«Общественная позиция»
(проект «DAT» №18 (289) от 06 мая 2015 г.
Война со счастливой концовкой
Впервые с этим рассказом меня познакомил отец, знавший очень хорошо военную прозу Бауыржана Момыш-улы и ценивший его, прежде всего, за реалистичность и автобиографизм. Отец не любил вымышленную литературу. Скептически отзывался о произведениях, написанных писателями, не имевшими опыта собственного участия в боевых действиях. Всем этим непростым, жестким и отчасти несправедливым требованиям соответствовала проза Момыш-улы.
Рассказ, о котором идет речь, был для моего отца примером вопиющей несправедливости и бездушия фронтового начальства в вопросах награждения и оценки вклада каждого солдата в общую победу. Он его часто вспоминал, а отдельные фрагменты цитировал наизусть, так как перечитывал рассказ много раз вслух и про себя. В оригинале рассказ называется «Адам қайраты». Перевести на русский язык лучше всего, наверное, «Жизнестойкость человека». Как и вся проза видного писателя-воина, рассказ этот автобиографический. В нем Момыш-улы поведал историю, которая относится к весне 1945 года, когда он командовал дивизией. Известно, что он командовал 9‑й гвардейской стрелковой дивизией, воевавшей в составе 2‑го гвардейского корпуса, 6‑й гвардейской армии, 2‑го Прибалтийского фронта. Судя по всему, дивизия в этот период находилась во втором эшелоне. Объезжая полки, повествователь обратил внимание на рослого солдата, который шел в середине строя одной из рот. Солдат выделялся не только ростом. Правая сторона его гимнастерки, начиная с верхней части груди, на сантиметры пятнадцать ниже была отмечена знаками ранения. Узнав у командира роты, что этот солдат прибыл недавно, командир дивизии просит отправить солдата к нему.
Знакомство и общение с Акимгереем, по документам Андреем – так услышал и написал его настоящее имя глуховатый писарь из районного военкомата – родившегося и выросшего в Актюбинской области, там, где течет река Эмба, удивляет и поражает даже видавшего и знающего много комдива. Момыш-улы, мы это знаем, воевал еще у озера Хасан с частями Квантунской армии Японии в июле-августе 1938 года, а Отечественную войну начинал в составе 316‑й дивизии Панфилова осенью 1941 года. Выясняется, что, получив боевое крещение в 1942 году, в районе Ржева, где, как известно из современных исследований, проходили тяжелейшие для Красной Армии сражения, Акимгерей-Андрей до весны победного года был ранен шестнадцать раз! Оставив перед уходом беременную жену, он не знал ничего о судьбе ребенка и матери, так как не получил за четыре года ни одного письма. Причиной этого являются частые ранения, из-за которых его переводили из части в часть. Медицинский осмотр Акимгерея-Андрея начальником санитарной службы дивизии показал, что он, действительно, был ранен шестнадцать раз. Все документы, подтверждающие его ранения, у него были. Акимгерей-Андрей был основательно заряжен металлом. Один осколок и одна пуля продолжали находиться в его теле. Из шестнадцати ранений шесть ран были у него тяжелыми. У Акимгерея-Андрея была удалена одна почка, а после того, как его ранили в легкие, ему удалили два ребра. Он, как выясняется, попадал в плен к немцам, но бежал из плена. Выносил с поля боя раненных солдат, однажды притащил на спине тяжело раненного немецкого солдата.
Герой рассказа к моменту знакомства с командиром дивизии был уже далеко не в юном возрасте. Он был старше комдива на 12 лет, т.е. родился в 1898 году. Весной 45-го года ему было сорок семь лет. И в этом нет никакого преувеличения. На фронт отправляли и мужчин постарше. Из истории войны известно, что первая мобилизация была объявлена Указом Президиума Верховного Совета 22 июня 1941 года, и она касалась четырнадцати возрастов. Призвали военнообязанных 1905–1918 годов рождения. Тогда еще кремлевский небожитель надеялся, что враг будет разбит очень скоро малой кровью и на чужой территории. Ход войны опроверг эти надежды. Уже июле Красная Армия потеряла около 12 тысяч танков, т.е почти все танки, имевшиеся в западных округах к началу войны. Немцы за это время лишились чуть более 500 танков. Они стремительно приближались к Москве. В августе пал Смоленск, который всегда называли воротами в Москву.
