При транзите власти может «выстрелить» религиозный фактор

О том, как Казах­стан ищет баланс меж­ду тре­мя силь­ны­ми игро­ка­ми мусуль­ман­ско­го мира, рас­суж­да­ет извест­ный поли­то­лог, дирек­тор Груп­пы оцен­ки рис­ков Досым Сатпаев

 На днях пре­зи­дент Казах­ста­на встре­тил­ся с госу­дар­ствен­ным мини­стром по делам пер­сид­ско-араб­ско­го зали­ва Коро­лев­ства Сау­дов­ская Ара­вия Саме­ром Аль-Саб­ха­ном. В рам­ках встре­чи, поми­мо про­че­го, обсуж­да­лись вопро­сы реги­о­наль­ной без­опас­но­сти и раз­ре­ше­ния меж­кон­фес­си­о­наль­ных кон­флик­тов, и министр побла­го­да­рил пре­зи­ден­та за его вклад в реше­ние вопро­сов, каса­ю­щих­ся ислам­ско­го мира, в том чис­ле, и за стрем­ле­ние пре­кра­тить кро­во­про­ли­тие в Сирии.

Сле­ду­ет отме­тить, что исто­ри­че­ски Казах­стан явля­ет­ся частью мусуль­ман­ско­го мира, даже несмот­ря на то, что в послед­ние годы на офи­ци­аль­ном уровне боль­ше делал­ся акцент на идео­ло­гии евразий­ско­го раз­ви­тия стра­ны и отхо­да от ими­джа одно­го из цен­траль­но­ази­ат­ских госу­дарств. Пом­нит­ся несколь­ко лет тому назад гла­ва госу­дар­ства даже пред­ла­гал убрать из назва­ния стра­ны окон­ча­ние «…стан», что­бы у меж­ду­на­род­но­го сооб­ще­ства было помень­ше ана­ло­гий с раз­ны­ми горя­чи­ми точ­ка­ми, как, напри­мер, с Афганистаном.

Но, если посмот­реть на рели­ги­оз­ную ситу­а­цию в Казах­стане, мы уви­дим доволь­но актив­ный рост мусуль­ман­ско­го соци­у­ма, в первую оче­редь, за счет поко­ле­ния неза­ви­си­мо­сти, мно­гие пред­ста­ви­те­ли кото­ро­го пыта­ют­ся най­ти себя в рели­ги­оз­ной само­иден­ти­фи­ка­ции. Даже по офи­ци­аль­ным дан­ным Духов­но­го управ­ле­ния мусуль­ман Казах­ста­на, в нашей рес­пуб­ли­ке 70% насе­ле­ния счи­та­ет себя мусуль­ма­на­ми. Да и в рам­ках офи­ци­аль­ной мно­го­век­тор­но­сти (в той же Кон­цеп­ции внеш­ней поли­ти­ки РК на 2014–2020) сотруд­ни­че­ство с раз­ны­ми стра­на­ми ислам­ско­го мира так­же явля­ет­ся одним важ­ных направ­ле­ний внеш­ней поли­ти­ки Казах­ста­на. Тем более, что в июне 2011 в Астане состо­я­лась 38‑я сес­сия СМИД Орга­ни­за­ции Ислам­ско­го Сотруд­ни­че­ства, на кото­рой Казах­стан стал пред­се­да­те­лем этой организации.

В то же самое вре­мя, наи­боль­ший инте­рес пред­став­ля­ет сотруд­ни­че­ство Казах­ста­на с таки­ми актив­ны­ми игро­ка­ми мусуль­ман­ско­го мира, как Тур­ция, Иран и Сау­дов­ская Ара­вия, учи­ты­вая, что сей­час идет актив­ная кон­ку­рен­ция меж­ду эти­ми тре­мя цен­тра­ми гео­по­ли­ти­че­ско­го притяжения.

