Если завтра не станет лучше, чем сегодня, а сегодня Вам не так комфортно, как вчера, значит, Вы идете назад.
Афоризм автора
ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ РЕФОРМ
Что же сидит сегодня в душе казахстанца? Добро или Зло? На чем мы сформировали базис своего видения? Это, безусловно, отчасти и идеологическая составляющая вопроса. Идеологическое сопровождение рыночных преобразований? Защоренные экономисты скажут, зачем нужна идеологическая составляющая. Это что – возврат к марксизму?
Нет, возразим мы. Однако при этом отметим, что наш народ, во взрослой своей части, вышел из мощного советского пространства. И это обстоятельство не может не определять его ментальность, экономическую психологию. У нас еще сохранилась ожидательность, что все сделает государство, и оно же за все ответит.
Но паровоз давно на других рельсах, а мы продолжаем о новом говорить старыми фразами и ожиданием. Мы не хотим голосовать, не хотим читать и, как следствие, мы можем только выживать. Этому обстоятельству мы хорошо обучены при социализме.
Нам надо опуститься на землю и посмотреть на наш народ. Для этого достаточно проехаться на автобусе, послушать, о чем говорят простые люди на базаре, и т.д. Наконец, сделать векторный анализ в этом ракурсе.
Ползучая инфляция цен с наложенной на нее тройной девальвацией тенге и значительное отставание роста дохода бедного и среднего слоя населения, провал экономических программ, в результате которой мы завозим в страну практически все, что носим, чем лечимся и что используем в быту, – утюгом прошлись по нашей национальной ментальности в восприятии рынка.
Сегодня надо честно признаться себе, что народ Казахстана ничему не верит. С таким видением и при таком состоянии народной психологии преобразований в экономике не проведешь. Следовательно, нужна мощная идеологическая составляющая для подкрепления экономических деяний.
Однако из общего анализа видно, что сегодня наша народная идеология размыта, социально сегментирована, имеет разновекторность. В таком же состоянии положение дел в СМИ. Наше телевидение (а это основной источник информации) захлестнула безвкусная развлекуха, черная информативность, клонированные российские шоу-программы и, наконец, самая откровенная ложь. Это относится ко всем каналам.
Авторские и аналитические программы страдают мелкотемьем, поверхностным видением и с опаской обходят злободневные темы. Об экономических и анализных передачах говорить не приходится. Их попросту нет, а если и обозначаются отдельными персоналиями, то в силу их неглубокости в выводах попросту игнорируются зрителем. Из авторских программ только Расул Жумалы может претендовать на правдивый анализ и выводы.
Аналогичным «блеском» безвкусия рапортует и официальная печать. Словом, наша идеология в СМИ находится в эмбриональном состоянии и легко переигрывается попсой для обывателя.
Однако в марте текущего года два мощных залпа взорвали наш идеологический застой. Начнем по старшинству, так как автор статьи из мойынкумского аула (у нас так принято).
Долгое свое молчание прервал наш эмигрант, проживающий в Чехии, знаменитый писатель Мухтар Магауин. Статья «Казахстан без казахов» взорвалась как бомба.
Однако этот, безусловно, одаренный писатель не убедил автора статьи своими аргументами с национальным привкусом… И если чувствуем мы, как великий Абай, ругающий своих соплеменников, говорит об этом с отеческой болью за свой народ. То, напротив, в статье М. Магауина слышатся мне подчас мотивы эстетствующего западного интеллектуала.
Второй залп – это обращение известного кинорежиссера Ермека Турсунова. Оно не просто взорвало, но и оглушило болью наше сегодняшнее бытие. В статье автора чувствуется сердечность встревоженного отца, заботливость мужа и честное слово сына, которому наша народная семья может доверять.
Однако оставим эту экскурность, которая всколыхнула всю интеллигенцию Казахстана. Внимательный анализ ее скорее уровень осторожного Герольда Бельгера и мудрого писателя Кабдеша Жумадилова. Что они скажут, то и будет истина.
