Чудовищный парадокс казахской экономики, опирающейся на экстремально высокие мировые цены на нефть и прочее дорогое экспортное сырье, – противоестественное сохранение массовой бедности и даже нищеты. Растущая тревога, которую вызывает проблема бедности, объясняется в первую очередь тем, что в своем нынешнем виде меры по борьбе с ней не уничтожают и не сглаживают ее внутреннюю противоречивость. Наоборот, бедность усиливается и обостряется. Сегодня весь мир вынужден констатировать, что крепнущая взаимозависимость в результате оборачивается возрастающей взаимоуязвимостью. Мы свидетели того, что закрепляется связь бедности с другими угрозами и рисками – нелегальной миграцией, религиозным экстремизмом и терроризмом, ростом преступности и нравственной деградацией. Нищенское существование, антисанитария, хронические болезни ставят население под угрозу риска заболевания различными инфекциями и эпидемий, представляющих большую опасность (ВИЧ, холера, атипичная пневмония и другие пандемии). У бедности в Казахстане имеется также свое лицо. Возможно, оно еще не настолько поражено язвами безысходной нищеты, как в некоторых странах той же Африки, однако многие свидетельства того, что страна может в полной мере ощутить все последствия замалчивания этой проблемы, уже налицо.
Пустые помыслы
Несмотря на то, что вопросы социального равенства и справедливости сегодня на устах всех и вся, в реальной политике им не уделяется достаточного внимания. Страна, претендующая встать в один ряд с конкурентоспособными экономиками, предпочитает не видеть того, что бедность и растущее социальное расслоение остаются серьезной проблемой современного Казахстана.
Головная боль нашей власти – обязательство перед мировым сообществом и, в частности, перед Всемирным банком, ставящим снижение нашей бедности условием предоставления займов и нашего вступления в ВТО, постепенно подтянуть доходы большей части населения до этого постоянно убегающего прожиточного минимума. Принятая ООН в 2000 году система индикаторов «Цели развития тысячелетия» (ЦРТ), одобренная всеми государствами-членами ООН, предполагает обязательства достижения этих целей к 2015 году.
В 2000 году Казахстан в числе 189 государств мира подписал Декларацию тысячелетия и принял обязательства по достижению Целей развития тысячелетия до 2015 года. На тот момент борьба с бедностью была приоритетным направлением национальной политики государства, что выразилось в принятии правительством РК нескольких программ по снижению уровня бедности в стране. Почему эта проблема в настоящее время для правительства потеряла актуальность, остается большой загадкой, впрочем, как и то, почему за точку отсчета мониторинга снижения бедности в стране был взят именно 1996 год, то есть самый пик показателей бедности в стране – 34,6%. Может, потому, что от такой цифры проще под аплодисменты заявлять о том, что к 2004 году «численность людей, имеющих доход ниже прожиточного минимума, снизилась вдвое». Или, например, о том, что в Казахстане за чертой бедности находится всего 250 тысяч населения. Иной цифра при желании не могла бы быть, так как в республике черта бедности согласно пункту 2 статьи 4 Закона «О прожиточном минимуме» определяется ежеквартально по республике и отдельно – по регионам страны. В результате число граждан, официально находящихся за чертой бедности, равно числу получателей адресной социальной помощи, а таковых четверть миллиона. Фактически реальное число таких казахстанцев значительно выше, так как для получения данного пособия нужна соответствующая регистрация в отделе занятости и социальных программ, которую многие получить просто не могут.
Однако правительство старается не «педалировать» проблему того, что, несмотря на принятые программы и обязательства перед международными институтами, в стране насчитывается большое количество жителей, которых можно отнести к категории бедного населения; также существует определенная прослойка беднейшего населения, живущая за чертой уровня бедности, поскольку доход этих людей слишком низок для обеспечения достойного уровня жизни (больше, чем величина одного, но меньше, чем величина двух прожиточных минимумов).