Саудиты

Что каса­ет­ся Сау­дов­ской Ара­вии, то с этим госу­дар­ством у Казах­ста­на сло­жи­лись доволь­но дав­ние и проч­ные поли­ти­че­ские и эко­но­ми­че­ские свя­зи. Еще в 90‑х Сау­дов­ская Ара­вия актив­но финан­си­ро­ва­ла раз­лич­ные инфра­струк­тур­ные про­ек­ты в Казах­стане, вплоть до выде­ле­ния денег на стро­и­тель­ство зда­ния для казах­стан­ско­го сена­та. Хотя, по срав­не­нию с дру­ги­ми стра­на­ми, това­ро­обо­рот Казах­ста­ном с Сау­дов­ской Ара­ви­ей неболь­шой и в про­шлом году состав­лял око­ло $270 млн.

Кста­ти, в октяб­ре 2016 состо­ял­ся оче­ред­ной офи­ци­аль­ный визит Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва в Сау­дов­скую Ара­вию, что­бы не толь­ко побли­же позна­ко­мит­ся с новым монар­хом коро­лев­ства Сал­ма­ном ибн Абдул-Азиз Аль Сау­дом, но и уси­лить эко­но­ми­че­ское вза­и­мо­дей­ствие, тем более что в 2015 уже заяв­ля­лось о том, что Казах­стан и Сау­дов­ская Ара­вия соби­ра­ют­ся создать ислам­ский банк, а так­же фонд для финан­си­ро­ва­ния сов­мест­ных про­ек­тов. По офи­ци­аль­ным дан­ным, в рам­ках про­шло­год­не­го визи­та было под­пи­са­но более 10 согла­ше­ний на общую сум­му свы­ше 60 млрд тен­ге в сфе­ре энер­ге­ти­ки, гор­но­руд­ной отрас­ли, сель­ско­го хозяй­ства и тор­гов­ли. Кро­ме это­го, пре­зи­дент РК при­гла­сил сау­дов­ских инве­сто­ров к уча­стию во вто­рой при­ва­ти­за­ции госу­дар­ствен­ным акти­вов и к реа­ли­за­ции инфра­струк­тур­но­го про­ек­та «Нур­лы жол», кото­рый был объ­еди­нен Казах­ста­ном с китай­ской про­грам­мой «Эко­но­ми­че­ский пояс Шел­ко­во­го пути».

Кста­ти, Сау­дов­ская Ара­вия и Китай в послед­ние годы так­же явно демон­стри­ру­ет уси­ле­ние стра­те­ги­че­ско­го парт­нер­ства в раз­ных сфе­рах. 16 мар­та Китай с офи­ци­аль­ным визи­том посе­тил король Сау­дов­ской Ара­вии, в ходе кото­ро­го было под­пи­са­но 14 согла­ше­ний на сум­му око­ло $65 млрд.

Но, если на офи­ци­аль­ном уровне отно­ше­ния меж­ду Казах­ста­ном и сауди­та­ми выгля­дят парт­нер­ски­ми, внут­ри нашей стра­ны все чаще воз­ни­ка­ют опа­се­ния по пово­ду актив­но­го рас­про­стра­не­ния в рес­пуб­ли­ке вах­ха­бит­ских идей, а так­же так назы­ва­е­мо­го, «ново­го сала­физ­ма», кото­рый, по мне­нию экс­пер­тов, объ­еди­нил идеи вах­ха­биз­ма и поли­ти­че­ские цели более ради­каль­ных салафитов.

Инте­рес­но, что неза­дол­го до встре­чи с госу­дар­ствен­ным мини­стром по делам пер­сид­ско-араб­ско­го зали­ва Коро­лев­ства Сау­дов­ская Ара­вия, пре­зи­дент Казах­ста­на про­вел встре­чу с лиде­ра­ми Духов­но­го управ­ле­ния мусуль­ман Казах­ста­на, где пред­ло­жил на зако­но­да­тель­ном уровне вве­сти запрет на ноше­ние корот­ких брюк и бород, кото­рые отли­ча­ют пред­ста­ви­те­лей неко­то­рых нетра­ди­ци­он­ных рели­ги­оз­ных направ­ле­ний, а так­же на хиджа­бы и паран­джу для женщин.