Для целей настоящей статьи резюмируем только то, что идеологическое поле для решения экономических задач, важная составляющая успешного позитива решения, настроя народа на предстоящие работы, прежде чем он войдет в ворота экономических деяний.
Идеолог – старец, сидящий перед нашей страной, должен сказать свое мудрое напутствие, которому бы народ поверил и зашел в ворота рыночных преобразований с созидательной доброй целью. Без этого в нашей древней степи ничего и никогда не начиналось.
Ведь сложность заключается в том, что Казахстан сегодня находится не только в глубоком экономическом кризисе. Он, кризис, присутствует в духовном, культурном и других идеологических сферах. Об этом свидетельствуют все публикации.
Наше будущее за такими, как Ермек Турсунов. Пусть достойные станут рядом с ним, еще более достойные (таких тоже найдется 1–2 человека) станут впереди.
Боль за Казахстан есть сегодня у всех, особенно в тех, кто говорит о наших отданных за бесценок недрах. Истязать себя мыслью о безвозвратных проданных богатствах не надо. Это уже случилось. Время бог всему, оно все расставит по местам. Упущенное время знак нам, однако, одновременно это и безвозвратная наша потеря. Но надо двигаться вперед. Гордо подняв голову.
Эту идеологическую задачу блестяще написал Е. Турсунов, ее только надо соответственно оформить для целей экономических реформ.
Идеологическую составляющую хорошо и системно использовал Людвиг Эрхард – автор немецкого экономического чуда, министр и канцлер ФРГ (1947–1966 гг.), поднявший Германию на небывалую высоту, сразу после войны. Правда, называл он это агитацией, пропагандной составляющей.
Обратимся к цитированию Л. Эрхарда при таких его деяниях в народе: «Если справедливо утверждение, что распределять можно лишь то, что предварительно создано, то все социальные реформаторы должны прежде всего добиваться хозяйственного порядка, действующего с наивысшей эффективностью… Моя постоянная борьба за обеспечение подлинной свободной конкуренции служит в первую очередь тому, чтобы в нашей стране не иссякали те несущие ей благосостояние народные силы, которые помогают немецкому хозяйству неуклонно повышать производительность… Постоянный экономический прогресс ФРГ стал возможен благодаря доверию, оказываемому многими немцами социально-рыночному хозяйству проводимого мной».
Для автора статьи читать Л. Эрхарда – это все равно, что слушать экономическую музыку. В нее сразу начинаешь верить и все понимать. Нам, казахстанцам, такая немецкая классическая экономическая музыка в социально-рыночных преобразованиях очень нужна.
ГДЕ МЫ?
ЧЕМ БОЛЬНЫ?
Наше политическое становление в мире состоялось. Теперь необходимо определяться с экономикой. С чего мы начнем? На каком мы месте? Где мы в этом мире?
Казахстанцев сегодня 17,16 миллионов человек или всего 0,238% от населения земли. ВВП нашей страны 230 млрд. долларов, или мы производим 0,2752% товаров мира. Всего две цифры, но уже видно, что мы не в отстающих. Нас меньше, но мы производим больше. Хотите сопоставить себя с передовой Норвегией, дадим и такие цифры. Норвежцев 0,073% от населения земли, производят они 0,3294 % от мировой продукции. Казахстанцев больше всего интересует Гондурас. Цифры по этой стране 0,11 % и 0,0456 % соответственно.
Как видим, у нас неплохая база для движения вперед. Из 188 стран ООН по ВВП мы стоим на 52‑м месте. По официальным данным, на одного человека у нас приходится 13 000 долларов произведенной продукции. Наши соседи по этому показателю неплохие (Венгрия, Польша, Мексика). Однако качество нашего портфеля по ВВП крайне скудное и сдеформированное. Если вычесть из этого составляющую сырья и обслуживающую ее логистику, то эти показатели рухнут почти в два раза (около 7000 долларов).
