. Я хочу задать вопрос следователю, судье, прокурору: «Что вы испытываете, просыпаясь утром и ложась вечером спать, зная о том, что вами незаконно осужден невиновный человек? Или ваше спойкойствие что-то стоит?».
… После оглашения приговора мой сын, обращась к отцу Койшибаева Бекболата, выкрикнул: «Ага, я не виновен!».
Восточно-Казахстанская область
Уланский район
От редакции:
Мама Мираса умоляет юристов, правозащитников помочь ей защитить сына. Все документы, подтверждающие невиновность ее сына, у нее имеются. Всех, кого не оставит равнодушным это письмо МАТЕРИ, просим обратиться в редакцию нашей газеты.
Кроме того, данную публикацию мы адресуем Генеральной прокуратуре Республики Казахстан, главному надзорному органу страны за соблюдением законности, как наш официальный запрос – проверить все факты, изложенные в письме Ырыскельды Кабдулдиной, причем с ее участием, и дать официальный ответ нашей газете. Не исключаем, что редакция параллельно проведет и свое журналистское расследование.
