«Общественная позиция»
(проект «DAT» №07 (278) от 19 февраля 2015 г.
Разговор на разворот
Ныне у нас в стране наступили времена, когда старые истины низвергнуты, а в новых еще много неустоявшего и временного. Пожалуй, в большей мере это относится к таким новоявам, как долги и кредиты. Мир их цифр и процентов становится для нашего восприятия обычным сопровождением. Мы стали исходить в своих потребностях не просто в возможном, а в желаемом и даже воображаемом ее исполнительстве, и для этих вечноударяющихся целей научились залезать в долги и кредиты. Потребительская вакханалия в стране, не подкрепленная уровнем нашей работы, захлестнула общество и в первую очередь ее молодежное крыло.
Однако первоначальный тренд такого нарастающего и обжорного потребительства был задан государственно-чиновничьими сценариями поведенчества. Еще первое правительство страны во главе с премьер-министром С. Терещенко с безгрешным мотовством проело начальные кредиты Казахстана.
Вместе с тем никто не был наказан, а выводы были безутешны. «Разворовали…», – сказал в одном из своих интервью С. Терещенко. «Не возвращают…», – эхообразно отметили финансовые органы. И всех, в лучших традициях Остапа Бендера, в еще большей мере понесло в кредиты, в потребительство и в долги.
Но первоначально это делалось с некоторой оглядкой на прошлый опыт и с советскими еще раздумьями по их возврату. На базе кредитов в стране появились первые казахстанские олигархи, завершился этап прихватизации. Однако экономика страны не развернулась на позитивный тренд. Наибольший спад Казахстана пришелся на 1998 год, когда наши показатели упали почти на 40% против уровня 1990 года, если считать в постоянных ценах тех начальных лет. Сравните ВВП 1990 года – 29,7 млрд. и 1998 года – 18,3 млрд. долларов. Только в 2004 году в Казахстане рост ВВП достиг 30,8 млрд. долларов и вышел этим обстоятельством на уровень 1990 года в постоянных ценах тех лет. Как видно из этих цифр, экономика страны после значительного прогиба 1998 г., только через 13 лет, в 2004 г. вышла на уровень 1990 г.
Мы упустили время и возможности, которые нам теперь никто не вернет. Однако и уровень внешней задолженности к концу 2004 году достиг катастрофической величины в 32 млрд. долл.
Получается, что его величина превысила годовое ВВП Казахстана тех лет.
Все эти основные цифры взяты с фундаментальной исследовательской книги «Мировая экономика 1970–2013 г.», под авторством И. Кушнир, написанный по материалам мониторинга мировых банков. Кстати, заключительные итоговые показатели в этом исследовательском труде также говорят о том, что экономика Казахстана к 2013 году превысила показатели ВВП 1990 года в 2 раза в критериях постоянных цен. Это заключение совпадает с аналогичными выводами мониторинга «Сбербанка России» (Г. Греф). Одним словом, внешняя задолженность страны в 2004 году достигла катастрофической черты. Еще в 2005 году Счетная палата республики, говоря о долге в 32 млрд. долл., подчеркивала такое критическое обстоятельство.
В отчете председателя СК РК О. Оксикбаева отмечалось, что все это «создает не только угрозу экономической безопасности, но и становится частью монетарной составляющей инфляционного процесса в стране». Цифры по внешнему долгу тех лет и по настоящее время читатель может самостоятельно проанализировать в сводной таблице. Разумеется, для удобства понимания они приведены в реальных ценовых объемах ВВП сегодняшнего дня, по нашей статистике. Как видно из таблицы, отношение внешнего долга к ВВП страны колеблется у нас в коридоре 66–92%. Наибольшие их значения приходятся на кризис 2007–2009 г. Вместе с тем и в благополучные (тучные) последние года (2011–2013) их величина составляла в среднем 67%. Согласно рекомендаций Всемирного банка, безопасным уровнем внешней задолженности по отношению к ВВП считается цифра 50%.
Однако для развивающихся стран, имеющих сырьевую направленность, на наш взгляд, этот уровень должен быть не более 30%.
Чем больше страна зависит от изменчивой мировой цены на сырье, тем меньше и консервативней должна быть долговая планка его кредитной потребности. И, напротив, страны с высокой диверсификационной экономикой, способные оперативно изменять свои рыночные и товарные возможности, могут позволить себе и более высокий, чем 50%-й уровень долгов. Исходя из этих посылов, сложившую планку нашей внешней задолженности следует считать запредельным, если не катастрофичным.
