Референдум по строительству в стране атомной станции уже стал достоянием истории. Как энергетики теперь должны реализовать стоящую перед ними задачу? Ответить на эти вопросы мы попросили опытного и известного энергетика Кенжемурата ДУКЕНБАЕВА.
– Как вы оцениваете результаты этого энергетического проекта и какой план действий порекомендуете по реализации воли народа?
– Теперь специалистам предстоит реализовать решение общества, то есть вопрос переходит в руки энергетиков.
Само слово «энергетика» означает – движение, оно двигает экономику, технологии, уровень жизни народа вперед. Поэтому реализация проекта затрагивает многие технологические, экологические, нормативные акты страны и Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Думаю, будет правильно создать команду во главе с профессиональным энергетиком, инженером, директором электростанции или главным инженером проекта (ГИП), но не чиновника и не брата или свата с фальшивым дипломом энергетика, чтобы не получилось, как всегда. Проект с самого начала должен согласовываться с учеными, экологами и общественностью.
– Кто должен проводить тендер для выбора страны подрядчика или корпорации?
– Поскольку финансирование этого объекта так или иначе заденет бюджет страны, видимо, будет создана целевая правительственная комиссия, которая будет руководствоваться показателями предварительного технико-экономического обоснования (ТЭО) рекомендованного проекта.
– Можно несколько подробно рассказать о ТЭО, поскольку этот документ, похоже, определяет все параметры проекта?
– Да, действительно, без этого документа все переговоры, на всех уровнях, беспочвенны. ТЭО определяет окупаемость конкретного проекта в целом и стратегию развития энергетики, даже в какой-то мере макроэкономики страны. На любых переговорах, кроме основного вопроса финансирования проекта, ключевыми будут: мощность; тип реакторов; предварительная стоимость; сроки реализации; место размещения; выдача мощности; структура и объемы необходимой инфраструктуры…
– Это огромный объем работы. Кто и в какие сроки должен её выполнить?
– Поэтому я и говорю, выполнение всей этой работы организовывает заказчик, а именно энергетики, тем более проект реализовывается с чистого листа. Он привлекает специализированные проектные организации разных отраслей страны, имеющие архивы и достойные истории, также согласовывает со всеми надзорными органами страны и МАГАТЭ. Потребуется предметная работа года на два.
– Можно коротко перечислить последовательность этой работы?
– Наша энергетика имеет достаточный опыт. Видимо, надо начинать с определения необходимой мощности АЭС, которую энергетики наверняка уже обсудили и решили. Затем совместно с международными консультантами определить тип ректоров. Далее надо определиться с точным местом размещения АЭС, чем крупнее объект, тем меньше вариантов его размещения. Затем идут сроки освоения, внешняя и внутренняя инфраструктура, далее можно выйти на предварительную оценку стоимости проекта и его окупаемость, исходя из структуры финансирования, платежеспособности будущих потребителей.
– Получается, пока не известна ориентировочная цена проекта?
– Поскольку данный проект с чистого листа, а в стране не производится не только основное оборудование, но и вспомогательное, мы будем вынуждены находиться в международном ценовом поле. Поэтому пока энергетики будут ориентироваться на международную практику, которая тоже не всегда стабильна и сильно зависит от других условий. Пока необходимо изучить крайние стоимостные параметры и находить приемлемую середину.
К примеру, самую дешевую Чанцзянскую АЭС построили за шесть лет в Китае. У китайских энергетиков большой «конвейерный» опыт строительства на местном оборудовании и при государственной поддержке.
Есть и противоположный пример: Моховицкую АЭС в Словении строили 37 лет с двухкратным ростом первоначальной стоимости. Поэтому мы должны ориентироваться на 11–13 лет строительства с удельной стоимостью 1 кВт 4.8÷5.3 тыс. доллара США, т.е. общей стоимостью около 12,0 млрд доллара США при условии, что не будет меняться сама технология по линии безопасности при высвобождении энергии атома.
