• Гость нашей сегодняшней диалоговой площадки – Асхат РАХИМЖАНОВ, выпускник Евразийского национального университета по специальности «Политология», руководитель филиала Общенациональной социал-демократической партии (ОСДП) в г. Астане.
– Асхат, в начале июля прошлого года на казахстанской территории потерпел крушение очередной ракетоноситель «Протон‑2». Официальная власть сделала вид, что ничего страшного не произошло – наверное, привыкла, подумаешь, где-то в кызылординских степях, не в Астане же. На фоне гробового молчания правительства, «Казкосмоса» оперативное, если можно так выразиться, создание движения «Антигептил», и по их инициативе, кажется, всколыхнуло общественность. Благодаря СМИ уже первая протестная акция «антигептиловцев» у здания российского посольства получила поддержку наших граждан и вызвала раздражение у власти. Что с движением сейчас?
– Тут надо сразу оговориться. «Антигептил» – это астанинская инициатива. Были разговоры о создании подобных групп в Алматы, Уральске, Кызылорде, где-то еще, но, к сожалению, этого не произошло. Потом появилась идея, я даже не знаю, кто ее инициатор, создать республиканское движение «Халықтық альянс». Тогда мы приняли решение, что наш «Антигептил» станет составной структурной частью этого движения. «Халықтық альянс» был создан, координатором его на организационном собрании в Астане на альтернативной основе был избран Мухтар Тайжан. Но никаких акций протеста после этого не последовало. А мы продолжали свою работу.
В марте этого года было новое собрание «Халықтық альянс» здесь, в Астане. К сожалению, Мухтар Тайжан прибыть не смог, не приехали многие из тех, кто был активен на первом собрании, новым координатором был избран Болатбек Блялов. Сейчас центр движения находится в Астане. Вот так получилось.
«Антигептил» мы не стали юридически регистрировать, потому что прекрасно понимаем, что в таком случае будем играть на поле «противника». Мы понимаем, что благодаря законам, в том числе о мирных собраниях, правовое поле в Казахстане не предназначено для того, чтобы гражданское общество развивалось демократическим путем. А последние поправки в Уголовный и Административный кодексы и вовсе не оставляют никаких надежд и иллюзий – ужесточены санкции за несанкционированные митинги. Вы же знаете, в Казахстане они носят разрешительный характер, за 10 дней вперед мы должны испросить разрешения у акимата. Но при этом мы проигрываем в актуальности события и темы. А одиночные акции? Их не назовешь пикетом, потому что в законе говорится о группе лиц, а тут один человек выходит на акцию протеста. Но все равно, как мы убедились на «Антигептиле», наши одиночные пикеты правоохранительные и судебные органы подводили под несанкционированные митинги и «присуждали» нам административные штрафы. А согласно новым поправкам в законы, выросли размеры МРП, количество дней заключения.
То же самое с понятием «клевета» — что оно означает? Как можно, выступая на митинге, не называть конкретных имен? То есть опять будут бить по рукам, причем серьезно.
– И по свободе…
– Да-да, главное – по свободе.
– Чем завершились январские одиночные пикеты «антигептиловцев»? Насколько вам удалось привлечь к ним внимание общественности Астаны?
– Да, это была целая серия акций. Самый большой административный штраф влепили мне – 25 МРП. Были задержания, нас отвозили в Есильский РОВД, потом суд, в тот же день, правда, отпускали. У полицейских главная цель была сорвать акцию, поэтому любая акция не длилась больше 10 минут. Как только разворачивали плакаты, нас тут же задерживали.
Что касается внимания общественности, то проследить это сложно. Но в социальных сетях, на страничке «Антигептила» реакция была неплохая, т.е. люди были осведомлены, поддерживали нас. Кроме того, несколько раз прошли сюжеты по телеканалам, в интернет- и печатных изданиях. Бывало, едешь в такси, разговариваешь с водителем, а он в курсе наших акций. Промониторить ситуацию, насколько эта тема актуальна, – такие исследования мы не проводили, хотя, конечно, стоило бы. Но проблема гептила, проблема периодических аварий с «Протоном» для граждан понятна достаточно хорошо.
И надо отметить, «Антигептил», наверное, единственная общественная организация в Казахстане, которая на протяжении такого времени протестовала, проводила акции.
Думаю, хорошо, что с самого начала мы сделали правильный выбор в плане организации самого движения. То есть у нас есть один координатор, он избирается ровно на один месяц – никакой узурпации власти, принятие решений – только на собрании, а координатор просто исполняет те решения, которые принимаются на собрании. Кроме того, каждый инициирует какие-то новшества, новые импульсы в деятельность движения, какие-то свежие идеи, в том числе в плане исполнения. Я не припомню ни одной общественной организации, которая бы каждый месяц проводила акции. Это было шикарно. Особенно, когда мы вышли на флэш-моб в антигептиловских желтых комбинезонах и в противогазах. Люди это видели, а чиновники были в ужасе. Но мы понимаем, что за экологию надо бороться, а не ждать погоды из левобережья.