Наша экономика до 80% зависит от изменчивой рыночной цены на сырье и практически не имеет диверсификационной составляющей, тем более в части структуры экспорта.
Кроме того, по производительности труда в одноименных отраслях мы отстаем от развитых экономик не на проценты, а в разы. Например, в сельском хозяйстве наше отставание в этой номинации достигает до трех-пятикратных значений. Аналогичные реалии и в легкой промышленности, и в строительной индустрии и во многом ином. Поэтому если внимательный читатель посмотрит четвертую строчку таблицы, где приведены цифры внешнего долга страны в пересчете на одного человека, то негативность восприятия только усилится.
Получается, что в 2005 году, когда наша страна вышла на уровень своей прошлой экономики 1990 года, мы имели внешнюю задолженность – 2874 долл. в расчете на одного человека. Сегодня мы в этом показателе превзошли цифру 9000 долл., т.е. рост составил 315%. Согласитесь, когда каждый гражданин нашей страны, начиная от грудного ребенка и кончая глубоким стариком, несет на себе груз такого долга, через своих активных налогоплатильщиков, можно ли говорить о рыночной успешности нашего Казахстана. Ближайший северный сосед Россия в одноименных показателях этого рода выглядит куда красивее. Здесь в 2001–2015 гг. уровень внешнего долга в расчете на одного человека был в коридоре 3000–5000, снизившись сегодня до 4100 долл. А уровень внешнего заимствования по отношению к ВВП колеблется в оси 30%. Как мы видим, эти отрицательные цифровые уровни в России в два раза меньше, чем в Казахстане. Показатель диверсификации экономики нашего северного соседа намного выше, чем у нас. У них есть развитый, даже по мировым уровням военно-промышленный комплекс с соответствующим экспортным потенциалом. Есть лесная и рыбная промышленность с огромной ресурсностью для своего развития. Наше внимание к этой стране сегодня диктуется обстоятельствами единой экономической зоны. Пусть это будет некоторым отвлечением от темы статьи, но сегодня в СМИ обсуждается много материалов по нашей взаимной торговле. Высказываются мысли о введении таможенного контроля, барьерных пошлинах, квотах и т.д.
Зачем тогда наше правительство два года системно декларировало народу о выгодах взаимопроникающего союза? Ведь еще в начале 2014 года соответствующие министерства и наш бизнес заявляли о том, что в связи с санкциями для нас открылся непочатый край работы, особенно для аграрного сектора.
Сегодня тот же Минсельхоз нашей страны развернулся на 180 градусов и требует ограничений и квот по ввозу дешевых продуктов из России. Нам, казахстанцам, потребляющим товары на мировом рынке (базаре), абсолютно все равно, где он произведен. Лишь бы он удовлетворял нас по качеству и дешевой цене. Патриотизм в рыночном товарном потребителстве – категория абсолютно невоспринимаемая. Что плохого в том, что из-за дешевого российского бензина его стоимость на наших заправках упала сегодня до 99 тенге за литр. Авторам статей, педалирующих запретительный вектор, надо просто понять и объяснить народу следующее обстоятельство.
То, что мы видим в приграничной торговле, которая продвигается вглубь Казахстана, не есть какая-то технологическая новация России, из-за чего их товар стал дешевле. Россияне работают так же, как и мы, плохо, с низкой производительностью труда. Они переигрывают сегодня нашу экономику только за счет слабого курса рубля.
Случившееся – следствие величайшей ошибки экономического блока нашего правительства и лично премьер-министра Карима Масимова. Это может привести к реальной остановке ряда наших отечественных предприятий, в том числе и НПЗ. Нельзя интегрируясь в мировую рыночную систему (а мы уже собираемся вступить в ВТО), держать курс своей национальной валюты в регулируемом корсете (коридоре). Она (тенговая валюта) должна быть рыночно скорреспондирована в разноуровневых сценариях других валют, исходя из своей рыночной цены и веса экономики, которая за ней стоит.