При этом нашими новыми соседями станут Туркмения, Перу, Гренада. То есть в реальности мы работаем мозгами и руками хуже, чем 80 стран мира. А если соотнестись с такой страной, как Голландия, то мы работаем в 7 раз медленнее. 8 марта они завезли в Алматы розы на 2 млн. долларов. И пока мы отдыхали, они заработали только в нашем городе 370 млн. тенге. Они, возможно, тоже отдыхали (была суббота), но розы у них росли. К нашему празднику Наурыз, когда мы отдохнули еще 5 дней, они успели привезти розы еще на 400–500 млн. тенге.
Маленькая, обездоленная сырьем Исландия, имея население в 53 раза меньше, чем у нас, работает лучше в 6,5 раза. Весь ее эксперт составляет переработанная рыба. Даже вечно пьющие кофе греки и гуляющие по Европе португальцы работают в три раза лучше, чем мы. Однако самая работающая страна Люксембург пашет в 16 раз больше нас.
А что мы имеем? Рост экспорта сырья. Безработицу. Падение экспорта готовой продукции. Инфляция в коридоре 6–8 % ежегодно. Колебание курса валюты и даже обрушения на 20 %, в третий раз за последние годы.
Вы раздражены еще утром? Вас мучает неопределенность по вечерам? Вы злитесь на свою большую семью, составляющую из трех человек? Стоп!!! Хватит и половины сказанного. Вы, уважаемый читатель, только что лежа на диване и читая газету «ДАТ», назвали все симптомы болезни, которую в мировой экономике называют «голландской болезнью» (эффект Гронинга). Итак, мы серьезно больны, диагноз поставлен. Сразу скажем, не пугайтесь, не бегите в аптеку. Во-первых, это не СПИД. Во-вторых, дайте об этом почитать жене, соседям, другу и т.д.
Так как болеем мы все. Болезнь излечима, только для начала надо лучше работать, всего на 10–20%, в тех отраслях, где мы что-то производим сами. Но самое главное – не ныть, ходить на выборы и твердо обозначать свою позицию. Этой болезнью переболели Саудовская Аравия, Мексика, Голландия (вспомните цветы). Вот история возникновения этой заразы. Изложим ее крайне просто, без словоблудия. Рост доходов от сырья ведет к притоку валюты в страну. Рост доходов страны создает повышение спроса на потребление блага. На продукцию как внешнюю, так и внутреннюю. В маленькой стране (Казахстан всего 0,2752% ВВП в мире) рост потребления из источников внешнего мира не оказывает давление на гигантских производителей. Они перекроют это одним днем лишней работы, закрыв годовую потребность нашей страны.
Однако рост спроса товаров внутреннего потребления и невозможность их удовлетворения ведет к росту цен. В долгой перспективе, а у нас это продолжается 20 лет, деньги перетекают из обрабатывающего сегмента в сырьевой. Но они не дают достаточной величины добавленной стоимости. Зависимость от экспорта снижает потенциал роста развития обрабатывающей и пищевой промышленности. О сельском хозяйстве в этом случае вообще забывается. В результате товары и услуги этого сектора перестают хватать. Поднимается цена. Товары местного рынка становятся дороже, чем их мировые аналоги. Начинается разбег инфляции.
Отметим здесь еще одну составляющую этой болезни.
Общий долг Казахстана составляет сегодня 145 млрд. долларов. Определенная часть этой суммы приходится на банки. Теперь, чтобы вернуть долг, надо при новом курсе затратить больше тенге. Откуда взять деньги?
Придется повышать кредитные ставки, а они и так уже запредельные. Сравните 15–20% у нас и 3–5% в развитых странах. Сегодня уже ведущий банк страны «КазКом» объявил о повышении процента за потребительское кредитование на 2% против прежнего уровня, начиная с первого апреля текущего года.