Вполне воз­мож­но, что эта идея запре­та внеш­них эле­мен­тов при­над­леж­но­сти к тому или ино­му рели­ги­оз­но­му тече­нию может быть и пер­вым шагом в сто­ро­ну запре­та сала­физ­ма, как чуже­род­но­го и опас­но­го для Казах­ста­на рели­ги­оз­но­го направ­ле­ния. Тем более, что в послед­ние годы имен­но сала­фи­тов обви­ня­ли в совер­ше­нии или в попыт­ках совер­ше­ния тер­ро­ри­сти­че­ских актов на тер­ри­то­рии рес­пуб­ли­ки. И офи­ци­аль­ный запрет это­го рели­ги­оз­но­го направ­ле­ния дав­но тре­бу­ют как ДУМК, так и силовики.

Персы

Кро­ме Сау­дов­ской Ара­вии, не менее инте­рес­ны вза­и­мо­от­но­ше­ния Казах­ста­на с Ира­ном, кото­рый явля­ет­ся глав­ным идео­ло­ги­че­ским про­тив­ни­ком Эр-Рияда в ислам­ском мире, в том чис­ле, в той же Сирии. Кста­ти, пред­ста­ви­те­ли Ира­на, в отли­чие от сауди­тов, при­ни­ма­ли уча­стие в Аста­нин­ских встре­чах по уре­гу­ли­ро­ва­нию сирий­ско­го кон­флик­та. Так­же в 2014 гла­ва Ислам­ской Рес­пуб­ли­ки Иран Хасан Руха­ни посе­тил Казах­стан с пер­вым госу­дар­ствен­ным визи­том. В апре­ле 2015 состо­я­лась встре­ча пре­зи­ден­та Казах­ста­на с мини­стром ино­стран­ных дел Ира­на Мохам­ма­дом Джа­ва­дом Зари­фом, во вре­мя кото­рой было заяв­ле­но о том, что Казах­стан рас­смат­ри­ва­ет Иран в каче­стве близ­ко­го поли­ти­че­ско­го и эко­но­ми­че­ско­го парт­не­ра, отно­ше­ния с кото­рым все­гда раз­ви­ва­лись, несмот­ря на раз­лич­ные труд­но­сти. И для Казах­ста­на вза­и­мо­от­но­ше­ния с Ира­ном важ­ны в несколь­ких сферах.

Во-пер­вых, это обес­пе­че­ние реги­о­наль­ной без­опас­но­сти. Напри­мер, Казах­стан и Иран заин­те­ре­со­ва­ны в сохра­не­нии дол­го­сроч­ной ста­биль­но­сти в Кас­пий­ском реги­оне и счи­та­ют, что все­воз­мож­ные раз­но­гла­сия меж­ду при­ка­спий­ски­ми госу­дар­ства­ми долж­ны решать­ся на осно­ве кон­сен­су­са и дипло­ма­ти­че­ских пере­го­во­ров. Для Казах­ста­на ста­биль­ность в Кас­пий­ском реги­оне важ­на так­же и с эко­но­ми­че­ской точ­ки зре­ния, учи­ты­вая, что круп­ней­шие неф­те­га­зо­вые место­рож­де­ния стра­ны, в основ­ном, рас­по­ло­же­ны имен­но в этой зоне.

С дру­гой сто­ро­ны, на Кас­пии наблю­да­ет­ся про­цесс мили­та­ри­за­ции, когда прак­ти­че­ски все при­ка­спий­ские госу­дар­ства укреп­ля­ют свои воен­но-мор­ские силы. В конеч­ном сче­те, про­бле­ма не в самой мили­та­ри­за­ции реги­о­на, а в том, что этот про­цесс до сих пор идет в усло­ви­ях неопре­де­лен­но­сти пра­во­во­го ста­ту­са Кас­пия. Сей­час глав­ной зада­чей явля­ет­ся не пол­ная деми­ли­та­ри­за­ция Кас­пия, что в нынеш­них усло­ви­ях мало­ве­ро­ят­но, а пере­ве­де­ние про­цес­са мили­та­ри­за­ции в более циви­ли­зо­ван­ное рус­ло. Это­го мож­но достичь толь­ко через син­хро­ни­за­цию воен­ных инте­ре­сов пяти при­ка­спий­ских госу­дарств, так как нет смыс­ла отде­лять без­опас­ность сво­их госу­дарств от без­опас­но­сти реги­о­на в целом.