Недавно я разговаривал с одной женщиной, она из поселка, где недалеко упал «Протон». Так вот, по ее словам, вообще кошмар – скотина вымирает на ровном месте, всякие болезни у жителей, почему-то особенно распространен менингит, может, это влияние гептила. Но у нас же в стране этим никто не занимается, не исследует причины ситуаций. Она рассказывала, когда упал «Протон», одной беременной женщине врачи запретили рожать и рекомендовали сделать аборт, потому что гептил имеет мутогенное свойство. Поэтому ситуация там достаточно сложная, а у нас нет какой-то достоверной информации, зафиксированных документально фактов. Люди массово жалуются на ужасное качество питьевой воды, они вынуждены покупать ее.
Нам также неизвестно, выполнило ли российское правительство требование казахстанского Министерства охраны окружающей среды о компенсации, кажется, речь шла о 90 миллионах тенге. Если выполнило, то куда ушли эти деньги, возможно, осели в чьих-то карманах или использованы по целевому назначению, пострадавшим от гептила, – неизвестно. Информация закрытая, она тщательно скрывается от общественности.
Но в любом случае, резонанс на «Антигептил» есть. Ведь задача любого НПО в чем? В том, чтобы оказывать давление на правительство при принятии решений. Одним из рычагов такого давления и является гражданское движение «Антигептил», он справляется с поставленной задачей.
– А обращения «Антигептила» непосредственно к главе «Казкосмоса»?
– Все время идут формальные отписки. Мол, мы не виноваты, мы за это не отвечаем.
– В понедельник, 23 июня, на правительственном часе в мажилисе глава «Казкосмоса» Талгат Мусабаев сообщил депутатам, что принято решение российской и казахстанской сторонами о подписании межправительственного соглашения по экологии космодрома «Байконур», в который будут введены нормы нового Экологического кодекса РК.
Но, сказал он, россияне пытаются навязать нам условие: мол, не будут подписывать соглашение до тех пор, пока Казахстан не предоставит им новую точку падения ступеней ракетоносителя «Союз» в Северном Казахстане. По словам Мусабаева, в свою очередь, казахстанская сторона не подписывается под этим условием. Но не так давно Мусабаев заверял, что через 10 лет Казахстан станет не менее мощной космической державой, чем США, Китай, Россия. А нам это нужно, если 95 процентов дорог в стране нуждается в капитальном ремонте, если треском провалена госпрограмма «Акбулак» – население без питьевой воды, даже вблизи Астаны, если катастрофически не хватает школ, детских садов, больниц?
– Я считаю, что не нужно уступать России никоим образом. Пусть «Роскосмос» сначала ответит за то, что они здесь уже натворили. Пусть они дадут гарантии, что больше этого не повторится. Пусть заменят «Протон». Есть другие ракетоносители, которые летают не на гептиле. Весь мир уже давно отказался от гептила, да и сама Россия ведь на своей территории не запускает «Протон» на гептиле, а почему на нашей территории себе это позволяет?
В принципе, как мне кажется, в нынешних переговорах Казахстана с Россией по ракетоносителям «Антигептил» помогает нашей стороне. Наше движение достаточно быстро, мобильно и достаточно резко реагирует на всякие антинародные вещи, в том числе на безответственные заявления власти.
А вообще, прежде чем подписывать соглашения с Россией по космосу, заявлять, что Казахстан станет космической державой, я бы серьезно занялся научными изысканиями, привлек бы экспертов, в том числе международного уровня. Ведь никто не застрахован от повторения падений ракетоносителей. Какие будут еще последствия? Эти вещи сначала нужно просчитать. Когда ступени отлетают от ракеты, гептил там полностью не сжигается, какая-то часть его падает на землю, она проникает в грунтовые воды, заражает растительность и т.д.
И потом, чтобы стать космической державой, нам надо еще долго пешком топать. Космическая отрасль очень наукоемкая. У нас нет специалистов высокого уровня, есть деньги, чтобы их нанять за рубежом. Если будем закупать научные технологии, то как можно говорить, что мы – держава? А пока такое отношение к науке в Казахстане есть, своих специалистов у нас не будет.