– Вы в прошлый раз уверяли, что реакторы безопасны и о возможности изменения сроков и стоимости проекта…
– Да, я в прошлый раз говорил об относительной безопасности реакторов на базе мирового опыта и также указывал на то, что ученые добиваются регулирования самой цепной реакции при выделении энергии атома, а не инженерными методами, как сегодня.
– В чем разница?
– Разница в том, что в настоящее время, если резко возникнет внештатный режим работы реактора, скажем, при воздействии внешних условий, например, землетрясение, перебой в системе охлаждения или в отборе электрической энергии (потеря нагрузки), может нарушиться температурный баланс между выделенной и потребляемой энергией и ситуация может выйти из-под контроля. Чтобы такого не допустить, при малых колебаниях параметров, влияющих на реактивность, изменяют положение управляющего стержня в реакторе. Поэтому действующие АЭС для предупреждения таких критических моментов укомплектовываются специальным оборудованием, чтобы ситуацию держать под контролем.
Разработка и внедрение управления ректорами с присущими им физико-химическими процессами – достаточно сложная научная и технологическая работа, которая по подсчетам ученых завершится к 2040 году, что серьезно повлияет на её стоимость.
– Все-таки сроки большие, а энергетики уже сейчас трубят о дефиците электрической энергии. Как же нам быть?
– Вы своим вопросом наступаете на больную мозоль энергетики. Всевышний нашу страну одарил всеми видами и объемами первичных энергоресурсов (уран, уголь, газ, солнце, ветер), к тому же при Советском Союзе на нашей территории были построены крупные электрические станции и сети по новейшим технологиям того времени. Надо просто разумно и грамотно воспользоваться ими.
– Вы можете сказать хотя бы в общих чертах, как ими воспользоваться?
– Попробую, несмотря на ожидаемый гнев некоторых моих коллег и уполномоченных органов. Тут, к сожалению, не обойтись без цифр, которые не всем читателям будут понятны. Начнем с сегодняшнего дефицита электроэнергии. Потребление электрической энергии в среднем (за последние три года) составило 112,0 млрд кВт/ч в год при установленных мощностях 24,5 тыс. мВт. В далеком 1990 г. её потребление составляло уже 100,5 млрд кВт/ч при имевшихся тогда мощностях порядка 13,0 тыс. мВт, а дефицита не было. Потребление за 35 лет выросло на 13,0 %, а тариф вырос в три раза (в долларах). Всякие разговоры о том, что дефицит возник из-за перевода времени на единый часовой пояс или с ростом благосостояния потребителей, не серьезны. Ведь если рано темнеет, то и рано светает. Никто и ничто не мешает регионам сдвинуть начало рабочего времени всех структур. А когда говорят, что дефицит возник из-за роста благополучия?.. Так это же не беда, а благо, если действительно так, конечно.
Почему так получается? Потому что при полной обеспеченности топливом плохо используются установленные мощности. Ради справедливости надо отметить, что есть объективные причины: износ оборудования; потеря связи с энергомашиностроительными заводами; дикая приватизация энергообъектов; движение финансов расходной и доходной части осуществляются разными подразделениями по разному «маршруту»; дефицит инженерных кадров, который только осознан. Энергетикой руководят экономисты, финансисты, юристы, которые не могут влиять на события, а только констатируют факты и последствия централизации, порождающей еще и коррупцию. Зачастую проводимые нормативные акты, составленные чиновниками, работают на них самих, не на энергетику. Какие бы причины ни были, но все они внутренние, поэтому преодолимы.
– Все это, конечно, не радует. Какой план достижения устойчивой энергетики вы предлагаете?
