Будут ли власти Казахстана и России девальвировать валюты?

На этот вопрос попы­тал­ся отве­тить глав­ный эко­но­мист Евро­пей­ско­го бан­ка рекон­струк­ции и развития

 Сер­гей Гури­ев, глав­ный эко­но­мист Евро­пей­ско­го бан­ка рекон­струк­ции и раз­ви­тия, рас­ска­зы­ва­ет Forbes Kazakhstan, по каким при­чи­нам из нашей стра­ны ушли ино­стран­ные бан­ки, в чем Казах­ста­ну повез­ло с Кита­ем и поче­му нет смыс­ла про­во­дить эко­но­ми­че­ские рефор­мы без под­держ­ки общества.

F: В Transition Report 2016–2017, пред­став­лен­ном ЕБРР осе­нью, гово­рит­ся, что ожи­да­ет­ся ослаб­ле­ние валют пост­со­вет­ских стран как отра­же­ние тен­ден­ций отто­ка капи­та­ла с раз­ви­ва­ю­щих­ся рын­ков. Одна­ко рубль и тен­ге доволь­но актив­но укреп­ля­ют­ся тре­тий месяц под­ряд в свя­зи с ростом цен на нефть после мини­маль­ных зна­че­ний нача­ла 2016. Хотя в Казах­стане ходят слу­хи, что укреп­ле­ние нац­ва­лю­ты – явле­ние вре­мен­ное. Насколь­ко высок риск даль­ней­шей девальвации?

– Дей­стви­тель­но, мы писа­ли, что при сохра­не­нии теку­щих цен на нефть вполне воз­мож­но про­изой­дет отток капи­та­ла с раз­ви­ва­ю­щих­ся рын­ков. Но в послед­ние несколь­ко меся­цев цены на нефть вырос­ли, и это при­ве­ло к тому, что валю­ты стран – экс­пор­те­ров неф­ти, таких как Казах­стан и Рос­сия, ста­ли укреп­лять­ся. На сего­дня, при усло­вии сохра­не­ния нынеш­них цен на нефть, нет осо­бых при­чин ожи­дать деваль­ва­ции валют неф­тя­ных стран. Они могут появить­ся, если цены на нефть сни­зят­ся или если будут рез­кие изме­не­ния в денеж­ной поли­ти­ке запад­ных стран. Пока же кур­сы тен­ге и руб­ля нахо­дят­ся более или менее в рав­но­ве­сии с цена­ми на нефть.

Одна­ко пра­ви­тель­ство РФ заин­те­ре­со­ва­но в более сла­бом кур­се руб­ля и соби­ра­ет­ся пред­при­нять дей­ствия для дости­же­ния этой цели. Вполне воз­мож­но, что так и про­изой­дет. Что будет в Казах­стане – зави­сит от того, что ста­нет делать пра­ви­тель­ство РК и как будут вести себя цены на нефть.

F: Если Рос­сия все же уро­нит рубль на заяв­лен­ные 10%, ска­жет­ся ли это про­пор­ци­о­наль­но на тенге?

– Без­услов­но нет. Рос­сий­ские дей­ствия – это одно, казах­стан­ская ситу­а­ция – дру­гое. У этих двух стран раз­ные цели по инфля­ции, раз­ная денеж­ная поли­ти­ка, поэто­му, ско­рее все­го, у их валют будет раз­ная дина­ми­ка. Так было в послед­ние несколь­ко лет, когда деваль­ва­ция в Казах­стане про­изо­шла суще­ствен­но поз­же, чем в России.

F: Поз­же, но все-таки она неиз­беж­но про­ис­хо­ди­ла. Мы хоро­шо пом­ним, в каком, прак­ти­че­ски без­вы­ход­ном, поло­же­нии ока­за­лись наши про­из­во­ди­те­ли, когда моне­тар­ные вла­сти восемь меся­цев дер­жа­ли курс тен­ге, несмот­ря на рез­кое паде­ние руб­ля, при откры­тых тамо­жен­ных границах.