В этом плане отно­ше­ния Казах­ста­на и Ира­на на Кас­пии явля­ют­ся парт­нер­ски­ми, даже несмот­ря на раз­ные под­хо­ды к опре­де­ле­нию пра­во­го ста­ту­са Кас­пия. В 2013 глав­но­ко­ман­ду­ю­щий воен­но-мор­ских сил Казах­ста­на Жан­дар­бек Жан­за­ков посе­тил Иран. В рам­ках это­го визи­та было сде­ла­но заяв­ле­ние о том, что для Казах­ста­на важ­но сотруд­ни­чать с при­ка­спий­ски­ми госу­дар­ства­ми, в целях укреп­ле­ния доб­ро­со­сед­ских отно­ше­ний по сохра­не­нию мира и ста­биль­но­сти в дан­ном реги­оне. В мар­те 2015 в Казах­стан с офи­ци­аль­ным визи­том при­бы­ла деле­га­ция Ислам­ской Рес­пуб­ли­ки Иран во гла­ве с глав­но­ко­ман­ду­ю­щим стра­те­ги­че­ски­ми воен­но-мор­ски­ми сила­ми Ира­на контр-адми­ра­лом Хабибол­лой Сай­я­ри. Как было заяв­ле­но на этой встре­че, кро­ме обес­пе­че­ния без­опас­но­сти в реги­оне Казах­стан так­же заин­те­ре­со­ван в сотруд­ни­че­стве в раз­лич­ных сфе­рах мор­ско­го дела. В част­но­сти, в обу­че­нии и обмене сту­ден­та­ми, слу­ша­те­ля­ми и пре­по­да­ва­те­ля­ми, про­из­вод­стве и ремон­те воен­ной тех­ни­ки, про­ве­де­нии сов­мест­ных прак­ти­че­ских заня­тий и проч.

Во-вто­рых, эко­но­ми­че­ское вза­и­мо­дей­ствие в раз­ных сфе­рах. В ходе визи­та Назар­ба­е­ва в Иран в апре­ле 2016 пред­ста­ви­те­ли иран­ско­го и казах­стан­ско­го биз­не­са под­пи­са­ли 66 дву­сто­рон­них доку­мен­тов на общую сум­му свы­ше $2 млрд в метал­лур­ги­че­ской, гор­но­до­бы­ва­ю­щей, аграр­ной, транс­порт­но-логи­сти­че­ской, тури­сти­че­ской, науч­но-обра­зо­ва­тель­ной и меди­цин­ской сфе­рах. Кста­ти, что каса­ет­ся гор­но­ме­тал­лур­ги­че­ской про­дук­ции, то, в свя­зи со сни­же­ни­ем спро­са со сто­ро­ны Китая, казах­стан­ские пред­при­я­тия видят в Иране доволь­но пер­спек­тив­но­го партнера.

При этом есть опре­де­лен­ные пла­ны и по раз­ви­тию транс­порт­но­го сотруд­ни­че­ства. В 2014 уже был запу­щен желез­но­до­рож­ный марш­рут Казах­стан-Турк­ме­ни­стан-Иран (Узень-Бере­кет-Гор­ган). Этот про­ект был важен для Казах­ста­на, так как рес­пуб­ли­ка через Иран хоте­ла полу­чить выход к пор­там Пер­сид­ско­го зали­ва. В част­но­сти, под­ни­ма­лась тема сов­мест­но­го стро­и­тель­ства тер­ми­на­ла в иран­ском мор­ском пор­ту Бен­дер-Аббас (Bandar-Abbas). Кро­ме это­го, пред­по­ла­га­лось стро­и­тель­ство объ­ек­тов инфра­струк­ту­ры по прин­ци­пу «сухо­го пор­та» вбли­зи стан­ции Инчебурун.