В развитых странах бедные не являются экономически самостоятельной категорией, так как неспособны обеспечить материальное благополучие семьи, не прибегая к помощи государства (дотациям, пособиям, разовым выплатам). В Казахстане все обстоит несколько иначе, 60 процентов взрослого населения трудится, не получает никаких социальных пособий, но при этом если не находится за чертой бедности, то балансирует на красной линии этой границы. По существу они потеряли экономический суверенитет, но не лишены конституционных прав и социальных привилегий, существующих в обществе. Но реализовать свои права в полном объеме они не могут. Полноценная жизнь существует как бы не для них. Формально бедные имеют доступ к высококачественному медицинскому обслуживанию и образованию, но реально доступ к ним для них закрыт. Так, в отчете Всемирного банка сказано, что, несмотря на то, что потребительская бедность сокращается, растет жилищная и образовательная бедность (все больше людей не могут позволить себе жилье и образовательные услуги). Что экономический рост в 2001–2002 гг. оказал умеренное влияние на сокращение бедности: рост на 1% привел к сравнительно небольшому снижению бедности – на 1,2%. Сельская бедность, как оказалось, не особенно выиграла от экономического роста, поскольку в годы высокого роста она снизилась незначительно. Также в исследовании сказано, что по расчетам 2004 года 50% молодежи в возрасте 25–29 лет имеет образование среднее и ниже среднего; высок уровень младенческой смертности, несмотря на то, что 85% населения проживает в 30 минутах ходьбы от медицинского учреждения; жилищные бедняки составляют самую большую группу бедных в Казахстане – 28% населения, а образовательные бедняки – люди (в возрасте 15 лет и старше), окончившие максимум начальную школу, составляют 11% населения; социальные трансферты помогают снижать бедность, но были отмечены существенные утечки средств в пользу небедных; области с более высоким уровнем бедности – это Кызылординская, Мангыстауская, Костанайская, Жамбылская и Атырауская, три из которых – это области, богатые нефтью.
Дети, рожденные в бедных семьях, не имеют тех социальных преимуществ, которые автоматически достаются выходцам из богатых семей. Бедняки живут в непрестижных, перенаселенных и криминогенных частях города, в некомфортных жилищах. Разве трущобы нижней части Алматы не живое и красноречивое свидетельство миграции бедноты из села в город. И как бы власти ни пытались доказать нам, что Бакай и Шанырак – это самопроизвол, в конечном итоге это последствие беспощадной бедности казахов на селе, их желания вырваться из этого порочного круга, это последствие непродуманной политики переселения оралманов, это итог реализации программы по борьбе с бедностью в Казахстане.
Бедные и их дети питаются хуже других, они посещают плохие школы, рано бросают учебу и не получают необходимой квалификации. В результате у них худшие стартовые условия в жизни, и они чаще начинают трудовую карьеру с неквалифицированной и малооплачиваемой работы.
Бедность – это не только минимальный доход, но особый образ и стиль жизни, передающиеся из поколения в поколение нормы поведения, стереотипы восприятия и психология. Поэтому сегодня нужно говорить о бедности уже как об особой культуре.
Бедные в богатой стране
Несомненно, что мировой финансовый кризис внес существенные коррективы в оценки его влияния на экономику Казахстана. За 2008–2009 годы богатство Казахстана значительно сократилось: упала капитализация многих предприятий, упали цены на их акции, стремительно снизился ВВП. Замедление темпов роста негативно сказалось на уровне реальных доходов среднего класса и малоимущих граждан. Доля бедных в стране не снизилась до ожидавшихся ранее 6%, а составила минимум 8,5% населения. При этом наиболее страдающей категорией оказались именно бедные: если олигархи теряли миллиарды из-за падения стоимости акций, средний класс перестал заменять автомашины на более новые и дорогие, то бедным осталось экономить только на питании.
В связи с нарастанием и углублением кризиса необходимо заново оценить положение с бедностью в стране, понять, что такое бедность в одной из богатых стран мира, кто в нее входит и каковы причины казахстанской бедности.
А то, что Казахстан неимоверно богат, надеемся, никто оспаривать не станет. Так, по данным агентства Bloomberg со ссылкой на исследования Citigroup Inc. и Геологической службы США, Казахстан вошел в число самых богатых минеральными ресурсами стран, запасов которых хватит более чем на 100 лет. ЮАР, Гвинея, Украина, Индия и Казахстан располагают значительными запасами полезных ископаемых (без учета топливно-энергетических), стоимость которых превышает 200 миллиардов долларов и которых хватит более чем на век при текущих темпах разработки месторождений.
Парадокс, но тогда откуда в такой богатой стране столько бедных? Может, причина в том, что у нас на законодательном уровне законсервированы нищенская потребительская корзина и класс малоимущих, определяемый на основе убогих подсчетов, сколько, например, мне положено съесть картошки в год. На Западе, куда мы так стремимся попасть, во главе этой проблемы поставлена ориентация на повышение внутреннего платежеспособного спроса. Запад не подсчитывает бедность как таковую, он рассчитывает нормальный уровень жизни, а то, что в него не вписывается, уже относится к бедности.