– С тех пор слу­чи­лись важ­ные изме­не­ния – пере­ход на пла­ва­ю­щий курс тен­ге. Все зна­ют, какие про­бле­мы быва­ют, когда суще­ству­ют регу­ли­ру­е­мые цены или кур­сы валют. Если у вас завы­шен курс валю­ты по отно­ше­нию к рыноч­но­му, воз­ни­ка­ет ряд иска­же­ний. И в этом смыс­ле, конеч­но, пра­виль­ной стра­те­ги­ей явля­ет­ся под­дер­жа­ние пла­ва­ю­ще­го кур­са и инфля­ци­он­ное таргетирование.

Наде­ем­ся, что цели по инфля­ции будут достиг­ну­ты и она в этом году будет на уровне 7,5%, как и предполагалось.

F: В Transition Report так­же гово­рит­ся, что Казах­стан наравне с Румы­ни­ей пока­зал зна­чи­тель­ный про­гресс в части чист­ки сво­их балан­сов. Одна­ко недав­но выяс­ни­лось, что госу­дар­ству при­дет­ся допол­ни­тель­но выде­лить на спа­се­ние бан­ков еще 2 трлн тен­ге, то есть почти $6,5 млрд уве­ли­че­ния дефи­ци­та бюд­же­та и транс­фер­тов Нац­фон­да. Насколь­ко вооб­ще оправ­дан­но ока­зы­вать финан­со­вую под­держ­ку БВУ за счет средств нало­го­пла­тель­щи­ков? И из чего пра­ви­тель­ству нуж­но исхо­дить, опре­де­ляя объ­е­мы этой помо­щи? По мне­нию Fitch, напри­мер, Рос­сия потра­ти­ла на $8,6 млрд боль­ше, чем было необходимо.

F: Если бан­ки не рас­по­ла­га­ют суще­ствен­ным капи­та­лом, они не могут предо­став­лять финан­со­вые ресур­сы эко­но­ми­ке, и это, соот­вет­ствен­но, огра­ни­чи­ва­ет эко­но­ми­че­ский рост. Поэто­му и в запад­ных, и в восточ­ных стра­нах во вре­мя или после кри­зи­са либо госу­дар­ство, либо акци­о­не­ры, либо вклад­чи­ки долж­ны так или ина­че помо­гать бан­кам. Есть целый ряд под­хо­дов к это­му. Так, в ЕС кре­ди­то­ры тоже вынуж­де­ны участ­во­вать в река­пи­та­ли­за­ции бан­ков, не гово­ря уже об акци­о­не­рах. Но во мно­гих стра­нах это дела­ет имен­но государство.

Важ­но не толь­ко то, кто будет пла­тить за послед­ствия низ­ко­го каче­ства регу­ли­ро­ва­ния, управ­ле­ния рис­ка­ми и кор­по­ра­тив­но­го управ­ле­ния. Глав­ное – скон­цен­три­ро­вать­ся на том, что­бы в буду­щем оно в бан­ках ста­ло суще­ствен­но выше. Что­бы такие про­бле­мы не воз­ник­ли сно­ва и не при­шлось сно­ва при­вле­кать сред­ства нало­го­пла­тель­щи­ков или акционеров.

Мы счи­та­ем, что пло­хие дол­ги долж­ны быть реструк­ту­ри­ро­ва­ны и рас­чи­ще­ны, бан­ки долж­ны быть река­пи­та­ли­зи­ро­ва­ны. Если для это­го необ­хо­ди­мо при­влечь сред­ства из бюд­же­та, что ж, ино­гда про­сто нет дру­го­го выхода.

F: Но есть же, напри­мер, вари­ант Ислан­дии, где вла­сти отка­за­лись спа­сать бан­ки. И, кажет­ся, ката­стро­фы там не произошло.

– Боль­шин­ство вклад­чи­ков исланд­ских бан­ков нахо­ди­лось за пре­де­ла­ми стра­ны. По сути, они отка­за­лись пла­тить сво­им вклад­чи­кам в Вели­ко­бри­та­нии. Кро­ме того, эти бан­ки были суще­ствен­но боль­ше, чем объ­ем река­пи­та­ли­за­ции, кото­рый мог поз­во­лить себе бюд­жет Ислан­дии. То есть это совер­шен­но дру­гая ситу­а­ция, чем в Казахстане.

