Рассуждения газеты «Коммерсантъ» о торговой войне, которая, по мнению авторов, разворачивается на фоне девальвации рубля, заставили отреагировать чиновников — поочередно информацию издания опровергли сначала пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, а затем аналогичное заявление прозвучало из Астаны. Вице-министр национальной экономики Каирбек Ускенбаев также поспешил выступить с опровержением: по его словам, российские продукты изымаются из продажи в связи с тем, что они «не соответствуют критериям, которые обеспечивают безопасность». «Лента.ру» обратилась за разъяснениями к авторитетному казахстанскому экономисту Магбату Спанову.
«Лента.ру»: Между нашими странами действительно развернулась торговая война?
Магбат Спанов: Никакой войны между Казахстаном и Россией нет. Есть определенное недопонимание между нашими странами по тем или иным позициям. Но торговой войны нет! Торговая война может быть, например, между Америкой и Китаем или Россией. Казахстан не способен вести торговые войны по определению.
А как же сообщения в СМИ об изъятии российской продукции из продажи в Казахстане и казахстанской — в России?
Это рабочие моменты, раздутые журналистами в скандал. Я еще раз подчеркну: тут не торговая война, а обычная конкурентная борьба. Просто надо учитывать, что у Казахстана с Россией схожи экономики и ценообразование.
Вам не кажется странным, что Казахстан не провел девальвацию после падения российской валюты (что привело к удешевлению российской продукции), а теперь пытается закрыть рынок для российских товаров?
Как это не девальвировал? А девальвацию в феврале 2014 года вы забыли? Кто-то раньше, кто-то позже.
Я говорю о том, что республика не проводила девальвацию после того, как обрушился рубль, и в результате в Казахстан хлынул поток дешевых товаров из России.
Ну а после того, как в Казахстане прошла девальвация, в Россию хлынул поток дешевых товаров из Казахстана. Это нормально. У нас общая граница — семь тысяч километров. Не стоит об этом забывать. У нас близкие экономики, самый большой товарооборот. Это просто издержки нашего соседства. Это не война, поскольку Казахстан никогда не сможет выиграть такую войну, учитывая масштабы наших экономик. Да, республика способна доставить неприятности, но это не выгодно никому. Давайте рассуждать здраво.
Вот в Казахстане высокие цены?
Думаю, что высокие.
А почему?
Ну, может быть из-за дорогой рабочей силы или же из-за непомерных аппетитов наших предпринимателей.
Рабочая сила у нас не такая уж и дорогая. Все дело в том, что наша экономика излишне монополизирована. Казахстанская экономика с точки зрения экономической теории развивается, как классический олигархический монополизм, который не заинтересован в конкуренции. А потребителей интересует две вещи — цена и качество. А не то, где данный товар произведен. У казахстанских предприятий за счет неправильной экономической политики высокая себестоимость. Плюс еще маржа. Наши бизнесмены, если речь не идет о 100 процентах прибыли, никакие вопросы даже рассматривать не станут. Хотя везде маржа в размере 5–6 процентов считается нормой.
Если казахстанский бизнес не готов конкурировать с российским, будет ли он готов вообще с кем-нибудь конкурировать?
А это уже другая тема. Наш бизнес вместо того, чтобы готовиться к конкурентной борьбе в рамках ЕАЭС, поднял вопрос о восстановлении таможенных постов на границах с Россией, чтобы ограничить ввоз. А может быть стоило по-другому вопрос поставить? Может, стоило заставить государство отказаться от финансовой политики и перейти на экономическую, которая несколько шире политики по наполнению бюджета? Мы с точки зрения экономической теории пошли по пути сокращения расходов, а есть и другой путь — стимулирование потребительского спроса. Но мы не стали по нему следовать, что привело к сокращению экономики. В результате Казахстан достиг определенного предела экономического развития. Значит, экономическую модель необходимо подвергнуть изменениям.
Какого рода?
Это долгий разговор.
Среди предполагаемых мер есть поддержка казахстанского производителя?
Я считаю, что надо отказываться от повсеместной поддержки. Если поддерживать, то точечно. Но все зависит от руководителей тех или иных ведомств и от их смелости. Ведь экономика не может реформироваться без реформирования политической системы. Это два взаимосвязанных процесса.
Я для себя придумал такое определение: наши бизнесмены думают, что они предприниматели, но на самом деле они — торгаши. Наши банкиры считают, что они финансисты, но на самом деле они — ростовщики. Наши чиновники думают, что они политики, но на самом деле они — клерки.
В этом вся беда Казахстана: и в политическом, и в экономическом смыслах.
Ослабление российской валюты привело к тому, что казахстанская продукция стала неконкурентоспособной?
Казахстанские товары никогда не были конкурентоспособны. Даже до девальвации российского рубля. Главный экономический показатель — это не ВВП, главный экономический показатель — производительность труда. Казахстан в рамках производительности труда от россиян отстает в три раза, от Европы — в 7–10 раз. Мы пытаемся защитить свой рынок, но все при этом прекрасно понимают, что не может товар стоить столько, сколько он стоит у нас.
8 мая в Москве должны состояться очередные переговоры президентов Казахстана, России и Белоруссии…
Эти переговоры идут постоянно в рамках ЕАЭС. Президенты, что понятно, пытаются оказать влияние друг на друга или помочь. Здесь добавить нечего, можно только констатировать: если казахстанская экономика в ближайшие 5–6 лет не переориентируется и не перестроится, то сама Россия потом скажет: давайте избавляться от такого партнера.
То есть тогда проект ЕАЭС для Казахстана будет закрыт?
Я утрирую. Но если экономика Казахстана не обретет конкурентоспособность, мы окажемся на обочине экономической истории.
Руслан Бахтигареев
Lenta.Ru, 13 апреля 2015