В свою оче­редь, Казах­стан обе­щал предо­ста­вить свои кас­пий­ские пор­ты для иран­ско­го биз­не­са. Мини­стер­ство сель­ско­го хозяй­ства Казах­ста­на даже заяви­ло о том, что, в свя­зи со стро­и­тель­ством желез­ной доро­ги, рес­пуб­ли­ка соби­ра­ет­ся вдвое уве­ли­чить экс­порт зер­на в Иран, кото­рый явля­ет­ся одним из основ­ных импор­те­ров казах­стан­ско­го зер­на на Ближ­нем Восто­ке. Хотя в про­шлом году това­ро­обо­рот меж­ду дву­мя стра­нам соста­вил око­ло $442 млн. Это боль­ше чем с Сау­дов­ской Ара­ви­ей, но гораз­до мень­ше, чем с той же Турцией.

В декаб­ре про­шло­го года Руха­ни еще раз с офи­ци­аль­ным визи­том посе­тил Казах­стан. Как заявил тогда Назар­ба­ев, для нашей рес­пуб­ли­ки Иран – важ­ный парт­нер в стра­нах мусуль­ман­ско­го мира и дру­же­ствен­ный сосед в Кас­пий­ском реги­оне. В свою оче­редь, пре­зи­дент Ислам­ской Рес­пуб­ли­ки Иран под­черк­нул готов­ность его стра­ны стать пол­но­цен­ным участ­ни­ком ШОС и парт­не­ром Евразий­ско­го эко­но­ми­че­ско­го сою­за, и, яко­бы, лоб­би­стом это­го про­цес­са может высту­пить Астана.

Турки

В то же самое вре­мя, наи­бо­лее тес­ные эко­но­ми­че­ские и поли­ти­че­ские свя­зи с нача­ла 90‑х годов были у Казах­ста­на с Тур­ци­ей, как с точ­ки зре­ния пер­спек­тив созда­ния еди­но­го тюр­ко­языч­но­го про­стран­ства, так и в каче­стве биз­нес-парт­не­ра. Конеч­но, с эко­но­ми­че­ской точ­ки зре­ния, това­ро­обо­рот Казах­ста­на с Тур­ци­ей не очень боль­шой, по срав­не­нию с той же Рос­си­ей или Кита­ем, и состав­ля­ет мень­ше $4 млрд. Но он явно выше, чем това­ро­обо­рот Казах­ста­на с Ира­ном или Сау­дов­ской Ара­ви­ей. И не так дав­но пре­зи­дент Турец­кой Рес­пуб­ли­ки Реджеп Тайип Эрдо­ган заявил о том, что Казах­стан и Тур­ция долж­ны уве­ли­чить этот това­ро­обо­рот до $10 млрд.

Что каса­ет­ся тюр­ко­языч­но­го про­стран­ства, то Анка­ра лишь в послед­ние годы реши­ла актив­но реани­ми­ро­вать про­ект его инте­гра­ции, и не толь­ко в куль­тур­но-гума­ни­тар­ной сфе­ре. Тур­ция лоб­би­ру­ет уско­ре­ние объ­еди­не­ния тюр­ко­языч­но­го мира и парал­лель­но ста­ра­ет­ся закре­пить за собой роль одно­го из мусуль­ман­ских цен­тров. Хотя для Казах­ста­на важ­ны имен­но рав­но­прав­ные отно­ше­ния с Тур­ци­ей, без любых попы­ток со сто­ро­ны Анка­ры высту­пит в роли ново­го «стар­ше­го бра­та» для дру­гих тюр­ко­языч­ных стран.