У вас, если бан­ки не река­пи­та­ли­зи­ро­вать, воз­ни­ка­ет опас­ность оста­нов­ки эко­но­ми­че­ско­го роста. Поэто­му для вас луч­ший при­мер не исланд­ский, а, ска­жем, швед­ский, где в 1990‑е круп­ней­шие бан­ки были реструк­ту­ри­ро­ва­ны, хоро­шие акти­вы были выде­ле­ны в так назы­ва­е­мые хоро­шие бан­ки, пло­хие акти­вы выве­де­ны в asset management company (ком­па­нию по управ­ле­нию акти­ва­ми), кото­рая в даль­ней­шем зани­ма­лась их реструк­ту­ри­за­ци­ей и управлением.

ЕББР – один из клю­че­вых участ­ни­ков так назы­ва­е­мой Вто­рой вен­ской ини­ци­а­ти­вы. Это плат­фор­ма для диа­ло­га меж­ду меж­ду­на­род­ны­ми финан­со­вы­ми орга­ни­за­ци­я­ми, цен­траль­ны­ми и мно­го­на­ци­о­наль­ны­ми бан­ка­ми, где мы обсуж­да­ем луч­шие прак­ти­ки и пыта­ем­ся помочь стра­нам решить про­бле­му пло­хих дол­гов. Чудес не быва­ет – кто-то дол­жен запла­тить. Акци­о­не­ры бан­ков, конеч­но, теря­ют свои день­ги, но для того, что­бы те про­дол­жи­ли кре­ди­то­вать эко­но­ми­ку, нуж­но дать им новые капи­та­лы. Обыч­но это дела­ют новые акци­о­не­ры либо правительство.

F: В послед­ние годы из Казах­ста­на ушли прак­ти­че­ски все ино­стран­ные бан­ки, кро­ме рос­сий­ских. О чем, на ваш взгляд, это свидетельствует?

– Это про­бле­ма не толь­ко Казах­ста­на, но и мно­гих раз­ви­ва­ю­щих­ся эко­но­мик. Ино­стран­ные бан­ки ухо­дят по двум при­чи­нам. Во-пер­вых, у мно­гих воз­ник­ли про­бле­мы в голов­ных бан­ках, и поэто­му им при­шлось про­да­вать акти­вы, что­бы под­нять уро­вень капи­та­ли­за­ции. Вто­рая при­чи­на – замед­ле­ние роста во мно­гих раз­ви­ва­ю­щих­ся эко­но­ми­ках, осо­бен­но неф­тя­ных. Про­гно­зы роста в неф­те­до­бы­ва­ю­щих стра­нах суще­ствен­но пере­смот­ре­ны вниз. И в этом смыс­ле неуди­ви­тель­но, что воз­мож­но­стей для ино­стран­ных бан­ков в таких эко­но­ми­ках сей­час гораз­до мень­ше – они по опре­де­ле­нию уме­ют луч­ше рабо­тать с более обес­пе­чен­ны­ми кли­ен­та­ми, и если рост это­го сег­мен­та огра­ни­чен, то их кон­ку­рент­ное пре­иму­ще­ство тоже ограничено.

F: В одном из ваших недав­них интер­вью вы ска­за­ли, что в сред­не­сроч­ной пер­спек­ти­ве Казах­стан может обо­гнать Рос­сию по поду­ше­вым дохо­дам. На чем осно­ва­но это предположение?

– Если рас­смот­реть сред­не­сроч­ный и дол­го­сроч­ный про­гноз роста – напри­мер, тот, что дает МВФ, – у Казах­ста­на, осо­бен­но при усло­вии реа­ли­за­ции про­грам­мы реформ «100 шагов», есть пер­спек­ти­ва рас­ти с тем­пом 4%. По Рос­сии на сего­дня есть кон­сен­сус, что ее эко­но­ми­ка будет рас­ти с тем­пом 1,5%. Поэто­му в обо­зри­мой пер­спек­ти­ве, без­услов­но, Казах­стан дого­нит и обго­нит Россию.

