- Вспоминать о Нурболате Масанове и легко, и трудно. Легко потому, что с ним связано много разных эпизодов жизни. Трудно потому, что больно рассказывать о человеке, которого ценишь, уважаешь, и кого нет сейчас с нами.
Познакомились мы с Нурболатом Эдигеевичем в 1993 году, когда по Алма-Ате передавали друг другу сообщения о неком дискуссионном клубе в КазГУ, который организовал профессор Масанов. Попав первый раз на заседание клуба, я, что называется, залипла и старалась позже посещать все заседания.
Профессор Масанов оказался средних лет человеком, чёрноусым и бесконечно эрудированным человеком. Будь то спорт, к примеру. Нурболат Эдигеевич не просто хорошо разбирался в разных видах спорта, но и мог бы даже выступать комментатором. Особенно хорошо он знал футбол и даже своего сына назвал в честь великого игрока.
Не было в 90-е годы ни одного общественного движения, к которому руку бы ни приложил Масанов. Это и предприниматели, и политические партии. Он участвовал в написании программных документов многих общественных объединений, что делало широко известным его имя.
Нурболат Эдигеевич стал учредителем Международного бюро по правам человека и соблюдению законности. Входил в состав правления фонда «Сорос-Казахстан».
Популярность Нурболата Эдигеевича росла, и это вызывало вопросы у руководства КазГУ. В 1998 году ему пришлось уйти из университета. И с того времени он переключился на общественную деятельность. С октября 1999 года являлся сопредседателем Форума демократических сил Казахстана, с декабря 2001 года — президентом Казахстанской ассоциации политической науки.
- Примерно в те же годы вместе с журналистом Сергеем Дувановым Нурболат Эдигеевич организовал дискуссионный клуб «Политон», спикерами на заседаниях которого выступали политики, государственные деятели, представители НПО.
Но это было всё внешнее. А что происходит внутри? Знала об этом, видимо, только жена. Как оказалось, всё это время Нурболат Эдигеевич вынашивал мысль о создании некоего центра, который бы занимался изучением кочевничества казахов. Мало кто знает, что тема была не новой для него. Ещё в советское время, будучи аспирантом, он начал изучение данной темы. Сначала это было в виде кандидатской диссертации. Затем последовала докторская диссертация, которую он защищал в Москве. Те, кто преследовал Масанова при жизни, ставя ему в вину незнание казахского языка, и не подозревают, что на Нурболата Эдигеевича повесили одно время ярлык казахского националиста.
К слову, если продолжить тему языка, то учёный оказался во многом прав. Сегодня спустя 31 год казахский язык так и не стал государственным в полной мере и вовсе не по вине Масанова или шала-казахов, а потому что бюджетные деньги, выделяемые ежегодно на внедрение и развитие программ по государственному языку, неизвестно куда ушли или осели в карманах у кого-то. А ведь именно об этом говорил Нурболат Эдигеевич и предупреждал, что без детально расписанного плана развития языка с адресным получением финансирования ничего не получится, что, собственно, происходит до сих пор.
В 2005 году такой институт был создан. Директором института назначили Нурболата Эдигеевича. Несколько международных научных конференций и круглых столов, которые успел организовать Нурболат Эдигеевич, произвели фурор, поскольку на них присутствовали крупные учёные из разных стран мира, занимавшиеся изучением истории номадов. Увы, всего через полтора года после создания института доктора Масанова не стало.
«Кочевая цивилизация казахов» – монография, которую Нурболат Эдигеевич создал на основе своей докторской диссертации. Эту книгу он подарил и мне. При чтении меня поразило, сколько данных приводится. Чуть-чуть зная, каково это сидеть в библиотеках и архивах, наглядно представляла себе, какой огромный труд проделал Нурболат Эдигеевич. Нужно было собрать данные, обобщить их и передать в доступной форме для широкого чтения.
И всё для того, чтобы доказать: у казахов, вёдших кочевнический образ жизни, своя степная цивилизация. И эта цивилизация была не похожа на ту, западную, какую нам преподносят. Но в ней присутствовало всё необходимое для жизни степняка: от знания того, когда нужно откочевать на зимовку, чтобы сохранить скот до материального имущества в виде женских украшений, мебели, одежды. Впервые так детально был расписан быт казахов. К сожалению, и сегодня мало кто знакомится с этим эпохальным трудом историка. Между тем, чтение этой книги даёт представление, каким патриотом страны, народа был Нурболат Эдигеевич.
С Нурболатом Эдигеевичем было легко общаться. Во многом из-за того, что ко мне относился, как к сестренке, часто говоря мне о том, что его мама – аргынка. По-доброму он относился вообще ко всем. В 1996 году Нурболат Эдигеевич посодействовал тому, что небольшая группа журналистов поехала в Польшу для знакомства и изучения парламентской деятельности в этой стране. Финансировало поездку правление казахстанского фонда Сороса. Встречи в Варшаве и Кракове оказались занимательными и полезными для расширения кругозора и понимания происходящего вокруг.