Что делать производителям, взявшим кредит, – только повышать цены. Все в конечном итоге возьмут с кармана казахстанца. И если некоторые банки получили удар от оттока депозитов, то возврат взятых долгов через новый курс нанесет им второй сокрушительный удар. От такого двойного хука кто-то может упасть. Риски банков возрастают.
Неужели наши банки увеличат свои аппетиты и будут откармливаться на уже вытоптанном поле потребительского кредитования, вводя туда новые инструментарии. Например, увеличат свое присутствие в незаметных для покупателя дилерских затратах.
Общие объемы потребительских кредитов стремительно растут. В целом по Казахстану он вырос в 2013 году на 45,7 % и достиг умопомрачительной цифры 2,222 трлн. тенге. На Алматы и Астану приходится 45% этого объема (996 млрд. тенге). Алматы забирает на себя 800 млрд. тенге потребительского кредита.
Кредит этот коварен. Он небольшой по размерам для персоналий, но охватывает огромную массу населения. По расчетам автора выходит, что Алматы закредитовал весь свой годовой объем официальной зарплаты, а это уже опасный финансовый прогиб южной столицы, дальше аварийный треск. Очевидно, что здесь уже есть и криминальная составляющая. Банкам разбегаться в коридоре потребительского кредитования уже некуда.
Тогда прогноз просроченного кредита легко перейдет отметку 40% уже к полугодию 2014 года. К какому результату мы тогда подступим через 2–3 года. Порог в объеме 50% просто остановит процесс кредитования. Это уже будет гадание на ромашке (будет – не будет). Когда, наконец, проснется финансовый регулятор? Почему молчат депутаты? Надо вводить 50% предоплату товара. Наконец, просто остановить потребительское кредитование, разобраться с ситуацией до конца года. Это же не шутки, это очередная спираль инфляции.
Провальным для Казахстана стал вопрос диверсификации экономики с тем, чтобы уйти от сырьевой зависимости. Широко разрекламированная программа форсированного индустриально-инновационного развития (ФИИР) не решила заявленных задач. Как отметила депутат и экс-министр Г. Карагусова: «…Потрачено немало бюджетных средств, привлекались инвесторы, а какой экономический эффект получен за 5 лет от ее реализации?».
Многие заводы стоят без движения. Значит, опять было воровство? Какой инвестор придет к нам после таких результатов.
Профессор Б. Хусаинов сообщает, что за 20 лет из Казахстана вывезены 145 млрд. долларов. Однако ВВП всего Казахстана в 2009 году составил около 140 млрд. долларов.
Из этого следует, что за 20 последних лет из Казахстана вывезли за рубеж один год ее работы. Целый год страна работала впустую? Этот год просто вывезли в виде 145 млрд. долларов. На нашу казахстанскую особую разновидность «голландской болезни» тяжелым грузом наслаивается высокая затратная часть, которая в свою очередь обусловлена заоблачными тарифами. Наши монополисты и государство умудряются впихнуть в калькуляцию затрат инвестиционную составляющую. То есть за счет наших тарифов строят. Тогда почему народ не становится собственником приращенного имущества?
Однако даже с учетом забот о капитальной замене наших производственных фондов люди, принимающие решения, должны понять, дальше тарифы не могут и не должны расти. Это обстоятельство слишком тяжеловесно ложится на затраты казахстанских производителей.
Мы уже не можем выращивать продовольствие и шить элементарные трусы. Наш товар не вписывается в мировой спектр цен. Мы производим все дороже. Даже носки и носовой платок мы завозим из Китая. И вовсе не потому, что он там лучше. Там он при сопоставимых качествах просто дешевле. Вот и закупаем мы всю одежду (за исключением чапанов, это нужно для тоев). Лечимся на 80% лекарствами из-за рубежа. Завозим до 40% продовольственного потребления. Порог национальной продовольственной безопасности (30%) мы уже перешагнули. Поймите, мы перешагнули нашу безопасность. Если перекроют границу, мы останемся голыми, но к этому можно привыкнуть. А вот голод – это уже катастрофа. Давайте тогда будем меньше есть.