Другой момент. Чтобы создать ту же ракету, даже если есть научные технологии, разработки, нужно же еще и производство. А у нас, кроме отверточного производства, ничего нет. Те научно-исследовательские институты, которые есть в Байконуре, принадлежат России. Поэтому заявлениям Мусабаева всерьез никто не поверит. Пока он в «Казкосмосе», у нас ничего этого не будет. Он не лоббирует национальные интересы Казахстана.
Да и потом, какие бы программы ни принимались в Казахстане, они все половинчатые. Вбухиваются сотни миллиардов в них – результат пшик, нет жесткого контроля за расходованием бюджетных денежных средств. Помните программу «Вода – в каждый дом»? Она принималась, если мне память не изменяет, минимум два раза. А воды в селе как не было, так нет.
Есть в Шортандинском районе Акмолинской области село Дамса. Мы были там в прошлом году. Набрали воду из колонки в баклажки, поставили на балкон, через два дня она позеленела, то есть там водоросли. Это уже точно не питьевая вода, а людям деваться некуда, потребляют ее. Вот такая программа.
В другом поселке Новокубанка в том же районе построили водонапорную башню. Там 600 дворов, населения где-то около 2 тысяч человек. За 170 миллионов построили башню, проложили 17 километров магистрали водопровода – все. Но, во-первых, она того не стоит для такого количества населения. Во-вторых, власти даже не просчитали: а сможет ли это население оплатить за воду, каким грузом это ляжет на их семейный бюджет. Провести 3 метра от основной магистрали до дома будет стоить до 300 тысяч тенге. В селе ни работы, ничего, кто работает, получает по 5–6 тысяч в месяц. Кто может позволить себе провести воду в дом? Но даже те, кто провел ее, говорили нам: вода бежит с песком.
То же самое и с нашими научными институтами. Если у нас Академия наук имеет статус общественного объединения, то вообще о чем можно говорить? О какой науке? Так что, считаю, пока у нас всерьез не возьмутся за систему образования, за науку, пока не будут выделять 5–6 процентов от ВВП, как в развитых странах (в Казахстане выделяется всего, кажется, около 3 процентов), – ничего не изменится.
– Ну, что ж, Асхат, спасибо за интервью!
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Россия потеряла последний спутник
• У России вышел из строя последний спутник слежения за ракетными стартами – проблема в импортных батареях.
Россия потеряла последний спутник программы слежения за стартами баллистических ракет «Око‑1», являющейся частью системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), пишет газета «Коммерсантъ» со ссылкой на источник в военном ведомстве.
Аппарат 71Х6, выведенный на орбиту в марте 2012 года, отработал из-за возникших неполадок не пять-семь лет, как планировалось, а только два года. Еще в 2005 году сами военные называли эти спутники «безнадежно устаревшими».
Неполадки проявились еще в начале года, когда начали сбоить импортные аккумуляторные батареи спутника. Проводились все необходимые реанимационные мероприятия, но к успеху они не привели. В апреле ситуация стала критической: 71Х6 перестал подавать сигналы и оказался де-факто неуправляемым. В итоге, по сведениям издания, в том же месяце было принято решение о снятии аппарата с боевого дежурства, оформленное позже в виде соответствующего приказа.
В пресс-службе Научно-производственного объединения (НПО) имени Лавочкина, отвечавшего за создание спутника, сообщили, что не уполномочены обсуждать военные программы. А официальные представители войск воздушно-космической обороны (именно в их ведении находится Главный испытательный центр испытаний и управления космическими средствами имени Титова) дать четкий ответ о нынешнем состоянии 71Х6 не смогли.
Последний из восьми аппаратов серии был передан военным от НПО имени Лавочкина в рамках государственного оборонного заказа 2011 года — об этом в свое время открыто заявлял предыдущий первый замминистра обороны РФ Александр Сухоруков. Спутник обошелся военным более чем в 1,5 млрд рублей, а сроки его изготовления составляли почти два года. Причем собирался он буквально с миру по нитке: для достройки были использованы все имевшиеся в распоряжении запасные части. Судьбу этого аппарата источники в космической отрасли с самого начала оценивали скептически, однако деньги на него Минобороны выделило, и на орбиту он был доставлен. Ожидаемое время активного существования спутников этого типа оценивалось в пять-семь лет, но более пяти лет смогли продержаться только два из восьми, запущенных с 1991 года («Космос-2224» и «Космос-2379»).
Сейчас у российских военных на геостационарной орбите не осталось ни одного спутника системы «Око‑1», хотя для полноценной ее работы требуется как минимум два аппарата.
Бессилье перед диктатом?
Талгат Мусабаев: Прекратить «Протоны» НЕ МОГЁМ…
Председатель национального космического агентства (Казкосмос) Талгат Мусабаев сообщил, что выступает за прекращение пусков ракет-носителей «Протон‑М», но сделать это по многим причинам невозможно.