Мно­гое, конеч­но, будет зави­сеть от при­то­ка-отто­ка капи­та­ла, кур­сов валют, но в целом точ­ка зре­ния меж­ду­на­род­ных финан­со­вых инсти­ту­тов заклю­ча­ет­ся в том, что при нынеш­нем под­хо­де к осу­ществ­ле­нию струк­тур­ных реформ у Казах­ста­на боль­ше воз­мож­но­стей для дости­же­ния более высо­ких тем­пов роста, чем у России.

F: Что каса­ет­ся про­грамм и пла­нов, то у Казах­ста­на, конеч­но, боль­шой опыт в их раз­ра­бот­ке, но дале­ко не все­гда они пре­тво­ря­ют­ся в жизнь…

– Вы зна­е­те, Казах­стан – одна из круп­ней­ших стран опе­ра­ций ЕББР, вто­рая по раз­ме­ру наше­го биз­не­са после Тур­ции. После при­ня­тия про­грам­мы реформ «100 шагов» мы заклю­чи­ли с вашей стра­ной Рамоч­ное согла­ше­ние о рас­ши­рен­ном парт­нер­стве и видим, по край­ней мере, что у пра­ви­тель­ства серьез­ное отно­ше­ние к это­му доку­мен­ту. В этом смыс­ле пока у меж­ду­на­род­ных финан­со­вых орга­ни­за­ций боль­ше уве­рен­но­сти в том, что план реформ в Казах­стане будет так или ина­че выпол­нен, в то вре­мя как по Рос­сии такой уве­рен­но­сти пока нет.

F: Как вы оце­ни­ва­е­те вли­я­ние ЕАЭС на эко­но­ми­ку Казах­ста­на? В послед­нее вре­мя в стране на раз­ных уров­нях воз­ник­ло неко­то­рое разо­ча­ро­ва­ние резуль­та­та­ми пост­со­вет­ской инте­гра­ции. В част­но­сти, счи­та­ет­ся, что как раз мы со сво­им низ­ким уров­нем дивер­си­фи­ка­ции эко­но­ми­ки и неболь­ши­ми ее раз­ме­ра­ми ока­за­лись в про­иг­ры­ше – импорт из стран ЕАЭС посто­ян­но рас­тет, а экс­порт туда пада­ет. Кро­ме того, вырос­ла зави­си­мость нашей эко­но­ми­ки от того, что про­ис­хо­дит в Рос­сии. Осо­бен­но силь­ный шок казах­стан­ские про­из­во­ди­те­ли испы­та­ли во вре­мя дис­па­ри­те­та кур­сов тен­ге и ­руб­ля, когда ока­за­лось, что гра­ни­цы для дем­пин­га закрыть нель­зя (в про­шлый кри­зис, когда ЕАЭС еще не было, запрет на ввоз неко­то­рых чув­стви­тель­ных това­ров спас мно­гие мест­ные предприятия).

– Наи­боль­шие выго­ды от инте­гра­ции полу­ча­ют стра­ны с вза­и­мо­до­пол­ня­ю­щи­ми, а не схо­жи­ми эко­но­ми­ка­ми. Поэто­му, дей­стви­тель­но, выиг­ры­ва­ют те эко­но­ми­ки, кото­рые име­ют дру­гой про­филь, а так­же полу­ча­ю­щие доступ на боль­ший рынок. В этом смыс­ле, конеч­но, ваши аргу­мен­ты име­ют пра­во на жизнь.

С дру­гой сто­ро­ны, само устра­не­ние гра­ниц уси­ли­ва­ет сти­му­лы к повы­ше­нию кон­ку­рен­то­спо­соб­но­сти. В этом смыс­ле не слу­чай­но, что имен­но после созда­ния ТС и ЕАЭС в Казах­стане появи­лась про­грам­ма, направ­лен­ная на повы­ше­ние кон­ку­рен­то­спо­соб­но­сти. Но, как вы пра­виль­но заме­ти­ли, про­грам­мы име­ют зна­че­ние толь­ко в той сте­пе­ни, в кото­рой выполняются.

