«Общественная позиция»
(проект «DAT» №7 (371) от 23 февраля 2017 г.
Смысл вольных строк
Воровство у нас нынче стало достоинством. Истинный джигит у нас тот, кто умеет ловко воровать. Этому искусству, считай, научились. Труднее – прятать концы в воду.
Герой рассказа А. П. Чехова «В овраге» сыщик Анисим Цыбукин говорит: «Украсть всякий может, да вот как сберечь! Велика земля, а спрятать краденое негде».
Да… Казахстан велик. Да где прятать краденое? Вот на этом и попадаются наши славные азаматы. То и дело попадаются.
И все же джентльменов удачи, рыцарей большого хапка становится все больше. Думаю, к 2050 году наберутся опыта.
***
Вообще чеховский Анисим, ставший к концу жизни банальным фальшивомонетчиком, – философ. Вот о чем он говорит своей мачехе:
«Я так, мамаша, понимаю, что все горе оттого, что совести мало в людях».
На этом месте мне подумалось: не о нынешнем ли Казахстане идет речь?
Анисим продолжает: «Я вижу насквозь, мамаша, и понимаю. Ежели у человека рубаха краденая, я вижу. Человек сидит в трактире, и вам так кажется, будто он чай пьет и больше ничего, а я, чай-то чаем, вижу еще, что в нем совести нет. Так целый день ходишь – и ни одного человека с совестью. И вся причина, потому что не знают, есть бог или нет…».
Когда я вижу иных акординских важных чиновников, я вспоминаю эту реплику чеховского Анисима. Да, я слышу, что они говорят, а сам невольно думаю: «Совесть-то у них есть или вся испарилась?».
***
Охотно допускаю, что я неправ, но упорно чудится мне, что в последние два десятилетия стремление к образованию, к наукам, к интеллекту, к культуре у нас заметно поубавилось.
Верно: и университетов хоть отбавляй, и платных учебных заведений избыток, и ученых званий-степеней как кизяка в степи, и зарубежные штудии полным-полны отечественными буршами, талант на таланте сидит и талантом погоняет… Все так. Но сменились, на мой взгляд, акценты, изменились приоритеты, сама тяга к духовности взяла крен в сторону некой низменной, циничной меркантильности.
Почему-то в обществе преобладает сознание, что едва ли не главная ценность жизни – хитрость, ловкачество, деньги. Сюда еще можно добавить коварство, подлость, обман, показушность, хвастовство-даракианство.
Таковы приметы времени. Если же обойтись одним словом, то это «ақша». И то: если хитрость есть – «ақша» будет. Успешный человек у нас не механизатор, а пройдоха – махинатор.
На таком лживом постулате выросло-воспиталось целое поколение.
Меня, например, всегда восхищали гуманитарно разносторонние люди. Среди моих замандасов-современников были Аскар Сулейменов, Абиш Кекилбай, Мухтар Магауин, Акселеу Сейдимбек, Мурат Ауэзов, Мухтар Кул-Мухаммед. Их личности облагорожены литературой, историей, музыкой, живописью, философией, этнографией и т. д.
Среди нынешних я таких не вижу. Может, они еще не раскрылись-не развернулись? Может, они еще созревают в глубинках Казахстана или в зарубежных интеллектуальных закутках? Конечно, все не охватить, необъятное не объять и все знать невозможно. Всему есть предел. И на все отвечать немыслимо. Однако меркантильность, бескрылость в познании меня настораживает и пугает.
Старик-бродяга в рассказе Чехова «В овраге» отвечает на вопрос своей горемычной спутницы так: «Всего знать нельзя, зачем да как. Птице положено не четыре крыла, а два, потому что и на двух лететь способно; так и человеку положено знать не все, а только половину или четверть. Сколько надо ему знать, чтобы прожить, столько и знает».
Мудрость эту я не совсем разделяю. Чтобы прожить абы как, многого не надо. Жить необходимо по-человечески, достойно, дабы не отстать от кочевья времени. Для этого «четверть» не годится. Надо ориентироваться на максимум.
А пока у нас максимум – хапнуть как можно больше и вовремя слинять. Сейчас, кажется, для этого только и учимся.
***
Достали меня телефонные звонки: «Как перевести на русский язык мәңгі ел? Елбасы сказал, что это и есть национальная идея».
Ей-ей, не знаю, что ответить. У казахов ведь все слова многозначны.
Вообще-то «мәңгі» означает «вечный». Насколько я знаю, вечным бывает только Бог. Ведь даже солнце не вечное: погаснет, сказывают, через пять миллиардов лет. Ученые подсчитали. Вечное, выходит, нечто сакральное, иррациональное, мифическое.
Ну, а эль (ел) означает и страна, и народ, и население, и нация, и мир, и родной край, и обитель.
В сочетании двух слов получается как бы «вечная страна», «вечный народ», «вечный мир», «вечная нация», «мир Вечности». Т.е. каждый переводит на свой салтык.
Конкретнее и резонней было бы спросить у самого автора этого словосочетания.
Ясно одно: речь идет о Казахии, о стране казахов.
Что еще я могу сказать?
Точно знаю, что:
а) есть «мәңгі бишара» (в смысле: вечный бедняк, бедолага);
б) «мәңгі ұры» (в смысле: вечный коррупционер).
Вот эти два социальных типа действительно «мәңгі» – вечные.
Все остальное не «мәңгі», а «әңгі», то есть нечто ослиное, глупое.
Получается «әңгі ел» – ослиное царство.
А «мәңгі ел», надеюсь, объяснят-растолкуют наши доморощенные мудрецы-философы.
«Ел» – для меня близкое, теплое слово. У меня есть даже книжка «Эль». А слово «мәңгі» меня настораживает.
***
Вот наши правители, как правило, говорят важно, глаголят жирно, убежденные, что сидят высоко, а потому старше всех. Плотник Елизаров («В овраге») говорит: «Дело наше праведное, богоугодное, а ежели вам угодно быть старше, то сделайте милость. Кто же старше? Купец первой гильдии или плотник? Стало быть, плотник, деточки».
Старше, конечно, народ, а не чиновник, до поры до времени забравшийся на высокое кресло. Просто об этом надо почаще напоминать. «Кто трудится, кто терпит, тот и старше».
