Четверг , 10 июля 2025

Как Назарбаев ПРОИГРАЛ самому себе?

Это мог­ла быть исто­рия боль­шо­го рефор­ма­то­ра. А ста­ла био­гра­фи­ей чело­ве­ка, кото­рый всё упу­стил и даже не понял этого

6 июля Нур­сул­та­ну Назар­ба­е­ву испол­ни­лось 85 лет. Он мог вой­ти в лето­пись стра­ны как рефор­ма­тор – эта­кий казах­ский Ата­тюрк, казах­стан­ский де Голль или, на край­ний слу­чай – степ­ной Ган­ди. Не пото­му, что был им ров­ней, а пото­му, что ока­зал­ся в нуж­ное вре­мя в нуж­ном месте.

Но исто­рия не про­ща­ет тех, кто не готов к её вызо­вам. А он не спра­вил­ся – ни с соблаз­на­ми, ни с окру­же­ни­ем, ни с собой.

Назар­ба­ев один из немно­гих лиде­ров на пост­со­вет­ском про­стран­стве, кто фор­маль­но ушел доб­ро­воль­но. Его немно­го­чис­лен­ные сто­рон­ни­ки назы­ва­ют это поступ­ком достой­но­го чело­ве­ка. На деле же всё напо­ми­на­ло теат­раль­ную поста­нов­ку: герой не ухо­дит за кули­сы, а про­сто пря­чет­ся за деко­ра­ци­я­ми. Хотя, похо­же, и этот акт уже завершён.

Нур­сул­тан Аби­ше­вич чистей­ший про­дукт позд­не­го СССР. Мастер аппа­рат­ных игр с про­вин­ци­аль­ным про­ис­хож­де­ни­ем и импер­ски­ми амби­ци­я­ми. Под­пись под актом о неза­ви­си­мо­сти он поста­вил, но не при­нял его серд­цем. Рас­пад СССР стал для него лич­ной тра­ге­ди­ей: в меч­тах он видел себя гла­вой обнов­лён­ной импе­рии – не из мос­ков­ско­го гнез­да, а с наци­о­наль­ных окра­ин. Поэто­му суве­ре­ни­тет Казах­ста­на он вос­при­нял как вынуж­ден­ную жерт­ву. Послед­ним вышел из соста­ва Сою­за. Вве­де­ние соб­ствен­ной валю­ты ста­ло почти актом наси­лия над его чув­ства­ми, но при­шлось: госу­дар­ствен­ность тре­бу­ет символов.

В 1990‑е он одна­ко адап­ти­ро­вал­ся. Сумел выгля­деть дру­гим. Тем самым «Папой», как назы­ва­ли его в кулу­а­рах. Стро­гий, хариз­ма­тич­ный, места­ми даже оба­я­тель­ный лидер ново­го госу­дар­ства. Он возил с собой биз­не­сме­нов за рубеж, читал газе­ты, окру­жил себя моло­ды­ми рефор­ма­то­ра­ми. Пытал­ся сохра­нять кон­такт с наро­дом. Допу­стил рыноч­ные рефор­мы. Отка­зал­ся от ядер­но­го ору­жия (впо­след­ствии, впро­чем, регу­ляр­но вымо­гая за это Нобе­лев­скую пре­мию мира). Каза­лось, он дей­стви­тель­но хочет постро­ить нор­маль­ную страну.

А потом всё пошло по сце­на­рию клас­си­че­ских афри­кан­ских дес­по­тий: семья, нефть и страх. Рост неф­тя­ных цен стал пере­лом­ным момен­том. Род­ствен­ни­ки захо­те­ли долю. Дети, пле­мян­ни­ки, зятья – каж­дый полу­чил по кус­ку стра­ны. Кому шах­ту, кому банк, кому мини­стер­ство, кому базар. Госу­дар­ство пре­вра­ти­лось в семей­ную лав­ку. Когда зять Рахат Али­ев попы­тал­ся устро­ить двор­цо­вый пере­во­рот, игра закон­чи­лась. Назар­ба­ев испу­гал­ся, и нача­лась эпо­ха зачи­сток: от вла­сти, от прес­сы, от потен­ци­аль­но опас­ных людей.

Аста­на ста­ла новой сто­ли­цей вовсе не из-за гео­по­ли­ти­ки. Про­сто Папа хотел сбе­жать от алма­тин­ской эли­ты, кото­рая смот­ре­ла на него свы­со­ка. В мему­а­рах он почти чест­но при­зна­ет­ся: ста­рая казах­стан­ская номен­кла­ту­ра каза­лась ему слиш­ком уве­рен­ной в себе. А он – быв­ший ПТУш­ник – рядом с ними всё еще буд­то сда­вал экза­мен по «соци­аль­но­му равенству».

Исто­рия пода­ри­ла Назар­ба­е­ву шанс. Вели­кий шанс. Он мог стать наци­о­наль­ным геро­ем, новым Абла­ем, соби­ра­те­лем зем­ли. Ведь мно­гое про­изо­шло имен­но при нём: при­зна­ние гра­ниц, вступ­ле­ние в ООН, вве­де­ние наци­о­наль­ных сим­во­лов. Он мог бы затмить всех – и ханов, и Абая, и дея­те­лей Алаш-Орды. Не по заслу­гам, а по пра­ву случая.

Но он выбрал нефть, день­ги и лич­ную власть. Не стал отцом нации – стал гла­вой кла­на. Кла­на, глав­ная цель кото­ро­го при­брать к рукам всё, что при­над­ле­жит народу.

При нём были уби­ты Заман­бек Нур­ка­ди­лов, Алтын­бек Сар­сен­ба­ев, Нури Муф­тах, Асхат Шари­п­жа­нов. Кто не сел – сбе­жал. Кто не сбе­жал – исчез.

Казах­стан поте­рял 30 лет. А он поте­рял глав­ное – шанс. Исто­ри­че­ский. Судьбоносный.

Место в учеб­ни­ке у него, конеч­но, будет. Но не в том раз­де­ле, куда он рас­счи­ты­вал попасть. Назар­ба­ев из сим­во­ла эпо­хи пре­вра­тил­ся в её диагноз.

Симу­лякр отца. И напо­ми­на­ние о том, как чело­век может полу­чить всё и про­иг­рать самое важ­ное. Вся дол­гая жизнь юби­ля­ра – это, по сути, исто­рия утра­чен­но­го вели­ко­го шанса.

Қай­рат Қай­кенұ­лы, «D»

Республиканский еженедельник онлайн