Но это еще не вся беда. Огромная часть полученных доходов от сырья используется неэффективно из-за громадных затрат на государственные расходы. Он у нас превышает почти в два раза показатели европейских стран. То есть в ее удельных показателях. Например, на 100 тыс. жителей мы содержим в два раза больше акимов, министерских чиновников всех рангов, полиции, рядовых госслужащих и т.д. Более подробно эти расчеты приведены нами в «ДАТе» от 28 марта 2013 г. Не могу не привести один пример из истории экономики нашей прошлой страны, касающийся одного из выдающихся наших финансистов. Речь идет о министре финансов СССР А. Звереве (1938–1960гг.).
В узком кругу Сталина было принято решение об увеличении зарплаты (довольствия) офицерам Красной Армии. Поручили подготовить соответствующее постановление. Правительственный документ был готов, и его отправили к Сталину. Однако в документе не было главного – визы (согласования) министра Зверева. Он отказался его подписать. Надо ли говорить, что без такой подписи документ ничего не значил.
Сталин вызвал Зверева и спросил о причинах. Министр четко доложил, что подписать документ не может. Бюджет сверстан до последнего рубля, никаких резервов нет.
Тогда Сталин вызвал одного из работников Министерства финансов и сказал:
– Есть предложение отправить вас на Дальний Восток в областное звено. Сколько вам нужно времени для сборов?
– Две-три недели. Кроме того, мне нужно подлечиться.
Затем Сталин вызвал военного и задал ему тот же вопрос:
– Два часа, – ответил военный.
Сталин и Зверев, сидя за столами, каждый продолжал работать со своими документами, делая какие-то пометки.
Затем министр финансов молча подошел к столу и поставил визу, сказав при этом:
– Я тут сократил расходы на содержание правительства и выкроил деньги на офицеров.
– Ты правильно решил, Арсентий, – тихо произнес Сталин и поставил свою подпись.
О чем говорит эта экскурсность? Аппарат правительства в указанные годы был минимизирован, хотя работы выполнял огромные, все было в государственной собственности. Но и тогда находились возможности для сокращения расходов правительства. Сейчас такая возможность не только имеется, но диктуется невозможностью содержания слишком раздутого бюрократического аппарата. Он уже сам себя поедает, запутавшись в тендерах, откатах и т.д.
Резюмируя, можно выделить следующие основные составляющие, повлиявшие на кризис в стране и существенно замедлившие наше движение вперед с тезисными задачами их решения:
1. Крайне неэффективный и многочисленный государственный аппарат всех уровней, включая дублирующие звенья нацкомпаний. Численность бюрократии не тождественна тем, кто работает с лопатой. Добавим сюда сопровождающие такое правительство, так называемое «понтовое» строительство и «понтовые» мероприятия, цель которых заретушировать бездействие, здесь перешагнули уже все мыслимые критерии. Это уже не понты, это диагноз.
2. Убийственная тарифная политика, приведшая к тому, что ее нагрузка пробивает любые установленные цены. Кроме того, в наших тарифах сидит, как мы уже сказали, инвестиция. Особенно сказанное относится к железной дороге, энергетике, топливу, коммуналке. Кроме того, здесь много посредников, воровства и потерь.
Если не решить кардинально два этих вопроса, реформы рынка можно не начинать. Народ не может просто тащить этот груз на своей шее, он уже стал неподъемным. Без этого инфляция и кризис в экономике будут системными. Например, следующую девальвацию можно ожидать в 2017 году.