Если мы будем тупо удерживать национальный курс, то это уже не рынок, а квазирынок. И наша валютная резервность, и наша реальная экономика будут размыты и опрокинуты конкурентным рынком уже в течение одного-двух будущих лет. Начнется вывоз капитала из страны (он уже идет). С Россией еще можно договориться. А в рамках ВТО нам, что, тоже ссылаться на 29‑ю статью Евразийского союзного договора?! Мировая экономика через ЕБРР рекомендует Казахстану введение режима инфляционного таргетирования и плавающего обменного курса. А мы идем наперекор со своим спецкурсом.
Россия сегодня демонстрирует рыночную приверженность своей экономики и валюты, хотя там есть свои болячки. Белоруссия снизила курс своей валюты на 30%. Однако и без близоруких кивков на эти обстоятельства мы не можем не видеть, что и премьер-министр России Д.Медведев, и председатель Центробанка Э. Набиуллина и министры экономического блока этой страны выступают с разъяснениями и видениями возникших проблем много чаще, чем наше родное правительство. Например, наш премьер-министр К. Масимов поймал такую тишину в своих деяниях, что иногда хочется спросить, он у нас вообще есть? Ведь в своем январском обращении к народу Казахстана, президент нашей страны Н. Назарбаев требовал, чтобы правительство «разъясняло народу» трудные вопросы и проблемы, возникающие сегодня в связи с кризисом. А наш кабинет министров воспринял это по-своему, и они притихли в своих кабинетах как в деяниях, так и в разъяснительстве.
Или они не знают, что делать дальше? Выскажусь в двух предложениях о пресловутой дедолларизации, обстоятельствами которой чаще других педалирует председатель Нацбанка Казахстана Кайрат Келимбетов. К сегодняшнему уровню долларизации наша страна пришла не за один день, а в течение почти четверти века. Этот тренд задался деяниями правительства, а не народными устремлениями и желаниями. Нам, в особенности старшему поколению, проще жить в одномерном тенговом восприятии экономики и рынка. Однако, кто резервирует наши государственные рисковые сбережения в валюте (Нацфонд), в размере 200% от годового бюджета страны?! Кто довел до того обстоятельства, что мы должны внешнему миру 67% своего годового ВВП в иностранной валюте?! Кто развернул лицо нашей страны на забугорное валютное потребительство до 30–100 % в зависимости от номинации?!
Неужели это сделал сам наш народ, который теперь надо пугать и долбать инструментариями дедолларизации, развернувшись в этом деянии на 180 градусов. Что, экономический блок правительства хочет социального взрыва на ровном месте, сама инициировав очаг напряженности? 12 февраля К. Келимбетов сообщил, что уже на следующей неделе будет утвержден совместный с правительством план по дедолларизации. «Это предполагает, что все люди и компании, которые «перевернулись» в доллары, теперь обратно будут «переворачиваться» поэтапно в тенге», – сказал он.
Безусловно, разворот нужен, он необходим. Но его надо делать очень плавно, 5–7 лет, поговорив с людьми по душам.
Мы ведь народ, а не стадо баранов, которых можно развернуть (дедолларизировать) одним, пусть даже совместным окриком правительства и Нацбанка. При этом натравив для своих недальновидных целей экономический инструментарий «фискальных» собак.
Я поражаюсь безграмотности наших чиновников, в том числе и в поведенчестве разговора с народом. Когда они будут говорить с нами как с налогоплательщиками, как с людьми, а не наклонять «переворачивать» нас в удобные для них позы.
Пусть они хотя бы раз в год читают Конституцию нашей страны, где в статье 3 записано: «Единственным источником государственной власти является народ».
Возвращаясь к теме нашей статьи, отметим, что при общем анализе бывших стран СССР наиболее худшие показатели по уровню внешней задолженности по отношению к ВВП отмечаются у Казахстана. Близкие к нам отрицательные сценарии наблюдаются в Киргизии, Армении и Украине. Этот показатель у названных стран так же, как у нас, превышает 60%. У России, Узбекистана и Азербайджана он находится ниже уровня 40%, что считается хорошим показателем. Остальные неназванные страны в промежуточной зоне между этими цифрами. Однако в таких государствах, как Киргизия, Таджикистан и Армения, в силу неразвитости их экономик и низких объемов ВВП, конечная цифра внешнего долга в расчете на одного человека невысокая. Например, в самой долговой стране Киргизии на одного гражданина приходится всего 1,1 тыс. долл. заимствований.
