• 9 февраля исполнилось бы 50 лет журналисту Асхату Шарипжанову, нашему коллеге – политическому обозревателю газеты «СолДАТ» (2000 – 2003 гг.).
Трудно писать о человеке, которого уже нет, но с кем общался. И тем более, даже работал вместе. Асхат Шарипжанов был человеком противоречивым хотя бы потому, что иногда судил или оценивал людей, не зная их. А потом менял своё мнение о них. Но всё это было издержки профессии журналиста, когда часто суждение выносишь на основании оценок коллег, а они зачастую бывают субъективны.
Вот и автора этих строк Асхат не раз пытался, что называется, поддеть. И всё лишь потому, что слышал самые разные мнения обо мне. То же самое у него было в отношении Заманбека Нуркадилова. Асхат до хрипоты спорил со мной, мол, не может чиновник такого ранга ни с того, ни с чего уйти в оппозицию. Это своё мнение он отстаивал и в «Навигаторе», в котором работал.
23 марта 2004 года вышли заметки Асхата о Заке под названием «Слово «Заманбек» означает «бек времени» («властитель времени»). А через полтора месяца Асхат познакомился на майском митинге с Заманбеком Калабаевичем и стал его единомышленником. Узнав поближе Заке, Асхат поразился широте его кругозора: напомню, что Заке в последние годы жизни увлёкся переводами на казахский язык Хайяма, Рудаки, Пушкина. Кроме того, он пел, писал стихи и пытался сочинять музыку. Всего этого, разумеется, Асхат прежде не знал. И понятно было, что он стремился больше времени проводить с таким незаурядным человеком, что и породило множество слухов, к примеру, что Асхат стал личным пресс-секретарём Заке. Но на самом деле Заманбеку Калабаевичу тоже было интересно беседовать с Асхатом – выходцем из семьи, где литературное слово не только ценилось, но и стало профессией почти для всех.
Отец Асхата Тохтархан-ага работал в журнале «Ара», старший брат Мирхат в середине 2000-х возглавлял казахскую редакцию радио «Свобода». Корреспондентом в районной газете начинал и Асхат. В Восточно-Казахстанской области не осталось населённого пункта, где не побывал бы Асхат, будучи сотрудником «районки». Мать работала учительницей. Третий сын Кайрат, хоть и не стал журналистом, но тоже владел пером. В общем, вся семья была талантлива.
Но даже красота родных мест не могла удержать Асхата в Усть-Каменогорске. Он мечтал о других горизонтах и высотах. В одночасье решился на переезд в Алматы. Жизнь в южной столице оказалась далеко не мёдом намазанной. Если с работой не было проблем, то много проблем возникало из-за отсутствия жилья. Наладилось с жильём – возникли проблемы с работой. Из-за этого Асхат часто уходил в запой, о чём знали многие. Мне повезло: я ни разу не видела Асхата даже выпившим, не говоря о другом. Возможно, потому что больше общаться с Асхатом стала, когда он начал работать в «Навигаторе» и напрочь забыл о выпивке. Если и до «Навигатора» многие знали Асхата, как неплохого репортёра, то с приходом в «Нави» Асхат преобразился. Его стала больше интересовать политика, он даже вступил в одну из оппозиционных партий, но потом, разочаровавшись в политиках, решил сконцентрироваться на журналистике. Вероятно, со временем Асхат стал был тем, кого мы называем публицистом, если бы не трагическое (?) ДТП в июле 2004 года, после которого Асхата не стало.
Не могу удержаться от того, чтобы не привести одну цитату, которая бы наглядно подтвердила сказанное мной выше. Как и любого «асфальтного казаха», Асхата задевало, когда его упрекали в недостаточном знании казахского языка. Естественно, что он не мог не ответить любителям делить народ на знающих язык и не знающих. Сказанное им в статье «Главное – не КАК говорить, а ЧТО!» и спустя 10 лет актуально. Вот цитата:
«Тактическая цель идеи «лингвоцентризма» видна невооруженным глазом: окончательно вытеснить из сферы государственного управления неказахов и «асфальтных казахов».
Представим, что это произошло. И что же? Чиновники перестанут брать взятки? Или казахам-бизнесменам будет только приятно от того, что бакшиш требуют на родном языке? Или казахам, попавшим под полицейский пресс, будет меньше больно от того, что их избивают такие же казахи? Или же пациент будет меньше страдать от врача-коновала, если и тот, и другой будут представителями одной нации?
«Асфальтных казахов» можно упрекать во многом. Но их, в отличие от аульчан, с детства сталкивавшихся с бытовым национализмом, трудно упрекать в отсутствии патриотизма. И если, например, тот же Ораз Жандосов предпочитает высказывать умные мысли, полные боли за Родину, на русском языке, это отнюдь не говорит о том, что он «манкурт»…
И еще: «асфальтные казахи», если потребуется, выучат казахский язык благодаря генной памяти. А эти «патриоты» пусть разработают достойную национальную идею, которая, помимо казахского языка, обеспечит достойную жизнь и народу…».
Написано в октябре 2003 года. А воз и ныне там. Всё также пытаются разделить народ по признаку знания или незнания языка, всё также кто-то только себя объявляет большим патриотом казахского народа, чем соплеменники.
В июле 2004 года редакция «Навигатора» ушла в отпуск. Однако Асхат продолжил работать. На одном из форумов он сообщает читателям, что скоро выдаст на-гора интервью с Заманбеком Нуркадиловым и Алтынбеком Сарсенбаевым. И действительно, готовил к публикации беседы с политиками. Но им не суждено было появиться. 16 июля Асхата сбила машина и 20 июля он скончался. Было ли это ДТП с трагическим исходом для Асхата или было запланированное кем-то устранение журналиста? На эти вопросы до сих пор нет ответа. Ещё каких-то недели две назад лично я бы сказала, что гибель Асхата – несчастный случай, никак не связанный с его профессиональной деятельностью. Дело в том, что Асхат никогда не общался прежде с людьми такого ранга, как Заке или Алтынбек Сарсенбаев. И потому сказанное ими в приватных беседах мог принять за откровение. Между тем, для всех журналистов, писавших на темы политики, ничего нового в этих откровениях не было бы. Но сегодня в свете повторного суда над Ержаном Утембаевым многое предстоит в ином свете. И если вспомнить, что в июле 2004 года не стало Асхата, в ноябре 2005 года погиб Заке, а в феврале 2006 года был убит Алтынбек, то версия о ДТП начинает вызывать сомнения.
Об Асхате можно многое рассказать. В последние месяцы жизни он будто заново родился, строил планы. Собирался жениться, родить ребёнка. Всего этого не случилось. Очень жаль. И обидно. Потому что он бы многое мог сделать, в том числе и написать новые стихи, которые начисто бы опровергли его же стихотворение 1996 года.
Айгуль ОМАРОВА
***
Судьбой кому-то я плачу оброк:
Я болен, лыс и одинок.
После потерь, бесчисленных падений,
Спокоен я. Хотя бы это смог.
В моей душе окаменела грязь.
Она так незаметно набралась
В пути длиною в 33 зарубки,
Что я прошел, то хмурясь, то смеясь.
Той грязи камень – мой повинный груз,
Пускай порой под ним я жалко гнусь.
Его не брошу ни в людей, ни в Бога.
Свое ношу с собой. И тем горжусь.
Быть может, посреди дорог
Могильным станет камень мне не в срок.
Кому шепну в последнее мгновение:
«Я чист перед тобой, я заплатил оброк»?
Асхат ШАРИПЖАНОВ,
Декабрь 1996 г.