– Я свои рекомендации писал в адрес руководителей отрасли и выступал в печати, в том числе и в вашей газете. Могу еще раз изложить суть своих некоторых предложений. В первую очередь необходимо решить вопрос оздоровления финансов отрасли за счет увеличения объема поставки электроэнергии, не увлекаясь подъемом тарифа. Повышение стоимости электроэнергии провоцирует рост оказываемых нам же услуг и практически всех товаров в экономике страны, раскручивая колесо инфляции. Перечислю то, что считаю необходимым:
- Силами международной компании изучить условия приватизации в рамках инвестиционных обязательств всех новых собственников энергетических объектов.
Наших аудиторов на каком-то этапе отклонять.
- Провести технический аудит с привлечением специалистов из наших бывших независимых технических руководителей всех электростанций.
В 2023 г. я собрал 45 таких энтузиастов, но предложение было отклонено.
- Огромные потери электрической и тепловой энергии, которые включены в тарифы как оказанные услуги, исключить, оставив только неизбежные технические составляющие.
Остальную часть затрат по потерям возложить на экономику собственников, имеющих технические и режимные возможности и обязанных бороться с ними (потерями).
- Вернуть двухставочный тариф (в часы max. и min. потребление электрической энергии), что позволит избежать экспорта мощностей и создать условия для выгодных режимов работы самих энергетиков и всех потребителей.
Необоснованная отмена действовавшего двухставочного тарифа, широко применяемого в международной практике, привела к росту экспорта электрической энергии.
- Возобновить реальную работу площадки для электронных торгов (казахстанский оператор рынка электроэнергии и мощности – КОРЭМ) в оптовом и розничном рынках.
Для этого необходимо из нормативных актов отозвать такие нерыночные, антиэнергетические действия посредников, как: единый закупщик услуг; мнимые услуги по технической диспетчеризации; условный потребитель, приобретающий электроэнергию у энергопроизводящих организаций и входящий с ним в одну группу; право утверждения стоимости услуг на балансирующем рынке; утверждение предельного тарифа; заключение договоров со службами, входящими в структуру уполномоченного органа и т.д., всего 29 таких пунктов, которые разрушают экономику энергетики и препятствуют развитию реальных малых и средних субъектов.
- В условиях дефицита воды в стране необходимо строить экономически обоснованные малые гидроэлектростанции (МГЭС), работающие в режиме водопотребления, которые дополнительно могут накопить в паводковый период около 800 млн м3 воды, достаточной для орошения 1000 га земли и покрыть нужды в потребности электроэнергии на 9,5 %.
- В перспективе ожидается снижение капитальных затрат на ветряные и солнечные электростанции на 25 %–40 %, и это на столько же увеличивает их эффективность, что приведет к росту доли в покрытии спроса.
Очевидное перспективное направление в энергетике – использование возобновляемых источников энергии (ВИЭ) сталкивается с искусственными барьерами, создаваемыми самими энергетиками и местными органами власти. Я об этом говорю не по слухам, а на своем примере, так как сам занимаюсь реализацией таких проектов.
Энергетики загружают проекты техническими условиями, а на местах рейдерствуют «бизнесмены», несмотря на государственную поддержку в виде закона и требования президента страны.
Человечество должно стремиться покрывать все свои нужды в энергии только текущими возобновляемыми источниками, а накопленные в течение 60 млн лет ресурсы должны служить государственными резервами и принадлежать будущему поколению. Ведь А. Эйнштейн получил Нобелевскую премию за работу, касающуюся возникновения и превращения света, а не за теорию относительности.
– Ого, сколько внутренних резервов имеется. Как их освоить?
– Это нам вполне по силам, если действовать. Я в силу своего возраста боюсь только Бога. Но когда ты в одной отрасли без перерыва работаешь 62 года, да еще с момента её создания, пройдя все её служебные ступеньки, действительно очень больно, когда она становится не устойчивым локомотивом, а барьером на пути развития экономики страны.
– Спасибо за интервью! С наступающим Днем Независимости и профессиональным праздником энергетиков Казахстана!
Құтмағамбет ТАЛАПБАЙҰЛЫ, «D»