Что каса­ет­ся уров­ня зави­си­мо­сти казах­стан­ской эко­но­ми­ки от рос­сий­ской (я бы ска­зал – вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти), каж­дый про­цент­ный пункт эко­но­ми­че­ско­го роста в Рос­сии при­во­дит к 0,2–04% роста ВВП Казах­ста­на. То есть про­гно­зи­ру­е­мый рост рос­сий­ской эко­но­ми­ки – это очень хоро­шая новость для вас. Такая взаимо­связанность – нор­маль­ное явле­ние для сосед­них стран, к тому же не име­ю­щих границ.

F: Но, несмот­ря на такую плот­ную инте­гра­цию, у Рос­сии в Казах­стане нет круп­ных инве­сти­ци­он­ных и инфра­струк­тур­ных про­ек­тов (за исклю­че­ни­ем добы­чи сырья), а у Китая есть. Казах­стан актив­но участ­ву­ет в китай­ской про­грам­ме «Один пояс – один путь» и вооб­ще вся­че­ски выка­зы­ва­ет жела­ние еще более тес­но­го сотруд­ни­че­ства с южным сосе­дом, вплоть до инте­гра­ции в неко­то­рых отрас­лях, напри­мер транс­порт­но-логи­сти­че­ской. Может ли это при­ве­сти в буду­щем к кон­флик­ту инте­ре­сов Китая и Рос­сии в Казахстане?

– Мне кажет­ся, по край­ней мере офи­ци­аль­ные заяв­ле­ния руко­во­ди­те­лей пере­чис­лен­ных стран гово­рят о том, что они рады сотруд­ни­чать на всем евразий­ском про­стран­стве. Мы сами соин­ве­сти­ру­ем с AIIB (Ази­ат­ским бан­ком инфра­струк­тур­ных инве­сти­ций). В Казах­стане у нас пока нет сов­мест­ных про­ек­тов, но есть наме­ре­ния, о кото­рых я пока не буду говорить.

В целом в Казах­стане и Цен­траль­ной Азии наблю­да­ет­ся огром­ный неудо­вле­тво­рен­ный спрос на инфра­струк­тур­ные инве­сти­ции, и очень хоро­шо, что там рабо­та­ют и Все­мир­ный банк, и ЕБРР, и Ази­ат­ский банк инфра­струк­тур­ных инве­сти­ций, и Евразий­ский банк раз­ви­тия, при­чем над неко­то­ры­ми про­ек­та­ми – вме­сте. Что будет даль­ше, труд­но пред­по­ло­жить, но сей­час офи­ци­аль­ная пози­ция пра­ви­тельств заклю­ча­ет­ся в том, что всем нуж­ны новые инве­сти­ци­он­ные ресур­сы и все гото­вы сотруд­ни­чать для осу­ществ­ле­ния новых инве­сти­ци­он­ных проектов.

Для Китая «Один пояс – один путь» – клю­че­вой про­ект. Как вы зна­е­те, он охва­ты­ва­ет целый ряд стран, про­сти­ра­ясь до Ближ­не­го Восто­ка и Евро­пы. И это бла­го для вас – попасть в эту про­грам­му. Казах­стан не име­ет досту­па к оке­а­ну, и в этом смыс­ле иметь инфра­струк­тур­ные свя­зи с боль­ши­ми рын­ка­ми – евро­пей­ским, китай­ским, рос­сий­ским – важ­ная состав­ля­ю­щая стра­те­гии эко­но­ми­че­ско­го роста, и инве­сти­ции в это направ­ле­ние крайне важны.