Анализируя параметры внешних долгов для индивидуальной экономики каждой страны, следует учитывать и просчитывать как факторы ее позитивности, так и негативные сценарии. Проведенные многочисленные исследования и анализы показывают и свидетельствуют, что в Казахстане нет какого-то целеполагающего и системного подхода в просчитывании трендов внешнего заимствования. Все идет по старому советскому принципу.
Проси больше, бери, сколько дадут, трать, как можешь. Поэтому сегодня на обслуживании «основного тела кредита» и процентов по ним расходуются огромные государственные средства и финансовые ресурсы наших национальных компаний. Через так называемую межфирменную задолженность проедаются наши реальные народные минеральные ресурсы. Кашаганское месторождение еще не начало работать, а уже только по этому проекту мы будем расплачиваться своей народной нефтью на сумму около 54 млрд. долларов понесенных затрат. Однако радует то, что наш государственный и гарантированный долг находится в зоне невысоких рисков. Их объемы перекрываются общим золото-валютным резервом страны. К позитиву можно отнести и то обстоятельство, что в последние 2 года наш банковский сектор снижает свой внешний долг в среднем на 10%. Здесь мы ушли от критической черты. Однако это слабое утешение, когда видишь растущие объемы долгов наших казахстанских предприятий. Хотя терзают меня смутные сомнения, что определенная часть наших внешних долгов – это валюта, вывезенная отечественными Бендерами и Корейками.
Они, совершив круг через офшорную зону Нидерландов и прочих серых сомнительностей, вернулись на наши неконтролируемые недра в виде иностранных инвестиционных вливаний. И это все по кругу, и уже много лет. Будущая транспарентность вскроет здесь удивительную картину. Все ведь когда-нибудь кончается. Закончится для нашего слепого народа и это.
Сегодня рост ВВП Казахстана замедлился, если не остановился. В заявленный прирост по 2014 году в размере 4,3% верится с трудом. Это опять издержки нашей знаменитой казахстанской статистики. С учетом девальвации в феврале 2014 года, скорее всего в долларовом исчислении даже будет некоторый откат. Это уже было в 2009 году, когда правительственная статистика говорила о росте экономики в 1,5%, а потом обозначилась низкая цифра ВВП в 115,3 млрд. долларов (см. таблицу).
Однако однозначно, что в наступивший 2015 год положение в экономике только ухудшится. Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) пересмотрел свой прогноз по росту ВВП Казахстана в 2015 году, снизив его с 5,1 % до 1,5%. По мнению ЕБР, замедление роста ВВП ожидается не только у нас. В России этот показатель упадет до минус 4,8%, Украине – минус 5%. Рост ВВП Киргизии понижен до +3,2%, у Туркмении до +9,7%, Китае около +8%, США до +4%, то есть показатели здесь неплохие.
Говоря о кризисе, мы должны понимать, что сегодня замедлился темп его роста. Из этого негативного тренда сползания выбираются уже большинство стран. Однако в нашем окружении отрицательный сценарий по Украине, России и Казахстану наверняка сохранится до 2017 года.
В принципе рекомендации ЕБРР в отношении Казахстана в части ее целеполагающего применительства и, разумеется, с нашей спецификой экономики такие же, какие обозначены для Греции.
Выход из стрессовой ситуации у Казахстана есть, констатировали аналитики ЕБРР:
– «Нурлы жол» и другие программы налогово-бюджетного стимулирования являются ключевыми для роста в краткосрочной перспективе. Казахстану необходимо продолжить реформы, увеличить целевые инфраструктурные затраты, повысить роль и объемы капитала, уделять больше внимания инновациям. Однако управление и эффективность правительства и исполнительных структур имеют решающее значение для достижения этой цели. Здесь еще раз подчеркнули, что нужно улучшить управление и разработать механизмы для более эффективного использования государственных средств в инвестициях.
В связи с изложенным необходимо подчеркнуть, что сегодня ни в коей мере нельзя сокращать объемы строительства объектов, которые впоследствии дадут продукцию с высокой стоимостью. Ни о какой приостановке в возведении таких объектов нельзя говорить. Напротив, их инвестирование необходимо увеличить в разы. Разумеется, отсортировав и отобрав для этих целей самые инновационные и экспортоориентированные из имеющегося их числа.
Золото-валютные резервы страны составляют сегодня 102,5 млрд. долл. или в пересчете на одного казахстанца около 5900 долл.
«Тучные годы по нефти» хорошо подпитали наш резерв. Названный выше удельный показатель резервирования – один из самых высоких на Евразийском континенте. Выше нас эта цифра только в Норвегии и арабских нефтяных странах.
