«Общественная позиция»
(проект «DAT» № 45 (269) от 11 декабря 2014 г.
Герольд БЕЛЬГЕР
ПЛЕТЕНЬЕ ЧЕПУХИ
Из 22‑й тетради
Смотрю по телевизору, как вновь назначенные высокие государственные чиновники перед лидером нации приносят торжественную присягу верности в служении Отечеству.
Акт знаменательный, волнительный. В целесообразности такого акта я ничуть не сомневаюсь.
Однако память тут же подсказывает тех славных азаматов, которые в разные годы произносили публично перед всей страной и президентом – подобные клятвы, а потом, ловко присвоив себе десяток-другой миллионов «зелененьких» (а чаще всего значительно больше), благополучно слиняли за кордон или прямо из зала суда смиренно-мирно, в наручниках отправлялись в каталажку.
Ау! Где они и где их клятвенные заверения перед народом и горячо любимым елбасы?!
Народ лицезрел эти картины не раз и не два. Пересчитать таких юркачей-голубчиков – пальцев двух рук и двух ног явно не хватает. А они, эти рыцари удачи, жируют-благоденствуют в уютных, чистых странах-государствах и в ус не дуют.
И что?
Президент разводит руками и гневно-возмущенно вопрошает: «Куда из казны делись десять миллиардов?!». Апырай, в самом деле неужто ему невдомек, куда делись столько тонн валюты?! Да, чай, любой Мыркымбай точно скажет, куда и сколько.
Ну, ладно. Не о том сейчас веду речь. Перейдем к самой процедуре принесения присяги.
Стоят рядком новоиспеченные государственные мужи (все в дорогих костюмах, при галстуках, чин-чинарем, и я ни о ком из них худого слова не скажу, ибо детей с ними не крестил и каши не ел) и что-то бубнят – большинство читает по бумажке. Неужели не смогли выучить пару-другую фраз, тем более если они идут от чистого сердца? Слов не слышно, каков текст клятвы – можно только догадываться. Почему-то и президент, абсолютно свободно и раскованно говорящий по-русски и по-казахски, об ответственности перед страной и обществом тоже читает по бумажке.
Что такое? В чем дело? Или так принято? Таков ритуал, порядок?
Не могу знать.
Мне бы хотелось услышать из уст высоко воспаривших чиновников конкретные, проникновенные, искренние, а не казенные слова. Ну, например, «Клянусь карабчить не более пяти миллионов». Или: «Торжественно обещаю лишний раз не лезть в государственный карман». Или: «Если стырю сто миллионов – отрубите мне руку». Или: «Чтоб мне провалиться в тартарары вместе с женой, токалкой и детьми, если позарюсь на народные деньги!». Можно даже так: «Блядь буду, если возьму взятку!». Что-то в этом роде. Вариантов для клятвы много. Важно, чтобы народ услышал и видел по нескольку раз по «Хабару». Чтобы удивленный возглас: «Астафиралла!» прокатился по всей степи, по всем низовьям и верховьям Казахстана.
Тогда, пожалуй, был бы эффект. Тогда можно б было обойтись и без Корана, и без Конституции. Тогда, может, и елбасы мог бы не разводить изумленно и обескураженно руками и спрашивать у своих безмольствующих везиров: «Куда делись десять миллиардов?!»
И мне пришли на память клятвы моих аульчан в далекие послевоенные годы.
Был у нас в ауле не в меру темпераментный и вспыльчивый учитель, который по праздникам нещадно колотил свою покорную келиншек почему-то у подножья гипсового, обшарпанного памятника вождю пролетарской революции. Однажды в приступе гнева учитель даже пытался свою несчастную жену зарезать, но не оказалось под рукой ножа.
Аульчанам этот беспредел надоел. Собрались в учительской коллеги, директор школы, завуч, старейшины аула, председатели аулсовета и колхоза и вызвали бузотера на ковер.
«Оллахи-беллахи, Аллахом клянусь, больше такого не повторится», – сказал аульный Отелло.
«Не верим!» – отрезали аульчане.
«Если такое еще раз допущу, жалғыз баламның қанын ішейін… Выпью кровь единственного сына!»
Сказав это, он зарыдал. От такой страшной клятвы и аульчане прослезились.
И что?
Пальцем не тронул он больше своей Дездемоны. И народили они после того случая еще шестерых детей. И всех вывели в люди.
И еще был в ауле жуткий сквернослов, охальник и выпивоха. От его закрученного мата краснели и опускали глаза аульные буренки. Пьяный, он валялся, где попало, позорил всю округу.
Пришлось и его песочить в колхозной конторе.
«Все! Завязал!» – пролепетал растерянный алкаш.
«Клянись!»
«Ни капли больше в рот не возьму! А возьму – сам распорю свое поганое брюхо!»
Поверили. И страшную свою клятву он сдержал. А позже он даже возглавил в ауле антиалкогольную кампанию.