3. Одна из самых легкоустранимых составляющих тормоза нашего движения вперед – это коррупция. Обвинения по двум акимам области – это уже перебор. Создается впечатление, что с этим борются только в каких-то узкоклановых целях. А на другой круг махнули рукой. Берите. Воруйте. Иным пониманием это трудно объяснить. Здесь надо ужесточить наказание в 2–3 раза. На это нужна только политическая воля.
4. И в завершающем абзаце назовем самую главную составляющую роста экономики – это развитие малого и среднего бизнеса, который в казахстанских реалиях не занял даже осязаемого участия.
Доля МСБ составляет сегодня 17–20 %, тогда как в развитых странах он достигает отметки 50–70%. Иначе говоря, мы имеем, но не используем резерв роста в 300 %.
5. Особое место и внимание необходимо нацелить на развитие экономики малых городов. Их экономический потенциал, имеющаяся инфраструктура, а самое главное – людские ресурсы используются сегодня только на 40–50%. Это ведь готовый вектор для инвестиций, требующий минимальные затраты. Ресурсности роста, заложенные в 4 и 5 пунктах, необходимо проводить по четким региональным пятилетним планам, которые должны быть разработаны на основе потребностей и возможностей тех или иных регионов.
Разработанные в таком формате планы необходимо проводить в рамках государственного партнерства по бизнесу. Надо отдать желающим неиспользуемые резервы инфраструктуры и пустующие земли. Но отдать бесплатно, как уже было. Передать с четко оговоренными условиями по увеличению рабочих мест и поступлению в бюджет денег по истечении 3–5 лет (до трех лет каникулы). Если конкретное малое предприятие выполнило условие, необходимо отдать государственную долю даром или по низкой цене.
Такой программой мы замедлим отток населения малых городов, а также перенаправим поток сельской молодежи в этом векторе. Такие региональные программы, увязанные с вопросами миграции сельского населения, вдохнут и оживят жизнь и экономику малых городов.
6. В особо критичной зоне село. Здесь что-то делается, но и больше разворовывается. Институт государственного партнерства в сельском хозяйстве, помимо льготной инфраструктуры, должен сопровождаться льготной кредитной поддержкой. Слишком запущена эта отрасль, чтобы выбраться самостоятельно.
На первые 2–3 года необходимо инструментарием господдержки охватить уже состоявшие крестьянские хозяйства с четкими договорными обязательствами по объемам производства мяса, молока, овощей.
На следующем этапе (2−3 года из 5 программных) охватить таким видением и мелкие хозяйства и фермы, с такой же договорной составляющей. Это остановит миграцию села и, главное, позволит отойти от опасной черты, которую мы уже переступили, – продовольственная безопасность.
В советские времена среднее потребление мяса в Казахстане составляло 70–75 кг в год (статистика СССР). Сейчас у нас этот важный показатель видится в коридоре 50–55 кг. Это унизительно мало для нашей страны. Аналогичные рассуждения можно привести и по молочной продукции и сахар (около 80 % импорта).
Только хлеб мы едим досыта, без всякой совести поругивая тех, кто такое обстоятельство для нас создал на базе советской целины.
БЕЖАТЬ ИЛИ СТОЯТЬ?
Реалии сегодняшнего дня экономики Казахстана заставляют нас смотреть на этот вопрос не просто в негативном сценарии. Мы стоим у такой черты, что речь идет о том, что выживаем ли мы экономически. Что делать? Стоять на месте и ждать очередной подачки в виде внешнего кредита или инъекций из Национального фонда. При этом втянув голову в грудь, чтобы выглядеть беднее, как делают иные регионы или в целом страны. Но забугорные кредиты подчас и даются с таким умыслом, чтобы бедных сделать беднее. Бежать за бугор или в черную экономику. Наконец, нацелится на госслужбу. Там можно хапнуть, наклонить, затендерить и, наконец, ничего не делать, проедая народные деньги.