С чего начинается нищета?
С прожиточного минимума – именно так большая часть экспертов страны ответила бы, если бы им был задан этот вопрос. С 2006 года в республике для расчетов доли бедного населения введена величина прожиточного минимума, рассчитанная на основе новых пропорций наименований товаров и услуг, входящих в потребительскую корзину. Изменения произошли за счет расширения списка продуктов питания и увеличения расходов на минимально необходимые непродовольственные товары и услуги. Однако напомним, что услуги здравоохранения, образования и социального обслуживания в прожиточный минимум не включены.
Предполагается, что их минимальные объемы предоставляются населению бесплатно учреждениями, финансируемыми из бюджетов различных уровней и из государственных внебюджетных фондов. Широкое распространение платности образования, медицинских услуг, резкого подорожания лекарств (что критически важно для лиц старших возрастов) приводит к тому, что на удовлетворение потребностей в них граждане расходуют существенную часть семейных бюджетов. А в каком положении оказалось почти 2,7 миллиона самозанятого населения – правительству интересно меньше всего.
К этому стоит добавить, что учитываемые в прожиточном минимуме минимальные наборы продуктов питания соответствуют (по калорийности) нормам физиологической потребности в пищевых веществах и энергии для работников очень легкой и легкой физической активности, детей и пенсионеров. Для Казахстана, где значительная часть работников занята тяжелым и высокоинтенсивным трудом в базовых отраслях экономики (промышленность, строительство, сельское хозяйство, транспорт и т.д.), а многие живут на территориях, где трудовая деятельность сопровождается повышенными энергетическими затратами, нынешняя потребительская корзина явно «недогружена». Что касается калорийности питания, то существующие нормативы, по оценкам экспертов, примерно те же, что были в конце XVIII века. Их применение обуславливает низкую сопротивляемость организма работника и повышение заболеваемости.
Не секрет, что наполнение этой корзины набора минимальных и «достойных» норм потребления вызывает у народа много нареканий. Люди спрашивают – почему так мало заложено потребления мяса, рыбы и овощей, как может мужчина носить одну пару ботинок 5 лет, и где такие колготки, которые служат 4 месяца. К слову сказать, в рекомендациях Всемирной организации здравоохранения трудоспособный человек должен потреблять в год 75–80 кг мясопродуктов, а в нашей потребительской корзине мяса в два раза меньше. Но главная проблема в другом – до этой нормы потребления со своими доходами не дотягивает значительная часть населения.
В Казахстане для измерения бедности в качестве основного используют показатель абсолютной бедности, основанный на соотнесении доходов населения к прожиточному минимуму. Однако насколько данный метод пригоден для ситуации нормального, а не мобилизационного этапа жизни страны? Если верить словам членов правительства, то уровень жизни казахстанцев повысился в десятки раз, тогда почему параметры прожиточного минимума по сей день основаны на стандартах необходимости обеспечения социальной защиты населения на минимальном – физиологическом – уровне? Почему они характеризуются заниженными стандартами потребностей (некоторые из которых оказались ниже уровня, характерного для военного времени)?
Вот и сейчас, отталкиваясь от этих стандартов, министр труда и социальной защиты населения РК Гульшара Абдикалыкова, представляя программу занятости членам кабинета министров, заявляет о том, что в течение пяти лет уровень бедности в стране снизится на треть. Еще бы не снизится, если параметры – на уровне элементарной физиологической выживаемости! Уж если мы так сильно хотим стремительно ворваться в полусотню самых развитых стран, почему не начать точку отсчета определения границы бедности как определенной доли от среднедушевого дохода в стране? Такой подход, по мнению экспертов, позволяет точнее оценивать ситуацию, касающуюся уровня жизни населения, и соответственно выстраивать эффективную социальную политику. Именно по такому пути пошли страны Восточной Европы, вступившие или готовящиеся вступить в Евросоюз. С учетом наших реалий целесообразно было бы отталкиваться от минимального потребительского стандарта (минимальный потребительский бюджет – МПБ), обеспечивающего расширенное воспроизводство населения. По оценкам ученых, он должен быть в 2–3 раза выше ПМ и составлять при нынешнем масштабе цен примерно 60000–70000 тенге в месяц.
Амина БУРАБАЕВА