Тогда ГКО (Государственный Комитет Обороны) во главе со Сталиным 11 августа объявил вторую мобилизацию, по которой, кроме юнцов 1922–1923 годов рождения, под ружье поставили мужчин 1890–1904 годов рождения. Чуть позже последовал еще один жест отчаяния советских вождей – призывной возраст снизили до 17 лет. Моего отца, например, призвали в Красную Армию в марте1943 года, а 18 лет ему исполнилось только в сентябре.
Из мобилизованных по указу ГКО военнообязанных, старшим из которых в 1941–1942 году было 51–52 года, до победной весны дожили немногие. Они погибли в гигантских котлах 41–42 годов, попали в плен, дезертировали. Только по немецким данным, в 1941 году в плен попали 3 355 тысяч советских солдат и офицеров, а в 1942‑м – 1 635 тысяч.
А еще были сотни тысяч дезертиров. Уже к октябрю 1941 года приговором военных трибуналов и особых отделов НКВД был расстрелян 10 201 красноармеец. А всего до конца войны расстреляли 157 593 военнослужащих.
Если считать по штату стрелковых дивизий – это полноценных 10 дивизий. По штату танковых и авиадивизий значительно больше. Солдат Акимгерей-Андрей, израненный с ног до головы, был, думается, одним из немногих, кто дожил до победной весны, из тех, кто начинал войну рядовым бойцом в 41–42‑м годах.
Акимгерей-Андрей установил не только рекорд по количеству ранений и увечий. Он оказался рекордсменом и по части оценки, точнее, неоценки его боевых заслуг. За четыре года войны его ни разу не поощрили ни орденом, ни медалью. У него не было даже гвардейского значка, хотя он служил в гвардейских дивизиях. Судьба солдата из казахских степей, поведанная Момыш-улы, заставляет задуматься о справедливости советской наградной системы и практики награждения в годы войны. Вопрос о наградах в войне имеет множество граней, которые следует учитывать всегда. В 1941–1942 годах советское командование очень скупилась на награды. Неудачи Красной Армии в противостоянии Вермахту не стимулировали награждению даже отличившихся солдат и командиров. Самого автора рассказа в 1941 году генерал Панфилов представил к ордену Ленина, а в 1942‑м его представляли к званию Героя Советского Союза. Ни в первом, ни во втором случае Момыш-улы наград не получил. Героем Советского Союза он стал посмертно в 1990 году.
Известно, что в первый год войны число награжденных не превышало 3% солдат и офицеров Красной Армии, во второй год – 8%. Ситуация стала выправляться только в 1943 и 1944 годах, когда награждали от 30 до 60% воюющих. А в 1945‑м количество награжденных еще более возросло. Иначе говоря, медаль «За отвагу», полученная в 1941 году, не ровня такой же медали, врученной солдату в 1945‑м. Она ценнее.
Но все эти тенденции в практике награждении отличившихся солдат не имели отношения к солдату с берегов Эмбы. Грудь его украшали только знаки ранения. Между тем, во многих армиях мира боевое ранение уже предполагает обязательное награждение. Особенно это касается тяжелых ранений, которых у Акимгерея-Андрея было шесть. Даже по сложившейся традиции в Красной Армии того времени герой рассказа заслужил, как минимум, десяти наград. А у него не было и одной.