Что делать среднестатистическому юноше, вступившему в нашу экономику, уже подросшему в условиях независимости? Ему надо определиться! Его подружка тоже подросла, она, тяжело вздохнув, согласилась работать до 63 лет. Ей сегодня надо выходить замуж, рожать детей. Ей надо тоже определиться!
Наши 35–50-летние середнячки, элита экономики, тоже в растерянности. Они видели перестройку, очередь за водкой, колбасой и т.д. Они хотели наесться досыта и немного приодеться раньше времени. Сколько можно ждать? Они брали кредиты, ездили челноками, были проститутками, таскали тележку, освоили весь спектр бытовых услуг и т.д. Они тоже хотят определиться!
Тем, кому за 60 и 70 лет, тяжело, но они видели еще более тяжелые времена. Их отцы не вернулись с войны, матери тащили вагончики с углем в Караганде вместо ушедших мужей. Их потрескавшие руки собирали колоски в рукав, в подол, просто за щеку. У них была одна цель – выжить, накормить голодные глаза ребенка. Они не сидят без дела, смотрят за внуками. У них большой запас прочности. Они выстоят, как выстояли тогда. Но и тогда они говорили своим детям, вы будете жить лучше, а главное – с верой. Потому что слышали эти слова от своих родителей, а те в свою очередь… Хватит! Им тоже нужно определиться!
Спокойно и глубоко рассуждает несгибаемый Кабдеш Жумадилов. Бурчит потихоньку и шкрябает свою «Чепуху» Г. Бельгер. У них уже нет прежних сил, но есть спокойная мудрость. Взорвался сдержанный и талантливый режиссер Е. Турсунов. Это элита нашей интеллигенции. Они тоже хотят определиться!
Кого мы еще забыли?
Да, тех, кто появился на свет вчера, сегодня, завтра. Их мы поздравляем. Они родились в одной из самых богатых по ресурсности стране, но и им не хочется ждать до 2050 года. Они, поверьте, умнее нас. В их крови уже не будет глупой надежды, они вырастут в свободе. Это будут индиго, у них другая энергетика. Но они тоже хотят определиться! В целом мы очевидно определились. Нам нужно стоять!
Что делать? – спрашивает запуганный народ в своих квартирах. С затянувшейся паузой безграмотно отвечает правительство. Но в это мы не верим. Дайте нам реальную среднесрочную конкретную программу без словоблудия, нацеленную на то, чтобы уйти от «голландской болезни». Мы, народ, легко это исполним, мы сильно хотим поработать. Как определялось в общих выводах после публикаций автора («Качели кризиса», «Тариф + Тариф = инфляция», «Инфляционная кривая для бедных и богатых», «Запоздалое послесловие тенге с экскурсом в историю» и настоящая статья), опубликованных в газете «ДАТ», мы не поддерживаем идею отставки правительства. У нас на скамейке запасных крайне мало умных, сильных, а главное самостоятельных личностей. Нет реальных самодостаточных партий, опирающихся на народ, на его веру и надежды.
Любой сантехник, пришедший чинить аварию в «нашей квартире», начнет с фразы, «какой дурак вам это сделал до меня?». А народу такой сценарий не нужен. У нас просто уже нет времени. Однако не могу удержаться от одного послания члену правительства, в котором заключен вопрос народа.
Автор настоящей статьи обучался в Ленинграде. Председатель Нацбанка РК К. Келимбетов окончил институт в Москве. Между студентами-питерцами и москвичами всегда существовала некая соревновательность и приколизмы. Дорога на родину занимала 3 дня поездом.
Направляю настоящей эпиграммой привет московской братии по учебе.
Кудахчут куры меж собой –
Наш курс упал. Народ наш злой.
И даже Келимбетов сам –
Не обменял тенговый хлам.
А смысл эпиграммы прост –
Зачем тогда он принял пост.
Айдар Сеит-Кожа
СЕЙДАЛИЕВ
[email protected]