Зна­е­те, когда Китай созда­вал Ази­ат­ский банк инфра­струк­тур­ных инве­сти­ций, мно­гие запад­ные стра­ны с насто­ро­жен­но­стью отнес­лись к нему. У неко­то­рых при­сут­ство­ва­ли сомне­ния отно­си­тель­но того, будет ли этот банк рабо­тать на совре­мен­ном уровне, исполь­зуя стан­дар­ты отно­ше­ния к окру­жа­ю­щей сре­де, про­зрач­но­сти, под­от­чет­но­сти, борь­бы с кор­руп­ци­ей. Сей­час ста­но­вит­ся ясно, что AIIB готов рабо­тать по таким стан­дар­там. Так что это боль­шое бла­го для стран – полу­ча­те­лей инве­сти­ци­он­ных ресурсов.

F: Тем не менее в целом обще­ство в Казах­стане по-преж­не­му насто­ро­жен­но вос­при­ни­ма­ет сбли­же­ние с Кита­ем. Эти стра­хи, в част­но­сти, при­ве­ли к мас­со­вым митин­гам, оста­но­вив­шим земель­ную рефор­му, кото­рая пред­по­ла­га­ла обя­за­тель­ный выкуп в част­ную соб­ствен­ность сель­ско­хо­зяй­ствен­ных земель мест­ны­ми агра­ри­я­ми и уве­ли­че­ние сро­ков ее арен­ды ино­стран­ца­ми. В ито­ге на созда­ние пол­но­цен­но­го рын­ка сель­хоз­зе­мель нало­жен пяти­лет­ний мора­то­рий. Воз­мож­но ли в такой ситу­а­ции раз­ви­тие совре­мен­но­го, кон­ку­рен­то­спо­соб­но­го сель­ско­го хозяйства?

– Опыт пере­хо­да к рын­ку пост­ком­му­ни­сти­че­ских стран пока­зы­ва­ет, что ино­гда рефор­мы про­во­дят­ся без уче­та поли­ти­че­ско­го кон­тек­ста. После чего обра­ща­ют­ся вспять под дав­ле­ни­ем поли­ти­че­ских сил. Без­услов­но, мы, как банк, мис­сия кото­ро­го заклю­ча­ет­ся в пере­хо­де к рын­ку, высту­па­ем за рыноч­ную эко­но­ми­ку, осно­ван­ную на част­ной соб­ствен­но­сти. Но счи­та­ем, что эта соб­ствен­ность долж­на быть леги­тим­на с точ­ки зре­ния изби­ра­те­лей. Мы пола­га­ем, рефор­мы долж­ны быть раз­ра­бо­та­ны так, что­бы вос­при­ни­ма­лись как про­во­ди­мые в инте­ре­сах обще­ства. Имен­но тогда соб­ствен­ник не будет боять­ся обра­ще­ния реформ вспять и экс­про­при­а­ции приобретенного.

Мне труд­но судить, пять лет или дру­гой срок явля­ет­ся для вас необ­хо­ди­мым, что­бы раз­ра­бо­тать рефор­мы наи­луч­шим обра­зом. Неко­то­рые стра­ны про­во­дят их быст­рее, дру­гие мед­лен­нее. Но в целом мы видим, что стра­ны, где зем­ля нахо­дит­ся в част­ной соб­ствен­но­сти и дол­го­сроч­ной арен­де, раз­ви­ва­ют сель­ское хозяй­ство более эффективно.

F: Насколь­ко вооб­ще надеж­на став­ка на Китай с уче­том того, что экс­пер­ты все чаще гово­рят о его внут­рен­них про­бле­мах, свя­зан­ных с пере­ин­ве­сти­ро­ван­но­стью и пере­про­из­вод­ством? Замед­ле­ние роста его эко­но­ми­ки уже ска­за­лось на нашей металлургии…