Кста­ти, мож­но согла­сить­ся с инте­рес­ным мне­ни­ем тех экс­пер­тов, кото­рые счи­та­ют, что, неся на себе исто­ри­че­ский груз быв­ших импе­рий, Тур­ция и Рос­сия чем-то похо­жи, так как пыта­ют­ся закре­пить за собой роль суб­ре­ги­о­наль­ных дер­жав, в том чис­ле за счет рас­ши­ре­ния зоны сво­их стра­те­ги­че­ских инте­ре­сов. Тур­ция это пыта­лась сде­лать за счет Сирии, а Рос­сия – за счет Укра­и­ны. То есть Тур­ция так­же стра­да­ет не мень­ши­ми ком­плек­са­ми быв­шей Осман­ской импе­рии, кото­рые реа­ли­зу­ют­ся в рам­ках про­ек­та созда­ния ново­го сою­за тюр­ко­языч­ных госу­дарств, как Рос­сия стра­да­ет ком­плек­сом совет­ской дер­жа­вы, пыта­ясь собрать вокруг себя лагерь лояль­ных госу­дарств. Эрдо­ган, как и Путин, ста­ра­ет­ся моби­ли­зо­вать турец­кое обще­ство на осно­ве поис­ка внут­рен­них и внеш­них вра­гов. Отли­чие заклю­ча­ет­ся лишь в том, что турец­кий лидер актив­но исполь­зу­ет в каче­стве скреп­ля­ю­ще­го мате­ри­а­ла рели­ги­оз­ный фак­тор, а пре­зи­дент Рос­сии дела­ет став­ку на так назы­ва­е­мый ретро­спек­тив­ный пат­ри­о­тизм с эле­мен­та­ми совет­ской идеологии.

Кста­ти, на фоне уже упо­мя­ну­то­го выше роста рели­ги­оз­но­го само­со­зна­ния в Казах­стане, неуди­ви­тель­но, что все чаще внут­ри казах­стан­ско­го обще­ства ста­ли появ­лять­ся спор­ные суж­де­ния о том, что модель сосу­ще­ство­ва­ния свет­ско­го и рели­ги­оз­но­го фак­то­ра в Тур­ции, где вто­рой все боль­ше доми­ни­ру­ет, может быть при­вле­ка­тель­ным образ­цом для буду­ще­го раз­ви­тия Казах­ста­на. И, воз­мож­но, офи­ци­аль­ная Анка­ра так­же заин­те­ре­со­ва­на в под­держ­ке таких настро­е­ний. Ведь Сау­дов­ская Ара­вия и Тур­ция выстро­и­ли свои моде­ли вза­и­мо­дей­ствия рели­гии и госу­дар­ства, пыта­ясь рас­ши­рить сфе­ру исполь­зо­ва­ния этих моде­лей и в дру­гих сун­нит­ских странах.

Шиит­ско­му Ира­ну в этом плане намно­го слож­нее рабо­тать в Цен­траль­ной Азии. Хотя Теге­ран не уста­ет нано­сить свои идео­ло­ги­че­ские уда­ры по сво­им кон­ку­рен­там за вли­я­ние в ислам­ском мире. Напри­мер, в Иране на меж­ду­на­род­ной кон­фе­рен­ции в нача­ле июня 2015 мне дове­лось послу­шать выступ­ле­ние аятол­лы, има­ма Али Хаме­неи о внеш­не­по­ли­ти­че­ских при­о­ри­те­тах этой стра­ны. Он озву­чил так назы­ва­е­мые 7 прин­ци­пов внеш­ней поли­ти­ки Ира­на, один из кото­рых зву­чал так: при­о­ри­те­том для стра­ны явля­ет­ся не реак­ци­он­ный и не модер­ни­за­ци­он­ный ислам, а тра­ди­ци­он­ный. Мож­но пред­по­ло­жить под реак­ци­он­ной вер­си­ей исла­ма он имел в виду Сау­дов­скую Ара­вию, а под модер­ни­за­ци­он­ной – Турцию.

Но Казах­ста­ну, как свет­ско­му госу­дар­ству, ни одна из этих зару­беж­ных моде­лей не подой­дет. Хотя теку­щие демо­гра­фи­че­ские и кон­фес­си­о­наль­ные трен­ды ука­зы­ва­ют на то, что во вре­мя тран­зи­та вла­сти рели­ги­оз­ный фак­тор может послу­жить одним из инстру­мен­тов для моби­ли­за­ции части обще­ства со сто­ро­ны неко­то­рых поли­ти­че­ских сил, что при низ­ком уровне рели­ги­оз­но­го обра­зо­ва­ния не толь­ко про­стых веру­ю­щих, но даже има­мов, пред­став­ля­ет собой один из потен­ци­аль­ных рисков.

Досым Сат­па­ев

Forbes.Kz, 11.05.2017