«В мире таких ракет, в общем-то, нет по техническим характеристикам, но вы правы, как и я 2 года назад говорил здесь, что эти ракеты используют страшно токсические компоненты топлива: горючее гептил и окислитель амил первого класса вредности, поэтому я выступал и выступаю за это (прекращение пусков – КазТАГ). Но есть международные договоренности, я на них никак воздействовать не могу – о том, что надо прекращать действие «Протонов» на территорию Республики Казахстан, но сделать это сейчас по многим причинам невозможно», – сказал Т. Мусабаев в ходе правительственного часа в мажилисе парламента в понедельник.
По его словам, российская сторона на самом высоком уровне попросила обеспечить работу на космодроме по запуску ракетоносителя «Протон». «Промышленность Российской Федерации сегодня не имеет аналога ракетоносителю «Протон». Этот вопрос (запрета на пуски РН «Протон‑М» – КазТАГ) мы постоянно поднимаем. Нам стало помогать именно Министерство по экологии. Это вообще основная их функция, не наша. И то мы эту ракету не эксплуатируем, мы как раз собираемся заменить ее, но нам пока не дают этого сделать, на ракетоноситель «Зенит», – резюмировал Т. Мусабаев.
Ранее в российских СМИ сообщалось, что пуски ракет-носителей «Протон‑М» из-за затянувшегося расследования аварии «Протон‑М», которая произошла 16 мая, возобновятся не раньше осени.
КазТАГ
ДЕПУТАТСКИЙ ЗАПРОС
Станет ли Казахстан космической державой?
• Вопрос депутата мажилиса Турсынбека Омурзакова председателю Национального агентства «Казкосмос» Талгату Мусабаеву на правительственном часе в нижней палате парламента страны.
Космическая деятельность представляет собой одну из самых наукоемких областей человеческой деятельности, и в ней у нас есть уникальное конкурентное преимущество – космодром «Байконур», являющийся крупнейшим в мире по количеству общих и коммерческих пусков.
Вместе с тем, имеет место моральный и физический износ его основных средств. Согласно Программе по развитию космической деятельности в РК на 2010–14 гг., оставшийся срок физического и морального износа технологического оборудования космодрома составляет еще около 10 лет, что, скорее всего, не случайно соответствует намеченному сроку строительства российского космодрома «Восточный».
Кроме того, в настоящий момент непосредственное участие Казахстана в технологических операциях по пуску с космодрома «Байконур» недостаточно.
Вместе с тем, в общественности остро стоят проблемы экологического характера в связи с использованием на российских ракетах высокотоксичного топлива.
Решением вышеуказанных проблем призвано стать создание на космодроме космического ракетного комплекса «Байтерек», соглашение о котором было подписано почти 10 лет назад – 22 декабря 2004 года, но с тех пор данный проект не особо продвинулся в своем развитии. Изначально планировалось, что комплекс будет создаваться на основе ракеты-носителя «Ангара», однако затем это было признано нецелесообразным в связи с задержкой российской стороной проекта на 47 месяцев и увеличением стоимости более чем в 7 раз. В этой связи «Байтерек» переводится с ракетоносителя «Ангара» на «Зенит», для чего требуются переговоры Казахстана, России и Украины. Таким образом, сроки реализации данного проекта не ясны.
Необходимость дальнейшего развития космической отрасли связана также и с тем, что с каждым годом увеличивается потребность страны в различных услугах, в частности, в услугах космических систем связи, дистанционного зондирования Земли и систем спутниковой навигации. Согласно данным Программы по развитию космической деятельности в РК на 2010–2014 гг., ежегодная плата отечественных операторов связи за аренду ресурсов на спутниках может достичь 50 млн. долларов США. Потенциальная емкость рынка Казахстана космических снимков ДЗЗ составляет 93 млн. долларов в год, в том числе потребность государственных организаций – 66 млн. долларов и коммерческого сектора – 27 млн. Таким образом, в случае неконкурентоспособности РК в этих направлениях, данные средства могут уходить за рубеж и использоваться для дальнейшего развития иностранных компаний и их производственных мощностей.
Одной из причин получения слабых результатов развития в тот момент было признано отсутствие эффективной системы государственного управления и мониторинга реализации мероприятий в данной сфере.
Для развития космической отрасли необходим серьезный научно-технологический и кадровый потенциал. Однако, согласно сведениям «Казкосмоса», исследовательское оборудование научных организаций морально и физически устарело, требует обновления и модернизации. А по данным комитета развития и науки Министерства образования и науки РК, по специальности «Космонавтика» у нас за последние 20 лет не была защищена ни одна диссертация.
