«Общественная позиция»
(проект «DAT» №19 (383) от 19 мая 2017 г.
Плетенье чепухи
Рядом с моим домом находится известная казахская школа-гимназия им. Ибрая Алтынсарина, руководимая знатным Героем Труда. А в том же доме, в котором я живу с 1976 года, расположилась частная школа по английскому языку. И я почти круглый год наблюдаю за детишками, спешащими на занятия с огромными рюкзаками, ранцами, сумками, портфелями, пакетами. Клопышня тащит на себе разноцветные, модные рюкзаки, туго набитые учебниками, тетрадями, разными учебными пособиями, под которыми ее, клопышню, и не видно. Только ножки семенят внизу под неподъемным грузом.
А мальчонка из соседнего дома, Турар, опрятный, ухоженный, отутюженный, в костюмчике-тройке, уже который год тащит за собой на буксире пузатую сумку на колесиках. Впечатление такое, что он набил ее кирпичами.
В газетах приходится читать, а по ТВ лицезреть, как современные учащиеся перегружены – уроками, занятиями, учебниками, программами, мероприятиями. Они фактически заняты непосильным трудом. А ведь некоторые занимаются в двух школах и еще посещают разные – языковые, спортивные, самодеятельные – кружки и курсы.
О том время от времени бьют в набат и депутаты, и преподаватели, и чиновники от народного образования.
Жалко детишек. Где их балдәурен – славное, счастливое детство?.. Вижу себя и своих аульных сверстников в военные и послевоенные годы. Не было у нас ни рюкзаков, ни ранцев, ни сумок, ни пакетов, ни тележек, ни смены обуви, ни спортивных костюмов. Одевались кто во что горазд: в фуфайки, перешитые, замусоленные камзолы, шаровары из жеребячьей шкуры, сапожища на три-четыре размера больше, облезлые малахаи-треухи. А сумки были холщовые, кошомные, из мешковины, из лоскутков, и в сумках этих в лучшем случае находились один старый рваный учебник, клочки бумаги, огрызок карандаша, чернильница-непроливайка, затупевшее перо, ломоть лепешки, горсть курта, иримчика или пожаренной на бараньем сале пшеницы. Вот и вся поклажа, весь школьный скарб.
Тощая жизнь, тощая торба.
А ведь учились и выбились каким-то образом в люди.
Я сторонник того, чтобы ставить перед собой задачи-цели, которые явно завышены, больше, чем это под силу осуществлять. Высокие задачи стимулируют, мобилизуют силы и способности. Надо настраиваться на программы-максимум и достигать по мере возможности программы-минимум. Наш лидер нации, по-моему, также руководствуется этим принципом, разрабатывая программы 2030 и 2050.
Только тогда и так жизнь обретает некий смысл.
Вспоминается Лев Толстой.
Из Казанского университета, прервав учебу, он возвращается в деревню и записывает в дневнике: «Какая будет цель моей жизни в деревне в продолжение двух лет?
1) Изучить весь курс юридических наук, нужных для окончательного экзамена в университете.
2) Изучить практическую медицину и часть теоретической.
3) Изучить языки: французский, немецкий, английский, итальянский и латинский.
4) Изучить сельское хозяйство, как теоретическое, так и практическое.
5) Изучить историю, географию и статистику.
6) Изучить математику, гимназический курс.
7) Написать диссертацию.
8) Достигнуть средней степени совершенства в музыке и живописи.
9) Написать правила.
10) Получить некоторые познания в естественных науках.
11) Составить сочинение из всех предметов, которые буду изучать».
(Запись от 17.04.1847. См. Л. Толстой. Собр. соч. в 22 томах. М., 1985, «Худ. лит.», т. 21, с. 14.)
Далее следуют «правила для развития способности делать выводы» с такими пунктами:
36) заниматься математикой,
37) заниматься философией,
38) всякое философское сочинение читай с критическими замечаниями».
Ну да… это Толстой. Самородок. Гений. Земной избранник.
Однако задачи на два года – срок исполнения поставленных целей – ошеломляют, обескураживают, озадачивают, поражают. Лев Николаевич многого достиг из намеченного, но явно не за два года. А совершенствовался всю долгую жизнь.