Без уменьшения наших рисков и для целей будущего вполне логично и уместно выделить еще около 6 млрд. долл., сверх объемов по объектам «Нурлы жол». В кризис, а он у нас будет ощутим – социально, с большими сокращениями рабочих мест (они уже начались), необходимо наращивать бюджетные усилия по строительству. Именно на этом строится макроэкономическое вмешательство государства в кризисную экономику (теория Кейнса).
В каждой области следует дополнительно предусмотреть постройку 3–4 заводов и фабрик. Кроме того, надо расширить программные цели по аграрному сектору, чтобы обеспечить собственную продовольственную безопасность.
Однако после всего вышесказанного и кроме того принимая во внимание мои выводы, изложенные в статьях с общим названием «Чем мы больны?» (ДАТ №12 и №18–19, 2014 года), а также в материале «Когда ослепший в поводырях у тенге» (ДАТ №4, 2015г.), у меня, как у автора, нет уверенности, что экономический блок правительства поправит здесь свои ошибки и явные недоработки. Абсолютно очевидно, что этот вопрос не контролируется или не воспринимается критично лично премьер-министром К.Масимовым.
Случившееся – следствие величайшей ошибки экономического блока нашего правительства и лично премьер-министра Карима Масимова. Это может привести к реальной остановке ряда наших отечественных предприятий, в том числе и НПЗ.
Смотрите на показатели таблицы в строке 4. Если внешний долг на одного казахстанца в 2006 г. составлял 4868 долл., то за годы его руководства исполнительной властью (2007–2015 гг.) он превысил эту величину почти в два раза и достиг уровня 9070 долл. В который раз приходится утверждать, что у К. Масимова нет общего видения экономики страны.
Негативно тождественны с ним в этом стиле и видении своей работы деятельность министров А. Исекешева и А. Мамытбекова. Они никогда не работали в реальном секторе производства, в районном и областном уровнях экономики. Не могут связать между собой задачи межотраслевого корреспондирования. Поясню это на конкретном примере. По программе ФИИР и другим построены новые мясокомбинаты и молзаводы. В частности, последний мясокомбинат сдан в ЗКО. Вместе с тем все они работают не в полную силу и тем более не в 2–3 смены, чтобы была обеспечена их высокая рентабельность, быстрая окупаемость и возврат денег. Однако Минсельхоз не предусмотрел корреспондентные мероприятия, с тем, чтобы через инструментарий партнерского кредитования соответствующих районов увеличить помощь тем животноводческим фермерам, которые обеспечат сырьем загрузку мощности новых мясомолзаводов.
Тем временем международное рейтинговое агентство «Standart Poors» понизило долгосрочный рейтинг Казахстана в 2015 году по обязательствам в иностранной и национальной валюте, с «ВВВ+» до «ВВВ» с негативным прогнозом. Это и есть отметка работы нашего правительства и Нацбанка, как неудовлетворительная. Неужели и дальше они будут изображать в своих деяниях поисковость и озабоченность, когда и не вооружившись очками видения оценок рейтинговых агентств, мы понимаем, что наше правительство работает безрезультатно. Однако напомнимся и тем, что нашей стране уже озвучивался подобный негативный международный экономический вердикт еще в 2009 году. И в том, и в сегодняшнем случае правительством Казахстана руководил К. Масимов.
Получается, что премьер-министр нашей страны дважды наступает на одни и те же курсовые грабли и не учится или не знает, что делать дальше.
Мы, казахстанцы, уже устали слушать о наших растущих долгах, вечноожидательной девальвации, нарастающих волн кризиса. Я, как рядовой налогоплательщик, не хочу отвечать по внешним долгам в размере 9070 долларов на одного человека. Пусть за них отвечает наше безрезультатное и пустопорожнее правительство во главе в К. Масимовым.
Кризис сегодня в правительстве, а не в богатом на ресурсы Казахстане. Как не вспомнить здесь одно из последних высказываний Герольда Бельгера: «…При таком богатстве говорить об экономическом кризисе в независимой стране – глупость, это нонсенс. Это смешно… Значит, кризис в головах правителей… Его в Казахстане быть не должно».
Кто теперь так скажет?
Айдар Сейт-кожа СЕЙДАЛИЕВ,
экономический обозреватель,
«D»