90-е годы для многих, кто был неравнодушным, стали своего рода пропуском в новый мир, поскольку эйфория от получения независимости определяла действия всех. Особенно окрылёнными были те, кто надеялся на построение нового демократического Казахстана. К числу таких относился и Нурболат Эдигеевич. Именно поэтому он так охотно участвовал в создании многих общественных объединений.
- Одним из таких объединений стало создание Республиканской народной партии Казахстана по инициативе бывшего премьер-министра страны Акежана Кажегельдина. Историк Масанов не просто воспринял идеи РНПК, но и активно участвовал в разработке многих партийных документов. Тогда на рубеже веков, в 1998 году казалось, что есть шанс создать новое государство, в котором права и свободы граждан окажутся превыше всего.
Увы, иллюзии скоро рассеялись. Во многом это произошло из-за того, что представители бизнеса, на которых в первую очередь рассчитывал Акежан Кажегельдин, не поддержали партию. Помню, как это расстраивало Нурболата Эдигеевича. Однако он не опускал руки, а взялся за организацию дискуссионного клуба «Политон».
Несмотря на некоторую внешнюю отстраненность, Нурболат Эдигеевич был тонко чувствующим человеком, добрым и внимательным. Это проявлялось во всём. Недаром же говорят, что детали могут многое рассказать о человеке. Помню, как однажды в «Политоне» увидев, что я задыхаюсь (астма моя давала в то время особенно остро о себе знать), он протянул мне свой астмопент. Позже узнала, что из-за повышенного давления и бронхита он тоже стал задыхаться и пользоваться астматическими препаратами.
- Особые отношения как раз в те годы сложились у Нурболата Эдигеевича с Заманбеком Калабаевичем. Оба с уважением относились друг к другу, часами могли говорить на разные темы. Сегодня уже можно сказать о том, что та знаменитая пресс-конференция Заманбека Нуркадилова во многом была организована благодаря поддержке Нурболата Эдигеевича.
В 2004 году Заманбек Калабаевич был руководителем Агентства по чрезвычайным ситуациям. Тогда остро стояла проблема наводнения (да и сейчас она не снята с повестки дня), паводки грозили затопить многие населенные пункты страны. Предложения Заманбека Калабаевича по укреплению существующих плотин не были поддержаны. Не соглашался он и с переездом в Астану. Обращение к высшему руководству не помогло. Тогда Заманбек Калабаевич решился созвать пресс-конференцию и рассказать обо всех проблемах АЧС и заодно выступить с критикой в адрес властей.
В один весенний день мне позвонила секретарь из приемной Заманбека Калабаевича и соединила с шефом. Поздоровавшись, Заке спросил, могу ли я прийти к нему. Когда я пришла, Заманбек Калабаевич вкратце рассказал, о чем собирается говорить на пресс-конференции, и спросил, кто может помочь с подготовкой выступления.
«Нурболат!» – ответила я. Втроём мы обсудили основные тезисы. Потом Заке стал писать текст выступления, а Нурболат редактировать.
Мне пришлось тогда уехать по семейным делам; и я знаю только по рассказам, что пресс-конференция произвела эффект взорвавшейся бомбы. Выступление Заке было построено в форме открытого письма президенту страны, а речь в нем шла о приватизации санаториев и домов отдыха бывшего ЦК Компартии и Совета Министров Казахской ССР, зданий министерств и республиканских ведомств в Алматы, опустевших после того, как центральные органы власти перебазировались в столицу. Говорил Заке и о вырубленных яблоневых садах, о застройках в горных массивах, наносивших урон природе.
Естественно, что после такого выступления Заке был снят с должности. И тогда именно Нурболат морально поддерживал его до самой гибели. Когда в 2005 году был создан институт номадов, который возглавил Нурболат Масанов, Заке искренне порадовался за друга, потому что знал: наука для Нурболата Эдигеевича была важнее всего.
В какой-то степени оба моих старших товарища были на одной волне. У гроба Заке на гражданской панихиде Нурболат Эдигеевич сказал мне: «Какого батыра потеряли!».
Батыром был и сам Нурболат Масанов. В годы, когда изучение кочевничества казахов не приветствовалось, он со студенческих лет занимался историей номадов. Согласитесь, не каждому дано идти наперекор волне, а Нурболат Эдигеевич шёл.
Сегодня в вузах на исторических факультетах следовало бы ввести курс по истории кочевничества, основанный на трудах Масанова. Но в нашей стране, к сожалению, поговорка «в своем отечестве пророков нет» актуальна во все времена.
Между тем, на следующий год ему могло бы исполниться 70 лет. Вспомнят ли об этом?..
Айгуль ОМАРОВА