– Это один из клю­че­вых гло­баль­ных рис­ков. Когда мы обсуж­да­ем раз­ви­тие миро­вой эко­но­ми­ки, все­гда зада­ем­ся теми вопро­са­ми, о кото­рых вы гово­ри­те. Дей­стви­тель­но, за послед­ние 10 лет про­изо­шло сни­же­ние тем­пов роста китай­ской эко­но­ми­ки, и даже при этом он был под­дер­жан серьез­ным уве­ли­че­ни­ем кре­ди­то­ва­ния. То есть пра­ви­тель­ство и госу­дар­ствен­ные бан­ки Китая пони­ма­ли, что слиш­ком быст­рое замед­ле­ние неже­ла­тель­но. Там про­изо­шло бес­пре­це­дент­ное рас­ши­ре­ние кре­ди­то­ва­ния пред­при­я­тий и домо­хо­зяйств. Если 10 лет назад их долг состав­лял при­мер­но 100–120% от ВВП, то сей­час речь идет о 220%. Это огром­ный рост, и вряд ли он будет про­дол­жать­ся таки­ми же тем­па­ми в буду­щем. Поэто­му риск замед­ле­ния вполне ощутим.

Но китай­ское руко­вод­ство пока­зы­ва­ет, что оно осо­зна­ет эти рис­ки, и в его рас­по­ря­же­нии нахо­дят­ся огром­ные ресур­сы, что­бы справ­лять­ся с ними. В этом смыс­ле даже если замед­ле­ние про­изой­дет, оно будет ско­рее посте­пен­ным, чем вне­зап­ным. Кста­ти, есть и такая точ­ка зре­ния, что имен­но пере­про­из­вод­ство в отдель­ных отрас­лях под­тал­ки­ва­ет Китай к инве­сти­ци­ям за гра­ни­цей, где их доход­ность может быть выше. Китай­ские спе­ци­а­ли­сты часто гово­рят, что как раз этим объ­яс­ня­ет­ся при­вер­жен­ность стра­те­гии Ново­го Шел­ко­во­го пути.

F: И, нако­нец, о новом фак­то­ре неопре­де­лен­но­сти – США. Поче­му, несмот­ря на воз­рос­шую поли­ти­че­скую нер­воз­ность и не очень опти­ми­стич­ные про­гно­зы по гло­баль­но­му росту, там все рас­тет – от акций до цен на сырье? Как новая эко­но­ми­че­ская поли­ти­ка адми­ни­стра­ции Трам­па ска­жет­ся на нашем реги­оне в целом и на Казах­стане в част­но­сти? Все-таки имен­но аме­ри­кан­ские инве­сти­ции оста­ют­ся у нас самы­ми круп­ны­ми (прав­да, прак­ти­че­ски все они сде­ла­ны в добы­чу сырья).

– Ну, во-пер­вых, США – это стра­на, где даже пре­зи­дент не может изме­нить все и сра­зу. И в этом смыс­ле поли­ти­че­ская неопре­де­лен­ность не обя­за­тель­но долж­на отра­жать­ся на экономике.

То, что вли­я­ет на эко­но­ми­ку, это два клю­че­вых обе­ща­ния Трам­па – рез­ко­го сни­же­ния кор­по­ра­тив­ных нало­гов и уве­ли­че­ния бюд­жет­ных рас­хо­дов на инфра­струк­тур­ные инве­сти­ции. Послед­нее – как раз тот фак­тор, кото­рый под­тал­ки­ва­ет ожи­да­ния роста цен на метал­лы, стро­и­тель­ные мате­ри­а­лы, и эти ресур­сы доро­жа­ют уже сегодня.

Что каса­ет­ся сни­же­ния кор­по­ра­тив­ных нало­гов, то это напря­мую вли­я­ет на фон­до­вый рынок. Курс акций – это отра­же­ние ожи­да­ний буду­щих дохо­дов акци­о­не­ров, и, если нало­ги будут сни­же­ны, то даже без уве­ли­че­ния тем­пов эко­но­ми­че­ско­го роста они полу­чат боль­ше денег. Это озна­ча­ет, что курс акций дол­жен рез­ко вырас­ти уже сего­дня, что мы и наблюдаем.

Если инфра­струк­тур­ные инве­сти­ции дей­стви­тель­но нач­нут­ся, вполне воз­мож­но, что в США вырас­тут про­цент­ные став­ки. Для раз­ви­ва­ю­щих­ся стран это озна­ча­ет нача­ло отто­ка капи­та­лов. Уве­рен­но­сти в этом пока нет, но воз­мож­ность существует.

Forbes.Kz, 11.05.2017