Халатность и равнодушие командиров различного уровня приводили к тому, что нередко солдаты и сержанты, имевшие по несколько ранений, не имели достойных наград. Об этом в конце войны писал, например, начальник политотдела 69‑й армии своему шефу из штаба 1‑го Белорусского фронта так: «Командир взвода 1 сб 39 сп лейтенант Грундовский Н.В. до 16 апреля был ранен пять раз. 16 апреля ранен шестой раз – тяжело. Награжден лишь медалью «За отвагу» в октябре 1942 г… Выявлены бойцы и офицеры, имеющие два и три ранения и до сих пор не награжденные (312 сд, 247 сд)». Вот пример из фронтового пути моего отца, Жанузакова Нурмухана. В июне 1945 года вышел приказ командира 16‑й гвардейской стрелковой Карачевской ордена Ленина, Краснознаменной, ордена Суворова дивизии генерала Исакова. В нем в числе награжденных орденом Красной Звезды, среди которых есть мой отец, «командир стрелкового отделения 49-го полка», читаем и такое: «гвардии рядовой Иванова Прасковья» – «пекарь 527‑й отдельной полевой хлебопекарни».
А вот еще более интересный пример. Как сказал бы Ю.Семенов, информация к размышлению. Походно-полевая жена маршала Г.Жукова Л.Захарова, служившая врачом охраны, имела к концу войны орден Красного Знамени, орден Красной Звезды, медаль «За отвагу». Кроме этого еще четыре советские медали и три награды иностранных государств! Куда до нее командиру взвода лейтенанту Грундовскому, раненному шесть раз, командиру отделения сержанту Жанузакову, раненному четыре раза, бойцу Акимгерею-Андрею, раненному шестнадцать раз. Прасковья пекла, хлеб, Лида лечила маршала, Грундовский, Нурмухан и Акимгерей-Андрей ходили в атаку. И все имели то, что имели. О несправедливости такого рода говорил русский писатель-фронтовик Виктор Астафьев: «Я знаю солдат, вынесших на своих плечах самую тяжелую пору – 41–42-ой годы. У них лишь медали «За победу над Германией»… Солдат всегда в походе, всегда в пути. Бои, ранения, госпитали. Обстановка менялась каждый день. А штабист – всегда на месте. Вот и гребли ордена».
Главного персонажа рассказа Момыш-улы отправляли после возвращения из госпиталя раз за разом на передовую, хотя в конце войны такой необходимости не было. Дело шло к победе. Акимгерея-Андрея окружали на переднем крае преимущественно парни, годящиеся ему в сыновья. Никому не пришло в голову, учитывая его возраст, количество ранений и состояние его здоровья, отправить в тыловые подразделения дивизий. Ко всему прочему, он очень плохо говорил на русском языке. Автор рассказа приводит примеры его языковых перлов, так сказать, дает речевую характеристику героя.
Он говорил «болкоуных» вместо полковник, «Ережепом» для него был Ржев, «абыройыном» – оборона, «арпеткой» – артподготовка, «корсимисом» – горючее-смесь, «биотанкобайружием» – противотанковое ружье, «мергенсопы» – марганцовка, «урлыбатором» – регулятор, «шалоном» – эшелон. Это, безусловно, тоже не способствовало тому, чтобы он оказывался в поле внимания командования. Что мог рассказать человек с такой культурой русского языка? Кто бы его понял, если Момыш-улы вместе со своим заместителем, полковником, Героем Советского Союза Геннадием Шляпиным, прекрасно знавшим казахский язык, вдвоем с трудом расшифровывали «темные места» рассказов Акимгерея-Андрея, разбираясь в значении всех этих странных «Ережепов» и «шалонов»?
Рассказ имеет счастливую концовку. Командир дивизии, согласовав со своим начальством, вручает ему перед строем батальона сразу три награды: медаль «За боевые заслуги», орден «Славы» 3‑ей степени и орден Красной Звезды. Кроме того, вручает гвардейский значок. После этого Акимгерея-Андрея, чтобы он не получил семнадцатое ранение, переводят в дивизионную хлебопекарню и дают ему краткосрочный отпуск. Думается, что на этом для Акимгерея-Андрея война закончилась.
А еще говорят, что военные истории не заканчиваются счастливо. Порой заканчиваются. Надо только иметь высокий рост.
Марат
ЖАНУЗАКОВ