Вот примерно такие клятвы должны произносить государственные мужи перед президентом. И не по бумажке по слогам читать заготовленный текст, а говорить от сердца. Тогда, надеюсь, и тотальное воровство малость схлынет. Тогда, может, и коррупция пойдет на убыль. Тогда, может, и патологический, хронический вор укоротит свои аппетиты. Тогда и елбасы не приходится краснеть за своих верноподданных и поднимать с места лукавых везиров и задавать риторический вопрос: «Куда делись десять миллиардов?!»
Если и дальше так пойдет, то однажды мы услышим «Эй, ағайындар! Куда делась страна?!»
Поверьте, в Урлыкстане без крутых мер не обойтись. Иных арланов и шакалов вместе со всем выводком надо будет не за кордон сплавлять, а отправить в те края, где на собаках ездят. Дабы умерили свою алчбу.
Такие мыслята роились в башке, когда я лицезрел присяжный спектакль по телеящику. Пошли звонки: «Видел?»
Видел. О том и пишу.
Берегись авто…любитель!
Алматы заполонили
ЗНАКИ ДЛЯ…
ШТРАФОВ?
(Продолжение. Начало в номере от 04.12.2014 г.)
Генпрокуратура
провоцирует автомайдан?
Практика необоснованных поборов в бюджет привела к тому, что многие водители стали хроническими должниками перед государством. Они просто игнорируют уведомления о наложенных на них штрафах. Видимо, общая задолженность достигла таких гигантских размеров, что в дело вступило «око государево». Недавно заместитель генерального прокурора РК Жакип Асанов огласил поспешные меры жесткой борьбы с уклонистами. Например, предложено лишать неплательщиков водительских удостоверений, не выдавать им банковские кредиты, снимать деньги с их мобильных телефонов и т.д. Эти неумные меры не только противоречат мировым стандартам прав человека, но и отчасти подвергают опасности жизнь людей. Скажем, нужно вызвать помощь больному, сообщить МЧС о пожаре, сообщить полиции о преступлении, а телефон водителя не работает, так как мытари с него деньги умыкнули.
К сожалению, приходится лишний раз констатировать, что власть имущие в Казахстане действуют несистемно, часто принимают решения, от которых разит очевидной бездумностью. Потому, резко увеличивая размеры штрафов, они не учли уровня жизни основной массы населения. Они давят непомерными штрафами водителей автотранспорта, но не слишком заботятся о качестве дорог и оптимальной организации дорожного движения. А про возможные социально-политические последствия своих прожектов даже Генеральной прокуратуре помыслить не дано.
Какой водитель
не любит быстрой езды
Высокая скорость автомобиля, безусловно, увеличивает риск аварии или катастрофы, особенно если водитель не дружит с головой. Поэтому разумных ограничений скорости никто не отрицает. Однако медленно тащиться по городу в условиях его массовой автомобилизации тоже невозможно. Недаром в Киеве для разгрузки постоянных пробок местное ГАИ недавно инициировала повышение скорости летом на некоторых улицах до 80 км в час. У нас, полагаю, такое решение тоже назрело. Например, до 80 км необходимо узаконить движение машин на основной части модернизированного проспекта Рыскулова.
Скоростной трассой можно сделать тот же проспект Суюнбая, если срезать несколько его изгибов и построить ряд пешеходных переходов. Конечно, реконструкция потребует серьезных затрат. Но они окупятся за счет сокращения времени перевозки грузов и пассажиров. А если вдоль выпрямленного проспекта Суюнбая городские власти продолжат первую линию метро, ее ветка тоже станет на километр-полтора короче. А это экономия огромных средств.
В пику часам пик
Загруженность транспортом городских улиц имеет свою выраженную цикличность. Чтобы смягчить так называемые «часы пик», во многих зарубежных странах нормативно разнесли начало трудовой деятельности населения. Скажем, в Германии строительные фирмы, заводы и фабрики работают с 6 утра. И немцы считают это удобным, поскольку уезжают домой в 3 часа пополудни, могут остаток дня посвятить детям, обычным житейским делам.
Толковое полицейское руководство давно бы вышло на местные власти с предложением внедрить в Алматы подобный зарубежный опыт. Для этого оно могло бы совместно с другими государственными службами посчитать трудовые ресурсы города и разделить его предприятия, учреждения, организации на пять-шесть категорий, каждая из которых по решению акимата будет обязана начинать свой рабочий день строго в определенное время.
Допустим, производственные коллективы должны работать с 7 утра, учебные заведения и медицинские учреждения – с 8. И так далее. В последнюю категорию, которая начнет свой трудовой день в 12 часов, можно включить частные фирмы «офисно-сидячего» характера, зарабатывающих прибыль на компьютерах в любое время дня и ночи. В Москве из-за транспортных пробок многие подобные структуры самостоятельно перенесли рабочее время на вторую половину дня и вечер.
Если такое мероприятие провести продуманно и жестко, то результат, уверен, не замедлит сказаться. Улицы города станут более свободными, транспортные потоки на них заметно уменьшатся со всеми вытекающими из этого последствиями. Вот только и количество штрафов с водителей может поубавиться.
Геннадий ЛУПАРЕВ,
Доктор юридических наук
